Медальон

      Ник достал из-под футболки медальон — серебряный полукруг, испещренный рунами, и медленно провел по нему кончиками пальцев. Вырезанные в металле рунические символы мгновенно нагрелись от касания, отдавая парню свое тепло. Странное, живое, оно окутывало, словно кокон, согревало и успокаивало. Гоббсу вновь показалось, что это материнские руки бережно обнимают его, укрывая от всех бед.       «Чушь какая!» — тут же одернул себя маг. Он не знал, откуда взялась эта безделушка, но она была с ним столько, сколько Гоббс себя помнил. Несколько раз Ник пытался снять медальон и пробовал даже перерезать шнурок, но тщетно. Лезвие ножа неизменно отскакивало от тонкой кожаной веревки. Начав заниматься магией, Ник перерыл все доступные гримуары, но ни в одном из них не было ничего похожего на эти руны. В конце-концов, Гоббс смирился и решил принять ситуацию. Есть медальон и слава Небесам. А откуда он и что значат эти руны… Да не все ли равно, если эта теплая половинчатая безделушка давно стала ему дороже всех сокровищ?       Стук в дверь заставил Ника вздрогнуть и спешно спрятать медальон под футболку. Не для чужих глаз эта вещь.       — Войдите! — рявкнул он.       Дверь медленно отворилась, и в комнату просунулась рыжая голова Милдред Хаббл.       — Привет, — смущенно сказала она. — Можно?       — Звездочка, сколько раз говорил, что тебе можно и без стука? — ласково улыбнулся маг. Дождавшись, пока ведьмочка просочится в комнату, Ник обнял ее и крепко прижал к себе.       — Ты к шалафи идешь? — тихо спросила Милдред, уткнувшись носом в его футболку.       Шалафи… Ник вздохнул.       Этот странный маг появился в академии чуть больше двух месяцев назад. Седовласый мужчина лет сорока восьми с тонкими чертами желтоватого лица, черными кругами под глазами и странным темным узором на щеке представился Рейстлином Маджере и на первом же занятии попросил называть его шалафи.       — Это значит «учитель» на одном из древних языков, — пояснил он, тяжело опираясь на посох. Ник сразу признал в этом закутанном в черную мантию чужестранце не просто равного, а сильнейшего. Каждое слово Рейстлина парень ловил с восхищением и трепетом. Шалафи не был похож на других преподов. Он знал о магии явно больше каждого из них и охотно делился этим знанием. Зеленоглазого брюнета в черном мужчина сразу выделил среди учеников.       Однажды после пар Рейстлин окликнул Ника, а когда тот подошел, долго всматривался в его лицо.       — Амбициозный, сильный темный маг, — довольно произнес Маджере. — Здесь, на лекции, я могу дать тебе те же крохи знаний, что и другим. Но ты достоин большего, Николас. Гораздо большего.       Ник смешался. Приятно, конечно, когда тебя хвалят и признают твой потенциал, но… С чего бы вдруг?       — Я могу обучить тебя всему, что знаю и умею сам, мальчик, — золотистые глаза шалафи хищно блеснули. — Хочешь?       — Почту за честь, — после короткой заминки отозвался ошарашенный Гоббс и поклонился, прижав одну руку к груди.       Рейстлин широко улыбнулся, отчего аристократическое лицо сделалось мягче, красивее и словно бы моложе.       «А улыбка у него отнюдь не как у темного мага, — отметил про себя Гоббс. — Очень светлая и лучистая».       Шалафи вдруг зашелся в приступе удушающего кашля.       — Приходи через час ко мне в комнату, начнем обучение, — проперхал он. — При себе иметь папирус и перо.       Ник ошалело моргнул.       «Папирус? Что несет этот чудак?»        — То есть ручку и тетрадь, — поправился Маджере, заметив его реакцию. Так началось обучение молодого мага. Чародей щедро делился с учеником знаниями о темном искусстве, взамен как бы между прочим расспрашивая того о его жизни. Гоббс, никогда не отличавшийся особой словоохотливостью, был откровенен с учителем. Юный маг чувствовал, что этому странному человеку можно верить.       — Береги свою светлую, мальчик — с тихой печалью сказал Маджере после очередного занятия. — Не дай истории повториться.       — О чем вы? — не понял Гоббс и внимательно посмотрел на мужчину.       — Приходи завтра вместе с ней, — приказал Рейстлин и печально добавил: — боюсь, только она сможет помочь тебе.       Гоббс открыл было рот, чтобы узнать, о какой помощи речь, но услышал резкое: — На сегодня занятие окончено. Можешь идти!       — Как думаешь, зачем он позвал нас обоих? — спросила Милли и попыталась отстраниться, но Ник не дал.       — Не знаю, звездочка… — глухо выдохнул он.       Внутри все сжималось. Интуиция подсказывала, что идти к учителю не стоит, иначе… Что будет, Гоббс не знал, но чувствовал, что ничего хорошего. Однако отступать было поздно.       Маг нехотя разжал объятия, отстранился и взял Милли за руку.       — Идем.

***

      — Позвольте? — Ник смутился, заметив, что наставник в комнате не один. Рядом с ним за столом сидела миловидная брюнетка. Черные локоны обрамляли холеное личико, на котором застыло выражение холодной властности.       «Прямо-таки снежная королева» — хмыкнул про себя Ник, оглядев ее белое платье свободного кроя.       Услышав его голос, незнакомка встрепенулась.       — Проходите, дети, — улыбнулся Рейстлин и нежно приобнял женщину за плечи, словно успокаивая.       — Это Крисания, — пояснил он. — Моя жена.       — Рад знакомству, — растерянно пробормотал Ник. Он окончательно перестал понимать происходящее.       При чем здесь жена шалафи и зачем ему нужна Милдред?       Крисания прижала ладонь ко рту, содрогаясь в беззвучных рыданиях.       — Нàринтон… — одними губами прошептала она.       Маджере крепче прижал к себе жену и кивком головы указал молодым людям на два стула напротив.       Ник напрягся, ощущая, как все внутри переворачивается. Слишком уж странной была эта женщина. Она вроде бы смотрела на него, но не в глаза, не в лицо, а чуть правее.       — Крисания ослепла много лет назад по моей вине, — со вздохом пояснил мужчина.       — Рейст, не надо, — умоляюще прошептала женщина. — Не кори себя.       Чародей печально усмехнулся.       — Сними медальон, — ласково сказал он.       Под удивленным взглядом двух юных магов Крисания вынула из-под платья медальон, стянула его с шеи и положила на стол.       Ник отшатнулся, взглянув на серебряный полукруг на кожаном шнурке.       — Откуда это у вас? — сдавленно спросил он, машинально коснувшись своего оберега, скрытого под футболкой.       — Это мой медальон, — дрожащим голосом отозвалась Крисания. — Наш с тобой, Нàринтон. Одну половину я отдала тебе при рождении.       — Николас, — машинально поправил парень.       Светлая жрица печально улыбнулась и склонила голову на бок.       — Я знаю, что у тебя теперь другое имя, но при рождении я нарекла тебя Наринтоном. Наринтон Маджере.       Маджере? Ник недоуменно коснулся лба, поправив лезущую в глаза челку, и нервно ухмыльнулся. Нет… нет… это не могло быть правдой. Какая-то дурацкая, нелепая шутка и не более.       — Пойми, я не могла ухаживать за младенцем в своем состоянии, а про Рейста с его вечными обмороками вообще молчу, — заходясь рыданиями, выдала Крисания.       — Когда-то я не уберег твою маму, о чем жалею до сих пор.       Мама… слышать это слово в адрес абсолютно чужой женщины было дико. Гоббса перекосило. На бледных скулах заходили желваки.       — Поэтому вы решили отдать меня в добрые руки, как щенка?! — зло прошипел он, сверкнув глазами.       Милдред мягко погладила парня по руке. Ник обернулся к своей ведьме и судорожно выдохнул.       — Поверь, не было ни дня, чтобы я не вспоминала о тебе! — воскликнула Крисания, заламывая руки.        — А почему же нашли только сейчас? — зло спросил Ник.       — Ты вошел в полную магическую силу, и это дало нам шанс почувствовать тебя, — устало пояснил Рейстлин.       Ник прикрыл глаза. Бред какой-то! Это не может быть правдой!       — Ты всегда был под моей защитой! — всхлипнула Крисания. — Медальон Паладайна оберегал тебя и он же помог нам тебя найти.       Паладайн… Насколько помнил Ник из бесед с Маджере, так на родине чародея звали Бога, которому служила его жена. Крисания была жрицей храма светлого Бога.       — Не много же может ваш бог, если допустил такое! — сплюнул Гоббс. — И я не нуждаюсь ни в Его защите, ни в вашей!       Парень рывком сдернул с себя нагревшийся медальон и швырнул его на стол. Теперь, когда вторая половинка украшения нашлась, снять его труда не составило.       — Ник, послушай! — повысил голос Рейстлин и вдруг зашелся в приступе кашля. — Я не… Не мог иначе…       Нет уж, хватит! Наслушался!       Юный маг вскочил на ноги, коротко поклонился и быстрым шагом вышел из комнаты.       — Гоббс! Гоббс, постой! — воскликнула Милли и ринулась следом. Уже на выходе из комнаты девушка будто опомнилась. Вернулась к столу, схватила валявшуюся там половинку медальона и сунула ее в карман.       — Зря я привел тебя сюда порталом, Крисания, — Маджере покаянно вздохнул и бережно поцеловал жене руку. — Лучше вернуться домой       — Погодите пару дней, он отойдет, — мягко сказала Милдред и осторожно погладила рыдающую Крисанию по спине.       — Именно поэтому я и сказал ему прийти с тобой, — печально улыбнулся Рейстлин. — Ты одна можешь сейчас его утешить, светлая.       Милдред растерянно кивнула и кинулась догонять юного мага.

***

      Гоббс чувствовал себя так, словно весь его мир рухнул в одночасье. Все, во что он верил, все, что любил, осыпалось карточным домиком. И внутри — пустота. Бесконечная, черная, болезненная и напрочь лишающая сил и желания жить. Он уже третий день не выходил из комнаты, вспоминая все, что было дорого. Мама, отец, семья… Его семья. Или уже не его? Ведь он не имел права носить фамилию Гоббс. Фамилию, к которой не имел отношения. При мысли о том, что те, кого он считал родителями по сути чужие для него, мага захлестывала ярость. Он то кружил по комнате, словно запертый в клетке лев, то бил кулаками стены, сбивая в кровь костяшки, то метал в многострадальную стену энергетические шары, как одурелый. Но легче не становилось. Идти на пары и слушать весь этот бред о магии не хотелось. А одна только мысль о преподе, лекции которого были интересны парню, доводила его до тряски. Облегчение приносили лишь объятия Милдред. Рыжая ведьмочка неизменно забегала после пар и отвлекала мага от невеселых дум разговорами или просто гладила его по волосам. Изредка она зарывалась пальцами в его шевелюру и начинала пропускать сквозь них прядь за прядью.       В такие моменты к юному чародею возвращался покой, и все в этом мире казалось неважным.       Но в этот день все было иначе. Запыхавшаяся, раскрасневшаяся Милли вихрем ворвалась в комнату Ника прямо посреди учебного дня.       — Мил? — маг отложил книгу и вскочил с постели. — Что с тобой?       — Не со мной! Твоему… — начала было она, но осеклась, увидев плотно сжатые губы и недобро сверкающие глаза. Набрала в грудь побольше воздуха и выпалила: — шалафи плохо!       Гоббс равнодушно пожал плечами.       — Я-то тут при чем? — хмыкнул он. — Ему часто нездоровится.       — Но не до обморока ведь! — рыкнула Милдред. — И не до лазарета!       Сердце темного екнуло.       — Мил, а она… — Гоббс потупился и нервно сцепил руки в замок. — Жрица знает?       Милли подошла к парню и обвила руками его шею.       — Я видела, как ее вели в лазарет. Она плакала, Ник.       Маг смежил веки, ощущая как душа рвется на куски от жалости при мысли о том, что слепая, сбитая с толку женщина, сейчас сидит в лазарете и пытается в одиночку справится со своей болью и страхом.       — Это ее проблемы! — дрогнувшим голосом сказал Ник и с шумом втянул носом воздух.       — Ты нужен ей, Гоббс, — мягко сказала Милли, целуя парня в щеку. — Сейчас ты — ее единственная опора и утешение.       — Тот, у кого выбили почву из-под ног не может быть ничьей опорой, — глухо откликнулся Гоббс.       Милдред обреченно вздохнула и отстранилась.       Парень машинально коснулся рукой груди и поморщился, не почувствовав знакомого тепла. За столько лет он привык, что эта безделушка всегда рядом. Она утешала в трудные минуты, она успокаивала и дарила странное ощущение защищенности и материнской ласки.       — Она никогда не бросала тебя, — ласково сказала Милдред. — Она была рядом, как могла. Пусть незримо, через медальон и молитвы, но была.       Гоббс болезненно поморщился, признавая правоту ведьмы.       — Держи. Кажется, это твое.       Ник открыл глаза и увидел, что Милли протягивает ему половинку медальона на раскрытой ладони.       Маг протянул руку и, чуть помедлив, сцапал безделушку. Надев ее на шею, машинально отметил, что шнурок стал несколько короче.

***

      Крисания осторожно гладила мужа по длинным седым волосам, разметавшимся по подушке.       — Ты не можешь уйти сейчас… — всхлипывала она. — Еще очень рано, Рейст!       Жрица наклонилась и нежно поцеловала мужа в лоб.       Тихий звук шагов заставил Крисанию обернуться.       — Кто здесь?! — спросила она.       Ник замер, смотря на эту хрупкую женщину в белом. Как Милли на нее похожа! Добрая, теплая, нежная и неимоверно сильная духом. Да уж, кажется, они с… отцом выбрали похожих женщин. Самых лучших.       — Кто здесь?! — в голосе жрицы зазвучала паника. — Не молчите!       — Это мы… — Ник кашлянул, подошел ближе и положил руки жрице на плечи. — Это я, мама.       Крисания обмякла и разрыдалась.       — Наринтон… То есть Ник… — кое-как выговорила она.       Гоббс обошел стул по кругу и опустился перед женщиной на колени, осторожно стирая слезы с ее щек.       — Зови, как хочешь, — глухо проговорил он. — Только не плачь.       — А дочка моя где? — вдруг спросила Крисания.       Ник недоуменно нахмурился. Какая к Бездне дочка? Сколько же у них детей?       — Разве ты один пришел? — непонимающе спросила Крисания. — Я слышала шаги двоих.       Ах вот о ком она! Ник усмехнулся и жестом подозвал замеревшую у входа ведьмочку.       — Знакомься, мам, это моя… — он лукаво посмотрел на Милдред и выдохнул, — невеста.       Милдред обескураженно посмотрела на Гоббса, но сказать ничего не успела, потому что в разговор вклинилось слабое, но насмешливое: — Любовь к светлым занозам у нас, видимо, семейное.       — Рейст! — возмутилась Крисания. — Я тебе сейчас покажу занозу! Я тебе сейчас такое устрою!       — Держись, отец, — хохотнул в ладони Ник и осекся, увидев горящий взгляд своей ведьмы.       — Невеста, значит? — возмутилась она. — А ты меня спросил?!       Мужчины переглянулись, подмигнули друг другу и в голос выдали: — Все светлые одинаковы!       

END