Маман.

      Почему он всё время молчал и терпел? Куда я смотрела, почему не видела как ухудшается его состояние? Как давно его лёгкие начали давать сбой, что сейчас он не может дышать без кислородной маски? Я задавала эти вопросы сама себя сидя у кровати мужа, держа его за руку, не отходя от него ни на шаг. — Мусуёши... — я сжала в кулаке простынь и зажмурилась утыкаясь лбом в ногу мужа, который лежал без сознания уже неделю. Но, начал болеть он куда раньше, говорил, что ничего страшного, и врача просил молчать до последнего. Сейчас мне ужасно страшно и обидно от того, что он молчал, для этого не было никакого основания, мы могли бы с этим справиться, зачем, зачем же он так поступил? Напугал нас с Кейске, начав задыхаться на улице сразу же после линейки поступления сына в седьмой класс. Не представляю какой шок испытал двенадцатилетний мальчик, на глазах которого задыхался родной отец, мне пришлось его долго успокаивать, хотя меня саму трясло как от мороза. Мусуёши иногда приходил в себя, говорил с Кейске и с Сано, которые часто приходили к нему в больницу, с Момото, но со мной... Не хочет. — Бунко... — услышала я сквозь сон голос и приоткрыла глаза тут же выпрямившись смотря в лицо мужа, который впервые за долгое время заговорил со мной смотря мне в глаза. Аккуратно взяв руку Мусуёши я улыбнулась и прижала её к губам часто моргая чтобы прогнать слёзы. — Всё будет хорошо. — сказала я и зажмурилась всхлипнув. — Почему ты не говорил мне о том что... У твоего отца так же были проблемы с лёгкими. Он задохнулся во сне. Мусуёши, почему ты мне не рассказал о том что у тебя проблемы с лёгкими? Что, ты очень тяжко переносишь болезни, почему ты мне врал, что всё хорошо?       Мужчина указательным пальцем подхватил мою слезу и отпустил руку беря лицо в свою ладонь, я смотрела на мужа полными слез глазами. — Давно ты мне сказала, что не хочешь слышать о смерти близких... Поэтому я молчал... Думал, проскочу, в итоге заставил тебя плакать. Сейчас ты наверняка думаешь, что я врал потому что не доверял, это не так. — я расширив глаза громко всхлипнула и вцепилась в руку мужа. — мне стыдно... — Замолчи... Мусуёши, что мне делать? Ты должен был рассказать мне, я не могу Момото в глаза смотреть, ведь я даже не знала, даже не подозревала, что ты болеешь уже долгое время... Я думала, ты говоришь мне правду! — переведя дыхание я сжала руку Мусуёши в обеих ладонях, смотря на него. — не важно, мы справимся. Ты выздоровеешь и тогда я буду заботиться о тебе в три раза больше, понял? Я больше не позволю тебе обманывать меня, а Кейске тебе накостыляет за то что напугал нас. Ни на шаг от тебя не отойду.       Мужчина улыбнулся закрыв слезящиеся глаза и кивнул взяв моё лицо в ладонь, убирая прилипшие встрёпанные пряди со лба и мокрых от слёз щёк слабыми пальцами. Я никогда его таким не видела, сердце колит от осознания, что я могла его от этого оградить, расскажи он всю правду раньше. — Я тебя так люблю. Прости, что бросаю тебя и Кейске... — раскрыв глаза я задохнулась воздухом, черепную коробку распилил писк аппарата жизниобеспечения, тело Мусуёши изогнулось дугой начав биться в конвульсиях и я почувствовала руки на плечах, которых схватили меня и начали оттаскивать от кровати, которую окружили врачи закрывая обзор на тело мужа. Раскрыв рот я попыталась вырваться не отводя глаза и пытаясь увидеть Мусуёши, просила меня отпустить. В голове пустота, даже не понимала кто меня держит, кто меня отвернул уткнув себе в грудь пытаясь удержать. Не понимала, что творю. — Отпусти... — тихо попросила я и тут же яростно взмахнула рукой сжатой в кулак ударяя санитара в челюсть тут же оборачиваясь к кровати мужа, где всё молча стояли, медсестра отключала аппараты. Когда они разошлись, я увидела синеватое лицо Мусуёши с приоткрытыми глазами полными слёз, дыхание спёрло и я схватилась за свитер в области замеревшего на секунду сердца, часто и поверхностно дыша. Кто-то знакомо обхватил меня, когда ноги отнялись и я едва не упала потеряв сознание. Ощущение было, что я тоже умерла, важная часть с моём сердце перестала работать навсегда.       Но, встречи с Богом не было, ему же лучше. Очнулась я в больничной койке, открыв глаза услышала голоса, проморгавшись посмотрела в потолок и повернула голову увидев взволнованное лицо Кейске. — Мама... — сын наклонившись обнял меня положив голову на грудь, я не двигалась, сил не было даже чтобы положить руку на его макушку, потрепать и успокоить. Мусуёши попрощался со мной, он чувствовал что не вытянет как бы ни хотел, поэтому признался и извинился, пока было время. Бросил меня одну, хотя обещал, что никогда не оставит даже если я буду против. Посмотрев на макушку сына я устремила взгляд в потолок. — Папа... Умер. — сказала я и Кейске экнув выпрямился посмотрев на меня, как я пыталась сесть облокачиваясь о спинку кровати. — У меня остался только ты, Кейске.       Взяв мальчика на колени и его обнимая я смотрела в одну точку. Думать ни о чём не получалось, хотя в голове роились миллион мыслей. Кейске был напряжён, сидел будто не у меня на коленях, а на иглах, хотя вскоре усталость победила его и он уснул, пока я поглаживала его отросшие волосы. Понимаю его, целую в лоб когда он хнычет во сне, он ведь сдерживал слёзы рядом со мной. В палату заглянул Ямасита, я его не сразу увидела, только когда он почти минуту простоял рядом с кроватью смотря на эту жуткую картину. — Ты знал? — спросила я поворачивая голову и смотря на Ямаситу, у которого на правой стороне лица был огромный синяк. Так вот кто пытался меня оттащить от кровати мужа. — Скажи, что ты не знал и Мусуёши не говорил о своей болезни. — Он понимал, что если скажет мне, я обязательно расскажу тебе. — произнёс Ямасита и я кивнула прижавшись щекой к голове сына обнимая его. — как Кейске? Он был напуган новостью, что ты в отключке, что мы не сказали ему про отца. Мансаку-сан и Шиничиро уже знают. — У меня остался только он. — вновь повторила я будто для себя. Хотелось бы заплакать, слёзы в глазах стоят, но заплакать не получается, так и сижу с широко раскрытыми глазами полными слёз. — Ямасита. Мне ведь больше не на кого положиться, нужно быть сильной ради Кейске. А смогу ли я? — спросила я со смехом и прикусила губу шмыгнув носом. Ямасита нахмурился будто от боли и выдохнув отвернулся выходя из палаты, я крепче обняла сына чувствуя как он сжал мою кофту во сне. У меня нет выбора, я должна быть сильной ради Кейске, он ещё ребёнок, я должна о нём заботится не наоборот. Мусуёши научил меня заботится о сердцах любимых, даже если самой будет хреново, он всегда заботился обо мне, теперь моя очередь отдавать эту заботу и любовь за нас двоих нашему сыну. Кейске ведь так любил отца, его все любили, не представляю какого сейчас Шиничиро с Манджиро, а малышка Эма, Мусуёши ведь был ей ближе всех. Я много раз ошибалась на его счёт, пряталась и обижала, пока не полюбила так, что теперь когда его нет рядом, сердце будто бьётся через раз и вот-вот остановится. От взгляда в сторону окна, меня спасает только Кейске спящий на моих коленях, напоминающий, что мне нельзя сдаваться, есть для кого жить.       На выходе из больницы замечаю высокую фигуру, Кейске держащий меня за руку сжимает её крепче, хотя я понимаю, что он хочет пойти вперёд к Шину. Мальчик молча протягивает руки обнимая меня, я немного погрелась в его руках и отошла. — Как ты? — спашиваю я и Шиничиро накидывает мне на плечи свою куртку. — Это я должен спрашивать. Как вы оба? — я улыбаюсь, хотя понимаю, что глаза пусты, от этого Шин знатно напрягся. Похоже, я выгляжу как сумасшедшая, меня сын с племянником бояться, или всё же за меня. Теперь та, кто всегда не понимала в чём смысл скрывать слёзы от близких, как только сын уснул в комнате Манджиро договорившись о ночёвке, пошла куда подальше от дома Сано и просто прорыдала пол ночи на лестнице храма. Опять я сюда пришла. Может сжечь его нахуй, звучит заманчиво. Но нужно будет вернуться до рассвета, чтобы дети не волновались, Мансаку-сан сам чуть ли не заставил меня остаться у них на ночь чтобы я пришла в себя и дети успокоились после такого-то известия. А в итоге, что я сделала: стырила сигареты с зажигалкой, и ушла поплакать в тишине, чтобы меня никто не нашёл. Ямасита говорил мне никогда не курить, Мусуёши избавил от привычки прикладываться к бутылке, прости, Ямасита, из двух зол я выберу меньшую. Я сразу и не поняла, что это сигареты Шиничиро, я нашла их в его куртке накинутой на плечи. Он тоже нервничает, или почему он курит? Нужно будет с ним поговорить, это не правильно. Чиркнув колёсиком зажигалки я посмотрела на небольшой огонёк и поднесла его к краю сигареты зажатой меж зубов, растягивая, давая дыму заполнить рот. Закашлявшись от горечи в горле я остранила сигарету и сплюнув прямо на лестницу храма вновь обхватила сигарету губами делая затяжку. Я обещала не пить, никогда, и не нарушу обещание, хотя желание нажраться у меня выше крыши, я и курить не собиралась, но, кому какое дело от одной сигаретки? — Мусуёши... — смотря на золотое кольцо на пальце я впервые задумалась, чего стоило ему заработать денег на него, он ведь из-за меня работал где придётся, даже на профессию не отучился. Последние десять лет помогал в зоомагазине, Кейске нравилось иногда приходить к отцу на работу. Как мне казалось, Мусуёши специально ушёл в более спокойную отрасль, типо зоомагазина, чтобы Кей не видел его на стройке таскающим цемент и не пострадал, мало ли что там может произойти, а в магазине Кейске разве что попугай за нос разок цапнул и всё. Мы переехали в другую более просторную квартиру, там мы оба скидывались, я уже работала, ближе к средней школе и в нормальную квартиру. До этого он ведь ни разу не говорил о переезде, хотя и мы и жили в старой, полуразваленой комнате, спали в обнимку на диване, и меня всё устраивало, но я не интересовалась, по душе ли ему такое. Он съехал со мной после рождения Кейске. Благо, соседей немного, новостройка всё таки, квартир пустых много, мы купили на пятом этаже и одни почти со всех сторон.       Поднявшись на ноги я пошатнулась и пошла вверх по лестнице, медленно шагая по каменной дорожке я шоркала ногами не поднимая их, руки висели тяжёлым грузом, но я подняла одну что бы придержать сигарету и остранить её выдыхая белый дым. Издалека я услышала приближающийся с задний части храма рёв движка, но в полубредовом состоянии почудилось, что храм зарычал, это напугало меня. Свет фар меня ослепил и я закрыла глаза рукой смотря на человека, который поставил мотоцикл на подножку и вырубил движок выключая фары. Перед глазами плясали зайчики, и я не сразу поняла, что это Шиничиро. — Так и знал, что ты здесь. — облегчённо выдохнул мальчик и я отвернулась шагая к храму вновь затягиваясь. — куда ты, храм закрыт, ты не сможешь помолиться. — Молиться. — усмехнулась я и откинула бычок в сухую траву по краю храма, сквозь которую ещё не успела прорасти новая зелёная трава. Как заворожённая я смотрела на опасно тлеющую траву. — отобрал у меня мужа, я ему ещё и за это молиться должна. Неисповедимы пути твои, всё что не делается, то к лучшему, Бог испытывает нас потому что любит? Хуйня полная.       Шин увидев дымок чертыхнулся и подбежал затоптав источник горения, оглянувшись на меня мальчик явно ничего не понимал, глаза широко раскрыты. А мне похуй, практически на всё. Это даже не сравнится с той апатией после выкидыша. Тогда рядом был Мусуёши, после Кейске у меня тоже было пара выкидышей, но я даже не вспоминала о них, ведь у меня всё ещё был сын о котором я должна была заботиться, и любимый муж, который заботился обо мне. А сейчас, за моей спиной никого нет, не на кого опереться зная, что меня обнимут со спины и поддержат. И сдаваться нельзя, я стою за Кейске и он должен знать, что на меня можно опереться если что случиться. — Тётя. — моё плечо стиснули и я развернувшись махнула рукой ударяя Шиничиро ладонью по щеке так что мы оба отшатнулись: он от удара, а меня ноги не держали. Парень прикоснулся к удареному лицу и тут же вскинув голову смотря на меня, понимает, что я ещё могу прописать, но всё равно подходит. — Если подожжёшь храм, дядю Мусуёши это не вернёт. — раскрыв глаза шагаю навстречу парню и ударяю кулаком в лицо со всей силы, заставляя отшатнуться в сторону и сплюнуть кровь тут же смотря на меня, не уворачиваясь от удара, что валит его на одно колено. Скорее просто из-за того что он не отошёл от первого и я тут же нанесла второй. — Похуй, хочу сжечь каждый ебучий храм и уничтожить каждую статую. Ты не понимаешь, этот ублюдок издевается надо мной... — Шиничиро поднялся на ноги и я отвернувшись схватилась за волосы на голове одной рукой, меня захлестнула не то паника, не то ярость. — он не дал мне спокойно сдохнуть, заставил жить здесь с памятью о прошлом. Я не знала, что Мусуёши умрёт, но знаю, что Кейске погибнет через пару лет! Я знаю это по его вине, я живу с этим каждый сучий день... — О чём ты? — спросил Шиничиро и схватил за трясущиеся плечи заставляя посмотреть ему в глаза. Напуганные и шокированные чёрные глаза. — Что ты такое говоришь? Успокойся, с Кейске всё будет в порядке, я обещаю тебе.       Я усмехнулась и сквозь слёзы засмеялась в небо тут же утыкаясь лбом в грудь племянника, хватаясь за него с плачем перерастающем в истерику. Обещает он мне. — Как? Как ты можешь мне обещать что-то если тоже умрёшь?! — я отстранилась и смеясь вытерла льющиеся слёзы кулаком всхлипывая. Сама не могу понять, смеюсь я или плачу, но чувствую, что истерика на подходе. — и ты, и малышка Эма, все вы умрёте, даже Мансаку-сан не выдержав смерти Эмочки скончается оставив Майки одного и тот с ума сойдёт в одиночестве. Я знаю это, я видела уже ваши смерти и живу каждый день с этим. Я с ума схожу! Думала, что всё будет хорошо и я буду в окружении любимых, но Мусуёши... Следующий ты, потом Кейске, Эмочка, а я за вами...       Меня стиснусли в объятьях и я почувствовала дрожь в руках и плечах парня. Чужие слёзы стекали по моей шее и я чуть оглянулась посмотрев на макушку Шиничиро, который крепко держал меня мотая головой. Я... Напугала его. У Мусуёши было много времени чтобы осмыслить и принять тот факт, что я та кто я есть, а тут я вывалила на Шиничиро и это и то что он умрёт, следом за ним родные ему люди. Не представляю, что у него сейчас на уме. — Я не умру... Тётя, забудь всё что ты видела, и запомни, ни я ни кто-либо другой не бросит тебя. — тихо пообещал мне мальчик и я расслабила кулаки. Хотела бы я в это верить, но я уже даже не знаю кому и во что верить. С детства верующая в судьбу и поддающаяся ей не смея спорить решению свыше решила пойти против течения забыв, что за моей спиной был человек. Мой ребёнок умер не родившись из-за того что в моей судьбе его быть не должно, но Мусуёши... Почему же он ушёл? Что я сделала не так, чем не угодила на этот раз? Я думала, что смогу спасти Шина, Кейске и Эму, если за спиной будет Мусуёши, но сейчас, я уже ни во что не верю, даже в себя. Любящий меня мужчина умер, вместе с ним умерло всё что он так бережно взращивал во мне: веру в себя, любовь к себе, уверенность и крепость духа, обоснованную тем, что если я облажаюсь, меня не обвинят и мы попробуем ещё раз вместе.       Подготовка к похоронам не заняла много времени, ушло двадцать четыре часа, как по мне, дольше длились похороны. По левую руку от меня сидит Момото-сан, которую я держу за руку, по правую Кейске, который держится со мной мизинцами, а может я его держу, не знаю. Смотрю на гроб и совсем не замечаю тех, кто подходит к нам выражая соболезнования. Теперь я понимаю как чувствовал себя Мусуёши на похоронах сестры, но я и понятия не имею какого сейчас Момото-сан, эта женщина действительно потеряла всех кого любила, из близких остались только я и Кейске. Пока кто-то говорил с Момото-сан, я отпустила пальчик Кейске и положила руку на сердце немного надавливая на грудь, бывает защимывает, аж слёзы выбивает, врач уже выписал мне рецепты на нужные таблетки, нужно будет потом купить... Опустив руку я не нашла руки Кейске и повернула голову увидев, как мальчик подорвавшись замахнулся и ударил мужчину сидящего перед нами, так что он отлетев отключился от удара затылком об пол. Поднялась шумиха из-за страха за мужчину, Манджиро перескочив через стол схватил друга под руки и тот начал яростно вырываться. — Ты чё творишь, Баджи? Угомонись! — Пускай не подходят к моей матери, ей херово от них! Пусти, Майки! — крикнул Кей скалясь и дёргаясь, но Манджиро крепко его держал под локти. — Я отцу обещал, что мама никогда плакать не будет, и тут она за сердце хватается. Отпусти, я убью его. — Ты сам свою мать до слёз довёл, придурок! — крикнул Манджиро и Кейске замер отталкивая друга и оборачиваясь. Я проморгалась и отвернулась поднимаясь на ноги уходя в другую комнату, Момото-сан осталась решив, что мне нужно поговорить с сыном наедине. Оглянувшись я опустилась на одно колено и поймала сына в объятья уткнувшись ему в грудь. — Прости, ты просто за сердце схватилась, а врач ведь сказал, что тебе волноваться нельзя, я и психанул. Я тебя напугал. — я мотнула головой и остранилась посмотрев снизу вверх на сына взяв его лицо в ладони очерчивая большими пальцами скулы. — Всё хорошо, потом, ты извинишься перед тем человеком. Тут знакомые и друзья папы, они пришли с ним попрощаться, им тоже не легко. — я вопросительно кивнула и моё маленькое зеркальце кивнуло в ответ, хоть и "через не хочу". — Я не буду плакать. — Честно? — оголив клыки улыбнулся Кейске и я закрыв глаза так же слегка улыбнулась кивая, тут же обнимая его и прижимаясь ухом к груди. Я постараюсь.