Оверлук

Дэнни радостно смеялся, пока Джек катил его на санках. Венди стояла чуть позади, сложив руки на груди и сверкая глазами. Даже сквозь толстый шарф, Док чувствовал то, как она мягко улыбалась, смотря то на него, то на своего мужа. Девушка чуть наклонилась, оттягивая куртку вниз, и зачерпнула чуток рыхлого снега, коим испачкала себе перчатки в маленьких катышках. Чуть припустив полосатый шарф, Венди кинула неполноценный снежок в Джека, попав тому останками в висок. — Ах ты! — наигранно обиженно и громко взвыл старший Торранс, упав на мягкий снег и пачкая неприкрытые волосы в белых катышках. — За папу! — с блестящими глазами вскрикнул Дэнни и начал обкидывать визжащую маму рассыпчатым снегом, роя его руками, как собака, закапывающая кость. — Нет, Док, оставь меня здесь, я уже не выживу… — вальяжно раскинувшись на земле, проскулил отец, аккуратно дёргая сына за рукав тёплой куртки. — Нет, ты будешь жить! — громко закричал Дэнни, оттягивая Джека в сторону, как силач, и не замечая, что мужчина отталкивается от земли ногами, сгребая весь снег в свои испачканные сапоги. Джек рассмеялся, понимая, что игра закончилась, так как Венди смотрела на него с укором, мол, простудишься, так что ему пришлось поддаться, глупо улыбаясь. — Сынок, пойдём скорее, покушаешь как раз! — улыбнулась миссис Торранс, подзывая сына к себе. Док с радостью подбежал к своей маме, обнимая её. Джек так же стремительно подошёл к сыну, приобнимая того за плечи и открывая дверь в особняк, как бы приглашая. Девушка и мальчик быстро вошли в дом, так же улыбаясь. Торранс старший, когда его семья скрылась за порогом ванной комнаты, поспешно закрыл дверь и прислонился спиной к двери, громко вздыхая. «Выпей, ну же, ты же хочешь этого, ну же, давай, сорвись, поедь в город. Вино, пиво, коньяк, алкоголь!» Твердило ему подсознание, но Джек, достав из кармана скомканный платочек, вытер им губы, буквально почувствовал запах сладкого десертного вина. Мужчина тут же отпрянул от этого платка, словно от огня, и кинул его к себе в карман. — Когда-нибудь я всё-таки сорвусь… — тихо пролепетал Джек и, рвано развернувшись, снова распахнул входную дверь, громко крикнув: «Любимая, подавай обед!» — Обед подан…

***

Эта фраза, сказанная буквально загробным голосом, заставила Дэнни вскрикнуть и подскочить на месте, принимая сидячее положение и тяжело дыша. От шока мальчик взвизгнул, мелко дрожа и судорожно оборачиваясь. — Мама! — крикнул маленький Док, но, не услышав ответа, запаниковал ещё больше и хотел было выскочить со своей кроватки, как вдруг почувствовал, что дрожит он не от страха, а от холода. В уголках глаз Дэнни скопились солёные капли, которые вскоре превратились в кристальные реки, стекающие по его детским щекам. Мальчик бешено оглядывался, кричал, но понимал, что его никто не слышит, от чего ему становилось ещё страшнее. — Малыш, ну чего ты кричишь? — послышался нежный голос, так похожий на мамин, за дверью ванны и Дэнни, вмиг забыв обо всём, потянул маленькие ладошки к выходу, откуда доносился слащавый голос. Мальчик судорожно закричал и вжался спиной в спинку ванны, когда в дверном проёме появилась обнажённая фигура с подносом, пока главное блюда прикрывалось крышкой для подачи. — Обед готов… — Дэнни неистово хлестал маленькими пятками по воде, но та, словно покрытая шершавым слоем ледка, не поддавалась слабенькому мальчишке. Опустив голову ниже, лишь бы не смотреть на мертвую женщину, он увидел Томми, который смотрел на него с улыбкой, которой и всегда, пока они не переехали зимовать в проклятый «Оверлук». — Т-томми… — просипел мальчик, уже сорвав голос от криков. Снова переведя взгляд на мокрую фигуру, он с ужасом отметил, что девушка наклонилась к его лицу, буквально закрывая своё лицо мокрыми кудрями. Её холодные, мёртвые пальцы пробежались по шее Дэнни, словно грозясь вцепиться ему в горло, как вдруг отпрянула и быстро сорвала с подноса крышку, заставив Дока особо громко и истошно закричать, истекая слезами горечи. На подносе лежала голова его мамы. Глаза её мёртво закатились, шея до сих пор истекала кровью и, будто чем-то заклеенная, словно до сих пор с внутренним составом. — МАМА!