Средство от хандры

      Джа’ран решил, что не сдастся просто так, независимо от того, тень во снах реальна или всего лишь плод его воображения. Поэтому сегодня он целый день писал. Об устройстве мира, о других его гранях, неизвестных обычным людям. Кое-что уточнял у Зары — некоторые детали она знала куда лучше.       Он по-прежнему многого не знал о ее прошлом, однако это не мешало любить Зару. Для Джа’рана она была, прежде всего, любимой женщиной, а уже потом — сильнейшей чародейкой.       Сегодня он имел честь наблюдать, как воспоминания отражались на лице Зары. Отвечая на его вопросы о древнем Квинте, она, так же как и он, неизбежно переживала заново эпизоды своего прошлого. Иногда ее лицо озаряла теплая и загадочная улыбка. Джа'ран боролся с искушением приревновать к этим воспоминаниям. Иногда тень грусти омрачала ее взгляд. Но каждый раз, возвращаясь из путешествия по памяти, Зара облегченно вздыхала и усмехалась. Кажется, она была рада, что этот период ее жизни остался в очень далеком прошлом.       Хэлла тоже с интересом слушала мамины сказки, пока не уснула от чарующего тембра голоса. Впрочем, время было уже позднее, так что Зара отнесла дочку в кровать и вскоре сама отправилась отдыхать.       А Джа'ран продолжил писать, вдохновленный рассказом. В своей истории следовало упомянуть и демиургов Квинта, чтобы она стала более полной. Ведь Зара, вместе со своим прошлым, тоже была частью его истории.       Однако пришлось прерваться — чернила закончились. Джа'ран вздохнул: только приступил к описанию Верховного Совета Света, пришедшего на смену Создателям. Двенадцать воинов и магов, которых знали как Великих Усмирителей Хаоса… Кучка зазнаек, не сумевших противостоять Темному Советнику. О них Джа’ран мог много чего рассказать, опираясь на его воспоминания. Но чернила закончились.       Джа’ран собрался с духом, поднялся и медленно, зато впервые без трости, дошел до комнаты дочери. Мази Зары действовали безотказно, и он даже почти не ощущал потока лавы под повязками при каждом движении.       Вот будет сюрприз, когда они обе увидят, что он все-таки идет на поправку. Своими ногами.       Джа’ран приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Шлейф лавандового запаха проскользнул в гостиную. Знакомая керамическая лампа, источающая аромат, разгоняла причудливые ночные тени, на стенах отбивались фигурные облака и птицы, нарисованные огоньком свечи в ней. Джа’ран усмехнулся, подпирая косяк двери. Его маленькая волшебница спала, раскинув ноги и руки в разные стороны, почти по диагонали большой кровати. Рядом лежала Зара, укрытая лишь уголком одеяла — Хэлла ворочалась во сне и почти скинула его на пол.       Джа’ран затаил дыхание и как можно тише подошел к кровати. Очень осторожно, чтобы ненароком не разбудить, поправил одеяло, укрыв обеих. И еще некоторое время стоял рядом. Проклятая темная Сила отобрала у него возможность быть к ним ближе.       Он склонился, чтобы поцеловать в макушку дочку. Как и Зару. Но побоялся разбудить, и пожелание хороших снов пришлось оставить при себе. Тем более что Зара, кажется, хорошие сны не видела сейчас. Из ее груди вдруг вырвался судорожный вздох, а лицо исказилось то ли от боли, то ли от злости. Ей тоже снился кошмар. Но тут Джа’ран был не в силах помочь.       Неужели подозрительная тень пробралась и в ее сны?       Джа’ран очень надеялся, что нет, и они навеяны лишь воспоминаниями из прошлого. Он ласково прикоснулся к щеке Зары и поджал губы. Если ей снился такой же белоснежный лабиринт из тумана, он очень хотел бы оказаться рядом и разогнать чувство всепоглощающей пустоты, убедить, что она не одна, а он всегда будет с ней, чтобы защитить. Даже сильнейшую чародейку.       Джа’ран не знал, что подействовало, но лицо Зары наконец разгладилось, дыхание снова выровнялось. Он тоже облегченно вздохнул: наверное, просто себя накручивал.       Вернувшись на кухню за тростью он пообещал себе аккуратно расспросить Зару о ее снах.       Чтобы и самому крепче уснуть, Джа’ран решил выпить чаю, тем более что проголодался. А на голодный желудок сон не шел. Поэтому он потихоньку доковылял до печи, где на остатках жара подогревался чайник. С осторожностью в движениях забросил еще несколько небольших поленьев, и те резво затрещали, подхватив пламя. Раньше Джа’рану понадобилась бы лишь толика Силы и простенькое заклинание — и чайник нагрелся бы просто в руках. Но пока тело не восстановилось, использовать нестабильную Силу также было рискованно.       Бодрящий мятный аромат разлетелся по всей кухне, стоило Джа’рану залить кипяток в заварник. Ему определенно стоило успокоиться и только потом взглянуть на ситуацию со стороны. Возможно, Зара права, его привычка видеть во всем скрытый смысл, что позволяла выживать в условиях битв и удерживать власть после них, сейчас играла против него.       Однако смутные подозрения подтвердились, когда Джа’ран услышал торопливые шаги в гостиной. Через несколько секунд он увидел Зару. Жена выглядела обеспокоенной, в блестящих от слез глазах застыл страх, она ссутулилась и обхватила себя руками, будто замерзла — Джа’ран видел, как она вцепилась пальцами в кожу, чтобы подавить дрожь.       Зара искала его.       Вряд ли она удивилась, что Джа’ран не спал, — привыкла. Даже к тому, что он не спит в последнее время, потому что пишет. Но вот трость, приставленная к столу без своего хозяина ее наверняка насторожила. Он видел смятение чувств, отразившееся на ее лице, когда Зара, обогнув камин, почти вбежала на кухню: страх, что Джа’ран исчез, облегчение, что все-таки нет, и удивление оттого, что передвигался без помощи.       Они так и стояли несколько секунд в неловком молчании, глядя друг на друга. Джа’ран вдруг подумал, Зара могла решить, что он бессовестно симулировал свою слабость и пользовался ее добротой и состраданием, а теперь она раскрыла его.       Сюрприз был испорчен.       — Я заварил чай… — только и сказал он в ответ на ее удивление.       Джа’ран хотел бы узнать, о чем Зара сейчас думала, что ей снилось — чтобы она поделилась своими тревогами. Но также понимал, что сам ей не рассказывал о своих. Поэтому предоставил ей выбор.       Зара улыбнулась, с облегчением выдохнув, и шагнула к нему, собираясь обнять. Джа’ран приготовился к жгучей боли на груди и ребрах под перевязками, но она прикоснулась так осторожно, что Джа’ран посчитал ее видением, призраком в очередном его сне. Поэтому прижал сильнее к себе, чтобы через боль ощутить реальность.