Нам не дано выбирать, как или когда мы умрем. Мы можем только решить, как намерены жить сейчас.
— Мать вашу! — у Эмре глаза готовы были вылететь из орбит при виде мертвого Юсуфа, лежащего в своей же собственной крови. — Он вошел в дом! — все еще в слезах закричала Ширин. — Вошел в дом! А я ничего не смогла поделать! — в состоянии аффекта она пнула мертвого мужчину ногой. — Тварь! Ненавижу! — Все, Ширин, успокойся. — Ахмет оттащил обезумевшую Ширин от тела и снова обнял ее. Селин только и смотрела на незнакомого мужчину, лежавшего без движения. Ей хотелось вскрикнуть, но шок был настолько сильным, что пропал даже голос. — Что с ним?! — спросил Эмре. — Как этот тип оказался у вас дома? Он, что…помер? — Нужно проверить пульс. — только и сказала Селин, склонившись над телом, она коснулась шеи. — Его нет. — Это я его убил, ударив по голове… — до Ахмета только сейчас дошло, что Юсуф действительно умер. — Нет! — воскликнула Ширин. — Ты меня защитил! Он же напал на меня! — Черт возьми! Объясните мне, что тут происходит?! — взревел Эмре. — Это мой отчим… Он напал на меня! А…Ахмет…он же меня защитил! — Что делает в ноге этого мужчины нож? — тихо спросила Селин, покосившись на большой тесак. — Я его пырнула… Пыталась защититься… — голос Ширин дрожал так же сильно, как и все тело. — А я потом ударил его подсвечником. — Ахмет уставился на кровавую лужу, которая становилась все больше и больше. — Знаете, что… — нервы Эмре сдали в конец. — Это все плохо! Это очень, черт возьми, плохо! — Он же влез в дом. — в этой ситуации самой спокойной оказалась Селин. — И у нее были все основания бояться этого человека. Позвоним в полицию. — Нет! Нет! — Ширин схватилась за голову. — Он же был абсолютно безоружный! И Ахмет его убил… О, Всевышний, моего мужа посадят за то, что он защитил меня от насильника?! Нет! — Скажем, что это была самозащита… — Селин старалась найти всему этому простое объяснение. — Самозащита?! — глаза Эмре опять были больше любого шара для боулинга. — Она же воткнула ему в ногу нож! А брат добил металлическим подсвечником по голове! Какая тут самозащита?! — Так, спокойно! — наконец очнулся Ахмет. — Тут нельзя пороть горячку. Надо подумать… — Боюсь, что думать некогда… — сказала Селин, глядя в окно. К дому подъехала еще одна машина. И из нее вальяжно вышла тетушка Фериде. — Ну, все приплыли… — хриплым голосом сказал Эмре.***
По пути к дому старшего племянника Фериде размышляла о том насколько же сильно она соскучилась по своей семье. И когда она получила приглашение на ужин от своей невестки, то поняла, что долгая разлука была полезна для всех. Госпожа Фериде гордилась тем, что Ахмет и Ширин преодолели свой большой кризис в отношениях и смогли остаться вместе. Эмре она гордилась не столь сильно, но и по этому ветреному дураку она так же сильно соскучилась. Выйдя из машины первым кого она увидела у крыльца дома как раз и был Эмре. Фериде радостно улыбнулась ему и хотела уже раскрыть руки для теплых объятий, но тут она увидела рядом стоящую девушку. Улыбка тут же исчезла на ее лице. — Тетушка! — засиял Эмре и сам пошел к ней, чтобы обнять. — Ах, моя султанша! Как же я рада тебя видеть! — он старался не показывать свое паническое состояние, хоть это было дико сложно. Селин лишь украдкой взглянула на госпожу Фериде и смущенно улыбнулась ей. — Что тут делает эта девица? — недовольно поинтересовалась Фериде на ухо племяннику. — Спокойно, моя дорогая. Без нервов, хорошо? Селин и я снова вместе. Фериде пронзила племянника недобрым взглядом, но все же улыбнулась девушке в ответ. — Будь, ты проклят, идиот. — зашипела она. — После всего времени, что я тебя не видела — это единственное мое пожелание. Хорошо, что мой первый и самый любимый племянник оказался намного умнее тебя. Кстати, где он? Ох, я так соскучилась по своему Ахмету! Пошли скорее в дом! — Стой! — Эмре схватил тетю за плечи и начал скрупулёзно думать почему сейчас не стоит заходить в дом. — Прошу прощения, — сказала Селин, обращаясь к Фериде. — Но внутри случился…маленький казус. И Ахмет с Ширин сейчас его устраняют. Им бы не хотелось встретить вас, госпожа в неподобающем виде. И пока мы ждем… Может быть…мы с вами уже познакомимся? Госпожа Фериде лишь закатила глаза, ей совсем не хотелось знакомиться с этой девушкой, но делать было нечего, воспитание и манеры — превыше всего. Да и про казус, который случился в доме Фериде ничего не желала знать. — Хорошо, дадим хозяевам привести себя в порядок…***
— Любимый, что же мы будем делать?! — спросила Ширин, постоянно оглядываясь по сторонам. — Иди немедленно приведи себя в порядок, — приказал Ахмет, таща из кухни труп Юсуфа. — И принеси мне чистую рубашку! — Но Ахмет… — Ширин — я сказал немедленно! — Хорошо… На ватных ногах Ширин поспешила подняться в комнату, чтобы переодеться. В зеркале она увидела багровые следы на своей шеи от чего не смогла сдержать порыв вновь расплакаться. Если бы не Ахмет, который неизвестно как оказался на день раньше положенного дома, возможно, Ширин уже не было бы и в живых. В голове опять возникли одуревшие от злости глаза Юсуфа, когда тот пытался ее придушить. Да, Ширин дала волю слезам на несколько минут, горько рыдая в темной комнате, а потом она взяла себя в руки, сейчас было не время и не место эгоизму. Ее мужу тоже была нужна помощь. Одев красное шелковое платье и массивное ожерелье на шею, дабы скрыть следы, Ширин глубоко вдохнула и выдохнула, спускаясь по лестнице. — Твоя рубашка, — она протянула мужу белую рубашку, а старую измазанную в крови выбросила в камин. — Ты готов, встретить тетю? — Готов, готов… — кивнул Ахмет, застегивая пуговицы. — И не спрашивай меня куда я дел труп. — Хорошо. — пожала плечами Ширин. — Все равно потом узнаю.***
— Конечно, работа в школе искусств была интересной, — рассказывал Эмре. — Но немного рутинной. И поэтому я решил уволиться. — Оф, сынок! — Фериде раздраженно цокнула, ей уже надоел весь этот спектакль. — Что у них там случилось? Мне нужно немедленно знать. Но госпожу Фериде опередили. Дверь дома распахнулась и ее взору предстали счастливые Ахмет и Ширин. — Моя бесценная! — Ахмет крепко обнял тетю. — Как же я рад, что ты наконец к нам приехала! В один светлый лунный вечер в доме под номером 2715 был тихий семейный ужин, прирученный к одному значимому событию — любимая всеми тетушка приехала из Европы. И все готовы были согласиться, что этот ужин станет памятным. Они запомнят счастливую улыбку, не сходящую с лица госпожи Фериде, ее рассказы о том, как им с господином Мустафой было хорошо на Лазурном берегу, Сицилии и немного мрачноватой Германии. Запомнят вкус пикантного цыпленка, которого доставили точно по времени, вкус сладкого вина. Но самым запоминающимся в этот вечер была, увы, не тетушка Фериде со своими рассказами и даже не еда… — Жаль, что господин Мустафа не смог приехать. — сказал Ахмет, мысленно благодаря Всевышнего, что хоть мужа тетки не было. — К сожалению, у него дела… — вздохнула Фериде и покосилась на Эмре с Селин. — Мой дорогой Эмре, тебе завтра просто необходимо прийти ко мне в особняк. — Конечно, тетушка, придем. — Я сказала, что ты должен прийти один. Эмре уже хотел было возразить, но рука Селин его остановила. — Что ж… Хорошо, я приду один. Госпожа Фериде довольно улыбнулась. Видимо, эта девушка из-за отца которой в их семье было слишком много проблем, оказалась не такой дурой. — Ох, любимые мои, как же все было вкусно! — Фериде воодушевленно улыбнулась и еще раз посмотрела на всю семью. — А теперь самое время выпить кофе и отправиться домой. — Конечно, я сейчас заварю. — Ширин встала из-за стола и отправилась на кухню. — После перелетов я так устала… Пожалуй, отдохну на вашем красивом диване. Ахмет с ужасом посмотрел на тетку, а потом на диван. — Может лучше посидишь за столом? — Нет, дорогой, я с твоего позволения немного расслаблюсь. — госпожа Фериде устало присела на диван в гостиной и вытянула ноги. — Как же хорошо… Ой, а что это за пятно? — Вино пролили. — сразу же ответил Ахмет, присев рядом с ней. — Не обращай внимание, пойдем лучше за стол иначе можешь испачкаться. — Да, тетушка… Будь аккуратней… — протянул Эмре, поняв куда его брат убрал тело. Пока Ширин разливала по чашкам кофе она услышала, что в дверь кто-то позвонил. Ее напускное спокойствие начало давать сбой. Через пару минут на кухню вошел Ахмет. — Твою мать, — прошипел он, выхватывая из рук жены чашки. — Ширин, что ты натворила пока меня не было?! — Теперь-то что случилось?! — К нам пришел какой-то мужик, говорит из полиции. — Что?! — Он хочет с тобой поговорить о твоем визите в благотворительный центр! Внутри нее все окончательно рухнуло. Это был конец. — Что же мне делать? — Ширин закрыла рот рукой, дабы не закричать. — Так, успокойся… — Ахмет взял ее за плечи и обнадеживающе взглянул прямо в глаза. — Просто ответь этому типу на все вопросы и спровадь как можно скорее.***
— Госпожа Ширин? — поинтересовался Эмин, когда хозяйка дома вышла в холл. — Да, что вам угодно? — Я Эмин Бирсел, комиссар полиции. Мне нужно задать вам несколько вопросов, мы можем поговорить с вами наедине? — он покосился на просторную гостиную, и его взгляд встретился со взглядом Селин. Обоим стало не по себе. — Хорошо, пройдемте в ту комнату. — Ширин кивнула на дверь, где находился рабочий кабинет мужа. — У меня будет пару вопросов о господине про которого вы обмолвились в центре помощи жертв насилия. — сказала Эмин, сев напротив Ширин. — И?.. — ее ладони стали холодными как лед. — Вам знакомо имя Юсуф Тан? — Нет. — Хорошо… — одобрительно кивнул Эмин. — А Юсуф Коджаоглу? По-моему, именно про этого господина вы рассказывали в том центре. — Я прошу прощения, но какой интерес у полиции к данному делу? Вы собираетесь наказать насильника? — Я хочу знать всю информацию, которой владеете вы. Что это за человек? Где жил? Чем занимался? — Мне мало, что известно о нем. — Правда? По моим справкам он был вашим отчимом. Ширин уже готова была распрощаться с остатками здравого рассудка и впасть в истерику, но при всем этом только лишь незаметно сжала кулаки и приказала самой себе сохранять спокойствие. — Увы, я покинула дом, в котором жил этот человек слишком рано. Мне не удалось узнать его. Тем более учитывая, тот факт, то он со мной сделал…мне это не интересно. — То-есть вам совсем нечего мне рассказать? — Абсолютно — верно. Он появился из ни от куда в нашей жизни и ушел также. Точнее ушла я. — И вам не известно его местоположение? — прищурился Эмин. — Увы. Я не знаю. Эмин очень внимательно смотрел Ширин прямо в глаза, размышляя над сказанными словами. Он чувствовал ее нервозность, впрочем, весь этот негатив витал по всему дому, будто тут что-то случилось. — Я заметил, что вы ужинаете с семьей. — Да, проводим тихий, приятный вечер. — Мне неловко от того, что я вас потревожил. — говорил Эмин, все еще пристально смотря на хозяйку дома. — Если больше вопросов не имеется, то разрешите я вернусь к своей семье. — Разумеется. Но…госпожа Ширин, если все же у вас есть для меня какая-нибудь информация насчет этого, то лучше расскажите. — Прощайте, комиссар.***
Селин не могла проигнорировать внезапный приход полицейского в лице своего бывшего жениха. И пока госпожа Фериде снова погрузилась в воспоминания о чудесной природе Прованса, девушка незаметно вышла из дома в след за Эмином. — Постой! — крикнула она. Тот обернулся и одарил ее презрительным взглядом. — Мы можем поговорить? — Селин, нам не о чем говорить… — Я прошу тебя! — Что тебе нужно?! Разве, ты не ясно дала мне понять, что, между нами, все кончено. — Я хотела извиниться, за то, что так поступила с тобой. Пойми…мои нервы были на пределе. — А теперь и мои нервы на пределе. Я же в тот день, когда ты собиралась уехать из города пошел за тобой на вокзал как идиот, цветы купил, готов был валяться у тебя в ногах, лишь бы ты простила. Но когда увидел тебя рядом с этим придурком…мне стало все ясно. Ты, кстати, вписалась в их семейку…лицемеров. — Зачем ты пришел сюда? — А это уже, дорогая, тебя не касается. Всего хорошего. — в глазах Эмина читалось полное разочарование. Не оглядываясь, он сел в свою машину и уехал.***
Любая хозяйка знает — когда закончится празднество, ей отдыхать не придется. И только самые близкие, проверенные жизнью люди останутся с ней, чтобы помочь с уборкой: перенести тяжелые вещи, разделив нелегкую ношу и вообще взять на себя все самое трудное. А что может быть труднее, чем спровадить незваного гостя?.. — Так, ну все, вы тоже уходите, — сказал Ахмет после ухода тетушки, обратившись к Эмре и Селин. — Мы дальше сами. — он бережно взял в свои руки лицо Ширин, которая после ужина снова впала в ступор и произнес: — Милая, ты должна мне помочь, сейчас нужно сделать все быстро, хорошо? — Хорошо… — кивнула Ширин, представив, какой объем работы их ожидает, на глаза снова навернулись слезы. В отличие от Эмре, который просто мечтал побыстрее убраться из этого дома, Селин тревожно наблюдала за хозяевами. Хоть Ахмет и старался держать себя в руках, его паническое состояние было видно невооруженным взглядом. А про Ширин и говорить не стоило. Она была практически в полуобморочном состоянии. — Эмре, мы не можем оставить их. — шепнула Селин. — А что ты предлагаешь? — тем же тихим тоном спросил он. — Пойти закапывать труп всем вместе? — глядя в глаза своей любимой, Эмре лишь покачал головой. — Я не могу подвергать нас такой опасности! — Но они ведь твоя семья! И сейчас им нужна наша помощь! — Селин, мы уходим! Хватит с нас того, что и так уже пережили… — Стоять! — девушка схватила его за руку и угрожающе заговорила: — Если ты уйдешь, бросив свою семью в таком состоянии — я тебе этого никогда не прощу! Это уже не шутки! — Пойми, же… Мы не должны в это ввязываться… Узнай кто об этом… — Замолчи! Замолчи! Думаешь, я не поняла, что ты так ничего и не сказал брату о нашей прошлой выходке? Ладно, черт с тобой, ты струсил… Но сейчас мы не можем их оставить! Это наш долг! — Ты сошла с ума… Мы никому ничего не должны! — Нет, должны. И сейчас самое время исправлять свои ошибки. Пока Селин и Эмре спорили оставаться или нет к ним подошел Ахмет и напомнил, что им нужно уходить. — Брат… — произнес Эмре. — Я тут подумал… Мы с вами. — Эмре, это не шутки. — серьезно сказал тот. — Уезжайте. Селин испепеляла взглядом сомневающегося Эмре. — Нет, мы останемся. И поможем. Да, только самые близкие останутся, чтобы помочь с уборкой. Даже если объем работ куда больше, чем ожидалось…***
За чертой города на окраине леса была беспросветная тьма. Машина остановилась возле той самой тропинки, где совсем недавно Ширин и угрожала умершему. Могила была уже достаточно глубоко вырыта, чтобы закопать в ней тело. Ахмет и Эмре синхронно столкнули замотанный труп прямо в могилу. От ночного холода у Ширин тряслись колени, а может это было вовсе и не от холода. В данной ситуации равновесие удалось сохранить только Селин, которая, к слову, сама от себя не ожидала такой выдержки. — Осталось только закопать. — вздохнул Ахмет, взявшись за лопату. — Невероятно… — Эмре пристально смотрел на труп, валяющийся в земле. — Что же мы творим?! — Хватит уже истерить! — рявкнула Селин. — Самое сложное позади. Осталось только закопать. — девушка взяла вторую лопату и начала помогать Ахмету. Внезапно раздался телефонный звонок. Четыре пары глаз уставились друг на друга. А потом они склонились над могилой, от куда и шел звонок. — Твою мать! — снова взревел Эмре. — Я вроде все вытащила из карманов. — сказала Ширин, присев на колени она попыталась вытащить звонящий телефон. — А про мобильник забыла! — не унимался Эмре. — И кто его знает про что еще?! — Эмре, заткнись! Все будет нормально! — Ахмет удерживал жену за талию, когда та рылась в карманах умершего. — Какой там нормально?! Не слышишь нашему покойнику звонят! — Волкан Илери… — произнесла Ширин, глядя в телефон. — Черт! — Эмре схватился за голову. — Это же его крыша! Он его ищет! И поиски приведут…куда? Правильно, к нам! — И что же ты предлагаешь? — удивленно спросила Селин. — Пока не поздно расскажем все полиции. — Чтобы Ахмета опять посадили?! — Ширин была уже готова сорваться на крик. — На этот раз за убийство?! — Да, почему убийство? Он же вломился к вам в дом! И угрожал тебе. Это была защита… — Хороша защита! Сунули его в диван, поужинали и решили потом закопать труп в лесу! — Вот, увидите нас поймают! За это всегда ловят! — не унимался Эмре. — По-другому просто не бывает! Тем более в нашей семье! Мы же не преступники! — Эмре, прекрати! — крикнула Селин. — Убитый был мерзавец. Он напал на твою семью, получил отпор и теперь мы обязаны их защитить. Мы не будем сообщать в полицию. И вообще не единой живой душе. Это понятно? — А, ты молодец, — хмыкнул Ахмет, посмотрев на Селин и продолжил закапывать труп. — Даже и не скажешь, что из семейки Йылмаз… — Ты еще многого обо мне не знаешь. — Селин присоединилась к нему в этом нелегком деле.***
За окном был уже рассвет, дело было сделано, все следы были скрыты, а сон к Ахмету все равно не шел. Он лежал в кровати, рядом с Ширин, которая тоже не могла уснуть и оба они молча смотрели в потолок. Неужели они действительно это сделали? Перешли черту, которая могла свести их за решетку, да и не только их. В данном преступлении было гораздо больше людей, чем это можно себе было представить. — Жаль, что нельзя выключить все эти мысли. — прошептала Ширин. — Мне тоже. — угрюмо сказал Ахмет. — Сам не знаю, чего я ожидал… Такие вещи нельзя просто так выкинуть из памяти… После всех событий он анализировал что же все-таки на самом деле произошло. И то, что приходило на ум — было ужасно. Как будто этот злосчастный вечер будет преследовать его всю оставшуюся жизнь. — Что ж, — вздохнул он. — С этим надо жить. Глядя на мужа Ширин чувствовала, как сейчас, он мучается. Вроде бы Ахмет убил мерзавца, который поднял руку на его любимую жену, но с другой стороны — убийство есть убийство. И это тяжело. Она прильнула к нему, покрепче обняв за плечи. — Каждый шорох в ночи — это был он. — тихо заговорила она. — Его тень преследовала меня в каждую ночь. Лежу в постели и все время думаю: а вдруг он сейчас придет и снова начнутся мои мучения. Он был в каждом кошмаре. Был везде. — Ширин набрала в легкие побольше воздуха. — И это то, с чем я жила до сих пор. А теперь…этот страх…он исчез. Благодаря тебе. И пусть ты отнял его жизнь, но мою то спас. И я…пойми же…ты единственный кто защитил меня. — она коснулась его губ и поцеловала так сильно и с такой благодарностью, с которой прежде этого никогда не делала.***
Эмре уже давно привык радоваться приятным мелочам в своей жизни: случайная удача на криптомонетах или же очередной толстосум, который ничего не смыслит в искусстве, но обязательно потратит баснословную сумму на картину. Да, такие мелочи в жизни Эмре происходили не очень часто, но всегда попадали точно в цель и заставляли лишний раз порадоваться жизни. Но иногда бывают случаи, когда приятные мелочи влекут за собой большие перемены… — Тетя, я не пойму, зачем ты меня позвала? — удивленно спросил Эмре. — Еще и Селин запретила приходить. Неужели нельзя хоть раз в жизни принять мой выбор? — Драгоценный мой, уж что-то, а твой выбор я научилась принимать. — Фериде тяжело вдохнула и многозначительно посмотрела на племянника. — Ты вообще помнишь, что являешься женатым мужчиной? На долю секунды Эмре как током ударило. Он совсем забыл со всеми своими переживаниями, что до сих пор не развелся с Лейлой. Они не общались уже практически полтора года. — Да…точно… — кивнул он. — Но мы ведь с ней все выяснили. Надо бы подать заявление на развод. Кстати, когда она вернется в Стамбул? — Она уже вернулась. — господин Мустафа вошел в гостиную, взгляд у него был очень суровым. — Добрый день, господин Мустафа. — сразу же поздоровался Эмре. — Вы… — он пытался найти достойное объяснение почему брак с его внучкой не задался. — Наверное уже и так все знаете. — Заткнись, Эмре! — рявкнул тот. — И лучше посмотри, что ты натворил! На звук шагов он повернул голову в сторону прохода и увидел Лейлу…с младенцем на руках. Девушка попыталась выдавить из себя улыбку, но получился скорее оскал. — Ну, здравствуй, Эмре…***
Ахмет и Ширин опять целый день пролежали в постели, так и не уснув, каждый погрузился в свои мысли, не хотелось ни есть, ни пить, ничего либо еще. — Значит, этот гад за тобой следил? — первым прервал мертвую тишину Ахмет. — Да. Впервые я заметила его в торговом центре. Он так смотрел на меня… Мне стало не по себе. Я очень испугалась. — И ты решила взять у моего друга оружие, чтобы потом приставить его к голове этого типа… — Любимый, пойми же я очень испугалась! — Ширин привстала с кровати и взяв руку мужа, крепко сжала. — А еще меня одолела злость. Дикая злость. И когда я направила пистолет на этого ублюдка, то была уверена, что смогу в него выстрелить. Но… Я не смогла. Просто не смогла… Ахмет представил другой вариант событий, где его жена стала бы убийцей. Свободной рукой он обхватил ее за талию и положил к себе на грудь. — И хорошо, что не смогла. Неизвестно, чтобы было… — Сейчас ситуация не лучше. А если полиция действительно обо всем узнает? Я этого не переживу… — Не нагнетай. Мы избавились от всех улик. — А если его откопают? Может надо было сжечь? — Ширин… Никто не пойдет рыть землю в том месте.***
— Значит… — Эмре еще раз посмотрел на шестимесячного мальчишку, сидящего на коленях у Лейлы. — Его зовут Омер? — Да. Твоего сына зовут Омер. Госпожа Фериде и Мустафа вышли из комнаты, чтобы дать возможность поговорить Лейле и Эмре наедине. Ну почти наедине. Малыш Омер с интересом разглядывал незнакомого мужчину при этом покусывая погремушку, у него чесались десна. — А почему ты мне раньше не сказала об этом? — Какой смысл? Мы расстались, и я уехала. Потом узнала о своей беременности. Эмре, я ведь знаю, что ты сейчас с той девушкой, в то утро, когда я застала вас в постели я сразу поняла — из-за нее нам не быть вместе. Да, я страдала, но не хотела показывать свою боль, а потом у меня в жизни появился другой человек. — Лейла с любовью посмотрела на сына. — И он заполнил собой всю пустоту. — Почему же решила сообщить мне об этом только сейчас? — Меня уговорил дед и госпожа Фериде. Я не хотела возвращаться, но они очень просили меня не скрывать от тебя сына. Твоя тетушка думает, что в тебе проснется ответственность. — Я…не знаю даже, что и сказать… А ведь Эмре действительно нечего было сказать. Как только он думал, что его жизнь наконец наладилась и он обрел свое счастье вместе с Селин беды посыпались на его голову словно снег. Вчера он стал соучастником убийства. Сегодня отцом. Эмре не был готов к таким поворотам в жизни. — Я не настаиваю, чтобы ты жертвовал чем-то ради меня и Омера. — сказала Лейла. — Достаточно будет просто, если ты будешь участвовать в его жизни. И если ты согласишься на это, то я останусь в городе. Буду рядом со своей семьей.***
Оставшись дома одна, Селин погрузилась в воспоминания о прошлой ночи. Теперь, когда все было позади ее одолел страх. Страх быть пойманной. Девушка с ужасом представила, как на нее надевают наручники и ведут за решетку. И даже дядя-прокурор ее не сможет спасти от участи наказания. Ее мысли прервал звук открывшейся двери, в комнату зашел абсолютно поникший Эмре и рухнул на кровать. — Эмре, я хочу уехать! — выпалила Селин. — Что? — Хочу уехать куда-нибудь подальше! Пожалуйста, давай уедем! — ее жалобно-умоляющий взгляд обратился к нему. — Не могу больше тут жить, не могу больше дышать воздухом в этом городе. Для меня тут столько всего случилось. Эмре, помнишь, как мы с тобой мечтали уехать в какую-нибудь провинцию, где нас никто не найдет? Давай сделаем это немедленно! Воспоминания перенесли Эмре на несколько лет назад, когда они с Селин были еще ничем не обременены, не разочарованы и очень счастливы вместе. Они планировали скрыться от всего мира где-нибудь в тихом и укромном местечке. Уголки его губ поднялись вверх при мысли о том, что сейчас эта мечта вполне осуществима. — Я тоже хочу уехать подальше от сюда. — сказал он, целуя руку девушки. — И мы уедем. Обязательно уедем.***
— Не спится? — тихо спросил Ахмет, он облокотился на одну руку, а другой коснулся плеча Ширин, нежно проводя пальцами по ее коже. — Нет. — так же тихо ответила она. — Тебе тоже? — Мне тоже… Ширин целый день переживала за мужа, который старался делать вид, что жизнь продолжается в обычном темпе. Но она прекрасно чувствовала его душевные муки, страх признаться самому себе в том, что они натворили. — Нам нужно быть сильными. — она повернулась к нему и коснулась щеки. — Все будет хорошо, и никто ни о чем не узнает. — Надеюсь. — взяв ее ладонь, Ахмет поцеловал кончики ее прохладных пальцев. — Я тебя люблю. — И я тебя люблю. — Ширин приподнялась с подушки, чтобы быть на одном уровне. — Никого и никогда я так сильно не любила как тебя. Ты единственный человек в моей жизни, за которым я хоть в ад пойду. — она прильнула к его теплым губам и чувственно их поцеловала. — Ты же знаешь, я не допущу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. — его голос стал немного хрипловатым от подступающего желания. Ахмет не переставал любоваться темными как ночь глазами своей любимой. Ее лицо было слегка бледным, но все таким же прекрасным, как и в первую их встречу. Первая встреча. Первая ночь. Для Ахмета и Ширин все это казалось какой-то забавой, подвернувшемся удобном случае, когда можно приятно провести время, насладиться красивым телом друг друга, получить удовольствие. Кто бы мог подумать, что в погоне за развлечением, они приобретут намного больше, чем можно было представить. Сколько же плохого они пережили вместе и несмотря на весь негатив — остались в жизни друг у друга. Сумели превратить внезапно нахлынувшую страсть и испепеляющее желание в настоящую любовь. Любовь, которая научила заботиться о друг друге, прощать друг друга, быть опорой в любой сложной ситуации. Никто из них не предполагал, что та встреча будет судьбоносной и полностью перевернет жизнь. В этот полуночный час Ширин, была особенно уязвима. И хоть в голове все еще мелькали события прошлого дня, все ее тело просило любви и ласки. Она хотела продолжать чувствовать на себе прикосновение любимых рук, губ, запаха. Хотела полностью раствориться в человеке, который стал для нее всем. Ее душой. Ее сердцем. Любовью всей жизни. Она вздрогнула, когда пальцы Ахмета коснулись ее виска. Он притронулся к пряди волос и убрал непослушный локон за ухо. Этот жест был таким простым и в то же время чем-то нереальным. Она прикрыла глаза от удовольствия. А он продолжил: большим пальцем провел по нижней губе, слегка надавив в центре, затем пальцы скользнули по подбородку, а губы припали к губам. Ахмет всегда целовал Ширин очень умело, разжигая огонь ее страсти, но сейчас он внес в этот поцелуй гораздо более глубокий смысл. Будто пытался сказать, что она так же, как и он для нее являлась душой и центром Вселенной. Все их прикосновения были, словно магическое заклинание. Ахмет медленно спустил лямку ночного пеньюара Ширин, обнажая ее грудь. Провел рукой по набухшей от возбуждения груди, кожа была лучше самого дорогого шелка в мире, но сразу же покрылась мурашками. Она приглушенно застонала, ощущая ласковое поглаживание возле соска. Их губы снова встретились, нежно прикусывая, пытались раствориться в сладком поцелуе. Свободной рукой Ахмет приподнял низ ее сорочки и коснулся теплой и такой чувствительной плоти. Внутри Ширин все сжалось, а потом расплылось горячей волной по всему телу. Еще раз тихо простонав, она прогнулась навстречу его ласкам, он стянул кружевные трусики и вновь прикоснулся к заветному местечку, при этом несколько долгих секунд, смотря прямо в глаза Ширин. — Меня всю переполняет нежность к тебе. — улыбнулась она, продолжая целовать мужа. Он ничего не ответил и только улыбнулся в ответ, не останавливаясь в своих ласках. И слова были тут излишни. Когда Ахмет полностью избавил ее тело от ночной сорочки, Ширин оказалась снова лежать на мягкой подушке, предвкушая дальнейшие действия. Он навис над ней стал целовать шею, ключицы, грудь, обхватил губами нежный сосок. Желание пульсировало во всем теле, а каждая клеточка оживленно отзывалась на эти ласки. Ширин запустила пальцы в его волосы и любовалась его красивым лицом. Дыхание снова перехватило, как только губы Ахмета начали спускаться к животу. Он немного остановился, чтобы провести языком вокруг пупка, потом медленно опустился к бедрам. На долю секунды Ширин замерла, перестав гладить его волосы, ее охватило снова то невероятное чувство, когда любимый приближался к ее лону и готов был дарить незабываемое удовольствие своими искусными ласками. Перед тем как коснуться языком нежной плоти, Ахмет вдохнул в себя ее запах от чего появились вновь те примитивные мысли: она была только его самкой, отмеченной и заклейменной. А еще был одурманивающий запах масел, которые Ширин так любила наносить на все свое тело. Она была словно богиня, а таких существ хочется целовать во всех местах, попробовать на вкус каждый сантиметр тела. Ее формы, шея, плечи, ноги, бедра — все очень красиво. Конечно, Ахмет тоже считал себя достаточно привлекательным мужчиной и ему было чем гордиться. Но разве мужская сексуальность могла сравниться с женской? Со всеми этими изгибами, округлостями, манящими запахами. Когда мужчина хочет поцеловать, то, что ему первое приходит на ум? Естественно — губы. Он целует губы: полные, сладкие, нежные губы. Окружающие теплый, влажный рот, который так пьянит. Вот, что мужчина хочет целовать. Но почему же именно их? Все просто, губы и рот удивительно похожи на женское лоно. И всякий мужчина стремиться именно туда, где его охватит невероятное тепло, любовь и удовольствие. — Ты самая сладкая женщина, любимая. — чувственно прошептал Ахмет, гладя ее мягкую складочку. — И только моя. Языком он коснулся ее нежных губ, градус возбуждения повысился еще больше, Ширин почувствовала будто возносится все выше и выше. Из темных глубин ее существа вырвался протяжный и сладкий стон. Лаская всю область, Ахмет не спешил касаться самой чувствительной точки, оттягивая этот момент женского удовольствия. Он держал ее бедра очень крепко, чтобы она никуда от него не делась, когда словно змея извивалась под натиском его поцелуев и прикосновений. — Что же ты творишь… — приглушенно произнесла Ширин, при этом каждый раз вздрагивая от очередного касания его губ и языка. Он проник внутрь, где было уже невыносимо горячо. Она застонала еще больше и громче. Всепоглощающее пламя казалось, полностью испепелит ее. И вот Ахмет наконец смилостивился и принялся ласкать ее самую чувствительную точку. Ширин закинула руки назад и схватилась за подушку. Но была ли это милость с его стороны, если от этих действий все ее тело готово было разорваться на мелкие кусочки. Стоны превратились в хриплые звуки, голова кружилась от такого примитивного, но прекрасного чувства. Ахмет резко поднял голову вверх и через секунду снова нависал над лицом Ширин. Он нетерпеливо начал целовать ее губы, проникал глубоко внутрь ее рта, ласкал своим языком ее. Их поцелуй напоминал борьбу: кто первый съест соперника. Он все длился и длился. Требовательный, умоляющий, алчущий. А потом руки Ахмета скользнули под бедра и приподняв ее за мягкую ягодицу, он прижался и вошел в нее слишком стремительно, но при этом достаточно бережно. Ширин в туже секунду ощутила, как страстно он желал ее. Она извивалась под ним, билась, металась под сладостным гнетом, тяжкий стон вырвался из груди Ахмета, пока он достаточно быстрыми движениями наслаждался обжигающим теплом, обхватившего его с головы до ног. Он продолжал целовать ее. Ширин под тяжестью его тела старалась тоже двигать бедрами в такт, это было достаточно тяжело, но ощущения были незабываемые. — Не делай так, — шептал он ей в ухо. — Я хоть и не мальчик, но могу потерять голову. — Хорошо… — прокряхтела она. — Я просто хочу, чтобы ты меня… — Замолчи… — он простонал, при воспоминании всех тех слов, которые его жена любила выкрикивать, они сводили его с ума. Ахмет обхватил ее талию и перевернулся. Ему снова открылся тот невероятный вид, когда она была сверху. Он гладил ее грудь, живот, бедра, попку. Она уперлась руками в его грудь и закинула голову назад, наслаждаясь слишком глубоким проникновением в свое тело. Это было огонь, поглощающий все на своем пути. Ураган, сносящий все барьеры. Волна, накрывающая все вокруг. Ее тело охватило судорогой, когда Ширин начала достигать своего пика удовольствия. Ахмет помогал любимой, начав двигаться с такой же силой. Она все кричала и кричала, а он наслаждался от ее наслаждения. И вот она резко выгнулась и немыслимо застонала от режущего тело удовольствия. Ладони сильно надавили на его грудь еще секунда и Ширин готова была упасть словно тряпичная кукла, вымотанная, но очень счастливая. Ахмет еще крепче сжал ее ягодицы, наверное, потом останутся следы, но в момент экстаза это никого не заботило. Издал томный стон и закрыл глаза, тяжело дыша. Она лишь всхлипнула и снова запрокинула голову — он заполнил ее. Ширин все же обессиленно упала на грудь Ахмета и довольно расплылась в улыбке. Она прижалась как можно крепче, целуя его в щетину, а он поглаживал ее взмокшую спину. — Я тебя обожаю. — сказала она. — А я тебя. — улыбнулся он, целуя снова в губы. — Больше всего на свете. — Ох, пусть это никогда не измениться. — мечтательно улыбнулась она, закатив глаза и потом закрыла их. Проснувшись среди глубокой ночи, Ширин сонно пощупала подушку рядом с собой и поняла, что Ахмета рядом не было. Ей слишком хотелось спать, но пересилив себя она все же накинула халат и спустилась вниз, на кухню, откуда доносились звуки. — Решил напиться один? — этот вопрос был скорее риторический. Не поднимая головы, Ахмет крутил бокал с крепкой жидкостью в руке. — Ты так хорошо спала — я не стал тебя тревожить. — Мне не нравится, что ты тут один. — подойдя к нему ближе, Ширин обняла мужа и положила голову на плечо. — Ахмет, мы не должны зацикливаться на этом. Не хочу. Давай все будет как раньше? Иначе, я сойду с ума. — Думаешь, я не хочу? — оставив бокал в покое, он развернулся на барном стуле и держа ее за талию, внимательно смотрел в глаза. — Но это не так-то просто. Состояние аффекта прошло и теперь до меня начинает доходить, что же случилось на самом деле. — А ты не думай. — все такие же прохладные ладони коснулись его лица. — Не думай, прошу тебя. — Ширин…не получается, черт возьми… — Ахмет тяжело вздохнул и отвернул голову. — Как ни стараюсь, это осело очень прочно в моей голове. Мы рискуем не только собой… Эмре и Селин… И зачем они вообще участвовали в этом?.. Ширин прекрасно понимала муки нечистой совести, понимала какую кашу они заварили, если полиция узнает о совершенном, то вряд ли суд присяжных поможет им, узнав о том, как безжалостно они избавлялись от тела проклятого Юсуфа. Но также она желала забыть об этом как можно скорее и жить как прежде, не терзая себя кошмарными воспоминаниями. — Хочу тебя. — выпалила она, и коснувшись рукой его паха, стала ласкать через ткань спортивных брюк. — Что? — недоуменно покосился Ахмет на нее. — Ты серьезно? — и хоть это спонтанное желание слегка смутило его, тело тут же начало отзываться на прикосновения жены. — Да. — шептала она, целуя его губы. — Если мы сейчас не выплеснем все эмоции, то так и будем ходить как зомби и думать о всякой ерунде. — Тебе не хватило прошлого раза? — его голос дрогнул от того насколько жена была настойчива. — Это было все не то, нам сейчас не это нужно… — все еще прижавшись к нему губами, она запустила руку через брюки и обхватила уже возбужденную плоть. — Давай, не скромничай, выпусти все эмоции: и плохие, и хорошие… — ее язык прошелся по нижней губе Ахмета, пока рука наглаживала пульсирующий фаллос, что становился с каждой секундой все тверже. — Возьми меня так как тебе нравится. — Ширин… Умоляющий и в то же время приказной тон жены, будил внутреннего зверя, который хотел наброситься на нее, алчно и жадно взять эту женщину во все места, что она могла предложить. Одним резким движением руки, Ахмет сдернул с нее пояс и сорвал шелковый халат, оставив ее при этом абсолютно обнаженной. Чуть отстранив от себя Ширин, его взгляд стал блуждать по аппетитным формам женского тела. Лицо было напряженным и слегка мрачным. Из-за этой женщины он раз и навсегда потерял свой рассудок, из-за нее совершал глупости, а порой даже те вещи о которых и говорить не хотелось. И все потому, что очень страстно желал ею обладать. Ширин имела слишком большую власть над ним, только она могла одним лишь взглядом заставить делать Ахмета, все то что пожелает сама. Эти темные глаза накрывали забвением, одурманивая мозг, словно ядом. Пленили, сковывая сердце в кандалы. Не сводя пристального взгляда, Ширин потянула его за собой и чуть толкнув в грудь, указала на диван, что находился в гостиной. Она медленно опустилась на колени и спустила с Ахмета брюки настолько, чтобы ей ничего не мешало. В ту секунду как ее губы коснулись набухшей головки, он вдохнул в себя полной грудью и задержал дыхание, вцепившись руками в мягкую обивку дивана. Ширин обвела языком пульсирующую головку, удерживая твердую плоть ладонью. Нежная кожа и чувственный запах заставили ее постанывать от наслаждения. Все тело Ахмета вдруг содрогнулось от ее звуков, от чего он сам не мог сдержаться от удовольствия. — Да, вот так, моя хорошая… — наконец выдохнул он, надавливая рукой на ее затылок. Возбужденная от его довольных стонов, Ширин приостановилась, оторвавшись от него, она с хитрой улыбкой взглянула в глаза любимого. Ахмет был уже давно потерян в заклинаниях этой колдуньи и ее глаза, в которых горел азарт только лишний раз были этому подтверждением. Она снова коснулась языком влажной головки и принялась облизывать ее. Ощущения этих действий были настолько мощными, что Ахмет постоянно вздрагивал. Ее влажные губы скользили по его плоти вверх-вниз. Из его груди вновь вырвался звук, полный сладостной муки. Стоя на коленях, Ширин извивалась, захваченная его возбуждением. Ахмет вцепился руками в ее волосы, сильнее насаживая влажный рот на свой фаллос. Захваченный разгоравшейся похотью, он наконец потерял контроль над собой и впал в неистовство. Движения его рук стали слишком активными, от чего Ширин не хватало воздуха, а скулы начало сводить от легкой боли. В данный момент ее голова сейчас не принадлежала ей, так же как и рот, интенсивные движения языком, подстегивались ласками руками для большей остроты ощущений. По всей длине твердой мужской плоти вздулись вены, Ахмет напряженно дышал, не сводя своего взгляда от ее рта. Это зрелище подстегивало его еще больше. — Не останавливайся, детка. — с трудом выговорил он. — Как же хорошо ты это делаешь… Зажав руками голову Ширин еще больше, он поддался бедрами навстречу, пытаясь проникнуть в сладкий ротик еще глубже. Доходя до той степени вожделения, когда уже ничто, кроме собственного экстаза не имело значения. Обеими руками, вцепившись в его бедра, Ширин отчаянно работала языком и губами в страстном стремлении довести мужа до оргазма. Рукой коснулась отяжелевшей мошонки и помяв ее, почувствовала, как она стала еще тяжелее. — Девочка, я сейчас закончу! — вырвался из него гортанный хрип. И Ширин уже была готова вобрать его горячее семя, пока обезумевший от наслаждения Ахмет судорожно вталкивался в ее рот, но в следующую секунду он резко остановился и поднял жену за волосы. — Иди сюда, — нервно подскочив с дивана, он вцепился руками за ее мягкие ягодицы и поднял вверх. Ногами она обвила его крепкий обнажённый торс, при этом чувствуя, как в ее лоно упирался перевозбужденный до предела фаллос. Нужна была короткая передышка, чтобы продолжить получать немыслимое удовольствие обоим. Ахмет впился в рот Ширин страстным поцелуем, ее губы были слишком влажными и скользкими, пропахшие мужским запахом. Он не мог насытиться этим поцелуем, прижимая к себе еще крепче. Возбужденные соски Ширин заныли от переполняющего желания, так же как и ее промежность, в которую все продолжал упираться муж. Держа любимую на себе, Ахмет то ласково поглаживал ее бедра, то сжимал до боли, наслаждаясь их мягкостью. — Я хочу тебя на этом столе. — прошептал он, направляясь к большому обеденному столу, сделанного под специальный заказ в Италии. В следующий миг Ширин уже оказалась в горизонтальном положении на массивном столе, она выгнулась от удовольствия, когда Ахмет продолжил ее целовать в губы, а его руки нежно ласкали отяжелевшую грудь. Потом он потянул за сосок, в попытке заставить ее чувствовать более остро. Руками она провела по его груди, ощупывая горячую кожу, пробежалась пальцами по каждой мышце пресса, наслаждаясь этой мощью. — Сладкая девочка… — неспешно протянул Ахмет, спускаясь от губ к шее и ключицам. Ширин чуть приспустилась, чтобы уже наконец слиться воедино, у нее слишком сильно пульсировал клитор, требуя немедленного вторжения. Ахмета тоже сжигал внутренний огонь. Он оторвался от ее груди и посмотрел из-под отяжелевших век так, словно хотел съесть ее живьем. Внутри Ширин все затрепетало, наконец ее муж отбросил от себя все ненужное и готов полностью отдаться только этому процессу, она ощутила на себе этот прожигающий взгляд и мысленно восторжествовала, ведь знала как неудержим бывает он, когда в нем пробуждается подобное вожделение. Сейчас он представлял собой вопиющее, ошеломляющее воплощение секса. Яростного, безумного, жаркого, нескончаемого, сводящего с ума секса. — Возьми меня уже! — простонала Ширин, выгибаясь под его умелыми ласками. Опустив руку, он придержал ее за бедро, унимая отчаянные попытки Ширин как можно скорее вобрать в себя его плоть. Ей казалось, если она сейчас же не заполучит его, то просто тронется умом. Ахмет выпрямился и навис над ней, словно большая скала, медленно провел пальцами по возбужденным соскам, животу и спустился к самой нежной части женского тела. — Ты так жаждешь этого, будто чувствуешь себя пустой. — он немного улыбнулся, лаская ее набухший клитор. — Да, черт бы тебя побрал! Не тяни! Ширин снова выгнулась ему навстречу, когда он пристроился между ее ног, она чувствовала этот огонь, что полыхал внизу от касаний его горячей плоти, касающейся половых губ. Нетерпеливо потерлась своей промежностью и громко застонала. Сколько он еще может тянуть, ведь сейчас она точно лишиться рассудка, и сама набросится, чтобы наконец взять то что хочет. — Все для тебя. — его лукавый взгляд в туже секунду изменился и стал напоминать взгляд охотника, который достиг свою жертву и теперь собирается ей насытиться. Он вошел в нее резко и даже грубо, схватившись за талию, притянул к себе как можно ближе. Ширин издала громкий стон на столь жесткое действие, он продолжил двигаться в ней решительно и не стесняясь, давая окончательно убедиться, кто тут был главным, хозяином положения и кому следует подчиняться. Несколько долгих секунд Ахмет удовлетворённо рассматривал жену, чье лицо слегка исказилось от сладкой боли, она действительно была готова ко всему. Продолжая держать ее одной рукой за талию, второй он обхватил ее шею и наклонился, чтобы закусить ее губу. Судорожные вздохи сменяются снова громкими стонами — только бы он не останавливался, думала Ширин, лежа на жестком столе. Его прикосновения, дыхание, запах — все смешивалось в густой комок удовольствия. Ахмет давно позабыл о том, что не давало ему покоя за последние двое суток, ему было невыносимо сладко и приятно, а еще мало. Невыносимо мало, хотелось большего, сильнее и глубже. Сделав секундную передышку, его магнетический взгляд, снова устремился на прекрасное тело жены, которая извивалась от нескрываемого подступающего оргазма. Ее крики были слишком громкими для столь тихой ночи. Движения снова возобновляются, и Ахмета снова утягивает эта пучина удовольствия и разврата. Медленно… Быстро… На запредельных скоростях и когда сломаны тормоза. Это было похоже на гонку без правил, стоп-сигналов и светофоров. Внутри Ширин все сливается, взрывается, заполняя сильнейшим наслаждением. Он снова останавливается и берет ее обессиленную, прижимая к своей груди. Ее тело было слишком обмякшее от накатившей эйфории, но Ширин знала, что это еще не конец. Сегодня Ахмету слишком хорошо удается контролировать свои вспышки, доставляя при этом обоим неистовое удовольствие. Проводя ладонью по его взмокшим волосам, она шептала на ухо его имя и покрывала все лицо влажными, горячими поцелуями. Ахмет приподнял ее за бедра и снова взял на руки, отойдя от стола, который не казался уже им таким удобным. Опьяненный страстью, он сильно прижал ее к стене, стараясь проникнуть как можно глубже. Ширин постанывала, крепко держась за его плечи, мужские ладони просто впились в ее ягодицы, сжимая их до боли. Чувствуя горячее дыхание друг друга, толчки стали менее интенсивными, но все такими же уверенными. Желание усиливалось с каждой секундой все больше и больше, словно огонь, распаляющийся ветром. Из груди вырываются стоны, все более затрудненные. Вздохи. Объятия. Царапины. Ширин дрожала, напряглась, подавая бедра навстречу его нескончаемым размеренным толчкам, а потом запрокинула голову вверх в немом крике, содрогаясь в конвульсиях. Нарастив свой темп, он толкался в нее с гораздо большей яростью, чем это было на столе. Стиснув все ее тело в своих руках, Ахмет старался прижать Ширин к стене как можно плотнее, мощные и быстрые движения давали о себе знать, он начал терять над собой контроль. Пошатнувшись, он спустил с себя любимую и уперся рукой в стену, тяжело дыша. — Ты устал. — сказала она с довольной улыбкой на лице. — Все нормально, идем на диван. — дыхание было сбитое, пот мелкими каплями стекал по его лбу. Ширин лишь продолжала игриво улыбаться, а затем снова внезапно опустилась на колени перед ним. Изящными движениями руки поглаживает возбужденный до предела детородный орган и начинает страстно целовать головку. Он как завороженный смотрит на то, как ее пухлые губы касаются самого края покрасневшей плоти и боится лишний раз пошевелиться, чтобы не вспугнуть эту удивительную нимфу. Еще никогда в жизни Ширин не проделывала это повторно, желание закончить прямо сейчас, в ее горячий рот полностью захлестнуло Ахмета. Видимо, она этого и добивалась. Губы так умело бегали по стволу, дразня и лаская его, сводя с ума и доводя до полного безумия. — Ох, любимая… — только и смог простонать он, уперевшись обеими руками в стену. Ширин прижалась лицом вплотную к торсу и взяла его в рот полностью. Она проделывала невероятные вещи своим языком. А главное она делала это с такой искренностью, что ради этого момента Ахмет был готов убить кого-нибудь еще. Ее язык продолжал усердно работать, проникал в самую уздечку, от чего у него появилось сильное головокружение. Видя его затуманенный взгляд, она понимала, что сейчас он находится на пьедестале райского наслаждения. Довольная собой, Ширин погружает его плоть еще глубже, позволяя мужу полностью насладиться эластичностью ее горла. Медленно и методично он проваливается все глубже, мужчину трясет, как в лихорадке, он уже готов проломить эту чертову стену, чтобы только не рухнуть на Ширин и не раздавить ее своим весом. — Прекрати, я хочу тебя еще, а если ты это сделаешь, то все… — прикусив до боли губу, яростно сказал он. Она лишь ускоряется и с каждым толчком углубляется все больше. Так самозабвенно и самоотверженно ласкать мужское достоинство способен не каждый. Когда Ахмет понял, что уже не в состоянии сдержать себя, он резко схватил ее за волосы и оттянул назад. — Хватит. — взглядом он походил на дикое животное, осатаневшее от похоти к этой женщине. — Иди быстро туда. — он кивнул в сторону дивана. Поднявшись на ноги, Ширин послушно двигалась в том направлении, где он хотел взять ее снова, при этом она не отпускала его руки от своей груди, дразня еще больше. Ахмет больше не собирался этого терпеть, он твердо решил, что эта близость должна завершиться чем-то феерическим, например такой прекрасной вещью, как анальный секс. Вспомнив их прошлый опыт, увенчавшийся победой, он нетерпеливо толкнул ее на диван и развернув к себе спиной, поставил снова на колени. Ширин вцепилась в спинку дивана, изогнувшись под его властными руками и расставила ноги как можно шире, с губ срывались хриплые призывы. Нагнувшись, Ахмет нежно поцеловал ее попку, и ввел палец в тугое колечко мышц. — О, Боже! — застонала Ширин и рефлекторно вся сжалась. — Расслабься, моя хорошая, — прошептал он, продолжая разминать ее задний проход. — Вспомни, как было хорошо. Ахмет поглаживал ее напряженную спину, затем опустился к груди и коснулся кончика соска. Этот нежный жест заставил забыть о дискомфорте, который испытывала на данный момент Ширин, от того, что в нее снова хотели войти сзади. Его губы скользнули по лопатке, продолжая разрабатывать тугой анус. Эти умелые движения все же сделали свое дело и усилили желание женщины. Сознание затуманилось, когда горячая головка фаллоса коснулась ее тугого, но уже более плавно поддающегося колечка. Взяв свою плоть в руку, он медленно, осторожно вошел внутрь, где его тут же охватили невероятные ощущения. С этого ракурса жена была слишком тесной, и чтобы не вылететь оттуда словно пробка, Ахмет сжал ее попку и резким движением погрузился еще глубже. Из ее груди вырвался громкий крик, а тело вновь сжалось как пружина. — Ну ты и сволочь! — Родная, попытайся расслабиться. Все хорошо. Направляя ее бедра навстречу своим решительным толчкам, глаза Ахмета потемнели еще пуще, а хриплое дыхание при каждом движении сопровождалось какими-то первобытными звуками. Из Ширин вновь вырвался болезненный стон, но все эти фрикции доводили ее до того состояния, в котором хотелось быть просто замученной им до смерти. Только им. Тугое колечко продолжало сдавливать его изо всех сил, сопротивляясь вторжению на запретную зону, от чего он тихо выругался. Она повернула голову назад, от чего их взгляды тут же встретились, и заметила, как темные глаза любимого затуманены сексуальной эйфорией. За конвульсивным содроганием тела, из Ахмета вырвался звук, выдавший агонию экстаза. Он дернулся внутри нее, потом еще раз, а затем Ширин почувствовала, как ее попка заполнилась горячим семенем. Потеряв все силы, он навалился на нее всем телом и оба скатились с дивана на пол. — Ты — чудесна, любимая. — спустя некоторое время признался Ахмет, лежа на ковре. Мышцы живота у Ширин судорожно сжимались, она прижалась щекой к ворсу ковра и учащенно дышала, пытаясь справиться со своими ощущениями. — Я сейчас умру, честное слово. — хихикнула она. — Иди ко мне. — он приподнял руку, чтобы ей было удобно пристроиться на его груди. — Может пойдем уже в спальню? Не хочу ночевать на коврике. — Так, ночь уже практически прошла. Оба синхронно посмотрели в окно, где начинало светать. Захотелось остаться и посмотреть на чудесный рассвет, который обещал, что новый день будет совсем иным, чем предыдущие.***
Никто и ничто не меняется в одночасье. А вот за неделю мир может измениться до неузнаваемости. Тот, кто раньше спал сном младенца, мучается ночными кошмарами. Тот, кто клялся сам себе стать лучше, стал только хуже. И те, что скрывали страшную тайну отчаянно делают вид, что ничего не случилось. Как только Ахмет заступил на должность заместителя генерального директора он понял, что его босс вечно весь на нервах. В борьбе за улучшение микроклимата в коллективе, Ахмет старался всеми возможными способами снять напряжение Халиса, а заодно и подвинуть того с места, которое он явно не заслуживал. Но, как назло, в жизни Ахмета случились непредвиденные события, повлекшие за собой увольнение. И как только он вошел в кабинет начальника, чтобы забрать свои документы, то случайно увидел занимательную картину: примерный семьянин Халис Колчак, отец двоих детишек — занимался сексом со своей секретаршей прямо у себя на столе. Так, с лихвой оправдав надежды Ахмета, Халис снял свое напряжение… Самым верным, старым «дедовским» способом. — Я же могу рассчитывать, что это все останется между нами? — смущенно спросил Халис, зайдя в кабинет Ахмета. — И кстати, у меня есть для тебя новость… Ты не уволен! Тот лишь самодовольно хмыкнул, крутясь в кресле. — Ты бы и так меня не уволил. — сказал Ахмет. — Я же тебе за последние месяцы бюджет вдвое увеличил. А еще… — он призадумался, вспоминая ужин, где жена Халиса благодарила Ахмета за его переработки, ведь именно так им удалось укрепить свой брак. — Кажется, семью тебе спас. С моим приходом ты так часто стал проводить время с домочадцами… — Чего ты хочешь? — Халис скрестил руки на груди. — Свои проценты от прошлой сделки. — Но ведь благодаря тебе наша компания практически ничего не заработала! Забыл уже, как кинул меня на ужине с японцами?! Премию никто не получит! — Халис, ты пойми: я, то, не болтун и естественно, никто и никогда не узнает о твоем «романе». Но вот Ширин… Она так сдружилась с твоей женой… Мне неловко тебе об этом сообщать, но у моей женушки язык без костей. И вообще, не справедливо, если лучший работник останется без премии. — Пятьдесят тысяч. — Ну, это для начала. Ты же помнишь слова своей жены: мой тяжкий труд помог укрепить ваш брак. — Да, если эта сумма названа, то вижу она действительно маловата. Семьдесят будет достаточно. — Оф, Халис, брось! За спасение семьи… Этому цены нет. А если и есть, то больше! — Ахмет, это уже хамство. — Не отрицаю. Но моей жене так хотелось прошвырнуться по магазинам с твоей, боюсь я буду обязан предоставить ей такую возможность. — Сто! Сто тысяч. — Халис, ты уверен? — улыбнулся Ахмет. — Сто тысяч — это большая сумма за неудачную сделку. — Да. — у мужчины свело скулы от злости. — Ты заслужил. Вместе со своей женой. — Не знаю, что и сказать… — Ты — единственный, кто получит премию, так что будет лучше, если об этом никто не узнает. И да, кстати, если уж твоя жена так дружна с Мерьем, то пусть пригласит ее завтра на прогулку по торговому центру. Примерно на полдня. — Вообще-то, на завтра у нас были планы. — Ахмет, ты получил сто штук — их надо отработать.***
— Дорогой, я поняла, почему с нами случилось столько всяких бед. — серьезно сказала Ширин, встретив мужа. — Каких бед? — вернувшись домой с приподнятым настроением, Ахмет и думать забыл о всем плохом. — Да все! Все, что с нами произошло за всю совместную жизнь. Твой арест, бесплодие, развод, потеря денег, а теперь еще и увольнение. Плюс ко всему теперь мы точно являемся преступниками. Это карма! Мы были эгоистичными и жадными…и… Вселенная просто кричит нам о том, что мы должны стать лучше. Должны работать над собой. Над своим духовным воспитанием. Наблюдая за тем, как Ширин со всей присущей серьезностью рассуждала о высокой морали, Ахмет не смог сдержать улыбки и крепко обнял жену. — Я не уволен, милая. И к тому же на твою карту поступило сто тысяч. Ширин резко отпрянула от него и округлила глаза. — Как это?! — Не забивай себе голову не нужной информацией. Надеюсь, что этот приятный сюрприз порадует тебя и ты больше не будешь думать о нашей карме. — Ох! — на ее лице появился восторг. — Ну конечно… Что за чушь я несла? И вообще: пошла эта вселенная со своей кармой!***
— Спасибо, что вытащила меня, иначе дома я бы точно зачахла. — Мерьем Колчак отпила свежий смузи, который приготовила Ширин. Сегодня они вместе провели прекрасный день в торговом центре, пока их мужья трудились на благо семьи. Ширин была так рада свалившейся из ниоткуда, большой сумме денег, что и думать забыла о своей депрессии. Она снова стала жизнерадостной и счастливой женщиной, наслаждающейся роскошной жизнью. Чего было нельзя сказать о ее подруге. — Мерьем, ты сегодня целый день очень странная. — заметила Ширин. — Мы накупили кучу классных и дорогих шмоток, а у тебя лицо как будто ты только с похорон пришла. — На самом деле… — та подумала стоит ли признаваться в своих проблемах. — Короче говоря, у нас с Халисом опять наступил кризис. — Вы занимаетесь сексом? — Ширин внимательно взглянула на подругу. — Нет. — Тогда у вас действительно кризис. Знаешь, что, сходите к психологу. Поговорите о ваших проблемах, страхах. У меня кстати, есть отличный знакомая. Вот увидишь — она поможет. Вернувшись домой, Ахмет услышал о том, как его жена раздавала советы по спасению брака. Было нетрудно догадаться кто был ее слушателем. — Жизнь моя, ты не подойдешь ко мне на минутку? — крикнул он. Он вывел Ширин на задний двор и со злостью продолжил: — Халис дал мне такую премию, а ты говоришь его жене, что им нужен психолог?! — Прости, дорогой, но я так думаю. У них действительно есть проблемы. — Их брак не твое дело! — Я просто хочу помочь своей подруге. — Ширин, от куда в тебе проснулось это чувство справедливости? Неужели, ты еще не поняла почему всего за один день мое увольнение превратилось в сто тысяч? — Ахмет все еще раздраженно смотрел на непонимающую жену. — Да, Боже мой! Халис изменяет ей со своей секретаршей! И он знает, что я это видел. — Но это же нечестно! — воскликнула Ширин. — Ты получил деньги из-за шантажа?! — Можешь поблагодарить меня, так же как и вчера. Мне очень понравилось. — Ну и ну! Поверить не могу, что ты уподобился моим методам. — С кем поведешься… Неожиданно их препирательства нарушила Мерьем. Она вышла к ним на улицу и мило улыбнулась, хотя было заметно, что она сильно расстроена. — Привет, Ахмет. — сказала она. — Ширин, спасибо за приятную компанию я, пожалуй, пойду. — Уже уходишь? — поинтересовался Ахмет, зная, что Халис все еще развлекается с любовницей. — Останься, поужинаем вместе. — Спасибо большое, но мне пора. Хочу заехать в магазин и купить, что-нибудь приятное своему мужу. Пусть порадуется. — Не особо траться. — хмыкнула Ширин. — Например, бейсбольная бита — будет в самый раз. Дешево и сердито. — Ширин! — резко одернул ее Ахмет. — Не хочешь уже пойти на кухню и заняться ужином? — А ты не хочешь заткнуться? Мерьем громко рассмеялась. — Ох, вы так мило бранитесь. Вот бы и у нас с Халисом было так же. Но к, сожалению, он не настолько любит меня… — ее глаза заблестели от подступающих слез. — Ахмет, Ширин…вы такие славные люди, такие хорошие! У меня двое детей и спроси меня на кого бы я хотела, чтобы они были похожи… Я бы без раздумья ответила — на вас. Ахмет и Ширин лишь улыбнулись этой женщине и одобрительно кивнули. Уже лежа в постели Ахмет, решил высказать свое истинное мнение насчет всей этой ситуации. — Нет, я так не могу, — вздохнул он. — Мы опять совершаем преступление… Преступление против этой милой и доброй женщины. Она ведь действительно хорошая. — А ты вспоминай, что мы тоже с этого кое-что поимели. — говорила Ширин, натирая руки кремом, хоть она и считала Мерьем своей подругой, но решила не лезть в чужие дела. — Поимели, то, что я не заработал! Но хвала Всевышнему, что до меня дошло: мы ей все расскажем. — Мы не можем ей рассказать! Тогда придется вернуть деньги! — Ширин испуганно посмотрела на хмурого Ахмета. — Ты сам сказал — их брак не наше дело. Это ведь Халис обманщик. И если мы что-то скажем — будет еще хуже! В этой ситуации злодеи не мы. — Правда? А я, то так не думаю… — он отвернулся от жены и попытался отделаться от чувства вины сном.***
Когда Селин узнала о том, что теперь любовь всей ее жизни является отцом шестимесячного мальчика — особой радости ей это не принесло. И все же она приняла эту новость стойко, постоянно уверяя себя, что этот факт никак не повлияет на их любовь и совместную жизнь. И хоть Эмре мучала совесть за то, что он собирался сделать, но другого выхода он не видел. К тому же они с Селин слишком многое пережили, чтобы сейчас отказаться от своей мечты. Как только Лейла уложила спать сына, она спустилась к человеку, который вроде был ей как муж, но на самом деле таковым не являлся. — Что ты решил? — спросила она. — Я уезжаю, Лейла. Та лишь покачала головой и разочарованно усмехнулась. — На большее ты не способен… — Пойми, же мне трудно! У меня в жизни и так одни сплошные проблемы, а еще и ты тут со своим сюрпризом! — Для тебя родной сын — это сюрприз и только? — Ты — эгоистка, Лейла. — не унимался Эмре. — Зачем ты его родила?! Чтобы привязать меня к себе?! Но, хочу тебя расстроить — ничего не выйдет. В моей жизни есть только одна женщина, которую я люблю. И никакие дети это не изменят. Лейла старалась подавить в себе свою ярость на этого мужчину, она мысленно приказывала себе не плакать на все унижения, которые сейчас выслушивала, и хоть сердце щемило от боли, все же ей удалось справиться и не ударить лицом в грязь. — А теперь послушай меня: — зашипела девушка. — Ты самый отвратительный человек в моей жизни, и я очень рада, что больше тебя в ней не будет. Я каждый день молюсь о том, чтобы Омер не стал похожим на тебя, хотя я этому произойти никогда не позволю. Мой сын будет полной противоположностью и надеюсь тебе когда-нибудь станет стыдно! А теперь убирайся с глаз моих долой, пока я не расцарапала тебе всю морду из-за тех слов, что ты мне наговорил. Поверь, я в состоянии это сделать и меня никто не сможет остановить. Эмре молча вышел из особняка тетки и быстрым шагом направился к машине, теперь он точно не хотел никого видеть из своей семьи. Тетя Фериде даже не вышла, чтобы попрощаться, хотя была прекрасно осведомлена об отъезде племянника. Она наблюдала за ним из окна второго этажа и не могла поверить, что ее любимый Эмре, которого она растила с первых дней жизни оказался настолько ничтожным человеком. Невольно она вспомнила его отца — теперь их схожесть была на лицо. Эмре тоже заметил тетку, сев в машину, они бросили друг на друга мимолетный взгляд, а потом Фериде закрыла окно занавесом. — Парень, выйди из машины. — сказала подошедший к нему господин Мустафа. — Господин Мустафа… — Я сказал выходи! Эмре ничего не оставалось как повиноваться под грозным видом этого старика. — Ваша внучка сама во всем виновата, — начал оправдываться он. — Никто ее не просил… Но не успел Эмре договорить как тут же получил кулаком по носу, от чего из него брызнула кровь. — А теперь уезжай от сюда, пока я не переломал тебе остальные кости. — голос у господина Мустафы был весьма угрожающим. — И запомни на всю жизнь: ты лишился не только прекрасного сына, но и всех родных. И когда до тебя дойдет это истина уж, поверь мне, тебе станет невыносимо одиноко и больно.***
Ширин всегда знала, если Ахмет что-то задумал, то он обязательно добьётся этого. Она вовсе не противилась его целеустремленности, если, конечно, это качество не претило принципам самой Ширин. Но в этот раз, когда ее муж настаивал на том, чтобы сказать правду обманутой жене Халиса, она решила пусть инициатором будет…кто-нибудь другой. — Добрый день, вы к кому? — симпатичная блондинка, сидевшая перед кабинетом генерального директора, внимательно посмотрела на Ширин. — У меня назначена встреча с господином Халисом. — Простите, но сейчас господин Халис уехал на обед со своими коллегами. Вы можете подождать его тут. — девушка указала на мягкий диван, предназначенный для клиентов. Ширин присела, довольно улыбнувшись своему коварному плану. Ведь она прекрасно знала, что сейчас ее муж обедает с Халисом. — Вы ведь Ширин Ялчин? Я вас сразу узнала, у меня дома столько журналов с вашими фотоссесиями. Меня, кстати, зовут Суде. — Спасибо, мне приятно, что до сих пор мое лицо узнают. — Вы супруга господина Ахмета? — Ну да. Бросила карьеру из-за этого красавчика. — усмехнулась Ширин. — Но потом все пошло наперекосяк. — Да что вы?! — Увы… Мы теперь с мужем словно чужие…как печально. — О-у, мне искренне жаль. Я считала, что господин Ахмет — примерный семьянин. Не то, что…господин Халис. — Суде лукаво отвела взгляд в сторону. — Ахмет просто замечательный. А вот я…просто…кто-то на букву «Б». — Ширин внимательно наблюдала за совершенно незаинтересованной секретаршей. — Ладно, я признаюсь! У меня роман с одним женатиком. И теперь уже просто не могу смотреть на себя в зеркало. Хочу стать новой. И сказать себе: «Я больше не грязная потаскуха!». Этот порыв откровений изрядно смутил Суде. — Вы же не виноваты в том, что влюбились в женатого. Со всеми бывает. — Я сначала так и подумала, а потом поняла, что это мерзко…- Ширин все еще верила, что сможет воззвать к совести легкомысленную девицу. — В смысле, бедная его жена! — Может быть она его мало любит… — предположила та, показывая всем своим видом, что этот разговор ей не интересен. — Нет, она его очень любит! И у них двое прекрасных детишек! — Это печально, но иногда нужно подумать и о себе. — Возможно, я устала быть такой эгоистичной сукой! — Может быть хотите кофе? — Оф, хватит Суде! — взревела Ширин. — Речь идет о том, что я разрушаю жизнь невинных людей! — Ширин! — улыбнулась блондинка. — Похоже, вы славный и милый человек. И не стоит себя истязать. — она встала с рабочего места и хотела уже было скрыться от надоедливой собеседницы. — Да врубись же ты крашеная дура, я говорю о тебе и Халисе! — Ширин поймала ту за руку. — У твоего босса есть жена! А вот она действительно славный и милый человек! — Может быть это и так, — девушка попыталась вырваться из цепкой хватки. — Но Халис ее не любит и хочет от нее уйти! — Не будь наивной! Красивых и умных жен не бросают ради какой-то потаскушки! — Как ты меня назвала?! — Суде все-таки удалось освободиться из рук Ширин, она схватила со своего стола жидкие чернила и наставила прямо на обидчицу. — Еще хоть одно движение и я вылью это на твое платье. Это ведь «Dior»? Ширин замерла на месте, выставив руки вперед. — Хорошо, сейчас лучше успокоиться, чтобы потом не пожалеть… — Уходите! — Флакончик опусти, дорогая… — Пошла вон! Ширин медленно начала отступать назад к лифту, но потом ускорила шаг. — Вот почему нельзя связываться со шлюхами-секретаршами! — гневно бросила она напоследок, заходя в лифт, где и встретилась с Ахметом и Халисом.***
— Не могу поверить, что ты додумалась до такого! — раздражению Ахмета не было предела, когда он отчитывал свою жену у себя в кабинете. — А что мне еще оставалось? Ты же настроен во всем сознаться! Тогда Халис тебя точно уволит. В эту минуту к ним зашел виновник всей истории, из-за которой некоторых участников мучала совесть. — Что за спектакль ты тут устроила? — Халис посмотрел на Ширин, его лицо было слишком напряжено. — Так, полегче! — сказал Ахмет. — И вообще мы уже устали покрывать твои измены. Не собираюсь больше этого делать. То, что ты вытворяешь с Мерьем — ужасно. — Кто бы говорил! — громко усмехнулся тот. — Забыл, что я работал с тобой, когда ты изменил жене с секретаршей! От упоминания той девицы, из-за которой пришлось развестись, Ширин еще пуще разозлилась на Халиса. — Да, но теперь я — другой. — Ахмет не собирался вспоминать о своих грехах. — Верно. Стал хуже. Ты начал шантажировать меня с первых минут, даже не попытавшись выяснить почему я так поступил. Предположим, вас действительно заботит Мерьем… Но ровно до того момента, пока речь не зайдет о деньгах. — Ты прав. С нас хватит всей этой лжи. Ни я, ни Ширин больше не собираемся покрывать твои интрижки. — Это не интрижка! Я ее люблю… Она самая лучшая женщина на свете! Глядя на поддавшегося эмоциям Халиса, Ширин не смогла сдержать смеха. — Кто?! Суде?! — удивленно спросил Ахмет. — Да она же тупая как пробка! — А я с ней счастлив! — Тогда будь мужиком и скажи обо всем Мерьем, иначе скажу я. — произнесла Ширин. — Хорошо, — Халис кивнул, посмотрев на нее. — Я скажу Мерьем. А ты скажи своему мужу, что он уволен!***
Склонившись над своим завтраком, Ахмет все думал о том, что произошло вчера. Его действительно мучала совесть за обманутую жену бывшего босса и то, что он являлся соучастником этого грязного обмана. Но, с другой стороны, из-за своего чувства справедливости теперь он вновь лишился работы, которая приносила много денег. — Любимый, ты совсем скис. — подойдя к мужу, Ширин заботливо обняла его за плечи и поцеловала в щеку. — Прости меня, я во всем виновата. — Забей. — он чуть улыбнулся, понимая, что теперь они с Ширин и правда другие люди. — Наплевать на этого козла, мы все сделали правильно, хоть и потеряли кучу денег… — Знаешь, а я нами горжусь. Особенно тобой. Было сложно, но мы действительно поступили правильно и, по совести. Ахмет наконец отбросил все сомнения и принялся завтракать со своей любимой женой. Он понимал, что деньги — это вещь относительная: сегодня они есть, завтра их нет, послезавтра снова есть. Гораздо важнее было то, что Ахмет являлся куда более счастливым человеком, чем, например, тот же Халис. — Ширин, сделай погромче. — попросил он, случайно увидев на экране телевизора физиономию своего бывшего босса. «Вчера вечером бизнесмен Халис Колчак был найден мертвым в своем доме.» — сообщила диктор. — «Полицейские приехали на вызов, который сделала соседка убитого. Мужчину нашли мертвым на кухне с глубокими ранами в области живота. Предполагается, что нападавший никто иная как Мерьем Колчак, супруга жертвы. Подозреваемая скрылась вместе с двумя несовершеннолетними детьми, полиция ведет поиски.» Ширин и Ахмет медленно перевели взгляд с экрана телевизора друг на друга. Есть им больше не хотелось.***
Ширин Эрдем никогда не любила ходить на похороны по целому ряду причин: траурный платок ей не шел, рыдания угнетали, а если учитывать последние похороны, на которых ей пришлось присутствовать, то внутри нее все переворачивалось и подступала тошнота. Впрочем, похороны бывшего босса Ахмета стали приятным исключением… — Здравствуй, — сказала одна женщина, стоявшая рядом с ней перед тем, как тело Халиса собирались предать земле. — Это правда, что его убила собственная жена, как только узнала об измене? Ширин с опаской посмотрела на любопытную женщину, кажется, та работала в бухгалтерии. — Я не думаю, что сейчас время и место, это обсуждать. — шепнула она. — Да, конечно. Садись ко мне поближе на поминках. Стараясь как можно тише перебираться на своих каблуках по тротуарной плитке кладбища, Ширин подошла к мужу и взяв его под руку, шепнула на ухо: — Я домой хочу! — Но ведь похороны еще не закончены. — так же тихо сказал он. — У меня такое чувство, что все эти люди пришли не отдать дань Халису, а разузнать кровавые подробности. — Даже если это и так, мы не можем сейчас уйти. Кругом мои коллеги. — Бывшие коллеги. Халис же тебя уволил. — А несколько часов спустя его зарезали. Возможно, никто еще не в курсе. Так что тихо! Не хватало еще, чтобы нас сочли инициаторами. К ним подошел седой мужчина в черном плаще, сняв солнцезащитные очки он внимательно посмотрел на супружескую пару. — Ахмет Эрдем? Здравствуйте. — он коротко кивнул. Ширин отвернулась, наблюдая за тем, как тело Халиса погружают в могилу. — Господин, Тарык. — Ахмет заметно оживился и вновь обратился к жене. — Ширин, это господин Тарык Эраджар — наш главный акционер. — Добрый день! — лучезарно улыбнулась ему Ширин. — Хотя…не самый уж он и добрый. — Да, верно. — тот одарил ее такой же улыбкой. — Конечно, не самый удобный момент, но я тороплюсь в аэропорт, а у меня к вам, — он снова обратился к Ахмету. — Есть разговор. Халис перед самой смертью хотел поговорить о ваших успехах на работе. Ширин сжала руку мужа покрепче. — И что же он сказал?.. — Ахмет постарался сделать непринужденный вид. — К моему сожалению, я перезвонил ему, когда он уже был мертв. После слов господина Тарыка, оба облегченно выдохнули. — Но о теме беседы — я догадываюсь. — продолжил мужчина. — Судя, по размерам премии, которую он выбивал для вас, видимо, Халис планировал повысить вас в должности. — И я так считаю. — сказала Ширин, одобрительно закивав головой. — По страшной иронии судьбы, не зная, что прочит вас на…собственное место. — Как? — Ахмет потерял дар речи. — То-есть вы предлагаете мне должность Халиса? Президента компании? — Более подходящей кандидатуры нет. — выдержав небольшую паузу, добавил: — Разумеется на тех же финансовых условиях. Я буду ждать от вас ответа. — Ответ — да! — сразу же выпалила Ширин и потом посмотрела на мужа. — Человек — торопиться на самолет. Неприлично заставлять ждать. — Конечно. — кивнул Ахмет. — Естественно да. Спасибо за оказанное доверие. — Вот и чудесно. — господин Тарык с удовольствием пожал руку новому президенту компании. — На этом поставим точку и сосредоточимся на горечи утраты. Ширин почувствовала невероятное головокружение и прилив эмоций, которые больше не могла скрывать, когда они попрощались с господином Тарыком. — На тех же финансовых условиях! — радостно воскликнула она. — Мы опять дьявольски богаты! — она даже прикрыла рукой рот, чтобы окружающие особо не слышали ее счастливый смех. — Мы же на похоронах. Пожалуйста, не кричи. — попросил ее Ахмет, хотя самому было сложно сдерживать свои эмоции. — Да, конечно! — но с лица Ширин все еще не сходила радостная улыбка. — И прекрати улыбаться… Она попыталась придать своему лицу как можно больше горечи, когда могилу Халиса начали закапывать. Но у нее не получилось. Да, Ширин не любила ходить на похороны… Главным образом потому, что не могла изображать притворную скорбь.***
Месяц спустя — Ахмет, тебе вовсе не обязательно идти со мной к доктору. Я, и сама могу забрать свои анализы. — сказала Ширин по пути в клинику. Но он не обращал никакого внимания на жену, даже зная о том, что опаздывает на совещание, которое организовал еще неделю назад и намекнул всем своим подчиненным, что за опоздание будет материально наказан. В последнее время Ширин плохо себя чувствовала, у нее не было сил ни на что, постоянно тошнило и была жуткая усталость. Так что, посетив первоклассного доктора, она была уверена какой диагноз ей поставят, возможно, это была самая обычная анемия. Ахмет с волнением наблюдал за тем, как его жена вышла из кабинета доктора, она находилась в полном смятении, держа бумагу с анализами. — Ну, что там? — его переживания лишь усилились, не выдержав он выхватил бумагу из ее рук и попытался вникнуть в суть дела. — Что это за цифра такая жуткая? — Мой хорионический гонадотропин. — она даже не удивилась тому, как с первого раза выговорила слова доктора. — Слово еще хуже… И что же это значит? Ширин подняла голову, она хотела видеть глаза любимого, когда расшифрует ему итог проведенных анализов. — Значит, что я беременна. — прошептала она, улыбаясь. У Ахмета перехватило дыхание, он не сводил своего взгляда со счастливых глаз жены. Сначала накрыло чувство замешательства: как же так? Ведь уже достаточно давно им был поставлен неутешительный диагноз. Потом появилось чувство сомнения: это действительно правда? Если это правда, то слишком невероятная. А последнее, что почувствовал Ахмет — всепоглощающая радость от осознания реальности. Реальности, которая в прошлом казалась несбыточной мечтой. — У нас будет ребенок? — еле слышно спросил он. — У нас будет ребенок. — повторила она. Бумага с анализами упала на пол, когда Ахмет подхватил Ширин за талию и крепко обнял. Ему хотелось кричать от переполняющего счастья. Хотелось сказать об этом каждому, кто проходил мимо их и улыбался при виде счастливой пары. Ширин не смогла сдержаться, прижимаясь к мужу, из глаз скатились слезы. Это были слезы абсолютного счастья.***
Шесть месяцев спустя — Это очень важный вечер, пошустрей можно? — раздраженно просил Ахмет, надевая запонки на рубашку. — Трудно шустрить с таким пузом. Забеременей сам, а потом можешь сколько угодно меня критиковать… — злилась Ширин, подкрашивая ресницы перед зеркалом. — Оф, если бы я могла надеть платье, вместо этого шатра! — Оно нормальное. Тебе идет. Ты в нем дивно хороша. — накинув на себя пиджак, он немного пододвинул жену от зеркала, чтобы убедиться в своем безупречном внешнем виде. — Но стоит встать в один ряд со стройными девицами, и ты оценишь видок! Ужасно, я такая туша просто кошмар! — она толкнула его обратно. — Знаю, тебе тяжело… — Раньше я была стройной! А теперь как жирный свин! Впервые иду на такой праздник, где все худые и стройные и только я как кашалот! — Нет, детка, ты супер. Эти девицы тощие из-за кокаина. И еще они шлюхи. — Тогда и я хочу кокаина! — Ладно, можешь быть наркоманкой. Но давай сначала ты родишь.***
Шесть лет спустя — Итак, мамины подружки ушли, я готова накормить тебя ужином. — устало сказала Ширин, заходя к себе в комнату. На большой кровати сидела кудрявая девчушка пяти лет и держа перед собой маленькое зеркальце, старательно наносила на свои сладкие губки красную помаду. — Что ты творишь?! — воскликнула Ширин, глядя на дочь. — Мам, я играю в манекенщицу! — улыбнулась девочка. — Да что же это! — она выхватила из рук дочери свою любимую помаду. — Хорошо, что ты еще не успела добраться до моей одежды… — О-о-у… — девчушка виновато посмотрела в сторону гардеробной, где творился полный хаос. Ширин медленно повернула голову к своей обители «счастья». — Это же от кутюр! — ахнула она, увидев, как платья от «Versace» и «Valentino» валяются на полу. — Лале, что ты натворила?! Лале мигом спрыгнула с кровати и побежала в коридор, мигом преодолела лестницу и угодила прямо в объятия своего отца, только что вернувшегося домой. — Моя сладкая малышка! — радостно улыбнулся Ахмет, подхватив дочку он начал целовать ее в пухлые щечки. — Папуля! — она просияла при виде отца. — Ты вовремя. В ту же минуту перед ними появилась раздраженная Ширин. — О, нет, дорогуша тебе не удастся избежать наказания! И твой папаша тебя не спасет! — Ширин, в чем дело? — спокойно спросил Ахмет. — Твоя дочь снова перерыла мой гардероб! — И всего-то? — Всего-то?! В прошлый раз она сломала каблук на моих Луи Витонах! — Оф, ладно, я понял, завтра съездишь в магазин и купишь себе что-нибудь. Не кричи на ребенка. Лале продолжая находиться в объятиях отца, хитро улыбнулась, смотря на мать и показала той кончик языка. — Папулечка, я тебя просто обожаю! — восторженно сказала малышка, и еще раз поцеловала Ахмета в щеку. — Ты мой самый любимый! — А ты моя самая любимая. — он был счастлив от поцелуев дочери. — Знаешь, что я принес своей сладкой девочке? — Мои любимые пончики с розовой глазурью?! — с надеждой в глазах Лале смотрела на отца. — Именно. — Оф, только этого не хватало! — возмутилась Ширин, смотря на отвратительную коробку с названием: «Сладкая жизнь». — Но ведь Лале их так любит. Один можно. — Лучше привяжи к ней морковку и заставь бегать на заднем дворе! От слов матери Лале недовольно захныкала и сильнее прижалась к отцу. — Папочка, она весь день меня мучала! Оф, я такая несчастная! Ахмет с любовью смотрел на дочку, прекрасно осознавая, что его сладкая малышка такая же бессовестная врушка, как и ее мама. Как только он узнал о беременности жены, он сразу же интуитивно почувствовал, что это будет девочка с такими же большими и прекрасными глазами как у Ширин, с милыми кудряшками и сладким голосом. А когда он увидел кулачок на фото УЗИ, то убедился в том, что девочка будет слишком походить на свою мать.