О ностальгии и дешевом вине

«...Свет далеких фонарей. Туман. Зонты. И ты, Ослепительно юна, а я — увы...» (Иван-Кайф «Акутагава-сан») «...Меня скосит чума. Тебя погубит звезда. Но у тебя есть любовь, у тебя есть любовь, У меня — тоска...» (Иван-кайф «Тоска»)

Лера все-таки заставила Олега — уговорами и угрозами — пойти в больницу. Пообещала, что сама, вне приема, проведет его к знакомому врачу, и Олегу посмотрят многострадальный глаз. При больнице, в которой она когда-то проходила практику, было поликлиническое отделение, в котором работали те же врачи, так что кое-кого Лера там знала. Олег упирался, смотрел волком, но Лера была непреклонна. И это был тот редкий случай, когда и Сергей был на ее стороне, так что в будний день, по предварительной договоренности с Петром Петровичем, Лера потащила Волкова за шкирку к окулисту. Объяснять Петру Петровичу подробности их с Олегом отношений Лера, естественно, не стала, просто сказала, мол, друга надо посмотреть, а я и он уж в долгу не останемся. Мучили Олега долго, капали в глаза, смотрели так и эдак, врач подозревал отслоение сетчатки и был весьма рад, когда оно не подтвердилось. Олегу прописали специальные капли, очки, не напрягать глаза и избегать во всем обозримом будущем драк. Олег со вздохом облегчения, чуть ли не завиляв хвостом, вывалился из кабинета, тут же надел отнятые, видимо, у Разумовского солнцезащитные очки. Они делали его похожим на братка из 90-ых, только золотой цепи и барсетки не хватало. Волков явно повеселел — видно, за глаз все-таки опасался, но Леру эмоциональное состояние Олега уже не так волновало, ей хотелось поскорее домой, она бодро поскакала вперед и не заметила, как он отстал. А когда заметила, решила, что подождет его в холле, у регистратуры, чтобы не возвращаться. И именно в этот момент она налетела на своих родителей. И непонятно, кто удивился больше — родители или Лера. - Папа? Мама? - выдавила она, пытаясь найти пути к отступлению. - Вы что тут делаете? - Да вот, пришли обследоваться, Вите давно надо сердце нормально проверить, ты же знаешь... - маме тоже стало неловко, как будто нарваться на дочь в больнице было самым неприличным делом в ее жизни. Наверное, это потому что папа ненавидел себя чувствовать слабым и больным и ужасно смущался, когда его загоняли к врачу. И как только мама его уговорила? И теперь ее усилия грозили пойти даром. И снова из-за Леры. Ну и из-за Разумовского тоже. И, конечно, Олег выбрал именно эту заминку, чтобы вырулить из-за угла. И, видно, по ее потерянному выражению лица неверно оценил обстановку, потому что тут же подскочил к ней и озабоченно нахмурил брови. - Валера, все в порядке? На взгляд Леры, у нее все было в порядке, пока не появился Волков и не попался на глаза ее родителям. И что теперь делать? Она тщетно мысленно перебирала варианты, пытаясь как-то придумать достойный предлог для нахождения Олега в больнице под ее крылышком, но в голову ничего не шло. - Мам, пап, это Олег, мой друг, - тупо выдавила она и покраснела. Покраснела, потому что ненавидела родителям врать, а с ходу оказалось очень сложно сочинить, откуда этот друг Олег взялся в ее жизни. На студента Волков никак не тянул, на коллегу по работе — тоже, можно было бы сказать, что он тренер рукопашного боя, но проблема-то была в том, что Лера про секции свои и достижения все-все родителям и Кире рассказывала, и не упомянутый до этого момента Олег вызвал бы еще больше подозрений. Впрочем, он и так вызвал у родителей подозрение. Нет, не так. ПОДОЗРЕНИЕ. Лера прямо видела, как в глазах мамы загорелся огонек мысли, потом мама многозначительно посмотрела на папу, и понеслось. Лера не могла их винить — Олег со своим клыком, солнцезащитными очками, широкими плечами, легкой небритостью и амбре человека, который курит пятнадцать раз в день, буквально воплощал в себе мечту восьмиклассницы о мальчике-плохише. И хотя Лера давно вышла из фазы мечтаний о ком-то статном и красиво прикуривавшем от спички (да не было у неё такой фазы вообще!), для родителей она так в чем-то и осталась девочкой-подростком. Лере хотелось совершенно по-детски затопать ногами и закричать, что Олег не ее парень, жених или кто еще там, и как вы могли такое подумать?! - но это было бы еще более странно, чем неловкое перетаптывание и общие фразы у регистратуры в поликлинике. Папа первым представился — Виктор — и крепко сжал руку Олегу, Олег не менее крепко сжал ее в ответ. Мама опять многозначительно переглянулась с папой (Лера мысленно возопила, но в реальности стиснула зубы и выдала самую милую свою улыбку из серии «Только отпустите и не задавайте вопросов») и, просительно глядя на Олега, неожиданно предложила: - Олег, не хотите зайти к нам, чайку попить? А то мы так давно Лериных друзей не видели, она из-за работы никого к себе не зовет, мы уже и забыли, когда она в последний раз посиделки устраивала. Раньше у нас все время какие-то ребята сидели, так хорошо было, правда, Лерочка? «Лерочка» содрогнулась, но Олегу хватило благородства твердо сказать: - Нет, извините, я тороплюсь. Через полчаса они уже сидели с родителями Леры на кухне. Лера была в таком ужасе, что даже не поняла, как это вышло. Но у мамы был дар при необходимости укорачивать даже папу, не говоря уже о Кире, практики у нее с ними двумя (да и с Лерой порой) было хоть отбавляй, а потому Олега мама на лопатки уложила на раз. У Леры было подозрение, что в Олеге есть какое-то трепетное отношение к чужим мамам, а потому он разом смирился и с тем, что его все-таки зазвали на чай, и с тем, что теперь папа сидел прямо напротив него и неодобрительно и пристально смотрел на зажженную сигарету. Олег виновато опускал глаза, но продолжал стряхивать пепел в вытащенную из каких-то закромов тяжеленную хрустальную пепельницу. - И кем вы работаете, Олег? - с энтузиазмом неофита-заговорщика спросила мама, подливая ему чай и подкладывая печенье, чтобы, видимо, Волков не сбежал от ответа. - Олег — тренер по рукопашке, - ровным голосом сказала Лера. - Ох ты ж, - наигранно удивилась мама, - значит, тренировали Лерочку? Мы думали, она сейчас больше кендо увлечена. Олег кивнул, но решил уйти от описания подробностей: - Благодаря кендо у нее прекрасная растяжка. Киря, который мрачно сидел за этим же столом и периодически сверлил и Леру, и Олега сердитым взглядом— он-то сразу понял, что случилось с Олеговым глазом, и Лера могла поспорить, что уже решил, что это Олег ее избил (а она, видимо, его, в ответ) — пробурчал что-то неразборчивое, но в стиле «Знаем мы, зачем тебе от нее хорошая растяжка нужна». Лера думала, что больше покраснеть она уже не может, потому что Олег на секунду прищурился так, словно ему стало смешно, но он сдержался. И Лера поняла — он искренне наслаждается происходящим, сидит тут, чаевничает, любезничает с ее родителями и нисколечко не страдает и не боится, что его кто раскроет. Лера так разозлилась, что пропустила момент, когда папа спросил Олега про военную службу и Олег ему что-то навещал на тему, а поскольку папа когда-то служил, то у них тут же нашлись общие темы для беседы. И когда красная пелена с глаз Леры спала, то она обнаружила, что Олег с папой уже мирно обсуждают какие-то знакомые только им особенности армейского распорядка и военные части. И, казалось бы, хуже быть не может, но через полчаса Лера уже нервно сюпала чаем, потому что затем Волков включил свое обаяние в сторону мамы, и они начали компетентно обсуждать достоинства заварного и пресного теста, а еще Олег прочитал короткую, но выдающуюся лекцию на тему разницы между лавашем, матнакашем и чепалнашем. Никогда Лера не замечала в Олеге такого желания покрасоваться, как в Сергее, но выяснилось, что они одного поля ягоды и одного дуба желуди. Олег крутил хвостом, родители (и даже Киря) взирали на это, чуть ли не открыв рот. Лера почувствовала себя преданной собственным семейством. Наконец, ей буквально за шкирку удалось вытащить Олега из-за стола, оторвав его от пятой кружки чая и трепетных обещаний мамы послать Олегу рецепт тех-самых-пирожков-с-рисом-и-яйцом. В коридоре с Волкова взяли слово приходить еще и присмотреть за Лерочкой, а то такая неприятность с ней случилась, совершенно некому за ней приглядывать. Олег, у которого еще не все зажило от случившейся с Лерой неприятности, очень серьезно пообещал, что присмотрит, приглядит и вообще позаботится, что вызвало скрежетание зубов у Леры и умиленный взгляд мамы. Уже на улице Лера на него набросилась: - Это что такое было?! - Что значит - «что это такое было»? - Олег, кажется, немного удивился ее напору. - Я ради тебя старался, чтобы твои родители чего не заподозрили! Лера была права — у Олега действительно было трепетное отношение к чужим волнующимся родителям. - Ага, так расстарался, что мама уже прикидывает — сможет ли меня уломать на полноценный свадебный макияж! Волков аж замер с сигаретой во рту: - Подожди... Ты хочешь сказать, что они подумали, что мы?.. - А что еще они могли подумать?! Олег обидно расхохотался, да так, что закашлялся и сигарету выронил, и был вынужден присесть на поребрик. - Я же старше тебя на 10 лет! Бедные твои родители, Валера! Могу представить, какое впечатление на них произвел... - Я думала, ты меня на все пятнадцать старше, - Волков и правда выглядел слишком солидно для того, чтобы едва перешагнуть рубеж тридцатилетия. - Да уж. Боже, это же самое натурально знакомство с родителями было, а я и не понял, еще все думал — чего это твои родаки так ко мне приглядыватся, но посчитал, что просто у них подозрения вызываю, но я у всех вызываю, так что я аж постарался впечатление сгладить. Олег неожиданно пришел в крайне хорошее настроение. Наверное, то, что тебя в кои-то веки не посчитали сбежавшим преступником, сильно повышает тонус. - Ох, прямо молодость раннюю вспомнил, как пошел знакомиться с родителями одной барышни и так трясся, что минут пятнадцать у подъезда курил, прежде чем зайти. На мне еще была дурацкая белая рубашка с выпускного и растянутый свитер Серого, видок был тот еще. Сейчас так смешно вспоминать, а тогда — как судьба решалась. Лера шокировано молчала в ответ на это признание, потому что ей не столь сложно было вообразить молодого Олега, сколько просто не представлялось, что он может чего-то бояться. Олег снова что-то вспомнил и рассмеялся, запрокинув голову. Клык на его груди возмущенно задергался от таких поползновений. - Ладно, Валера, повеселили вы меня. Хочется чем-то закрепить успех. Ты когда-нибудь пила вино из картонной коробки? Лера покачала головой — полностью из ступора она еще не вышла. - Да брось ты! Даже на студенческих посиделках? Когда кончилась вся приличная выпивка и надо чем-то догнаться? - Мне никогда не надо было ничем догоняться, - возмутилась Лера. - Я вообще не любительница пить в компании! - Тогда ты многое потеряла! Это же часть студенческой юности! Все, «невестушка», пошли восполнять этот пробел, хочу молодость вспомнить! - и Олег куда-то ринулся, довольно бодро для человека, у которого были проблемы с легкими. Лера неловко поспешила следом. Сергей Разумовский в угаре ей напоминал торнадо — подхватит, и закрутит, и всегда есть шанс, что скинет на какую-нибудь Гингему, но в большинстве случаев оставит лежать живой, хоть и пожеванной, и все ещё в Канзасе. А вот если в угаре был Олег Волков... Ну, Лера до этого его в угаре не видела, но теперь могла представить. Тебя просто сносило стихией. Воображение бодро рисовало Волкова командиром полка, ведущего солдат в атаку из засады. Лере очень не хотелось никуда идти и пить с Олегом, но Олег вошел в раж и выходить оттуда не собирался, и его энергия отдавалась зудом в голове Леры. Когда кто-то так загорался какой-то идеей, очень сложно взять и не пойти за ним. Правда, обычно Лере хватало на это силы воли, но сейчас ей не хотелось возвращаться к родителям и к неизбежным вопросам, да и оставлять Олега одного тоже не хотелось. Она знала этот тип людей — такое безудержное веселье у них быстро переходило в черную меланхолию. Поэтому она покорно тащилась за ним и так же покорно взирала, как он с нескрываемой радостью ребенка в Детском мире копался на полках местного алкомаркета. - Валера, тебе какое название больше нравится: «Кубанская вольница» или «Кадарка Евпаторийская»? - А какое лучше? - тупо спросила Лера, чувствуя себя девятиклассницей на попойке за гаражами после школьной дискотеки. - Понятия не имею, - радостно откликнулся Волков. - Названия интересные. О, смотри, вино «Осень» называется! Иронично будет зимой «Осень» пить! Наконец, они вырулили к кассе, по дороге захватив какую-то приглянувшуюся Олегу закуску. Лера неуверенно посматривала на пачки в руках: - Олег, ты уверен, что вино, которое можно пить, может стоить 137 рублей? - Да ладно, Лера, обычное столовое вино, не очень хорошее, но на что только ни пойдешь ради ностальгии! Лера сдалась и стала выкладывать на кассу сырокопченую колбасу, орешки, соленый сыр, мандарины и бумажные салфетки. Под безразличным взглядом продавщицы она чувствовала себя неловко, словно совершила какое преступление против сомелье и виноградников Франции. - Пошли, Валера, я тут недалеко отличное место знаю! - провозгласил Олег, и продавщица посмотрела на Леру с такой иронией, что Лере захотелось немедленно приложиться к пакетику орешков. Олег привел ее во двор-колодец. Зима уже заканчивалась, но темнело все равно рано, и в темном квадрате парадных и слабо светящихся окон столь редкое для Питера светло-синее, в поддевке облаков, небо смотрелось чужеродным. Двор был пустым и страшным, в таких дворах любят поджидать неразумных девиц гоповатого вида молодые люди с сигаретами в зубах. Правда, Лера была почти уверена, что к девице в ее лице они точно не подойдут, потому что Олег со своими просвечивающими через целлофан пакетами вина скорее им бы компанию составил, чем конкуренцию. Олег уверенно прошел к одной из парадных, набрал код — дверь нехотя пикнула — и махнул Лере рукой. Лера насторожилась еще больше, она предпочла бы никуда не заходить, но все-таки потрусила следом. Тот, в итоге, не пошел в какую-нибудь квартиру, а поднялся по лестнице до самого чердака, с завидной ловкостью вскрыл замок и вытащил ошарашенную Леру на крышу. Крыша была с плоской площадкой наверху, обзор там открывался потрясающий. Улицы уже заполнили сумерки, а вот само небо еще было светлым. Облака, по-зимнему кудлатые, были слегка подсвечены почти исчезнувшим солнцем. Олег методично выложил на один из пакетов закуску и вино, а на другой предложил сесть Лере. Сам он по-турецки приткнулся у ограждения, открутил крышечку, отпил, хмыкнул и протянул Лере. Она глотнула — вино было кислятиной, даром, что полусладкое, но на ветру оно разом прошлось теплом по пищеводу. - Такая гадость. Прямо как на первом курсе, - с нежностью сказал Олег. - Казалось, так круто, что ты сам уже можешь покупать в магазине вино. Серый ругался, говорил, что ни один уважающий себя человек такое пить не будет, но ты же знаешь Серого — ему подавай марочное, чтобы в красивой бутылке... Нет, я сейчас и сам стал разбираться, но это, - он чуть насмешливо скривил уголок рта, - вкус юности. Лера чуть не сказала, что у его юности довольно поганый вкус, но поняла, что заявить такое Волкову было бы слишком жестоко. Она сделала еще глоточек. У нее не было такой ностальгии по первому курсу, поскольку там решался вопрос, будет ли она нормально видеть или нет, ей было не до гулянок, и она была уверена — никакой важный этап социализации она не пропустила. Но Олег с таким теплом об этом вспоминал, что ей стало грустно. Если уж ты про распивание дешевого тетрапака вспоминаешь с умилением, чего тогда стоит твоя остальная жизнь?.. Под эти мысли вино вливалось в организм охотнее, и Лера срочно закинула в себя пару кусков колбаски и веточку плетеного сыра. Небо стремительно наполнялось темнотой, словно ткань воду впитывала. Но на горизонте оно еще было светлым, дул ветер, промозглый, но уже весенний. Облака теперь бежали быстрее — словно торопились на уменьшающуюся светлую полосу. - Я любил бывать здесь, еще до того, как уехал с Серым в Москву поступать. Я тебе соврал насчет студенческой юности, потому что она прошла не здесь, да и та, что была — не юность, а огрызок. Но я хорошо помню, как впервые вернулся в Питер после долгого отсутствия, потому что служил и больше бывал в Москве, то-се, и пошел сюда. Меня удивило, что небо осталось прежним. То есть нет, вид тут, конечно, каждый раз другой, но суть вида... Субстанция, так сказать. Меня долго не было, а над Питером по-прежнему бежали облака. Меня не было, а небо светлело, темнело, менялось. Никогда я к Питеру особо привязан не был, никогда особо не хотел сюда вернуться навсегда, но что-то, знаешь, я вот сейчас здесь, смотрю, как это небо меняется, смотрю, недобитый, недоубитый, одно сплошное «недо», и что-то тянет. Сосет под «ложечкой». Небо меняется, даже когда мы на него не смотрим. Тебе это не кажется странным, Валера? Лере, конечно, многое казалось странным. Что она сидит на крыше с Волковым, что Олега потянуло на откровения с полпакета дешевого вина, что она почему-то это все слушает, но беда была в том, что ей было тут мерзло, но хорошо. Вино грело, Олег говорил интересное, все проблемы с крыши казались далекими и мелкими. - Долгий путь пройден, За далеким облаком. Сяду отдохнуть, - процитировала она. - Кто это? - встрепенулся Олег. - Басе. Олег покачал головой: - Красиво. Не очень понятно, что именно тебя трогает, но красиво. Они сидели, пока полностью вокруг не стемнело и пакеты с вином не закончились. Лера прилично набралась и готова была остаться тут до утра. В общем-то, они бы и сидели, если бы дверь на крышу не приоткрылась и оттуда не высунулась весьма бодрая для этого позднего часа старушенция, которая стала им грозить всеми карами, включая вызов полиции, МЧС и почему-то психиатрической скорой помощи. Олегу и Лере пришлось позорно ретироваться, но отчего-то с пьяных глаз бежать, спотыкаясь на каждом повороте, по лестнице, под проклятия вдогонку, было очень весело. Они остановились только когда отбежали уже прилично от того дома: Лера с Олегом стояли под аркой в каком-то совершенно незнакомом районе. Было темно, и фонарь слабо освещал неровно покрашенные стены и подозрительную лужу у стены. Лера включила фонарик на телефоне. Олег прислонился к стене, пытаясь отдышаться, но получалось плохо, потому что ему было смешно, и он то смеялся, то хрипло кашлял. - Бабки меня еще с крыш не гоняли, - с нервным смешком сказала Лера. - Это часть - как это глупое слово было? - экспириенса, во! Какая же студенческая попойка без злобных бабок? - просипел Олег. - Опыт, без которого я вполне могла обойтись, - голова была тяжелая, и Леру слегка вело. Она была пьяная, но еще не настолько пьяная, чтобы не понимать, что свою норму она превысила. Она очень тупо смотрела на надпись на стене рядом с Олегом, чуть выше неровного асфальта: «Дайте мне точку опоры, и я встану». Смысл ее от Леры ускользал. «Причем тут Архимед?» - пыталась сообразить она. - Жалко, орешки остались на крыше. Но колбасу я прихватил, будешь? - Олег протянул ей остаток палки. Лера смотрела на колбасу, потом подняла глаза на Олега. Почему-то попытка поделиться с ней колбасой показалась ей очень трогательной. Пауза затягивалась. У Леры возникло жуткое чувство, что Олег сейчас бросит колбасу и поцелует ее. И она не знала — эта мысль ее совсем пугает или совсем не пугает. Но Олег только рассмеялся, убрал колбасу, тыкнул ее пальцем по носу, как ребенка. - С нас, пожалуй, хватит. Надо домой. - Слушай, Олег, - Лере пришла на ум не очень бодрящая мысль, - как мы Сергею расскажем, ну, что Киря его видел, и что мои родители с тобой познакомились, да и вообще?.. Вот эту попойку?.. Олег задумался. Достал сигарету. - Разберемся. Я разберусь. До квартиры Сергея они добрались совсем за полночь. Олег как раз неловко шарил в поисках ключей, когда дверь отворилась, и Разумовский в ореоле нервной энергии и гнева их буквально втащил за рукава в квартиру. Видно, услышал шебуршание за дверью. - Какого вы творите?! Олег, я от тебя одну смс-ку получил: «Идем гулять»! И все, никаких подробностей, где вы торчали столько времени, я хотел уже за вами ехать! - Серый, - Олег упреждающе поднял руку, его слегка пошатывало. Он героически схватился за косяк, - слушай... - «Слушай»?! Начало первого, вы бухие, как... - Сергей дышал яростью, как раскаленная печка. - ...будешь моим шафером? - закончил мысль Олег. - Что? - Разумовский запнулся, словно ему неожиданно по голове прилетело. - Я жениться хочу. - Что? - Сергей все еще не мог выйти из ступора, и это была одна из самых смешных вещей, что Лера видела в своей жизни. Ну, или это все-таки вино действовало. - На Лере, - Олег схватил ее за руку и сжал. - Так как. Будешь шафером? - Почему на Лере? - глупо переспросил Сергей. Глаза у него были как плошки. - Смотри какая! - Олег сделал неопределенный жест свободной рукой в сторону Леры. - Ты же сам выбирал. - Вы что, сдурели совсем? - Разумовский прищурился, чуть ли не зашипел как кот. - Лера! - патетически воскликнул Олег. - Он не хочет нашего счастья! Но мы его убедим. Силой. - Какого?.. - только и успел начать Сергей, но Олег уже перехватил его за плечи и поволок. - Ты бери за ноги, - буркнул он Лере, - и потащили в спальню. - Ты какое себе плечо берешь: левое или правое? - спросил Олег. Лера потыкала в одеяло. - Какие-то они жесткие. Ну пусть левое будет. - Можешь взять себе живот, - благородно предложил Волков. - Пустите меня, идиоты, - возопило одеяло. - Помолчи, Сереж, мы тут решаем, где кто спать будет. - Вы запихнули меня под одеяло в одежде и уселись сверху, - Сергей выпутал голову и теперь возмущенно таращил глаза. Он был растрепанный и взъерошенный. «Как воробушек, - умилилась Лера. - И не скажешь, что психованный». Разумовский пытался вырваться, но они с Олегом крепко его держали. - Устраивайся, - Олег кивнул Лере, сам он уже удобно расположился справа, превентивно прижимая Сергея локтями. Лера попыталась устроиться на Сергеевом плече, оно было каким-то состоящим из углов: он вроде сам был мускулистый, а плечи - костлявые. - Придурки, - Сергей завозился под одеялом, - я в ботинках. Дайте хоть ремень расстегнуть — неудобно же. Олег от возмущения аж голову поднял: - Ты что себе позволяешь при моей «невесте»?! Ремень расстегнуть! Похабник! - Идиоты, - повторил Разумовский. - Полные законченные идиоты, с кем я связался вообще?! - А ты мудак, Серый, - Олег положил голову на Сергеев бок и прикрыл глаза. Разумовский перестал дергаться и затих. Он смотрел в потолок как-то отстранено, как будто Лера и Олег на него не навалились. - А я-то почему? - тихо спросил он. - Потому что не послушался меня насчет открытия того ресторана, - Олег к Разумовскому даже не повернулся: так и лежал, прикрыв глаза. - Потому что все хотел по-своему сделать, потому что поперся за мной на тот склад без нормального плана, потому что сейчас все равно в неприятности лезешь. Сергей лежал неподвижно. Потом сказал еще тише: - Ладно, я мудак. Вы придурки. Что теперь? - Теперь — спать, - отрезал Олег и устроился поудобнее. Лера наконец-то нашла уютную впадинку, положила на Сергея подушку и закрыла глаза. Утром она об этом сильно пожалеет. Но сейчас ей было тепло, тихо и хорошо. Слышно было спокойное дыхание Разумовского и хрипловатое — Олега. За окном шелестели машины. Где-то залаяла собака. Утром будет плохо и неловко. А сейчас Лера просто чувствовала облегчение, что никакие кошмары к ней не подберутся — все равно люди у нее под боком страшнее любого кошмара и сами кого хочешь испугают. Ей нечего бояться. С этой мыслью Лера очень мирно уснула, свернувшись калачиком.