Все, что я когда-либо хотел

      Сан Ву сидел на полу своего дома; дома, который он купил, когда он и Ги Хун были на самой замечательной стадии их отношений; когда счастье и радость были всем, что они могли испытывать каждый день.       Комнаты и дизайн, которые они сделали сами, цвета и уникальные текстуры, произведения искусства, которые Ги Хун привез из своей квартиры. Кончик пальца Сан Ву медленно провел по тонкой, видимой линии темного деревянного пола, на котором он сидел; такого мягкого и безобидного, что только идиот мог получить занозу. — Блять! — Ги Хун кричал из гостиной, Сан Ву мчался к нему из своей студии, крик боли его возлюбленного был слышен даже в наушниках.       Добравшись до источника шума, Сан Ву не смог сдержать смешок, вырвавшийся у него изо рта при виде Ги Хуна, лежащего на земле и потирающего ногу с самой очаровательной надутой губой. — Что случилось, детка? — спросил молодой человек, раздраженный хмурый взгляд Ги Хуна превратился в печальный. — У меня заноза на ноге… — прошептал он, глядя на Сан Ву глазами, блестящими от непролитых слез.       Боже, как кто-то может быть таким красивым и в то же время невероятно очаровательным?       Мягко улыбнувшись, молодой человек успокоил другого: — О, мой бедный Ги Хун, дай мне посмотреть.       В результате он опустился на колени, взял своего возлюбленного за правую лодыжку и поднял ногу, почти сразу заметив незваного гостя, доставляющего неудобство.       Когда Сан Ву сосредоточился на том, чтобы убрать крошечный кусочек дерева с ноги Ги Хуна, последний больше не сдерживал слез в глазах, концентрация и забота в карих глазах Сан Ву не переставали еще раз затрагивать самую чувствительную клеточку его души. — Только идиот мог получить занозу на этом деревянном полу, будучи таким плоским и скользким, — пробормотал Ги Хун, отвлекая Сан Ву от его заплаканных щек.       Тихо рассмеявшись, Сан Ву поцеловал колено старшего, в замешательстве нахмурившись, заметив высыхающие слезы на лице Ги Хуна. — Почему ты плачешь?       Покачав головой, он смотрел куда угодно, только не в лицо молодого человека, его губы дрожали. — Это была глупая заноза. — Ну и что? — спросил темноволосый, проводя большим пальцем под глазом Ги Хуна. — Тебе было больно, ясно? Я говорил тебе, что это нормально — совершать такие ошибки, какими бы глупыми ты их ни считал.        Он успокаивал более высокого мужчину, его рука переместилась с его лица на волосы, играя с ними.       Затем Ги Хун медленно опустил лоб на мускулистое плечо, нуждаясь в том, чтобы почувствовать присутствие своего парня рядом со своим телом; его дыхание у уха, мелодичное биение его чудесного сердца; тепло его сильных рук, обнимающих его.       Сан Ву улыбнулся при воспоминании, что-то внутри него сломалось, когда он понял, что, возможно, каждое чудесное мгновение, которое они провели, отныне было просто воспоминанием. В такие моменты, как этот, он думал, что, возможно, его неизменное отношение и привело их к пропасти, из которой они не смогут выбраться.       Его сердце сжалось, когда сгорбленное тело Ги Хуна, сидящего на диване, предстало перед его глазами, руки закрыли его лицо, а рыдания сотрясали его тело, наблюдая за собой, стоящим рядом с ним. — Как ты можешь быть таким эгоистом, Сан Ву? Разве моей любви к тебе недостаточно? — спросил Ги Хун, агрессивно вытирая слезы, текущие по его лицу. — Я задал тебе чертов вопрос, и тебе лучше ответить мне.       Сан Ву не помнил, как начался этот спор, вероятно, это было что-то, связанное с бесконечными часами и днями, которые он проводил вдали от дома; между долгими сменами в офисе и последними поездками. Но он помнил, что сказал своему партнеру позже, осуждая их отношения. — Человек не живет любовью, Хён, — сказал он тихим шепотом, встретившись взглядом с налитыми кровью глазами Ги Хуна. — Ты можешь себе представить, если бы это было так? Я бы сейчас жил на улице.       Старший усмехнулся, вставая с дивана. — Ты никогда не меняешься, не так ли? Неужели тебе так трудно остановиться на мгновение и тоже подумать обо мне? — А как насчет тебя? — спросил Сан Ву в ответ, повернувшись к нему лицом. — Я даю тебе все, что тебе нужно, и даже больше, оглянись вокруг, Ги, Хун! Посмотри на все, что у нас есть! — Он взмахнул руками, указывая на все вещи, которые они купили вместе. — Я не хочу этого, Сан Ву, ради всего святого! — сорвался Ги Хун, изо всех сил пнув ближайшую мусорную корзину. — Мне не нужны ваши деньги, мне не нужна эта роскошь, ничего из этого! — Тогда какого хрена ты хочешь?! — Тебя! — проговорил старший, хватая молодого человека за пиджак. — Неужели ты не понимаешь, сколько времени прошло с тех пор, как мы в последний раз проводили два часа подряд в одном и том же доме? Я уже несколько месяцев живу с твоим призраком, Сан Ву. Я люблю тебя, разве ты тоже не любишь меня?       Сан Ву застыл на месте, глядя широко раскрытыми глазами на лицо своего парня всего в нескольких сантиметрах от него. Ги Хун уставился на него напряженным взглядом в своих дрожащих глазах, надеясь, что молодой человек произнес эти слова в ответ. Вера, которую он хранил все эти недели, наконец-то угасла. — Знаешь что? К черту это, и к черту тебя, Чо Сан Ву, — проворчал Ги Хун, когда одинокая слеза потекла по его лицу, оттолкнул его и покинул их дом, хлопнув дверью за спиной.       Слезы защипали ему глаза, и прежде чем он смог их остановить, он уже рыдал. Сан Ву крепко обхватил себя руками, зажмурил глаза и пробормотал себе под нос утешительные слова, которые Ги Хун прошептал бы ему на ухо, если бы он был там. — Нет… нет, нет, нет! — крики разбудили Ги Хуна, Сан Ву стянул с него одеяло, когда он рыдал и бился рядом с ним.       Ги Хун положил обе руки на плечи Сан Ву, удерживая его на месте. — Все в порядке, Сан Ву, ты в безопасности, я здесь, с тобой.       Ночные кошмары не были тем, о чем они часто говорили, молодой человек страдал от них после нескольких травмирующих переживаний в течение своей взрослой жизни. Но со временем Ги Хун научился реагировать на них, зная, что паниковать — последнее, что он должен делать; успокоение своего партнера становится его главным приоритетом.       Поглаживая его волосы с нежностью, Ги Хун подождал, пока сон рассеется сам по себе, положив руку на грудь Сан Ву, когда молодой человек судорожно вдохнул. — Ты в порядке, я здесь, — прошептал он, его партнер перекатился на бок, чтобы прижаться к груди Ги Хуна.       Сан Ву держался за него, все еще чувствуя себя потрясенным очень ярким кошмаром, через который он прошел. Как раз в тот момент, когда его разум угрожал снова блуждать по сказанному сну, успокаивающий голос Ги Хуна вернул его обратно. — Куда бы ты ни пошел, я последую за тобой. Я буду преследовать тебя до врат Ада, если понадобится, потому что нет меня, если нет тебя, — пробормотал старший, успокаивая его, когда вырвался тихий всхлип. — Я всегда буду здесь, чтобы подхватить тебя, прежде чем ты упадешь.       Молодой человек заснул таким образом в объятиях Ги Хуна, и его голос убаюкивал его глубоким спокойствием, благодарный, что ему больше не снились ужасные события; гротескные образы сменились теплой улыбкой Ги Хуна.       Как он мог быть таким глупым? Предполагая, что Ги Хун, его Ги Хун будет удовлетворен материальными вещами, чтобы возместить все потерянное время; деньги исправили бы его страдания и боль. Сан Ву посмотрел в окно на прекрасный вид на сердце Сеула, ярко сияющее под звездами, собрав достаточно мужества, чтобы отправиться на поиски Ги Хуна, пока не стало слишком поздно.       Погруженный в свои мысли, Сан Ву не замечает, как открывается входная дверь, Ги Хун идет к нему, сняв обувь. — Сан Ву.       Молодой человек вздрогнул при звуке голоса Ги Хуна, смущенный и обеспокоенный тем, что он сошёл с ума, потому что Ги Хун никак не мог стоять перед ним, одетый в простой хлопковый свитер и темные джинсы. Прекрасный, как и всегда. — Хен, — пробормотал Сан Ву, облегчение и беспокойство переполняли его. — Мне жаль, мне так жаль… — Молодой человек, наконец, ломается, извиваясь на земле, пока не обнимает ногу Ги Хуна, как малыша.       Старший сидит на полу, обнимая дрожащее тело Сан Ву, как только он оказывается на расстоянии вытянутой руки, чувствуя, как горячие слезы падают на его обнаженную шею. — Ты — все, чего я когда-либо хотел, Ги Хун, — всхлипывает Сан Ву, держа в руках белый свитер Ги Хуна. — Но я был таким глупым, я был таким…       Руки Ги Хуна обхватывают его лицо, лаская потрескавшиеся губы большим пальцем, глядя на него так, словно он самый замечательный человек во вселенной; ну, он был таким в глазах Ги Хуна. — Тебе не нужно извиняться, мне тоже не следовало так уходить. — бормочет старший, закрывая глаза, когда их лбы встречаются. — Я люблю тебя, Ги Хун, — всхлипывает Сан Ву, нежно касаясь губами губ Ги Хуна. — Я всегда любил тебя.       Ги Хун целует его в ответ на его слова, Сан Ву мгновенно оседлал его, чувствуя, как руки старшего мужчины ложатся ему на поясницу. Пальцы Сан Ву дергают его за ворот свитера, Ги Хун избавляется от него, проделывая то же самое с теперь уже мятой простой футболкой молодого человека.       Они оставляют длинный след из одежды по пути в главную спальню, падая на матрас, не выпуская его из рук. Сан Ву чувствует бурю эмоций в своей голове. Он проводит руками по подтянутому животу Ги Хуна, касаясь кончиками пальцев длинного шрама на его грудной клетке.       Прикусив нижнюю губу в последний раз, Ги Хун начинает целовать грудь Сан Ву, оставляя укусы любви на любой видимой коже, улыбаясь тому, как молодой человек выдыхает его имя. Он слизывает выступивший пот с торса своего возлюбленного, одновременно поднося левую руку к открытому рту Сан Ву, погружая указательный и средний пальцы в скользкое тепло.       И когда Ги Хун убирает их и связывает их руки вместе со своей свободной, Сан Ву, наконец, позволяет своему разуму вообще ни о чем не думать.       Сан Ву просыпается от птичьего свиста снаружи, две сильные руки держат его сзади, горячее и ровное дыхание стекает ему на шею.       На его лице расцветает улыбка, он откидывается на теплое тело, обнимающее его, впервые за долгое время ощущая компанию своего партнера, когда взошло солнце.       Он остается неподвижным, когда чувствует, как двигается Ги Хун, их голые ноги соприкасаются под мягким одеялом. — Доброе утро, солнышко, — Голос Ги Хуна глубокий от сна и усталости.       Сан Ву поворачивается так, чтобы они оказались лицом к лицу, посмеиваясь над взъерошенными волосами Ги Хуна, падающими на его полуоткрытые глаза. Молодой мужчина отводит их в стороны, чтобы он мог смотреть на лицо своего партнера во всей его естественной, захватывающей дух красе. — Доброе утро, Хён. — Бормочет он, закрывая глаза, чувствуя, как Ги Хун небрежно целует его, обнимая за талию, медленно поглаживая по боку.       Ги Хун откидывает голову на подушку и вздыхает. — Нам нужно поговорить, — Говорит он, тело Сан Ву напрягается от его слов, в его голове за считанные секунды формируется несколько сценариев. Исправляя свою ошибку, Ги Хун целует Сан Ву в лоб, прижимаясь губами к голове молодого человека, чтобы тот не убежал. — Не сейчас, завтра. — Завтра? — Спрашивает Сан Ву, чувствуя себя сбитым с толку. — Да, завтра, — Подтверждает Ги Хун, притягивая тело Сан Ву ближе к себе. — Потому что все, чего я хочу сегодня, — это остаться с тобой в постели.       Сан Ву тает в объятиях старшего мужчины, прячась на изгибе его шеи, чтобы Ги Хун не мог видеть огромный румянец на его щеках. — Хен, я онемел ниже пояса, пожалуйста, сжалься надо мной. — Я не это имел в виду, — смеется Ги, Хун, подавляя зевок в кулак. — Я скучал по этому, по тебе, — Поправляется он, скользя рукой вверх и вниз по спине Сан Ву, положив щеку ему на макушку. — Я думаю, что прошлая ночь была доказательством того, что нам нужно было знать, что мы оба хотим одного и того же.       Он ждет, пока Санг Ву ответит — или просто скажет что-нибудь о своих мыслях, звук мягкого моросящего дождя, падающего на закрытые окна в комнате. Ги, Хун немного откидывается назад, глядя на спокойное лицо Сан Ву, прислонившегося к его левому плечу и тихо похрапывающего.       Очаровательная улыбка тронула уголки его губ, и старший перекатился на спину, обмякшее тело Сан Ву последовало за ним, положив голову на грудь Ги Хуна. Обняв Сан Ву за плечи, Ги Хун снова закрывает глаза, чувствуя облегчение от того, что все ещё есть надежда на их отношения.