Ayakashi monogatari: о чем молчит лиса

***

- Бва-ха-ха-ха! Поверить не могу - ты и правда попался! Кама умирал со смеху, размахивая чашечкой со сливовым вином так, что напиток едва не выплескивался из нее на траву. Духи, сидевшие рядом, веселились не так откровенно, как он, желая, все же, хоть немного пощадить уязвленное самолюбие кицунэ, однако это не очень помогало – вышеозначенный товарищ, явившийся на очередной Хякки Ягё, все равно был мрачнее тучи. - «Стоит ему встретиться с по-настоящему сильным и злобным аякаси, и он мигом сдуется!», - весьма похоже имитируя манеру речи кицунэ, паясничал Кама, чем заставлял многих ёкаи пустить носом алкоголь и рассмеяться в голос. – Асура, ты не просто клоун, ты целый цирк! - Захлопнись уже! – сорвался-таки лис на ласку, и волосы его полыхнули огненным золотом на самых кончиках. – Лицедей хренов… Кицунэ раздражённо вздохнул и отвернулся от напуганного Камы, завалившегося от его вспышки гнева в траву, вжавши голову в плечи, подпер ладонью щеку и задымил курительной трубкой ещё интенсивнее, чем прежде. - А я говорил, - вздохнул аякаси, похожий на трухлявый пень, и лису его голос показался каким-то уж до омерзения удовлетворённым. – Ну и как тебе его оммёдо? Кицунэ снова раздражённо вздохнул и нахмурился, не удостоив аякаси ответом. Кто ж знал, что это хиляк и впрямь окажется НАСТОЛЬКО сильным? *** Человек, что смотрел на него сейчас сверху вниз, стоял перед зверем все так же неподвижно и безмолвно. Его спокойный внимательный взгляд легко скользил по пойманному аякаси, и его бесстрастное, ничего не выражающее лицо уже начинало напрягать, если честно. Зверь предпринял ещё одну тщетную попытку пошевелиться, но человек не обратил на это ровным счётом никакого внимания. Да сколько ж можно-то? Зверь вздохнул тяжко и закатил глаза, понимая, что это надолго, однако человек вдруг протянул к нему руку, придержав аккуратно длинный рукав своего одеяния. Зверь запоздало сообразил, что все ещё держит в зубах ту самую злополучную печать, ради которой он и влез в этот дом, и, разжав пасть, уронил ее на руку заклинателю. Тот не смутился, отер ее от слюны и оглядел со всех сторон, осматривая на предмет повреждений. - Любопытно… О, заговорил наконец-то! - Ты ведь знаешь, что это такое? – обратился заклинатель к аякаси, показывая ему печать. Тот лишь фыркнул, глядя на мужчину перед собой с вызовом. — Это - Золотая Императорская Печать, подарок Его Величества и символ высшего доверия, какое когда-либо оказывалось его придворным, - продолжил свой рассказ заклинатель. – Вещь эта, правда, самая обычная. Она не хранит в себе никакой магии, кроме моей собственной, ведь император, хоть и считается потомком богов, на самом деле, такой же человек, как и мы все. Зверь меж тем состряпал скучающую морду, явно не слишком-то заинтересованный в рассказах о ценности печати или людском императоре. Ему она и вовсе не нужна была! А вот предлог, чтобы выманить из своего убежища этого книжного червя – очень даже. - Я пользуюсь ею для запечатывания своих рабочих документов, которые позже предоставляю императорскому двору и правящей ныне династии, - говорит человек, пряча печать в рукав своих одежд. – На ней двойное заклятие – явление сокрытого и сокрытие явного. Тонкая усмешка тронула его губы. - Собственно, благодаря ей все желающие имеют честь познакомиться с тобой, божественный кицунэ. Одного лишь не пойму – зачем было устраивать весь этот спектакль ради столь бесполезной вещицы? Человек склонился над ним и заглянул в глаза зверю. - Не расскажешь ли, а, божественный лис из рода Сайгу? В этот же момент одна из нитей заклятия, что удерживало зверя, лопнула, и тот, зарычав, рванулся вперед, и его острые зубы клацнули в опасной близости от лица заклинателя, заставив ахнуть столпившихся рядом людей. В любой другой ситуации такая реакция пригрела бы его самолюбие, но сейчас зверь чувствовал лишь глухое раздражение. Этот человек… и вправду был очень силен, и достать его этим выпадом так и не получилось – заклинатель ловко ушел от его внезапной атаки, легко подавшись назад и выпрямив спину. - Я не обязан отчитываться перед смертным, - рычит зверь, снова пытаясь разорвать сковывающие его путы и подняться на ноги. – Жалкий человечишка… Для того, кто живет меньше века, ты чересчур уж самоуверенный и наглый, раз решил, что твоих фокусов хватит для того, чтобы удержать меня! Нити рвутся одна за другой, и зверь почти успевает подняться с земли и встать на все четыре лапы, грозно возвышаясь над оппонентом, когда заклинатель вновь складывает печать, и заклятие, окрепнув в разы, с новой силой прикладывает аякаси о землю, впечатывая в светло-серый гравий под дружный возглас местной прислуги и поднимая в воздух новое облако пыли. В этот раз путы держат так, что даже пошевелиться невозможно, а заклинатель снова делает шаг к распластавшемуся перед ним божественному зверю и вновь склоняется над ним, роняя с плеч волну невообразимо длинных волос, что до этого падали ему за спину до самых пяток. - Я дам тебе выбор, божественный лис из рода Сайгу, - голос заклинателя, хоть и негромкий, набатом раздается в напряженной тишине двора, заставляя всех присутствующих напрягать слух и ловить каждое его слово. – За то, что ты разрушил мой дом, перепугал моих слуг и украл не принадлежащую тебе вещь, ты либо будешь запечатан в глиняном сосуде, либо станешь служить мне, дабы загладить свою вину и встать на путь истинный. Решай. По мнению зверя, смертный этот брал на себя слишком много, однако, уже успев прочувствовать на собственной шкуре силу его колдовства, понял, что выбор у него и в самом деле крайне ограничен. Тюрьма или рабство… И все – из-за его собственного высокомерия! Человек его, однако не торопил, терпеливо дожидаясь, пока аякаси примет решение. Что же окажется сильнее: гордость или свободолюбие? - Р-р-р, ладно, - вздыхает раздраженно зверь, демонстрируя недовольный оскал. – Стану я твоим божественным хранителем, так уж и быть! Все же, сидеть невесть сколько лет в глиняном горшке ему совсем не улыбалось, пусть даже выбранные доля и статус претили ему невозможно. А так, может, еще и досрочно освободится… если постарается хорошо себя вести. Человек же перед ним лишь кивнул ему в ответ и обратился к слугам: - Принесите бумагу и чернила. Затем же - снова воззрился на зверя, и тот поймал себя на мысли, что тонет в расплавленном свинце чужого непроницаемого взора. - А ты, божественный лис из рода Сайгу, скажешь мне свое имя. *** … - И все же хорошо, что ты вернулся к своему истинному призванию, - вырвал кицунэ из размышлений о своей нелегкой чужой спокойный голос. Уси, что восседал рядом с ним, спокойно пил свое сакэ и вид имел при этом совершенно умиротворенный. Аякаси покосился в его сторону с самым кислым выражением лица, а затем снова раздраженно вздохнул, так и не удостоив замечание Уси ответом. Много он понимает, этот рогатый с кольцом в носу… - По крайней мере, - продолжил ёкаи-бык, заново наполняя алкоголем свою чарку. – Твоим Хозяином стал очень добрый и справедливый человек. Любой другой, кто обладал бы столь же великой силой, поймав тебя на горячем, давно запечатал бы или изгнал. - …или сдал бы Наставнице, - заметил предостерегающе трухлявый пень, за что был награжден кицунэ весьма выразительным взглядом. - И это - уже не говоря о том, что он не ограничивает твою свободу передвижений! – снова нагло влез Кама, теперь держась поближе к Уси, за которого, в случае чего, можно было и спрятаться. – Знаешь, я бы сказал, что тебе грех жаловаться. Аякаси и его проигнорировал. Он поднялся на ноги, отряхнул и расправил свои одежды и, потушив курительную трубку, спрятал ее в широкий рукав, после чего, не говоря ни слова, направился прочь из чащи. - Ты куда это? – не понял Кама. - Возвращаюсь, - коротко ответил кицунэ, не оборачиваясь. – Ваша болтливая шайка мне надоела. — Вот всегда он так… - вздохнул ёкаи-ласка, развалившись на освободившемся месте и наливая себе еще сакэ; на чужую грубость он, в силу своего характера, и не думал обижаться. - Ему нужно время, - с легкой улыбкой заметил Уси, пожав плечами. – Асура всегда был свободолюбивым духом. - А еще, - снова послышался голос аякаси, что был похож на трухлявый пень. – Весьма своенравным божеством. Уж как о-Инари Сайгу с ним намучилась… - Думаю, знакомство с господином заклинателем пойдет ему на пользу, - Уси снова пригубил сакэ, выглядя при этом еще более умиротворенно. Кама же громко фыркнул, искоса глянув на товарища своими хитрыми глазами. - Смотри только, чтобы наш пламенный приятель тебя не услышал. *** Дорога до города заняла все оставшееся до рассвета время. С прошлого Хякки Ягё минул уже целый месяц, в течение которого кицунэ исполнял обязанности божественного хранителя при великом заклинателе. Сам он не понимал, зачем ему вообще понадобился Хранитель, если этот человек и сам был достаточно силен, чтобы защитить себя, и частенько возмущался по этому поводу, чем вызывал у заклинателя лишь веселый смех. — Это – твое наказание, Асура, - отвечал всегда затем его Хозяин, пряча за длинным рукавом свою спокойную мудрую улыбку. – Ни больше, ни меньше. Смирись. С этих его слов он обычно бесился еще больше, обязательно поджигал что-нибудь малозначительное, а потом долго сидел и дулся, пока новоиспеченный Хозяин не посылал его куда-либо по своим собственным очень важным делам или отправлял помогать слугам восстанавливать поместье. Приходилось подчиняться – даже он не мог ослушаться приказа того, кому вручил свое имя, пусть даже быть мальчиком на побегушках его бесило даже больше, чем необходимость становиться на ненавистный путь. Что этот смертный вообще себе позволяет?! Возмутительно! Солнце медленно выползало из-за горизонта, освещая пустые пока улицы Хэйан-кё; скоро здесь станет довольно людно и шумно, поэтому стоило поторопиться. Кицунэ, однако, делать этого не хотел, позволяя себе насладиться последними на сегодня минутами свободы – опять ведь потом впрягут носиться туда-сюда до самой ночи, тц! – поэтому до поместья он добирался аж на целых полчаса дольше. Солнце уже успело подняться над горизонтом, когда он, оттолкнувшись от земли, огненной стрелой влетел в покои Хозяина сквозь открытые балконные ставни. - С возвращением, - приветствует его заклинатель, что сидит за низким столиком, подогнув под себя ноги, и его длиннющие волосы змеятся по полу позади него. – Ты почти не опоздал. Он улыбается легко и спокойно, воззрившись на кицунэ, а затем от души тянется, задрав вверх тонкие руки и разминая спину. Его Хранитель, сидя на полу, наблюдает за ним. - Ты снова не спал всю ночь? – небрежно интересуется кицунэ, когда человек перестает блаженно мычать и садится ровно. - Нужно было закончить с календарями и составить карту звездного неба для текущего лунного цикла, - ответил ему заклинатель, не сдерживая зевоты. – А что? Беспокоился за меня? Он весело щурится, улыбаясь, и аякаси хмыкает высокомерно, отворачиваясь тут же. - Еще чего захотел? Заклинатель на это лишь улыбнулся и принялся шуршать исписанными листами бумаги, на которых уже успели высохнуть разноцветные чернила. Кицунэ, что уже достал из рукава трубку и принялся вытряхивать ее, глянул на него краем глаза и заметил, что его Хозяин убирает календари вместе с какими-то записями в большой конверт. - Попозже утром придет гонец от императорского двора, - плавя сургуч над все еще горящей свечой, сообщает ему заклинатель; достает затем ту самую печать и, капнув сургуч на бумагу, запечатывает конверт. – Отдашь это ему лично в руки, а потом поможешь слугам по хозяйству. Нужно заменить еще пару фусума*, которые ты благополучно разломал, когда вломился ко мне в поместье, так что не забудь заглянуть в мастерскую в ремесленном квартале. Денег на найм рабочих тебе выдадут. Кицунэ вздохнул обреченно и закурил. И так вот каждый день… Если раньше он бесцельно шатался по округе, спал, когда хотел и творил, что вздумается, то сейчас он только и делал, что носился по поручениям да хлопотал по дому. Даже слуги уже привыкли к нему и перестали бояться, не стесняясь, при случае, и обращаться за помощью. Отказать им он все равно не мог – это означало бы ослушаться прямого приказа Хозяина, что в его положении было и так невозможно. - Понял, - взяв из рук Хозяина конверт, кицунэ спрятал его в рукав – так точно не потеряется. – А до этого? - Погрей мне воды и подготовь комнату для сна, - ответил заклинатель, убирая со столика все письменные принадлежности. – Не люблю ложиться спать немытым. Кицунэ снова вздохнул. Чужая утренняя рутина тоже стала уже привычной. - Будет сделано, Хозяин, - аякаси поднялся на ноги и смахнул со своих многослойных одежд невидимые пылинки. – Хотя, вообще-то, это не входит в обязанности божественного хранителя. - …как и - погром в чужих домах, наряду с мелкими кражами, - улыбнулся заклинатель, и кицунэ, недовольно цокнув языком, потушил в очередной раз трубку и ушел выполнять приказы Хозяина.