В первый и последний

Имауши сановито разваливается на кресле в углу. Обе ноги закинуты на один подлокотник, тогда когда голова свисает с другого. — Снизу вверх ты выглядишь смешно, — он лениво смотрит на Шиничиро, что юрко раскручивает колесо одного из мотоциклов. — Хочешь посмотреть сверху вниз? — Сано поднимает глаза, смотря с каким-то вызовом. Вакаса лишь презрительно фыркает в ответ. Из-под воротника фланелевой рубашки выползает легкий румянец, Имауши закусывает щеку изнутри, отводя взгляд. Неловкого молчания нет — почти всё время они сидят в тишине, не смотря друг на друга. Обычно ему есть, что ответить на подобного рода реплики, но это явно не тот случай. Последнее время от теряется слишком часто, младший Сано сказал бы «теряет хватку» ну либо просто стареет Шиничиро никогда не спрашивает, почему он тут, и за это Вакаса ему просто нескончаемо благодарен. В поисках работы он не заинтересован, байки эти чёртовы ему ну точно не сдались. Помощь другу? Черта с два, будет он ещё руки по локоть в машинном масле пачкать. Вот и выходит что торчит он тут без дела. Время от времени перекидывается фразами с Сано старшим, либо нянчится с Сано младшими. Они на удивление его любят, особенно Эма и особенно, когда дело касается его волос. Нацепит всякие бантики, навяжет там узлов каких-то, а потом Шиничиро это распутывает в конце дня. — У тебя шея не затекает? — от такой неожиданности руки предательски роняют телефон, и тот плюхается прямо на лицо. Шиничиро смеётся, присаживаясь на корточки у самой головы. Слишком близко. От взгляда чернильно-черных глаз хочется спрятаться или хотя бы отвернуться. Но он не может, ведь для того чтобы встать, ему придётся приподнять всё туловище включая голову, которая, в таком случае, неизбежно столкнётся с чужим лицом. От этой мысли щёки начинают гореть. В обычной ситуации Вакаса Имауши уже бы давно оттолкнул негодника, а если бы был не в настроении так ещё и ногой по башке дотянулся заехать, но сейчас он просто лежит бегая взглядом то на длинные ресницы, то куда-то в сторону. — Чего уставился? — А что? — судя по легкой улыбке, Сано нравится наблюдать эту беспомощность на лице своего обычно борзого друга. — Давай двигайся от меня, я хочу встать. — Ну, так вставай. — Ты меня бесишь. — Ты всегда так краснеешь когда бесишься? — Так блять, ты меня зае… — он не успевает договорить, как лицо напротив наклоняется и вот он уже ощущает тепло чужих губ на своих. Всего секунда и Шиничиро сразу же отстраняется назад. На какое-то время Вакасе кажется, что всё только что произошедшее ему просто показалось. Но сердце, что вот-вот разнесёт к чертям не то что рёбра, а все его органы, онемевшие кончики пальцем, а главное самодовольная рожа напротив свидетельствует, что нет, не показалось. — Ты… ты что делаешь?! — движения, будто на автомате — он отталкивает Сано и буквально подрывается с этого зловещего кресла, — Вообще охренел?! Мозги уже отшибло с этими байками? Он чуть ли не выбегает с магазина спеша поскорее попасть домой. Сердце по-прежнему бьётся как ненормальное. И будет биться ещё долго. И тогда, когда он в три часа ночи не сможет заснуть, прокручивая и прокручивая эти несколько секунд сотни раз. И тогда, когда он напишет сообщение с извинениями. И тогда, когда он, не спавший всю ночь, позвонит Сано, спросить может ли он поговорить с ним. Но особенно тогда, когда, не дозвонившись в сотый раз, он примчится в этот чёртов магазин и увидит лишь разбитые витрины, кровь и обведённый мелом силуэт. Силуэт человека, которому он так и не смог сказать о том, как сильно его любил.