🍯
— мне, эм, мне жаль, что я внезапно уехал на днях, — извиняется ранбу, застенчиво потирая затылок. он выехал из их дома; майкл был убит горем. ранбу снял костюм и выбрал более неаккуратный наряд; черный свитер с его видневшейся расстегнутой белой рубашкой, выглядывающей из-под воротника и нижнего края с закатанными рукавами. таббо думает, что он выглядит хорошо, но не может этого сказать — он ничего не может сказать. кольцо все еще сияет на его белом роге, подходящее такому же на левом роге таббо, и не сказать об этом ранбу может быть немного эгоистично. хотя, оно соответствует наряду. они разговаривают за кофе на залитом солнцем лугу, где трава становится золотой, и луковые цветы разбросаны повсюду вокруг них. таббо интересуется, помнит ли ранбу о луковых цветах. — все в порядке. я понимаю. как ты устроился в своем новом доме? ранбу обдумывает этот вопрос, слегка нахмурив брови: — к удивлению? все прошло довольно гладко. и я не могу вспомнить многие вещи, но… техно, фил и ники были довольно замечательными. — да. конечно. я рад, что они тебе помогают, — говорит таббо, изо всех сил стараясь не обращать внимания на нарастающую боль в груди. — если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, дай мне знать. я знаю, что ты меня не помнишь, но мы были друзьями. друзьями. — ох! ну, эм, я надеюсь, мы сможем снова стать друзьями, — улыбается ранбу, и таббо чувствует себя так, как будто он собирается заплакать. эта улыбка, в которую он влюбился, слегка кривая, но совершенно милая. — ты напоминаешь мне кого-то, кого я знал. — напоминаю? — спрашивает таббо, и ему нужно все, чтобы заставить свой голос не дрогнуть. кивнув, ранбу отпивает кофе. — он… я думаю… нет, я знаю, что люблю его. мы спасли зомбированного детеныша пиглина на день святого валентина в качестве свидания. я думаю, что мы владели гостиницей с красивой терракотовой плиткой в качестве пола и вместе построили колонны для особняка. он немного хаотичен, но я все равно его люблю — он очень умен и неплохо умеет строить. я не могу вспомнить, кем он был— ах, извини, я говорю чепуху. таббо неуверенно выдыхает, сжимая чашку кофе слишком крепко, чем следовало бы. — всё в порядке, — говорит он, и если его голос немного дрожит, никто не должен знать, — он похож на хорошего человека. — да, — немного печально отвечает ранбу. — думаю, мы были женаты. я не знаю, смогу ли я снова его найти. — я помогу, — обещает таббо. таббо не нужно говорить, что человек, которого ищет ранбу, находится прямо перед ним.🍯
— думаю, я влюблён в тебя. ранбу еще никогда не был таким смелым; они лежат в биоме подсолнечных равнин с цветочными венками на головах, оба их кольца хранятся в сундуках. таббо не может смотреть на него, не срываясь, а ранбу не может вспомнить. таббо дергает за лямки своего комбинезона, зная, что пятна травы на голубой джинсовой ткани стоят этого момента мира. его желтая футболка сочетается с рубашкой ранбу, рукава слегка закатаны, и тот факт, что они связаны даже таким маленьким образом, дает таббо немного покоя. может быть, теплое солнце как-то связано с этим. — влюблён? — спрашивает таббо, переплетая их пальцы. он слегка улыбается. если его улыбка окрашена печалью, никому не нужно об этом знать. — да, — отвечает ранбу и немного поворачивает голову, чтобы встретиться глазами с таббо. — я уверен. — я тоже, — шепчет таббо в ответ, свободной рукой снимая венок ранбу и пробегая пальцами по его двухцветным волосам. они близки, так близки, что, если таббо приблизится, они бы поцеловались. — …могу ли я? легкий кивок ранбу в ответ. таббо наклоняется, и губы ранбу мягкие и на вкус как мята — они всегда были такими — и если таббо чувствует вкус собственных соленых слез, никому не нужно об этом знать. горько-сладко. все в этом горько-сладко. таббо предпочитает сосредоточиться на сладком и отстраняется, чтобы перевести дух; ранбу научился не обжигаться водой благодаря разработанному зелью таббо. слабо на краю сознания таббо думает, что хорошо, он все еще помнит, как его заваривать. — ты плачешь? — спрашивает ранбу, беспокойство и волнение пронизывают рассеянный разум таббо. — я сделал что-то не так? ранбу приподнимается с беспокойством в гетерохромных глазах, и таббо следует его примеру. — нет, нет, я в порядке, — говорит таббо, вытирая лицо рукавом. — я просто… счастлив. правда, — и он правда потерялся в этой беспокойной буре радости, печали и гнева, и таббо не знает, как себя чувствовать. — и немного ошеломлен, если честно. но я люблю тебя. — хочешь обвенчаться в церкви прайма? — да. да, я хочу. — мы обвенчаемся снова. мы можем официально заключить брак, раз уж мы уже не несовершеннолетние. осторожно, ранбу встает и хватает в охапку таббо, держа его, как невесту, улыбаясь так широко, что таббо тоже не может не смеяться, как бы сильно это ни было больно. — тогда вперед.________________________________________
это происходит во второй раз, когда ранбу двадцать один, а таббо двадцать два. на этот раз это происходит из-за алкоголя, жидкость быстро испаряется, оставляя только пятна на белой рубашке ранбу. сначала таббо думает, что это просто виски (что они вообще пили?), жгучая жидкость превращается в теплое, нечеткое ощущение. но, может быть, таббо следовало знать лучше; он действительно должен был. — …я тебя знаю? — спрашивает ранбу, держа стакан с напитком; его глаза слегка расфокусированы, но таббо знает разницу между бессознательностью алкоголя и потерей памяти ранбу — он знает это с шестнадцати лет. не снова. боже, только не снова. — не знаешь, — мягко говорит таббо, забирая стакан из пальцев ранбу. он закатывает свои рукава. — но ты слишком много выпил. давай отвезём тебя домой. будь ранбу трезвым, таббо знает, что ранбу оказал бы какое-то сопротивление. но остатки его памяти и пьянство заставляют ранбу доверять ему, поскольку таббо оплачивает их напитки и выводит ранбу из бара. они идут молча. ранбу слишком озадачен, чтобы понять, что таббо тихо плачет, благословение и проклятие для них обоих. не важно. таббо просто нужно доставить своего мужа — теперь уже своего никого — домой в безопасности. — почему ты знаешь мой дом? — спрашивает ранбу, его голос неестественно тихий и немного невнятный. они сейчас перед старым домом ранбу. таббо приезжал сюда каждую неделю, чтобы убраться на всякий случай, и случай настал. — ты знаешь меня? — я знаю тебя, — подтверждает таббо, — поспи, ранбу. ранбу бросает на таббо вопросительный взгляд, прежде чем споткнуться. таббо наблюдает и следит за тем, как ранбу исчезает наверху, прежде чем отвернуться и направиться к домам техноблейда и филзы. есть новости, которые он должен сообщить, услуги, которые он должен попросить.🍯
— похмелье? — спрашивает таббо, предлагая ранбу чашку кофе. кольцо исчезло с его пальца, замечает таббо. быстрее, чем в прошлый раз. таббо хочет просто свернуться калачиком в одеяле и плакать до скончания веков. в тумане, заволокшем его разум, пока он собирался, таббо не обратил внимания на то, в какую одежду он одевался. слава богу, таббо не схватил что-то из одежды ранбу, вместо этого взяв простой свитер кремового цвета, который действительно не должен был носиться рядом с кофе. когда ранбу слегка кивает и берет чашку, таббо тут же играет со своим собственным кольцом; болезненное напоминание о том, что его снова забыли. — итак… ранбу… почему ты попросил меня встретиться с тобой? ранбу проглатывает половину содержимого чашки, прежде чем поставить ее на забор, за которым они оба сидят и отвечает, голос все еще немного скрипучий: — ты таббо, да? я хотел поблагодарить тебя. за то, что вчера привел меня домой. техно рассказал мне об этом. — ранбу неловко сует руки в карман толстовки. — в любое время, — говорит таббо. — в любое время. он правда имеет это в виду. даже если это больно — быть забытым снова и снова — таббо будет идти дальше — он пережил потери и боль, он может с этим справиться. даже если каждый раз, когда это происходит, кажется, будто это тысяча маленьких порезов — по крайней мере, не физически. по крайней мере, они не оставляют шрамов. таббо подсознательно трет большим пальцем покрытую шрамами сторону лица. они впадают в тишину. одну из тех, которые кажутся неловкими, такими далекими от комфортной тишины раннего утра и поздних ночей, которые они привыкли разделять, когда ранбу все еще помнил имя таббо. — могу я задать тебе вопрос? — спрашивает ранбу, нарушая тишину. таббо кивает. — конечно, — отвечает он. — я тебя не знаю, — констатирует ранбу, пересказывая факты через головную боль (судя по тому, как его брови слегка нахмурены; таббо улавливал манеры ранбу на протяжении многих лет), похмелье и амнезию, но у него все на удивление идет хорошо. — но ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы найти мой дом. я что-то упускаю? ранбу перестал использовать книги, чтобы записывать в них события. таббо думает, что если бы он этого не сделал, они оба не смогли бы со всем справиться. — я не уверен, — лжет таббо, и эта ложь выскальзывает из его губ так же легко, как комплименты и ласковые прозвища. он дергает за рукав свитера. — прости. разочарование просачивается в глаза ранбу, ясное как день. солнце продолжает светить, трава по-прежнему золотая, а луковые цветы цветут. ничего не изменилось. все изменилось. таббо размахивает ногами. то, что он не может наступить на землю, сидя на заборе, раньше было милым. теперь это просто напоминание о том, насколько он беспомощен. и таббо позволяет себе насладиться красотой черт ранбу. при естественном освещении шрамы, оставленные собственными слезами ранбу, почти не видны; ресницы и волосы стали льняными, как будто сцена была вырвана из сказки. если бы ранбу вспомнил его, таббо попросил бы его толстовку. но теперь он просто беспокоится о их сыне. что он снова скажет майклу? мальчику сейчас десять, и он намного умнее, чем кто-либо в его возрасте, но сработает ли честность? —...знаешь, обычно это звучит подозрительно, — говорит ранбу, его голос звучит скорее дразняще, чем серьезно. — но я доверяю тебе, потому что… ты мне кого-то напоминаешь. он тоже добрый, как и ты, и намного умнее, чем я когда либо был… могу я, эм, отплатить тебе за напитки и кофе? — ах, тебе не обязательно, — с улыбкой отвечает таббо, чувствуя, как возвращается часть той старой знакомой неловкости влечения и обхаживания друг друга. он намеренно игнорирует его описание от ранбу из другой жизни. от этого у него кружится голова. от этого его тошнит. — но если ты действительно хочешь… ранбу усмехается. — могу я пригласить тебя как-нибудь на кофе? — просто чтобы отплатить? — игриво говорит таббо. он действительно не должен позволить себе влюбиться снова, он это знает. но разве это не стоит боли, нескольких лет радости и мира? любовь всегда причиняет боль — разве не поэтому люди говорят «утонуть в любви»? подумает ли майкл, что такова любовь? — может быть, — ранбу отвечает улыбкой. — это зависит от тебя. — мы можем пойти выпить кофе, — соглашается таббо. — мне нравится твоя компания. ухмылка на лице ранбу расширилась до чего-то, от чего у таббо заболело сердце. — ты завтра свободен? в три часа дня? — ага, — кивает таббо. тогда томми, вероятно, будет свободен для присмотра за ребенком. — ага, я свободен.🍯
иногда таббо задается вопросом, насколько опытен ранбу в ремесле. эти ловкие пальцы пианиста выглядят гораздо более подходящими для игры на музыкальном инструменте и плетения цветочных венков, чем для создания оружия и гравировки рун, но таббо держал эти руки и ощупывал мозоли. таббо владеет мечами, кирками и доспехами, украшенными рунами, которые ранбу вырезал на металле вручную. поэтому, когда ранбу становится на одно колено, вытаскивает бархатную коробку и показывает простую золотую ленту, над которой, таббо уверен, тот трудился неделями, пытаясь сделать все правильно, он снова задается вопросом. через сколько колец они пройдут? — ты выйдешь за меня? — спрашивает ранбу с улыбкой на губах. они на том же лугу, где таббо целовал его, когда они были моложе, в окружении цветов и золотых полей, и, хотя сердце таббо уже более чем разбито, как он мог сказать «нет»? — конечно, — говорит таббо, слезы текут из его глаз и падают на землю сверкающими бусинками благодаря теплому солнечному свету. — конечно, бу, да, я выйду. — у меня снова будет муж. у майкла снова будет отец, пока ты снова не забудешь. если он плачет по нескольким причинам, никому не нужно это знать. ранбу берёт кольцо из коробки, и из него тянется цепь; таббо позволяет своему жениху застегнуть ожерелье на шее и восхищается тем, как кольцо свисает с него и ловит солнечные лучи. — я люблю тебя. — я тоже тебя люблю, — мягко говорит таббо, глядя в глаза ранбу. он будет держать этот момент в своем сердце до неизбежного дня, когда ранбу снова ускользнет от него.________________________________________
в третий раз это случилось, когда ранбу двадцать четыре, а таббо двадцать пять. на этот раз это неожиданно, медленно. хотя другие случаи тоже были неожиданными, таббо думал, что он стал лучше их предвидеть, но постепенное падение не было очевидным, пока ранбу не задумчиво перевернул свои блины и не провернулся к таббо. —… извини, я думаю, мне стоит знать тебя. они давно переросли сервер дрима. теперь у них есть квартира и кухня с белой плиткой и счетчиками, которые они собрали вместе в икее в качестве свидания, майклу тринадцать, и он на неделю ушёл на другой сервер, и таббо задается вопросом, куда теперь пойдет ранбу? — да, — это все, что может предложить таббо. сломается ли его разум, если таббо объяснит дальше? — все в порядке. меня зовут таббо. ранбу поставил сковороду на плиту и посмотрел на свой засыпанный мукой черный фартук. он снимает его, трёт свою футболку с рисунком, которая сочетается с футболкой таббо, и пытается сделать то же самое со своими спортивными штанами. ранбу не может избавиться от муки, которая упорно прилипает к его штанам, и поэтому смотрит вверх на таббо. — мы… делали блины? готовка? — спрашивает он, хмурясь. как бы таббо ни хотел кричать о явной несправедливости всего этого, он этого не делает. он не может, не так ли? — да, мы готовили, — подтверждает таббо. он закатывает рукава и берет лопаточку. — я могу… завершить все. и объяснить позже. — за завтраком? — спрашивает ранбу, и таббо не может не рассмеяться. — да, б— ранбу, за завтраком. если таббо чуть-чуть промахивается, никому не нужно на это указывать.🍯
время многое меняет. во-первых, ранбу стал намного лучше в приготовлении пищи и выпечке; но таббо, кажется, становится в этом только хуже. после второй неудачной попытки использовать лопаточку должным образом ранбу улыбается и предлагает взяться за дело со смехом, окрашивающим его голос. таббо позволяет ему. если он закроет глаза, создастся впечатление, что он просто готовит завтрак со своим мужем. но таббо знает лучше. он всегда знает, всегда должен знать, и когда они оба вытаскивают табуреты из-под прилавка с отработанной одинаковостью, таббо замечает изменение в поведении ранбу. как бы сильно его подсознание не должно было доверять таббо, тревога пересиливает его. таббо видит напряжение в плечах его жениха— его никого. — итак, — подсказывает ранбу, играя с вилкой, — ты меня знаешь. несмотря на нервозность в голосе ранбу, таббо все еще чувствует результат многолетней работы. ранбу превратился из робкого, неуклюжего высокого подростка в непринужденного, неуклюжего высокого молодого человека, и таббо ощущает что-то вроде гордости. — я знаю, да. и ты меня знал. — знал, прошедшее время? таббо отрезает кусок своего блина, затем кладёт приборы на место, чтобы автоматически смахнуть немного муки со слов на футболке ранбу. он делает паузу на середине жеста и отдергивает руку, словно обожженную. — извини. да. раньше ты меня помнил, но ты забыл. мы помолвлены, и у нас есть сын. ранбу спокойно кивает. никто из них не признал промаха таббо. — помолвлены… сын… хорошо. такое случалось раньше? — да, — говорит таббо с некоторой горечью, — и я пытался помешать тебе снова забыть. я явно потерпел неудачу. — … я знаю, что ты пытался, — отвечает ранбу, нахмурив брови. — я тебя не помню, но ты мне кого-то напоминаешь. он трудолюбивый и добрый, и он бы… он бы работал всю ночь напролёт и потерял бы сон, лишь бы сделать новое зелье. думаю, когда мы были моложе, я давал ему свои инструменты, и мы ходили на свидания на… другом сервере. это был ты, не так ли? таббо избегает взгляда ранбу. — да. да, это был я. тишина. удушающий вид тишины, а не тот, нежный, который несёт их ко сну, или успокаивающий, когда они оба знают, что достаточно просто быть в присутствии друг друга, и это не тот мягкий вид, который нисходит на них в поздние часы после того, как майкл уснул. — не мог бы ты рассказать мне больше о… нашем сыне? быстрый кивок от таббо — подтверждение, которое не дает понять, как сильно он хочет кричать до хрипа. секунды для таббо достаточно, чтобы собраться и начать: — его зовут майкл…🍯
— таббо, мы все еще помолвлены? — спрашивает однажды ранбу. ранбу давно не забывал. у него начали появляться новые воспоминания. чёрт, он хочет расстаться, думает таббо, и ему интересно, как он объяснит это майклу. как он справится с этим. чем закончится эта печальная история. — ага. мы помолвлены. мы всегда можем уладить это, если ты больше не хочешь быть вместе, — спокойно предлагает таббо, но голос выдает его и прерывается на последнем слоге. — нет, совсем нет! — поспешный ответ, срывающийся с губ ранбу. — я— я собирался… я знаю, что это немного неожиданно, но… я думал, что мы можем пожениться? — мы легально женаты, — говорит таббо. он не знает, сможет ли он пройти через это и выбраться живым; его сердце так сильно разбито, и он любит ранбу, но в какой момент он должен сдаться? — я знаю. но… место и настоящее мероприятие было бы неплохо, не так ли? — спрашивает ранбу, его голос становится задумчивым. таббо смотрит на свои руки, сложенные на коленях. одежда ранбу всегда была на нём до смешного велика, таббо был утоплен в ткани, так что сквозь рукава видны только кончики пальцев. — ага. я думаю, мы готовы к этому. легкий смешок выходит из ранбу. — осесть где-то в середине двадцатых, а? налоги станут намного проще. — мы поженились по налоговым причинам, когда тебе было шестнадцать, а мне — семнадцать, — нежно напоминает ему таббо, — с налогами всегда было легко. — любить всегда было легко. ранбу слегка улыбается. — ну, что ты думаешь о свадьбе на том лугу, на котором мы проводили так много времени? — я думаю, что дрим позволит нам, — соглашается таббо, и он знает, что принял решение. это того стоит. это все того стоит. независимо от того, сколько раз ранбу забудет, таббо всегда будет рядом с ним, также, как и сам ранбу. боль, кровь, пот и слезы. в конце концов, это всё того стоит.