***
— Город засыпает… Тоненький голос Цумуги потонул в болтовне ее одноклассников. — Город засыпает! Кто вообще додумался положить карту ведущего в колоду и разыграть эту роль? — Засыпайте! — Говори громче, блять, никто тебя не слышит. — ввернула Миу. — Но ведь мы все четко следуем указанным на картах ролям, а так как Цумуги выбрана ведущим, мы должны… Остаток речи Киибо никто не услышал из-за нового потока ругательств от Миу. Бедняга, кажется, он впервые играет в мафию в компании. Хотя если уж говорить на чистоту, Шуичи тоже. Он сидел между Каэде и Кайто и мял в руках карточку шерифа. Самая идиотская роль по мнению Сайхары. Зачем нужен шериф, который просто убивает подозреваемых, если есть прекрасная и благородная карта комиссара, которая позволяет узнать чужую роль, а потом, объявить всем об этом открытии, жертвуя своей конфиденциальностью? На наличии и шерифа, и комиссара настоял Кайто, потому что «мы в лагере всегда так играли, значит, так правильно», да и карты были его, поэтому никто особо не возражал. И все-таки, приобретенная роль возлагала на Шуичи дополнительную ответственность. Нужно было не просто убивать кого попало, не уподобляться коварной мафии — главным злодеям этой классной комнаты на ближайшие полчаса, а стрелять только тогда, когда на сто процентов уверен, что перед тобой преступник. То есть действовать надо начинать не на первую или вторую ночь, да и вообще за игрой следить крайне внимательно. Сайхара тихо вздохнул. Кокичи бы непременно сказал, что он воспринимает все слишком серьезно и мягко потрепал бы по голове. Ну вот, он снова думает о Кокичи. В последнее время их с Омой взаимоотношения свернули в какую-то совсем непонятную степь. Хотя какая степь, это было самое настоящее болото, и Шуичи не имел ни малейшего понятия, когда же почва у него под ногами окончательно провалится, и куда именно он тогда полетит. Неизвестность пугала, но непреодолимое влечение к этому маленькому прохвосту не давало Сайхаре просто от нее сбежать. Вот он, сидит прямо напротив, ногами качает (боже, он что, правда настолько маленький, что не достает ногами до пола?), что-то рассказывает Рантаро. Замечает взгляд Шуичи, перехватывает его и широко улыбается. — Город засыпает! Ох, это было громко. Цумуги окончательно утратила надежду заполучить всеобщее внимание, и потому воспользовалась помощью Гонты. Гокухара громогласно оповестил о наступлении ночи, смущенно улыбнулся и сел на свое место. Перед тем, как закрыть глаза, Шуичи поймал взгляд Омы, в котором явственно читался вызов. Мальчик усмехнулся, явно ждал, пока его заметят. Что ж, хорошо.***
Ночь знакомств решили пропустить, и сразу перейти к убийствам. Под всеобщий смех Цумуги объявила, что на сегодняшнюю ночь любовница забрала к себе Гонту. Кто-то даже, кажется, его поздравил. — Город просыпа… — Я убил Шуичи! Кокичи даже не дал ведущей договорить, так ему не терпелось сообщить о своих свершениях. «Ну как, страшно?» — прочел в его взгляде Сайхара. Ухмыльнулся и ответил коротким кивком головы: «Врешь, не страшно». — Но не Шуичи сегодня убили, — Цумуги запоздало подняла голос, — убили Анджи. Художница грациозно встала со стула и бросила свою карту мирного жителя на стол. — Такова воля Атуа, праведники уходят первыми. Отомстите за меня-я~ Цумуги с важным видом поправила очки: — Так кто же сотворил такое с нашей дорогой одноклассницей? — Я голосую за Кокичи, он сам признал свою вину, — голос Киибо звучал механически, как будто он читал по учебнику. — Чувак, он просто соврал, — Кайто покрутил пальцем у виска. — Не обращайте на него внимания, — тихо вторила ему Маки. — Я голосую за Тенко. Все моментально повернули головы в сторону Химико, все, кроме Шуичи, он опоздал буквально на полсекунды. Слишком очевидно пялился, снова слишком очевидно. Боковым зрением он видел, что Кокичи ухмыляется. — Я слышала шум с ее стороны, когда мафия кастовала свои заклинания в бедную Анджи. Тенко смотрела на подругу, не желая верить в такое предательство. — Я говорю вам, я слышала! — Химико надулась. — Я верю Химико! — тут же отозвался Гонта. Цумуги зачем-то подняла руку над головой: — Кто еще за Тенко? Пять человек присоединились к Химико. Это же всего лишь первый кон, да и людей много, кому-то придется пасть жертвой несправедливого суда. Шуичи руку не поднял и продолжил украдкой следить за Кокичи. Тот казалось, тоже поглядывал в его сторону. После уроков они договорились сходить в кафе. А потом по плану был просмотр новой дорамы у Омы дома, периодически прерываясь, чтобы выставить из комнаты его младшую шебутную сестру. Мозг Шуичи уже не соображал. Окончательно отключившись от учебы, он все еще не мог позволить себе полностью сосредоточиться на Кокичи, они еще были в школе. Внезапное предложение учителя просто позаниматься своими делами вместо последнего урока рушило весь так четко распланированный день Сайхары. Профессор Кодака в итоге вообще ушел куда-то, сказав им просто тихо посидеть. Уйти было нельзя, учиться тоже. И теперь, и так находившийся в безвыходном положении Шуичи, был вынужден вслепую убивать своих одноклассников. Кстати, об убийствах. Шуичи включился в игру ровно перед объявлением, что город опять засыпает. Тенко в итоге убили. Мирный житель, кто же еще.***
Следующим утром Цумуги прискорбно объявила о смерти Миу. Та не особо расстроилась, выдала парочку ругательств в адрес убивших ее личностей и вышла из класса «припудрить носик». Третий мирный пал жертвой бессмысленного насилия. Кайто разразился речью о том, что непозволительно убивать только прекрасных дам, и что следующей жертвой должен определенно стать мужчина. Маки выдвинула его кандидатуру, пара человек одобрительно закивали. — Ребята, попрошу внимания, — низкий голос Рёмы медленно заполнял помещение, — должен сообщить, что являюсь комиссаром, и сегодня ночью узнал, что наша дорогая Кируми — злостная убийца. Понимаю, что скорее всего буду убит следующей ночью, но это все ради общей победы. Драматично посмотрев поверх голов одноклассников, Рёма замолчал. Кайто и Киибо, кажется, действительно прониклись. Маки фыркнула. Химико огорченно и загнанно оглядывалась по сторонам. Анджи и Тенко демонстративно отсели от нее, и теперь возглавляли клуб мертвецов в углу класса. Кируми спокойно положила свою карту на стол и направилась к ним. — Раз великий детектив Хоши раскрыл меня, мне стоит отступить. Рёма, казалось, был очень горд собой. Город снова заснул. Весь этот раунд Шуичи старательно игнорировал взгляд Кокичи на себе и старался вникнуть в игру, чтобы с честью исполнить свой долг шерифа. Этот шуточный (как убеждал себя Сайхара) флирт взглядами сегодня был слишком продолжительным, а улыбка Кокичи — слишком широкой. Разве она всегда такой была? Может он просто слишком много улыбался, и она растянулась?.. Кокичи начал издавать звуки выстрелов. Киибо цыкнул на него. Ома пожаловался, что ему слишком скучно сидеть с закрытыми глазами и ждать, пока кто-нибудь его убьет. — Просыпается шериф. На этот раз Шуичи знал, что делать. Мафия определенно Химико, она совершенно не умела вести двойную игру. Поэтому на дневном голосовании следовало выбрать кого-то еще, а убийство маленькой девочки-волшебницы он возьмет на себя. Улик было достаточно, ошибки быть не могло. Кокичи тихо изобразил пулеметную очередь. Город просыпается. Не просыпается только Киибо. И Химико. И, возможно, совсем чуть-чуть, Шуичи.***
— О, кажется, наш шериф наконец-то начал действовать, — голос Корекиё звучал приглушенно, — какой восхитительный и точный выстрел. — Действительно, он как будто смотрит сквозь наши карты, — Рантаро положил голову на спинку стула. Кокичи выглядел возбужденно. — Ну-у, Химико-о, может расскажешь нам, кто были твоими напарниками в этом жестоком убийстве нашего бесценного старосты? ~ — Хэй, — отозвалась Каэде, — так же не интересно. — Как это может быть не интересно? Ни-ши-ши. Только посмотри на ее лицо. Химико действительно надулась как рыба-шар и, казалось, сейчас заплачет. — Не трогайте Химико! Гонта тоже не рад, что Химико мафия, но ведь у нее не было выбора! — Ни-ши-ши, а вот у шерифа был выбор не убивать, а выдвинуть ее кандидатуру на дневном голосовании. Шуичи понял, он догадался. Этот мелкий засранец снова сделал его, даже в такой командной игре, как мафия. Хаотичность Кокичи почти всегда побеждала его собственную рациональность, но смиряться с этим совершенно не хотелось. В глубине души Шуичи просто боялся, что, если он однажды перестанет быть интересен для Омы как соперник, их только наладившейся дружбе придет конец. Но, надо признать, Кокичи не выглядел скучающим. Он явно понимал, что Сайхара все знает, но вид у него был такой, будто именно в этот момент игра и началась. Шуичи никогда не мог с уверенностью сказать, что же у этого мелкого пакостника творится в голове. Даже прямо сейчас, когда вариантов было не особо много. Он мафия? Тогда зачем так очевидно намекает на это, что понять может не только Сайхара, но и все остальные? Он мирный житель? Тогда зачем вообще был этот вызов в глазах, и почему теперь, когда он узнал карту Шуичи, он все еще поддерживает их немую игру? Зачем он так с ним. Что же он с ним делает. — Шериф выполняет свой долг, как ты можешь вообще говорить о таком? — Кайто чуть не вскочил со стула. — Долг втихую убивать людей, против которых нет веских улик. Рёма, молчал бы. Со своей благородной картой. — Кстати, господин комиссар, — подала голос Каэде, — про кого-нибудь еще что-нибудь скажешь? — Гонта тоже хочет знать! — Хм, — Рёма оглядел оставшихся игроков, — Маки сегодня действительно Булочка Маки и не желает никому зла. — Эй, — раздалось многозначительно из-за спины Кайто. — Извини, Маки. Ну и в первом раунде я проверял Анджи, — Хоши махнул рукой в сторону клуба мертвецов в углу, который уже, кажется превратился в макияжный салон с бедным Киибо в качестве ассистента. Кайто принялся загибать пальцы, — Хорошо, значит остались… Шуичи смотрел прямо в глаза Кокичи, пытаясь прочесть в них хоть что-то, кроме озорства и самоуверенности. Его маленький оппонент делал то же самое. Сайхара был на 68 процентов уверен, что Ома мафия, но не мог стрелять без веских доказательств. Хотя больше ему, конечно, хотелось понять суть игры, которую они вели только вдвоем. Чтобы потом, когда они будут идти по холодной улице домой, обсудить это, припомнить Кокичи каждый его взгляд — каждый ход, провести анализ партии. Только как же его провести, не выяснив правил. Внезапно Кокичи поднял руку. Сайхара не понимал, как у него получалось одновременно вести с ним молчаливые баталии и при этом не выпадать из общего обсуждения. Возможно, это он просто опять слишком серьезно ко всему относится. Это же всего лишь игра. Всего лишь две игры. Голосовали, оказалось, за то, чтобы никого в этот раз не убивать. Никого не убивать победило. Город заснул. Кокичи снова начал изображать звуки пистолета.***
Любовница в этот раз навестила Шуичи. А утром не проснулся Корекиё, оказавшийся любовницей. Этот факт, к сожалению большинства игроков, даже не предоставил нового поля для шуток, потому что все знали, что на вопрос об ориентации Кио обычно загадочно отвечал, что человечество прекрасно. Рёма, собиравшийся торжественно умереть ради одноклассников, но выживающий уже второй кон, приподнял брови: — К сожалению, я тоже пытался проверить Кио. Кстати, кажется, наш доктор не очень справляется с работой. У Каэде, сидящей рядом с Шуичи, на секунду сделалось очень виноватое лицо. Ну, конечно. — Я уверен наш врач старается как может! — Кайто опять чуть не вскочил со стула, — У нас осталось всего две мафии на 8 человек! Мы вполне можем победить! — Пожалуйста, будь спокойнее, ты ведешь себя подозрительно, — ухмыльнулся Рантаро. — Он ведет себя как полный придурок, — фыркнула Маки, — то есть, как обычно. Праведный гнев Кайто был остановлен огромной рукой Гонты. — Гонта не хочет ссорится. Нам нужно думать. Гонта думает. — И чего придумал? — не удержался Кокичи. — Гонта считает, что Кокичи самый подозрительный! Каэде похлопала его по плечу: — Гонта, дорогой, думать нужно про подозрительность во время игры, а не про то, что мы и так наблюдаем каждый день. Шуичи любовался Кокичи. Его черты лица были такими подвижными, такими выразительными, и в то же время такими статичными, что это не могло не восхищать. Концентрат эмоций скапливался на фиолетовых радужках его глаз и, казалось, разбрызгивался во все стороны, когда мальчик моргал. Длинная челка постоянно падала на глаза, и у Шуичи обычно руки чесались заправить ее ему за ухо. Кокичи становился все более и более открытым с каждым днем, хотя на его мимике это никак не отражалось: Сайхара видел это в глубине глаз. Ему так нравилось наблюдать, как этот громкий и говорливый мальчик действительно проникается к людям вокруг него, принимает их и открывается сам, пусть для них это и не заметно. Он видел его искреннюю улыбку всего пару раз, когда Ома разговаривал со своей младшей сестрой, и, о боже, Шуичи готов сделать что угодно, чтобы он улыбался так чаще. Чтобы он улыбался так ему. Кокичи напротив снова поднял руку и кивнул Сайхаре: «тоже давай, поднимай». У Шуичи не осталось ни сил, ни желания сопротивляться, и он покрутил ладонью в воздухе. Оказалось, он проголосовал за Каэде. Черт. Больше не отвлекаться. Он же не хочет проиграть сразу две игры. Город засыпает. Кокичи начал напевать торжественный марш. Шанс того, что Ома мафия — два из трех, все еще слишком мало, чтобы стрелять. Шуичи чувствовал себя загнанным в угол и немного опьяненным. Конечно, можно стрелять наобум, но если он промахнется, но если промахнется… Моментально было принято решение выждать еще кон. Людей пока что хватает. Если уж и делать шаг, в котором не уверен на сто процентов, то пусть ответственность ложится не на него одного. Кажется, это было одним из главных жизненных кредо Шуичи. Персональный провал был недопустим.***
Город просыпается, — пропищала Цумуги, — сегодня убили Кайто. Кайто. Они убили Кайто. Сайхара с непониманием посмотрел в ухмыляющиеся глаза напротив. Кокичи просто взял и своими руками исправил два из трех на два из двух. Кажется, Шуичи только отдаляется от правил их немой игры. Не успел Сайхара открыть рот, как Маки и Рёма одновременно выпалили: — Рантаро. — Рантаро? — Кокичи сделал самый удивленный вид, на который был способен. — Я был уверен, что это Шуичи! А то что-то наш знаменитый детектив сегодня много молчит, и мн… — Рантаро, — снова хором. — Хорошо, раз наш господин комиссар уверен, пусть будет Рантаро, — Кокичи сложил ноги по-турецки и поднял руку, — кто еще за? За оказались все. Амами бросил на стол карту с красной надписью «мафия». Один из одного.***
Город засыпает, просыпается шериф. И ровно в тот момент, когда Шуичи поднимает руку, чтобы указать на Кокичи, Ома произносит тихое: «Пиф-паф. Кажется, этой ночью кому-то попали в самое сердце» и улыбается. Шуичи уверен, что до самых важных ста процентов в его жизни, ему не хватало именно этого «пиф-паф».