Любовь с прибабахом

— Эй, Гром!       Торопившийся к парню сотрудник улыбается во все зубы, а во взгляде так и читается: «Пиздец от князя, азязя». Игорь внутренне скукоживается до размера семечка, внешне же невозмутимо отвлекается от бумажной волокиты. Он уже понимает, что его нежеланный знакомый такой довольный только по одной причине, а она Игорю не нравится до скрипа зубов. — Давай быстрее, и так работой нагрузили, а тут еще ты, — угрюмо торопит раздраженный лейтенант, привычно стиснув челюсть. — Ой, да брось, пасьянс косынка — это не работа, — улыбка раздражителя Грома стала еще шире, но сам Игорь запросто сказал бы, что его моська похожа на крысиную. — Быстрее, Доберманов. — Вызов поступил, сосед всему дому спать мешает.       Бинго. Именно то, от чего отнекивается молодой сотрудник уже, казалось бы, вечность. На деле же, подобного рода проблема, волнует его чуть больше года. — Ну нет, не смей, ни за что не соглашусь, и точка, — Игорь смеряет знакомого испепеляющим взглядом, надеясь, что после такого уничтожения, мужчина скроется с его глаз. — Весь отдел занят, никто больше не может поехать к этому твоему громоотводу, — напыщенно хищно давит служащий, прекрасно зная, что выбора у Грома нет. — Да бро-о-ось, приедешь, поворкуешь с ним и обратно приедешь. Тебе же не в первой.       Игорь, сдерживая агрессию, едва поворачивает шеей до хруста, упрямо вчитываясь в текст бумажки, не в силах вникнуть в смысл из-за Доберманова. Последний же, подходит вплотную, упираясь мерзкими ручонками в чистый рабочий стул Грома. Отвлекаться не получается, лишь пуще злится, что максимально редко переходит за грани пассивной агрессии. Сотрудник же уже было открывает рот, но лейтенант резким жестом поднимается со стула, чуть не уронив его. Слышать прозвище личного дьявола Грома ему слышать не хочется.       Громоотвод.       До тошноты, честно слово. Гром раздраженно накидывает на плечи потертую кожанку темно-насыщенного горчичного цвета, которая досталась ему от отца. Доберманов плотоядно улыбается, потирая ладошки. Садист ебаный. — Давай, Игорек, делай как умеешь, — мужчина уже в открытую смеется, искренне наслаждаясь ситуацией.       Гром резким жестом натягивает на макушку твидовую кепку, а потом, что явно неслучайно, пинает рабочий стул. Как и задумывалось, спинка компьютерного кресла попадает четко в цель, ударяя знакомого в живот и чуть ниже. Мужчина сгибается пополам, глухо кашлянув, под внимательный взгляд Грома. Он хлопает его по спине, не так сильно, как ему бы хотелось, а потом коверкает недавнюю фразу: — Давай, Сашка, делай как умеешь.       Фраза, сказанная не впопад, была ему нужна, чтобы не ударить знакомого лицом о стол. Сейчас же, выходит из участка более или менее выпустив пар. Впрочем, кому он врет, встретившись со своей головной болью — волна раздражения собьет его с ног. Вваливаясь в служебное авто, Гром выезжает на дорогу, уже, казалось бы, наизусть выучив всевозможные дороги от участка до проклятого дома.       Подъезжая к темному и обшарпанному дому, Гром прокрутил в голове диалог с обладателем мягких русых прядей, цвет которых вымывается в насыщенный рыжий. Он уже знает, что скажет нарушитель, понимает, что ответит ему и куда это занесет их обоих. Гром не глупенький, он всегда обдумывает всевозможные пути, но всё равно выбирает тот, который кратко можно назвать пленом глубоких голубых глаз. С этими рассуждениями он уже успел выйти из машины и поставить на сигнализацию, не сводя угрюмый темный взгляд с того самого окна из всех возможных этого дома. Обшарпанные деревянные рамы смотрят на Грома в ответ с безмолвной мольбой, пока стекла, кажется, дрожат от шума, происходящего в комнате. Вредитель намеренно раскрыл их на полную, благо жаркий июль позволяет, лишь бы его шалость удалась.       Игорь входит в тесный старый лифт, привычно не дыша, чтобы не учуять нежеланный запах мочи. Поднимаясь на четвертый этаж, Гром вслушивается в скрип металла со смесью приглушенных ударов барабанной установки. Он искренне понимает и сочувствует жильцам общежития, но по итогу изменить порядок вещей не может. Пока на студента, с играющим детством в заднице, не напишут заявление, у Игоря связаны руки. Всё, что он может, это заезжать к нему вот таким образом, пригрозить пальчиком, а на крайний случай увезти в обезьянник до утра. Дверь ненадежно скрипнула, не торопясь раскрываясь перед ним. Шум на этаже стоит жуткий, сонные соседи, которые и вызвали полицию, весьма привычно встречают Грома. — Спасибо, что так быстро приехали, Игорь, — молодая мамочка устало потирает щеку, упираясь в дверной косяк, пока в глубине маленькой комнаты плачет грудной младенец. — Всё еще молочные зубки режутся? — вежливо поддерживает разговор, рассмотрев такого же уставшего молодого папочку. Девушка вымученно кивает под сонные зевки своих соседей. — Может, прямо сразу заберете его, а? На работу уже скоро, а мы так и не сомкнули глаз, — подает голос взрослый мужчина, который, насколько знает Игорь, вкалывает аж на двух работах. Остальные пятеро людей согласно закивали. — Постараюсь, можете расходиться, — кивает им младший лейтенант, выслушав парочку вежливых благодарностей, дожидаясь момента, когда все двери за ними закроются. — Разумовский, мать твою…       Злобно пыхтит себе под нос, тарабаня костяшками кулака по хипленькой двери. Удары сходят на нет, Гром слышит, как парень ширкает по деревянному полу домашними тапочками, торопясь к двери. Лейтенант делает шаг назад, представляя какое довольное лицо сейчас будет у Сережи. Правда, весьма быстро себя отдергивает, ссылаясь на рвение искать позитив будучи в полной жопе. Ну-ну.       Разумовский распахивает дверь весьма широко, одним жестом, улыбаясь своей лисьей моськой. Кажется, он становится еще более довольным, от чего его лицо, казалось бы, вполне может треснуть от ширины улыбки. Гром тяжело вздыхает, пытаясь абстрагироваться, чтобы не приходилось смотреть в голубые глаза юного студента. Барабанщик влюбленно оглядывает младшего лейтенанта, понимая, что всей степени наказания он снова избежит. Стоит в своей домашней серой футболке с надписью single, taken и галочкой около busy hunting dragons. Правда, Разумовский намеренно зачеркнул последние два слова, приписав «Игорь Гром». Сотрудник полиции и бровью не повел, привыкнув к таким выходкам с его стороны. — Разумовский, ты опять за свое? — низким голосом начинает Гром, позволяя ноткам хрипотцы добавлять свой шарм его образу сурового полицейского. — Что на этот раз? Часы съела дворовая собака и ты не уследил за временем?       Разумовский же, кажется, счастливо щурит глаза, вслушиваясь в вибрацию мужского голоса. Помнится, он так много раз пытался уговорить его бросить должность полицейского ради роли солиста группы в стиле панк. — Что вы, мистер полисмэн, всё куда более прозаичнее, — наглец упирается кончиком языка в щеку, держа рот едва приоткрытым, не сводя взгляда с Грома ни на миг, словно касается его везде куда посмотрит, — Мне было абсолютно плевать сколько времени, вот я и не следил.       Гром устало потирает переносицу, закрыв глаза, чтобы не видеть надменно-флиртующего Разумовского. Вздох его, кажется, собрал в себе всю его вселенскую усталость. — Не вынуждай забирать тебя в обезьянник.       Он грозит ему тем, что и так исполнит, чтобы позволить жильцам поспать хотя бы возможный минимум без громкой игры барабанщика. Сережа удивленно вскидывает брови, деловито сложив руки на груди. Конечно же, он ему не верит. — Как это нет? А кто будет скрашивать вашу ночную смену?       Нагло и бессовестно пошел с козырей, подорвав в Громе столб уравновешенности. Почти сработало, воспоминания уже было всплыли в голове, но лейтенант весьма вовремя берет себя в руки. Весьма сдержанно, парень заглядывает в плен морских волн взгляда Разумовского, без какой-либо эмоции заключив: — Не начинай. По-хорошему, завязывай со своей игрушкой. Тут много молодых женщин с детьми, ты нарушаешь не только закон, но и покой жильцов. — А вы бессовестно играете на моих нервах, Гром. Даже лучше, чем я на ваших в совокупности с барабанами.       Студент второго курса ответил куда быстрее ожиданий парня, дав трещину во всем том же столбе. Кажется, у него задергался глаз, но скорее всего это просто психоматика. Проще дать такое объяснение, чем признать куда более важную истину. — Ну всё, довел, поехали в участок. — М? В этот раз без наручников? Теряете хватку.       Наигранно-разочарованно, намеренно флиртуя, вьет из парня веревки, без всяких сопротивлений, начав обувать кеды. Его явно не напрягают домашние черные спортивки и уж те более футболка, он только рад объявиться в таком прикиде в участке. Знает ведь, что еще больше шуточек и слухов пойдет. Сукин сын. — Я готов, — дружелюбно почти что мурлыкает Сергей, выключив в комнате свет. Уже и сам в коридор вышел, изящно ногой дверь закрыл, счастливо хлопая ресничками. — Мне только в радость посидеть в обезьяннике за кражу вашего сердечка. — Иди молча.       Рыкнул Гром неоднозначно, то ли соглашаясь, то ли боясь, что их стычки подслушают. Всё тот же лифт, особенно тесный для двоих, всё та же дорога в одной машине до участка, всё те же саркастичные взгляды коллег. Довольный Разумовский положение уж точно не спасает, идя перед Громом с гордо поднятой головой. Ей богу, хитрый лис, который прекрасно знает, что и как ему сделать, чтобы обвести лейтенанта вокруг пальцев — всё будет так, как хочет он. Парень кивает на открытую камеру, «любезно» приглашая лукавого внутрь, на скамью, где он провел ни одну ночь. — И что, даже не хотите послушать как я пою? — наигранно грустно тянет барабанщик, выпятив нижнюю губу, пока объект его воздыхания закрывает камеру. — Ну же, Игорек, сейчас ведь твоя смена, тебе так и так придется со мной разговаривать.       Разумовский вытягивает руки из решеток, касаясь твердой кожанки, игриво постукивая подушечками пальцев. — К сожалению.       Отзывается лейтенант, звонко шлепнув задиру по длинным пальцам. Барабанщик грустно шмыгает носом, продолжая искажать свои настоящие эмоции. Громко вздыхает, даже не оборачиваясь на своих «соседей» на эту ночь. Гром же, обменявшись с дежурным парой фраз, занимает его пост, понимая, что эта ночка готовит ему постоянное напряженное состояние. — Младший лейтенант, мальчик молодой, все хотят потанцевать с тобой.       Мелодично и влюбленно поет каждое слово Сережа, не сводя взгляда с напряженного парня. Он любит доводить его, любит, когда он срывается и пускает в ход весь запах своих дедовских нравоучений. Так наивно полагает, что Разумовский после таких унижений станет более покладистым. — Уже было, — отвечает безразлично, но мелодично, вникая в работу, а не в баловство юного барабанщика.       Сережа довольно смеется, не уставая шутить над парнем именно через эту песню. Это еще в первый месяц стало негласной традицией, как бы не сопротивлялся Гром. Парень шумно стучит пальцем о два железных прута решетки, чтобы лишний раз подействовать полицейскому на нервы. Сокамерники терпеливо ждут, когда ребенок наиграется, не спеша лезть на рожон, особенно в смену Грома. Как раз-таки Разумовскому с рук сходит почти всё. — Иго-о-о-орь, — плут всматривается в выражение лица Грома, капризно, как маленький мальчик, требуя к себе внимания, — Ну же, посмотри на меня. — Чего тебе? — он шел на поводу его манипуляциям, потому что это самый тихий и спокойный способ. Ну, он так думает. — У меня через неделю будет концерт, — гордо заявляет барабанщик, умудрившись удивить лейтенанта на небольшое мгновение, — Ты придешь? — С чего бы вдруг? — с сарказмом удивляется Гром, подбирая голову кулаком. — Не обижайте меня, уважаемый младший лейтенант, — притворно дуется Сергей, хватаясь за сердце. — Я вас, между прочим, на свидание приглашаю. — Это же не значит, что я теперь должен соглашаться.       Сережа, признавая поражение, с обидой морщит нос, пряча взгляд. Гром усмехается беззлобно, пользуясь своей небольшой победой. Его отвлекает смс-ка, пришлось отвлечься, вдруг что-то важное. Но… прибабахнутый: Знаешь где клуб «Neon bar»? Банковский переулок, 3 м. Садовая. Приезжай на следующей неделе, в субботу, я буду выступать с 6 до 9 вечера. Буду ждать.       Гром шокировано вскидывает брови, до морщины на лбу, понимая, что это написал Сережа. Они номерами не обменивались, Игорь бы никогда не решился на этот безумный шаг. От этого и всё его удивление. Сережа довольно прячет телефон в карман, но Гром уже встает с места и идет к камере с вытянутой ладонью. — Что такое, лейтенант? — притворно улыбается Разумовский, отойдя от решетки на один шаг. — Давай сюда телефон, рукастый, — тяжело вздыхает парень, покусывая внутреннюю сторону щеки, — Я жду.       Разумовский искренне расстроился, отдавая смартфон парню, беспомощно наблюдая, как он убирает его в карман штанов. Игорь при этом всматривается в лицо юноши с явным осуждением. Каков наглец… — Ты откуда мой номер достал, а? — А вы, прямо-таки, всё хотите узнать о моих возможностях, — юноша запускает руки в карманы домашних спортивок, удобно притворяясь дурачком. — Говори, иначе не приду.       Неожиданно для себя вбрасывает Гром, явно научившись этому у озорного паренька, умеющего манипулировать. Сережа удивляется, как и сам Гром, сбросив с себя маску дурачка. Теперь уже искренне, рыжеволосый подходит к решетке вплотную, рассматривая выражение лица своего любимца. — Игорь, мне не показалось? — улыбается плут, дотянувшись пальцами до серой футболки лейтенанта. — Ты смеешь использовать против меня мои же заклинания?       Гром усмехается, позволяя юноше дергать себя за ткань любимой футболки. Пока что. Своим же взглядом он напоминает о недавнем ультиматуме. — Ты обещаешь, что правда придешь? — уточняет Разумовский, тянув парня на себя. Гром вынужденно кивает, вызывая у Сережи расслабленную улыбку. — Я лично заявился к начальнику отдела, зная, что он дружил с твоим отцом. — Ты слишком многое обо мне знаешь. — Возможно. Я выпросил с ним встречу, чтобы представить себя в качестве твоего будущего парня, — особенно гордо раскрыл все карты Сережа, от чего у лейтенанта снова удивленно поднимаются брови. — Высказал серьезность своих намерений и попросил твой номер телефона.       Что ж, Игорь еще поговорит с Фёдором, а сейчас справедливо застрянет в пограничном состоянии между шоком и некой… Эйфорией, возможно. Гром задумался, пытаясь понять, как давно у него спрятан в рукаве такой козырной туз. — Давно. Спустя месяц нашего знакомства, — ответил, не услышав вопроса, попадая четко в центр мишени.       Гром сдержанно берет юношескую руку за запястье, убирая от своей футболки подальше. Теперь-то он вернется к работе, а его несостоявшийся парень, как и всегда, будет просто наблюдать за ним, пока не уснет на скамейке.

***

      Удивительно, но мужчина даже успел соскучиться, что ли… Всю последующую неделю парень не давал о себе знать, вызовов не было даже в чужие смены, он узнавал. Какая-то его часть, разумеется, была счастлива, ведь случилось то, чего он так хотел — Разумовский отстал от него. Однако, преобладает совсем другое… Какая-то тоска и привязанность к заводному пареньку с выразительными голубыми глазами играла свою роль, как и должна была. Ближе к субботе, Игорь даже подумал, что ему стоит заехать к нему в общежитие и узнать, как он. Сессию он закрыл еще пару недель назад, при чем, по его инициативе Игорь об этом узнал.       Выходной он встречает в довольно подвешенном состоянии. Не хватало юношеского пения, их странных разговоров, он тоскует даже по его нежно-русым волосам с проблеском естественного рыжего. Игорь крутит в руках телефон, пытается понять, почему же Сережа предпочитал шуметь после одиннадцати, чтобы соседи вызывали полицию. Он ведь всё это время мог писать, так в чем же дело? Теперь уже Гром всматривается в экран, с одиноким сообщением от Сережи. Чуть выше, в названии контакта, черным по белому написано «Бабахнутый». Навязчивые мысли так и тянут написать лису, узнать, как он, да и состоится ли концерт. Не то что бы Гром собирался на него, но… Обычно, он привык держать обещания.       Пожалуй, в этот раз оправдание он нашел подходящее.

гром средь ясного неба: Ты сдох что ли?

прибабахнутый: Весьма романтично, лейтенант, продолжай в том же духе. прибабахнутый: Ахаха, смешной такой. Ты весьма необычно показываешь, что волнуешься.

гром средь ясного неба: Я не волнуюсь, ты просто испортил мне статистику.

прибабахнутый: Хорошо, я поверю.       Гром злобно выдыхает через нос. Чего он хотел то? Гром не особо вежливо спросил, что с ним, поэтому Сережа и не поясняет ни черта. Конечно, он мог бы напрямую спросить, но… Нет. прибабахнутый: Прости, что не предупредил тебя, что пропаду ненадолго. Просто как-то не подумал о том, что ты начнешь волноваться. Я же тебе говорил, что у меня концерт, поэтому все это время был занят репетициями. Еще и практика в университете началась, совсем времени не было. Приходил домой и ложился спать. Со мной всё хорошо, не переживай.       Гром расслабленно выдыхает, перечитав смс пару раз, чтобы убедиться, что все действительно нормально. Сережа его и правда успокоил. На деле же, парень пишет совсем другое.

гром средь ясного неба: И зачем мне это? Я не твоя мамочка, чтобы переживать.

прибабахнутый: А кто тогда? Daddy?;)       Лейтенант, от чего он отвык, удивленно поднимает брови. В английском он не разбирается, откуда ему знать, что это значит? Открывая поисковик, парень ищет значение, а натыкается на то, что отзывается внизу живота.

гром средь ясного неба: Удали мой номер.

прибабахнутый: Ахаха, жду тебя завтра, daddy…       Гром откидывает телефон в конец дивана, устало накрывая голову подушкой. Уж лучше бы он сразу спать лег и не писал ему.

***

      Сегодня он в ночную смену, что выпало на… Боже… Это выпало на свидание с Разумовским. С одной стороны, прекрасное оправдание, почему не придет. С другой же, Сережа явно расстроится, если не найдет в толпе угрюмый взгляд темно-карих глаз. Пришлось заглянуть к Прокопенко, и разговор выдался тяжелый. И Игорь, и Фёдор понимали, что чувства есть, только лейтенант выкручивался перед мужчиной, что только подтверждало — Игорь Гром влюблен. Отпустил он его с радостью, придумав легенду, что лейтенант должен поддерживать порядок.       Будто охрана не справится с этим, как же.       Заведение встречает его контрастными яркими цветами, что вызывает легкий дискомфорт для глаз. Гром здесь как чужой, слишком выделяется, хотя люди его возраста в таких местах часто ошиваются. Парадокс. Попросив в баре стакан воды, парень поспешил в более или менее темное место, где нет этих неоновых вывесок с вырви-глаз цветами. Узнал где сцена, решив занять место подальше. Странное ощущение скребется изнутри, то ли тревога, то ли волнение. Гром явно не в своей тарелке, но и уйти не может. «Блять, Сережа, во что ты меня впутал…»

гром средь ясного неба: Кгхм, прибабахнутый, я на месте.

прибабахнутый: Подойдешь поближе к сцене? Пожалуйста.

гром средь ясного неба: Ну уж нет, даже не рассчитывай.

прибабахнутый: Тц, ты как дед. Можешь тогда хотя бы сфоткать где ты?       Гром морщит нос. Он не хотел показывать Разумовскому, где он, то ли для собственного спокойствия, то ли чтобы Сережа от игры не отвлекался.       Какой заботливый. Надо же.       Лейтенант смущенно встает с мягкого кресла и как можно быстрее снимает свой личный уголок какого-никакого комфорта. Отправляет Разумовскому и снова начинает нервно кусать щеки, внешне оставаясь крайне невозмутимым. прибабахнутый: О. Прекрасно. «Что прекрасного то, блять?»       Гром убирает телефон, уставившись на сцену, а если точнее, то на барабанную установку. До начала еще минут двадцать, а он уже сейчас представляет, как будет выглядеть юноша. Один раз ему удалость застать его за игрой, в самый первый день их знакомства. Вместо Сережи дверь открыл его друг, Олег, кажется, открывая полицейскому вид на весьма «злой» отыгрыш на барабанах. Первоначально Игорь не зацикливался на этом, подумаешь, почти его ровесник, ничего необычного. Сейчас же воспоминание, которому чуть больше года, так вовремя дает о себе знать. Сережа тогда был в облегающей и классической белой майке, с короткой стрижкой. Играл явно долго, весь мокрый был, продолжая с силой бить поочередно по каждому барабану, подключая райд и двойные тарелки. Разумовский, своими нереально красивыми глазами, в разгар бешенной игры, заглянул в глаза лейтенанта. Игорь отчетливо вспомнил какой взгляд у него был, как красноречиво читался гнев в выражении лица, с какой силой он ударил палочками о двойные тарелки, сорвав их с установки. Он тогда успокоился так быстро, буквально одним резким выдохом, придав себя уравновешенное состояние. У Сережи и взгляд тогда сменился, стал игривым и задорным, пока Разумовский обратился к лейтенанту со счастливым: «Какими судьбами, дяденька полицейский?».       Гром улыбнулся, поймав себя на этом, когда ощутил, как свело скулы. Надо же, парень улыбается уже давно. Спрятав губы за промежутком между большим и указательным пальцами, Гром заметил, что на сцену уже постепенно начали выходить артисты. Что Игорю не свойственно, он неуверенно вжимается в спинку стула, словно это упрячет его от выходящего Разумовского. Начинающую группу представляет их солист, молодой парень, явно одного возраста с Сережей. — Сегодня мы выступаем у вас в качестве кавер-группы, поэтому, давайте проведем небольшой интерактив перед настоящим разъебом толпы, — слушатели немного оживляются, заинтересовавшись подобным представлением. — Итак, обратите внимание на нашего барабанщика. Серег, ради приличия, скажи привет, что ли.       Разумовский, довольный как сытый кот, приветливо ударяет по тарелкам, а толпа тянет «оооо» в знак ответного приветствия. Солист цокает, не оценив начало, из-за чего задумчиво поглаживает подбородок, оглядывая подвыпивших слушателей. — Ну нет, так не пойдет. Давайте так, мы придумает шифр. Начнем со слова «мне», — Сережа, подхватывая слова солиста, ударяет по рабочему барабану. — Когда вы слышите этот звук, кричите «мне». Попробуем!       Разумовский покорно ударяет по тому же месту, а толпа послушно вскрикивает кодовое слово. Игорь угрюмо молчит, вникая в суть такой игры. «Еще раз» — просит солист и всё повторяется. — Отлично. Идем дальше! Кодовое слово «похуй», — парень оглядывается на Сережу, который двойным ударом оглушает всех бас-барабаном. — Ну-ка!       Разумовский повторяет сложившуюся систему, от чего всё больше людей втягивается в игру. — Закрепим! — плут ударяет по рабочему, а потом резко по бас-барабану. Толпа весело кричит «мне похуй». — Прекрасно, приятно иметь дело с умными людьми. Продолжаем! На очереди у нас «я».       Палочка ударяется о крэш тарелку, а толка заинтересовано откликается громким «я». Разумовский же, добавляя разнообразия, прокручивает сигналы для «мне похуй, я». Трюк не срабатывает — толпа смогла сориентироваться и выкрикнуть требуемые слова. — Не удалось вас подловить, ай-яй-яй, — смеется парень, поудобнее обхватывая микрофон. — Последнее слово, ребята, будьте внимательнее. «Панк»       Разумовский ловко ударяет сначала по напольному тому, а потом по среднему, закончив двойными тарелками. Толпа счастливо заулюкала, понимая, что за песня их ждет, куда громче прошлых «раундов» завопив «панк». — Ну что, вы готовы? — послышались крики «давай», что ни может не вызывать улыбку у Разумовского. — Что ж, сами напросились!       Сергей оживленно прогоняет сложившийся разогрев, а как только заканчивает, помещение разрывается от единого крика «мне похуй, я панк». Гром снова прячет улыбку, когда понимает, что Сережа нашел его, так упрямо не сводя взгляд. Жестами ладони, солист просит толпу утихнуть ненадолго.

ПОЛМАТЕРИ — Мне похуй я панк

— Прожива… — резко начинается игра, которая подхватывает начало песни. — Проживаю жизнь игриво. Тихий, на лицо красивый. Приглашают на забивы семиклассники дебилы.       Так и не опуская взгляд на установку, Сережа отыгрывает то, что от него требовалось по песне. Теперь ясно для чего он так много репетировал. Гром берет себя в руки, лишь покачивая головой под пение солиста, пока большинство присутствующих с поддержкой вопила и подпевала. Сережа красивым жестом откидывает голову назад лишь немного, так, чтобы не разрывать контакт с Громом. На юноше, как в их первую встречу, та самая майка, на запястьях серебряные браслеты и обилие таких же серебряных колец на длинных пальцах. За год у него отросли волосы, пряди эстетично спадали на лоб, вынуждая откидывать их каждый раз, чтобы в глаза не лезли. Гром невольно думает, что ему так идет также хорошо, как короткая стрижка. Снова себя отдергивает, словно эти мысли неправильны.       Справедливости ради, играет Сережа всё также круто, отдавая всю свою энергию в песню, словно борясь с гитаристом в игре «кто громче». Парень уже позволяет себе притопывать в ритм песни, потихоньку раскрепощаясь. Неловкость постепенно уходила под подпевание толпы и бодрую игру группы. Ощущение, словно они не просто кавер-группа, а полноценная и эта песня — их визитная карточка для любителей подобной музыки. Отдается каждый, складывая всё в нужную для тусовок атмосферу. Разумовский игриво подкидывал палочки в воздухе, в образовывающихся паузах. Всё подводится к кульминации, раззадоривая толпу и самих себя. Даже лейтенант уже было собрался ворваться куда-то в кучу слушателей, сливаясь с ней в едином рейве, но вот, солист грациозно заканчивает песню. — Уже жарковато, ребят, не находите? — солист весьма профессионально общается с толпой, зная, как и чем их развлекать. — Иногда я правда удивляюсь тому, на что способны подростки, типа знаете…       Толпа, уже понимая, что могут значить эти фразы, заинтересовано улюлюкает, отвлекаясь на напитки, как и сам солист. Сережа с одобрением стучит палочками друг об друга над своей головой, широко улыбаясь. — Мне вот говорили, что подростки и правда могут напугать до усрачки, хах, — Им все равно, пока кто-то истекает кровью.

My Chemical Romance — Teenagers

      Толпа взвыла, а Игорь с осознанием поудобнее усаживается на стуле, зная какую песню собирается исполнить группа. My Chemical Romance это, мать вашу, всегда выигрыш. Солист начинает петь песню на оригинале, а остальные начинают подхватывать. Что ж, задето то, что нужно. Лейтенант отпивает воду и решительно выдвигается на заготовленную танцевальную площадку, которая уже почти вся занята. Теперь Сереже осталось отвлекаться на поиски Грома, который в неоновом свете терялся в этой волне танцующих людей. Игорь, пожалуй, только сейчас начал искренне отдыхать, наслаждаясь каждым сыгранным звуком. Самый сок только начался и продлится до девяти. Да уж, когда последний раз Игорь так спокойно отрывался на трехчасовом концерте?

загляните в рекомендованные песни в комментарии после главы

Спустя полтора часа группа дала и себе и слушателям отдых. Гром видел, как устал Сережа, как вспотел от активной игры на барабанах. Он жадно осушал приготовленную воду, вылив самую малость себе на голову. Гром наблюдает за ним со стороны барной стойки, ограничиваясь всё той же водой. Эти гляделки только раззадоривали парочку, все-таки, песни настраивали их на нужный настрой. Оставшееся время, ребята всё еще отрабатывали все самые сочные песни молодости. Солист делал умелые подводки, которые помогали толпе сориентироваться в безумии. Гром, как бы странно не звучало, оценивал эту группу довольно высоко. Исполняют со вкусом, нигде не лажают, да и толпу качает. Что еще нужно то? — Что ж, ребятки, у нас осталась одна песня. Только умоляю вас, не вызывайте полицию, мы не хотим проблем, — юноша недвусмысленно оборачивается на барабанщика, который при объявлении начал улыбаться особенно довольно. Поглядывает на Игоря, ебаный хитрый лис. — Мы же просто хотим трястись в танце, не так ли?

Eva Simons feat. Konshens — Policeman

      Игорь, наконец, понимает почему студент улыбается, расслышав в песне четкое «мистер полисмэн». Ну что ж, пусть будет, Гром уже слишком устал и расслаблен, чтобы возвращаться к тем перепалкам с Разумовским. Последний же чуть ли не светится от счастья, хотя устал куда сильнее, чем его личный полицейский. Однако, эта песня принадлежит им двоим, учитывая всю суть их встреч, он не может ни отдаваться этому. Хотя бы последнюю каплю сил. Мышцы в танце ноют, атмосфера укачивает в ритме, каждый звук сквозь просачивается, подталкивая на всё новый и новый жест. Пожалуй, Игорь и правда умеет тусить, не такой уж он и дед… — О мой бог, мы это сделали. Что ж вы теперь без нас будете делать? — смеется солист, благодаря толпу за прекрасный вечер.       Игорь отходит к барной стойке за очередной водой, ощущая, как горло заживо сгорает с самой что ни на есть настоящей засухой во рту. Ему ведь еще на работу идти, в ночную смену, а он готов упасть прямо тут и знатно выспаться. — Хэй, мистер полисмэ-э-э-эн, — мурлычет Разумовский на ухо парню, встав сбоку от него, уже умудрившись заказать два шота. — Я не пью, — устало отзывается Гром, не особо против чужой руки на талии. Он и без алкоголя словно опьянел, став весьма добрым, в какой-то степени. — Зануда, — морщит носик до забавного мило, резким жестом обжигая горло какой-то дрянью. — Лучше скажи, ты готов дать положительную оценку нашему концерту?       Игорь смеется, поняв, что выбора у него особо и нет, по всей видимости. Парень поудобнее опирается о стойку, разворачиваясь лицом к барабанщику, который и не думает убирать ладонь с талии младшего лейтенанта. — Признаю, играешь ты лучше, чем языком чешешь, — смеется Игорь, рассматривая вспотевшее стройное лицо Разумовского. — Почему именно «Пошлая Молли»? — Что? — Разумовский от неожиданности даже не успевает обдумать вопрос Грома, из-за чего начинает сдержанно смеяться, пока тянется ко второму шоту. — Вы играли «Райский цветы», почему именно это? — Гром, как ответственный за трезвость барабанщика на этом свидании, перехватывает юношескую руку, закидывая на собственное плечо. — Это отдельная тема, знаешь. У меня есть друг-Кирилл, чувак отбитее меня, представляешь? Может даже знаешь его. Это Кирилл Гречкин, — Гром снова, что норма в их взаимоотношениях, удивленно вскидывает брови. Молодой студент и барабанщик дружит с избалованным сыном богатенького дяденьки, удивительно. — Уговорил Свята только из-за строчек с его именем.       Гром, продолжая сохранять в выражении лица некое осуждение, продолжает смотреть юноше в глаза, так и говоря взглядом «скажи, что ты шутишь», но Сережа умело притворяется дурачком, как и всегда. — Итак, почему ты не пьешь? — Я на работе.       Разумовский заинтересованно склоняет голову набок, вытягивая губы в звуке «о». Такого рода ответ ему, пожалуй, весьма понравился. — Ты что, между работой и свиданием со мной, выбрал свидание? О-о-о-о-о, Игорек… — Сережа хитро прищуривается, пытаясь подловить Грома, чтобы вывести на всю ту же любимую перепалку, где парень отнекивается от флиртующего барабанщика. — Я выбрал тебя, — уверенно говорит лейтенант, пока рука, что противоречиво, неуверенно тянется к стройному лицу барабанщика.       Да блять, какая разница вообще?       Игорь второй рукой притягивает его к себе поближе, пока другой накрывает щеку плута. Их первый поцелуй такой смазанный, словно неумелый, на пробу, чтобы раззадорить чувства друг друга. Получилось. Сережа, который давно уже представлял этот момент, счастливо улыбается в поцелуй, гордый собой, пытаясь перехватить главенство в поцелуе. Гром был сильнее, Сереже проще поддаться, дать угрюмому парню вести эту роль. Всё это время, он думал, что первым поцелует он, не сдержится и позволит себе такую наглость. Но вот, его целует сам Игорь Гром, который отшивал его в течении ебаного года. Твою мать, он даже подумать об этом не мог. Не мог подумать и Игорь, который был бы рад оправдать порыв алкоголем, но он трезв. Трезв и давно уже влюблен в саркастичного студента. Так чувственно нижнюю губу барабанщика сминает, пока сердце выбивает какой-то особенный ритм, который совсем недавно выбивал Сережа на барабанах. Разумовский сдался, влюбленно оглаживая волосы на затылке лейтенанта. И вот, Игорь уже проникает языком в чужой рот, аккуратно обводя кончиком языка нижнюю губу. Они отстраняются друг от друга не спеша, растягивая между губ тонкую ниточку. Сережа дышит часто, а Игорь редко, но глубоко. Приятное ощущение разливается по всему телу, делая еще жарче. Разумовский, словно победитель в этой «войне», расплывается в хищной улыбке: — Вот видишь, целоваться это круто. Особенно со мной.       Игорь беззлобно усмехается, качая головой, пока залпом осушает тот самый шот. Что ж, на работу он явно не собирается. — Ещё одна такая выходка, и будешь целоваться не с младшим лейтенантом, а с решеткой камеры. — Долго придумывал? — Минут десять.       Сережа довольно захихикал, влюбленно касаясь его губ, прикусив нижнюю губу с явным любопытством, как далеком ему позволят зайти. Не ощутив препятствий, Разумовский опускает руки на ремень парня, аккуратно коснувшись кожи под резинкой штанов. — Закрою в обезьяннике. — Прикольное у тебя место для следующего свидания…       Гром смеется с хрипотцой, утягивая обратно в приятные поцелуи, словно пытаясь заполнить все те промежутки, когда они давным-давно могли бы уже быть официально заходить к Прокопенко в гости, чтобы помочь слепить пельмени.