Happy smile

«Так что мне плевать, кто из вас двоих умрёт — ты или же Цукаса. Только лишь выгода меня и заботит». Менталистам свойственно лгать и притворяться. Людям свойственно менять мнение. Вообще-то, если рассуждать логически, союз с человеком, способным буквально создать всё из ничего — весьма выгодно. Вообще-то, Сенку-чан способен создать колу в каменном мире, и это однозначно жирный плюс. Ген невольно улыбнулся от этой мысли — смущённо и тепло. Сенку горел уверенностью, усердно прятал сомнения, страхи и усталость за улыбкой, однако их по-прежнему был способен заметить любой достаточно наблюдательный менталист. Сенку добрый, харизматичный и трудолюбивый. Пожалуй, даже слишком трудолюбивый — отдавал всего себя науке и, похоже, почти не спал. И улыбался он каждый раз по-разному — Ген успел выучить, какие улыбки означают азарт, заинтересованность, гордость, восхищение, отвращение, панику, за какими таятся все его страхи и месяцы недосыпа, а за какими — стопроцентная уверенность, однако искреннюю, счастливую, умиротворённую наблюдал лишь пару раз, и то её почти сразу сменяла тревожно-тоскливая — так было при их воссоединении с Тайдзю и Юдзурихой, при прослушивании пластинки с голосом Бьякуи… Хотя, конечно, Сенку-чан продолжал строить из себя сильного героя, нести на своих плечах груз ответственности за восстановление цивилизации и держать при себе все свои мысли и эмоции. Ген, несомненно, был рад тому, что эта азартная улыбка при создании очередного изобретения была очень похожа на счастливую, однако это было что-то… Не то. Да, в ней присутствовали радость и восхищение, но никак не умиротворение. Будто тот огонь, что горел внутри Сенку, побуждая постоянно что-то создавать, не давал ему покоя. Будто, как настоящее пламя поглощает всё, что горит, и потухает без подпитки, огонь Сенку для того, чтобы разгореться, поглощал его сон и спокойствие, требовал постоянно создавать, создавать, создавать… Ген хотел помочь. Иногда, наблюдая за сообразительностью, трудолюбием и самоотверженностью Сенку, он чувствовал себя ничтожеством, ещё сильнее желал внести хоть какой-то вклад и терялся, не зная, что и как он вообще может сделать, не имея ни ума Сенку, ни силы Магмы. Сенку, Сенку, Сенку… Его планы были всё масштабнее. Он всё больше времени и сил уделял их реализации. Первое, что пришло в голову Гена — совместно с жителями деревни подарить ему на день рождения обсерваторию. Сенку любил космос. Ген надеялся, что это сделает Сенку хоть немного счастливее, даст повод отдохнуть. Сенку не спешил отдыхать, и именно тогда Ген понял, что стоит действовать решительнее. Сенку-чан как-то говорил, что польза может быть от совершенно любого человека, и никто никого не превосходит. Сильной стороной Асагири Гена являлось то, что он разбирается в психологии — осталось лишь придумать, как применить эти знания на практике. Всем людям необходима поддержка, не так ли?.. — Сенку-чаааан! — Ген постучал в дверь обсерватории, пряча волнение за лучезарной улыбкой, стараясь сохранять в голосе бодрость и позитив. На улице уже стемнело. — Входи, — голос вымученный и хриплый. Сенку закашлял синхронно со скрипом открываемой двери, прикрывая рот ладонью. Асагири Ген — менталист. Иногда хочется избавиться от эмпатии, забыть о языке тела, разучиться складывать мельчайшие детали в мимике, внешности, интонации, поведении в целом, лишь бы не ощущать на собственной шкуре, как человеку становится хуже. Асагири Ген, к сожалению, знал и ту улыбку, что Сенку давил из себя сейчас — «мне хреново, но давай сделаем вид, будто ничего не было, ибо я не хочу казаться слабаком в твоих глазах; и помощь мне не нужна, я сам справлюсь». Его потихоньку накрывала паника. Это вам не двадцать первый век, где любой мог сходить за необходимыми медикаментами когда угодно. — В чём дело, менталист? — учёный, усмехнувшись, уставился на него, выпрямился, — Мне некогда делать тебе колу, в моих планах… — Нет, Сенку-чан, я просто хотел тебе кое-что сказать, — Ген говорил мягко, вкрадчиво, успокаивающе. — Знаешь, Сенку-чан… Я уже говорил тебе это, однако повторюсь: я горжусь тобой, — он смущённо улыбнулся, прикрыв глаза, — и искренне восхищаюсь. Думаю, вся деревня со мной солидарна. Спасибо тебе за то, что ты делаешь для нас… Хотя ты, наверное, снова скажешь, что это ненужная сентиментальная чушь… — Она и есть, — Сенку тяжело вздохнул, бледное лицо покрылось лёгким румянцем. — Но… Спасибо, — он отвернулся и снова кашлянул. — Ох, мне не послышалось? — просиял Ген, подходя ближе и желая встретиться с ним взглядом, — Мой дорогой Сенку сказал «спасибо»? Учёный несколько секунд молчал, а после выдал, всё ещё не глядя на Гена: — Что-то ещё? Если нет, то мне пора работать. Менталиста не обманешь — он почти не сомневался в том, что уловил в голосе Сенку нотки смущения. Отлично. Значит, у него будет больше шансов воздействовать на Сенку с целью заставить отдохнуть и позаботиться в первую очередь о себе. — Вообще-то я хотел сказать тебе ещё кое-что, дорогой мой Сенку, — по-прежнему мягко и осторожно. Нельзя спугнуть, оттолкнуть. — Вернее, попросить. — Говорю же, мне некогда делать… — Нет-нет-нет, Сенку-чан, это не связано с созданием чего-либо… Скорее наоборот. Сенку в недоумении уставился на Гена, и тот смог заметить все детали его внешности — мешки под глазами, мозоли на руках, то, как его слегка шатает… Неутешительная картина. Сердце болезненно сжалось. — Тебе необходимо отдохнуть, — прямо и резко, неожиданно даже для самого Гена. — Отдыхать мне тоже некогда, — обессиленная улыбка. Всю наигранную стойкость и невозмутимость как рукой сняло. Ген опешил. — От меня зависит будущее человечества, и ты должен это понимать. У Гена в душе противостояние. С одной стороны — хочется высказать, скорее прокричать всё то, что он думает об этом «ядолженвсёделатьсам». С другой — следует избегать ссор с ним, ибо это может привести к провалу плана, да и не стоит давать ему лишний повод для беспокойства. — Сенку, ты можешь меня выслушать? — вздох. Сенку вздрогнул — Ген выглядел серьёзным. — В идеале ещё и прислушаться. Кто тебе сказал, что ты обязан всё делать самостоятельно, забывая об отдыхе? Вселенная не схлопнется, если ты за ближайший год не восстановишь цивилизацию своими руками до уровня двадцать первого века, но вот если ты не будешь заботиться о себе, то в скором времени погибнешь, и я останусь без колы. «И, что ещё важнее, без тебя», — это Ген предпочёл пока что не озвучивать. Сенку не шелохнулся — всё так же смотрел на него, только, кажется, смутился чуть сильнее. Отвечать не спешил — вероятно, переваривал, взвешивал «за» и «против». Ген боялся, что диалог выльется в скандал. — Да ты же десять миллиардов процентов не оставишь меня в покое, менталист, — смех походил на истерический, а эту улыбку (смущённо-смиренную?) Ген видел, кажется, впервые, и оттого невольно вздрогнул, после чего тепло, удовлетворённо улыбнулся в ответ. Смех вылился в кашель. Сенку опустился на колени. Перепуганный Ген сразу же бросился к нему — одну руку разместил на спине, осторожно поглаживая, а вторую приложил к его лбу, проверяя на наличие жара. — Да у тебя же температура! — ахнул менталист, не убирая рук. — Так отойди, идиот, заразишься же! — проворчал Сенку, одной рукой упираясь в грудь Гена, однако, как подметил сам Ген, он был либо слишком слаб физически, либо вовсе не желал вырываться. Ген беспокоился — с укором смотрел прямиком в его глаза, находящиеся буквально в нескольких сантиметрах. — Как ты, чёрт возьми, довёл себя до такого состояния? — по тому, как Сенку, смущённо нахмурившись, отвёл взгляд, Ген понял, что тот поражён серьёзностью его голоса — он ведь действительно редко терял привычные непринуждённость и позитив. Оставалось надеяться, что менталисту удастся на него повлиять. — Всего лишь простуда, это несерьёзно. — С каких пор забота о своём здоровье является чем-то второстепенным? — Ген хмурился, сверлил взглядом, мало-помалу теряя самообладание, а Сенку в его руках сжался — видимо, чувствовал беспокойство менталиста. — Посмотри на меня, Сенку-чан, — он выдохнул, пытаясь успокоиться самому и успокоить Сенку своей улыбкой, и осторожно переместил руку с его лба на подбородок, мягко поворачивая к себе, — и постарайся, пожалуйста, понять. Помимо того, что ты играешь важную роль в восстановлении цивилизации, дорогой мой Сенку, ты также не являешься второстепенным персонажем непосредственно в моей жизни… Так что твоя смерть вследствие болезни будет, мягко говоря, печальным и очень нежелательным исходом. В глазах Сенку удивление, некий шок. Кажется, понял. Ген всеми силами пытался скрыть, как он боялся проявления гнева и отвращения учёного, и оттого несколько мгновений, что тот анализировал ситуацию, казались вечными. В его голове тысячи вариантов развития событий после того, как они с Сенку поссорятся из-за этой ситуации, включая уход Гена из деревни и даже его самоубийство. Главное в жизни Сенку — наука, а значит, потеря для него будет незначительная. Однако все страхи моментально сменились сначала тем же удивлением, что чуть ранее было у Сенку, а после — искренней радостью и спокойствием, исходящим, к счастью, и от учёного, опустившего голову на плечо Гена. Ген обнял его осторожно и нежно, слегка поглаживая — лишь бы не спугнуть. — Я могу заразить тебя… — но отстраняться однозначно не хотел, полностью расслабился, пусть и дышал тяжело. — Плевать. Хотя, знаешь, поэтому я возьму на себя ответственность лечить тебя, Сенку-чан. Сильнее возможности заботиться о Сенку, нормализовать его режимы сна и питания Гена радовала лишь его счастливая, умиротворённая улыбка, ответные касания и лёгкий румянец.