Любовь во мраке

Это был тысячный год до нашей эры. Год, когда Аро убил Дидим. Год, когда нужно было приложить все силы и удержать Маркуса рядом. Его уход угрожал распадом клана. Аро уже жалел о совершённом — Маркус с каждым днём угасал, осознавая, что никогда не найдёт убийцу своей супруги. Ситуация требовала срочного решения — Аро понимал, как слабело влияние Вольтури. Он вызвал недавно присоединившихся к ним Деметрия — лучшего ищейку, которого можно было сыскать, и Феликса. Пару сотен лет назад он был воином в Сардинии. Феликс обладал особой способностью предвидеть последующие шаги противников, поэтому он никогда не проигрывал в бою. Его физическая сила, которой не было равных, так прославила его во всём Средиземноморье, что люди верили в его благословление самим Богом войны. Известность не прошла и мимо Аро, нуждавшегося тогда в воинах и охране, поэтому в возрасте двадцати одного года Феликс был обращён. — Мне нужно, чтобы вы нашли кого-то, кто смягчит тоску Маркуса. Мне всё равно, скольких вы сюда приведёте. Если они окажутся бесполезны, в таком случае послужат нам в качестве пищи. Ступайте и найдите. Феликс и Деметрий, ни секунды раздумывая, учтиво поклонились и ушли. Поручение, которое им дал Аро, оказалось не из лёгких. Около двух с половиной лет они искали по всей Европе людей, затем приводили бесчисленное множество женщин и мужчин для реализации планов правителя. Однако все попытки найти человека, который смог бы повлиять на Маркуса, заканчивались тем, что его кровью утоляли голод. Аро всё больше отчаивался. Поиски шли тяжело. И всё же вскоре у них появилась надежда. Во время скитаний до Феликса и Деметрия дошли слухи о некой юной жрице храма Ники Аптерос в Афинах. Она завоевала уважение микенского народа благодаря своей способности усмирять и облегчать страдания людей. Путь до этого города не занял у них много времени, поэтому ночью они уже были у входа в храм. Феликс поднялся по мраморной лестнице и постучал в тяжелые двери, которые внезапно открыла высокая темноволосая девушка с пронзительными карими глазами и светло-золотистой оливковой кожей — смертная красота, поразившая его до глубины души. — Вам нужна помощь, юные скитальцы? — произнесла она мягким голосом, возвращая Феликса к реальности. — Мы здесь по приказу нашего повелителя, юная госпожа; он ищет помощи у жрицы этого храма, которая умеет облегчать боль отчаявшихся, — ответил он, не в силах отвести глаз. Её взгляд перепрыгнул на Деметрия. — Прекрасная госпожа, не затруднит ли вас наша просьба остаться здесь на некоторое время, пока не завершатся поиски? — обаятельно произнёс он. Девушка слегка заколебалась, но согласно обычаям Греции, нельзя было отказывать в гостеприимстве тому, кто его просил, поэтому она позволила им войти. — Конечно, не затруднит. Мы вас обустроим, — сказала она, ведя их в скромный храм. Деметрий заметил, как его сослуживец не мог перестать глядеть на смертную: да, она была привлекательна для смертной и бессмертной. И всё же он был больше заинтригован внезапной одержимостью близкого друга. — Меня зовут Феликс, а это Деметрий. Юная госпожа, могу ли я узнать, как зовут вас? — спросил он, продолжая смотреть на её длинные волнистые темно-каштановые волосы. — Меня зовут Корин, — ответила она без малейшего намека на интерес в голосе. Для обоих такой холодный ответ был странным: они привыкли, что при одном появлении люди падают к их ногам или даже дрожат, слыша их имена. Но Феликсу узнать её имя было сравнимо с счастьем. Они спустились по лестнице, и Корин отварила дверь в тёмное помещение. — Приношу свои извинения, но это единственное, что мы можем вам предложить. Я прослежу за тем, чтобы вас хорошо накормили и предоставили все удобства. — Госпожа Корин, благодарим вас за гостеприимство, мы не попросим большего, чем вы смогли бы дать, — учтиво произнёс Феликс. Внешнему обаянию он научился у Деметрия — будучи человеком ему было не до галантностей и манер. — Достопочтенная Корин, я вынужден попросить вас о встрече с известной жрицей, наши поиски неотложны, — сказал Деметрий. Они не могли оставаться в этом помещении, напоминавшего подвал. Комфорт Велатри ему импонировал больше. — Конечно, — ответила она, поклонившись, — Я — та, кого вы ищете, но мы поговорим завтра. Дверь захлопнулась, Феликс и Деметрий, наблюдая за её остывшим следом, осознали кое-что. Сердце камнем упало вниз, когда Феликс понял: эта миловидная девушка, привлёкшая его внимание, есть та, кого они искали; но его стала пугать её дальнейшая судьба: что, если Аро не сочтёт её ценной для клана? Деметрий понимал, что происходило, но, несмотря на чувства, идти против приказа Аро они не имели права, если только не хотели быть казнёнными. Бессмертие было слишком бесценным, чтобы вот так легко его потерять. Наступило утро, и, к счастью для бессмертных, стояла мрачная погода. Феликс и Деметрий рассказали Корин о том, что их господин ищет кого-то, кто мог усмирить эмоциональный кризис мужа его покойной сестры и что её способности в этом помогли бы им. В обмен она была бы щедро вознаграждена. Эта награда была лишь легендой, которую они рассказывали бесчисленному множеству других до неё, и безоговорочно все соглашались на эту сделку. Но не Корин. Она лишь спросила о том, кто был тот господин и где он её ждал. Они предупредили её, что это будет долгое путешествие по морю до Велатри, где как раз её ждали, и, возможно, её могут попросить остаться надолго, пока вдовец не восстановится. — Похоже, у меня нет другого выбора, кроме как пойти с вами, — произнесла Корин, привставая с места, словно готовая с ними пуститься в путь прямо сейчас. — Хорошо, мы выйдем в полдень, — бросил Деметрий и вышел из покоев с довольным видом. — Вы уверены, госпожа Корин? — обеспокоенно спросил Феликс, поймав испепеляющий полный гнева взгляд Деметрия, на что тот ответил ему тем же. — Да! Я не могу оставить крик о помощи без ответа, я должна хотя бы попытаться ему помочь, - со страстью, которая тронула Феликса, заявила она.  — Да будет так, дева, — сказанное было пропитано смешанными чувствами, которые диктовали ему следовать приказам Аро и в то те время защитить Корин от ужасной участи. Она не имела понятия, на что шла. — Я соберу свои вещи, господин Феликс, — впервые произнесла она его имя, и это звучание было чрезвычайно сладким для его слуха. Он протянул руку, чтобы коснуться её лица, но остановился за секунду до соприкосновения её выдоха, тёплой кожи со своей — холодной и мертвенно-бледной. — Я обещаю привести вас в целости и сохранности; даю вам своё слово, моя госпожа Корин. — Это вселяет в меня огромное спокойствие, господин Феликс, — сказала она, одарив его теплой улыбкой и сверкающим взглядом карих глаз. В тот момент ему казалось, что даже сами звёзды могли бы отвернуться, не выдержав всей её красоты. Феликс застал Деметрия в их тёмных покоях, и хотя, тот не мог сдержать своей ухмылки, гнев в его глазах бросался во внимание. — У тебя к ней есть чувства, — и сказанное было утверждением, а не вопросом. — Возможно, — произнёс он, глядя на него со смесью злости и досады. — Тогда покончи с этим! Возьми её! Сделай то, что хочешь, но не привязывайся к ней. Ты знаешь, что с ней будет, если Аро снова не одобрит, — сказал Деметрий бесцветным голосом, лишившим его харизматичности. — Возьму! Но не ради того, чтобы обладать ею. С ней я так не поступлю. Это не то — я знаю, — заявил Феликс, глядя вдаль. — Мы влюбляемся не так, как люди; если ты влюбился, то это навсегда! Посмотри на Маркуса, что с ним стало, — раздражённо произнёс Деметрий. — Если до этого дойдет, я обращусь к Аро с просьбой превратить её в одну из нас, я буду просить и даже умолять, если придется, — сказал Феликс, сердито глядя на Деметрия, хотя он понимал, что это не его вина. — Ты действительно веришь, что Аро для тебя это сделает? Да ты слеп, старина; он скорее избавится от неё, как и от остальных, если не признает её ценность, — буркнул он. — Она идёт, собирайся, мы отправляемся, — бесстрастно произнёс Феликс, хватая свой мешок. Он буквально нырнул в дверной проём, чтобы встретить Корин. Дорога для троих путников была мирной, они редко останавливались днём, когда светило солнце. Вместе им было настолько комфортно, что уже вскоре пришло время отправляться на корабле. Во время путешествия Феликс и Корин сблизились. Корин даже ослабила бдительность, позволив себе ему открыться. Она не отрицала, что оба путника были чрезвычайно симпатичны, но всё же впечатляюще высокий Феликс заставил её почувствовать так, что она может полностью ему доверять. Порой в их долгих ночных разговорах, он сдерживал себя от искушения коснуться её; она же страстно желала, чтобы он коснулся её лица своей огромной ладонью, которая, казалось, могла легко раздавить её; и всё же у неё не было сомнений, что эти ладони так же могут быть нежными. Когда они прибыли, Феликс и Деметрий повели Корин в огромный зал, где у самой дальней стены находились три трона, а на них восседали трое владык, о которых Феликс ей рассказывал. — Добро пожаловать, госпожа Корин! Я так рад, наконец, познакомиться с вами! — пропел Аро высоким тоном, протягивая руку, чтобы запечатлеть на её ладони поцелуй. Корин колебалась, она чувствовала себя неловко перед этим необычным человеком. Ища поддержки, Корин взглянула на него, но выражение его лица говорило, что он ничего более не мог ни сделать, ни сказать, ведь он выполнил своё общение — привёз её в целости и сохранности. И что бы ни случилось дальше, Феликс не мог защитить её. Осознание всего этого поразило до глубины души. Что происходит, что они от неё хотят и кто этот странный мужчина перед ней? Корин протянула руку, и Аро схватил её, как змея хватает свою добычу, и оставил на ней поцелуй; она почувствовала, как он завладел в её сознании всем тем, что она когда-либо знала и видела. Происходящее ощущалось осквернением её глубоких размышлений и самых сокровенных моментов в её жизни. Она почувствовала, как что-то оторвалось от неё, когда он отпустил руку, и она рухнула на пол. Феликс поднял её в то же мгновение, прежде чем она успела соприкоснуться с землёй. — Что ж, Феликс, я вижу, она очень привязалась к тебе, и, похоже, ты к ней тоже. Но прежде давайте посмотрим, как она сдержит своё обещание, — произнёс Аро с садистской улыбкой. Феликс мог только со страхом наблюдать за Аро, зная, что должно было произойти. Деметрий не попытался как-то вмешаться и помочь — никто бы этого не сделал против владыки. Аро застал, как её тёплые слёзы поражения и боли потекли по щекам, когда Феликс, нежно держа, прокусил в районе шеи кожу. Её агонический крик стал для него пыткой — он мог молиться всем богам, лишь бы они услышали его молитвы о том, чтобы Корин стала тем, кого искал Аро. — Доброе утро, любимица, — услышала она голос Аро, когда очнулась от болезненного и мучительного кошмара. Что-то в ней изменилось: казалось, всё было тем же, но в то же время совершенно иным — внезапно для себя она стала лучше чуять, видеть и слышать. — Что ж, дорогая, все эти три дня Феликс не отходил от тебя ни на шаг; то было очаровательным зрелищем; я бы не смог разлучить вас, но увы! Пора убедиться: ты — ли та, кого я искал? В любом случае, покажи нам, на что ты способна, — заявил Аро радостным тоном, будто происходящее не было зловещим. Пока Аро вёл её из покоев к тронному залу, он объяснял, кем она стала, кому теперь должна подчиняться и кто эти бессмертные вокруг. Едва они вошли в тронный зал, Корин увидела Феликса, державшего на руках пленного мальчика. Она тут же ощутила голод; лезвие проткнуло кожу шеи, из жилки хлынула алая жидкость. Корин, не сдержавшись, инстинктивно набросилась на мальчика, но Феликс вовремя её остановил, лишь положив руку на плечо. — Сделай это по-другому, Корин, — с глубокой обеспокоенностью произнёс Феликс, наблюдая за её остервенением из-за крови. Она недоверчиво посмотрела на него, её красные глаза вспыхнули гневом на то, что не насладилась мальчиком в этот момент. — Осторожнее, — тихо сказал он ей, и это вывело её из безумного состояния. Она отпрянула от жертвы, словно опомнилась в совершении греха. — Нет! Я чудовище! — воскликнула Корин, приземлившись на пол. Глаза залились кровавыми слезами. — Вот кто мы такие, моя милая Корин, и мне жаль, что я привел тебя в этот мир, но тебе нужно питаться, — с безнадежностью в голосе произнёс Феликс. Ему стало больно от того, что поступил с ней так, но другого выбора у него не было, — Постарайся сделать это как можно безболезненнее для него, — продолжал он говорить, не отрывая от неё взгляда, крепко держа пленника. Корин посмотрела на него, а затем на мальчика. Едва коснувшись его лица, она принялась унимать страх в его глазах. — Мне нужно испить твою кровь, малыш, я постараюсь сделать это безболезненно и быстро, — дрожащим голосом она обратилась к нему, словно прося разрешение. Испуганный мальчик не только успокоился, но и одарил её лёгкой улыбкой, подставив свою шею, словно для него принять смерть от её рук было блаженством. Корин прокусила ему вновь кожу и вобрала от него всё, что могла, и это в конце концов приблизило его гибель. Этот случай, конечно же, заинтриговал Аро. Сложив руки вместе, он заявил: — Ты — та, кого я искал. Ни один смертный не сделал бы то, что сделал этот мальчик. Он был счастлив и безмятежен, принимая свою смерть, — Аро смотрел на неё с жадностью в глазах. Корин была в замешательстве и не знала, что сказать. Она взглянула на Феликса, который, наконец, снял тяжёлый груз с плеч Аро. Но былo ли ей самой так же легко? — Я вижу, вы двое по-настоящему любите друг друга, но я вынужден выдвинуть одно условие: никому из вас не дозволено приближаться друг к другу, ибо Корин отныне предназначена Маркусу. Это будет нашим тайным соглашением. Приблизитесь, попытаетесь сбежать — убью одну на глазах у другого, а второго запру навсегда в темнице, — в одушевлённом голосе Аро звучали угрожающие нотки, а его взгляд был коварен, — Мы достигли взаимопонимания? — Да, — ответил Феликс, всё ещё глядя на Корин, из глаз которой хлынули кровавые слёзы, — Если это — то, что будет держать тебя рядом со мной вечно, оставит тебя живой и невредимой, — прошептал он ей, — Я пойду на это, владыка Аро. — Если это мой единственный путь остаться с тобой, тогда я тоже согласна, — сказала Корин сквозь алые слёзы. — Хорошо, — удовлетворённо заключил Аро. — Какова твоя воля, мой господин? — спросила Корин, когда Феликса отправили избавляться от тела мальчика. Оба возлюбленных знали, что всегда будут здесь вместе, но в то же время навсегда разлучены.