В Теме

Стереотипное общество живёт по принципам и правилам морали, которые считаются социально и публично допустимыми. Те, кто в эти рамки не входят — вынуждены скрываться. В настоящем времени БДСМ отношения являются недопустимыми по мнению общества. Социум, прививший ложные понятия об этом, вытесняет с виду аморальное движение. Но если капнуть глубже, не опираясь на фильм «50 оттенков серого» и понятия, что «они все больные на голову!», в этом можно увидеть истинную красоту. Красоту в эстетике, искренности и полной самоотдачи. Найти в себе силы признаться и открыть блондину свои истинные желания для Нурлана оказалось непростой задачей, на фоне страха непонимания и потери родного человека. «-Нурлан, если он уйдёт от тебя, не принимая тебя настоящего, значит вам не суждено быть вместе» — на репите слова Жалелова в голове каждый раз, когда Сабуров прокручивает своё признание в голове. Выбор явно стоит не за ним, но так больно будет признать отрицание и разрыв со стороны Щербакова, которого так сильно успел полюбить. Весь день Нурлан ходит словно по разбитому стеклу, вечно застревая в своём сознании, задумываясь о том, как не привести к худшему варианту. -Нур, я дома! — звучит из дверного прохода, пока брюнет накрывал на стол ужин. В квартире пахло жаренным мясом с нотками размарина, от чего голодный Щербаков, разуваясь и снимая куртку, буквально пустил слюну. Пройдя на кухню, где хозяйничал сейчас Сабуров, Лёша увидел готовый, только что снятый с огня, ужин. На тарелках лежали стейки говядины, запечённые овощи, стояла бутылка красного вина, которое привёз Алексей в подарок младшему после долгого тура, два фужера, в одном из которых был налит вишнёвый сок. Зажжённая свеча освещала полумрак комнаты, красиво контрастируя с установленным тусклым освещением. Нурлан подошёл к любимому с теплой улыбкой, заключив в крепкие объятия, будто действительно в последний раз. Сказать по правде, у Сабурова в горле стоял огромный ком, то ли волнения, то ли отчаянья, опирающегося по самые гланды. Но внешне выглядел по-убедительному спокойно, и лишь только дрожание рук или периодически бегающий взгляд могли выдать истинное состояние, прячущее бурю. -Нурик, ты… -Лёш… Я люблю тебя… — всё ещё обнимая Лёшеньку, брюнет перебил реплику парня, желая перенять внимание на своё меланхоличное настроение. -И я тебя люблю, — честно ответил Алексей, нежно гладя широкую вздымающуюся спину, но даже такие искренние слова, которыми Щербаков обычно не разбрасывается и говорит редко, чтобы не пропадала сила их влияния, младшего не смогли успокоить. -Пойдём ужинать, — произнёс Нурлан в плечо, вдыхая запах родной и любимой кожи, сладко обволакивающей своим ароматом душу. -Ну если ты отпустишь… — со смешком сказал Лёша, светившийся от заботы парня счастливой улыбкой. -Да. — смущённо под нос, с натянутым смешком ответил младший, отпуская того из объятий и отодвигая чужой стул, чтобы усадить уставшего Щербакова. «Я не готов тебя отпустить…» -У нас какой-то особенный повод? — спросил Алексей, взяв в руки бутылку вина, чтобы открыть с помощью нарзанника. Знал все даты наизусть, и сегодняшняя явно не вписывалась в календарь событий их пары. -Повод моих сильнейших чувств к тебе достаточно весомый, чтобы встретить любимого с работы? — парировал Сабуров, стараясь не привлекать внимания к дрожащему голосу. Лёша аккуратно вытащил пробку из горлышка бутылки и наклонил её, чтобы налить в бокал брюнета полусухого вина, отдающего сладким ароматом винограда с древесными нотками хвои. -Достаточно… — оба подняли бокалы, соприкоснувшись ими со звонким стеклянным звуком, и отпили по глоточку, переходя к еде. Нурлан не любитель ранних прожарок мяса, вечно доводящий для себя до степени medium well, в то время, как стейк Щербакова истекал красным соком полусырого мяса, еле доходящего до medium rare. -Ты явно от меня что-то скрываешь… — сказал блондин, кладя кусочек мяса в рот. -С чего ты взял? — взволнованно спросил Нурлан, стараясь избежать взгляда напротив. -С того, что ты готовишь, как боженька. Ты же вроде комик, а не шеф-повар ресторана со звездой Michelin, — ответил с улыбкой комплиментом Лёша, с нетерпением поедая ужин на своей тарелке. Сабуров усмехнулся, отпив ещё глоточек тербкой красной жидкости, чтобы хоть как-то успокоить собственное волнение. Щербаков быстро расправился со стейком, и, заметив явное напряжение в теле напротив, молча подошёл со спины к младшему, начав разминать плечи. -Я люблю тебя, — пальцами массируя забитые мышцы, повторяет Алексей, уткнувшись носом в тёмную макушку. Брюнет шумно выдыхает, пока на лице приподнимаются уголки губ, будто сознание, противясь самому себе, не желает верить в иной исход. -Иди в душ. Я пока помою тарелки, — с теплотой подаёт ровно голос Нурлан, хотя встреться он с этими голубыми глазками снова, не смог бы ответить так непринуждённо, как сейчас. Лёша слушается, поцеловав младшего в излюбленное местечко, наперёд зная, что если оставить поцелуй в ямочку над уголком скулы за ушком, у того по телу рассыплются мурашки. Встав из-за стола, Нурлан принимается мыть посуду, слыша из ванной звук текущей из душа воды. Подлив себе в бокал вина и блондину сока, казах берёт с собой фужеры и направляется в спальню. Лёжа на груди младшего, Щербаков с полузакрытыми глазами незначительно подаётся головой на приятные движения парня пальцами, которые нежно оттягивают золотистые светлые локоны и почёсывают ноготками макушку. В комнате выключен свет, лишь яркость экрана телевизора напротив помогает различить им черты окружающего их интерьера. -Ты как-то странно ведёшь себя в последнее время, — говорит парню Лёша, чувствуя ладонью, как пульс сердца, стучащего о грудную клетку, начинает учащаться. Сабуров дотягивается до своего бокала, делая глоток, пока старший продолжает свою мысль: -Сейчас нервничаешь, напряжён весь… После бара оттрахал меня до потери пульса. Что происходит? Нурлану, если уж по-русски выражаться, было невъебически тяжело бороться с волнением и складывать слова в предложения. И далеко не алкоголь виноват, а пьянящее разум тепло тела, удобно расположившегося сбоку от него, которого так не хочется лишиться. -Дело в том… — начинает брюнет тяжелым низким голосом, — Что я не знаю, как совместить… Две своих возможно несовместимых страсти, чтобы не потерять одну из них. -Опять на баб встаёт? — с неуместным смешком, чтобы хоть как-то разрядить напряжение, отвечает Алексей, зная о том, что сам стопроцентный гей, в то время, как его Нурик би. -Что? Да блять… Я не об этом. -А о чём блять? Ты же знаешь как я не люблю недосказанности твои вот эти вот ебаные, — парни говорили спокойным тоном, лишь с присущей для каждого манерой, — Или тебя до сих пор напрягают мои слова о ебли с голубем? Пиздец, в таком случае, если ты от этого так возбудился. -Всё, забей, Лёх. Я не хочу об этом говорить, — Нурлан уже просто не знал, как подойти к признанию, не сказать же об этом вот так просто в лоб. Всеми силами сейчас он старался оттянуть этот момент, понимая теперь, что Лёша не отстанет. -Да ладно тебе. Чего ты? Обиделся? Что за две страсти, Нур? Ну скажи, — продолжил, словно ребёнок, выпрашивающий у родителей конфету, наивным голосом Алексей. -Нууу… Одна из них ты, — уже немного хмельным голосом тянул казах. С этими словами пальцы брюнета шаловливо прошлись по торсу Щербакова, преодолевая шею, которая осыпалась мурашками от такого невесомого касания. Приподнимая уголочком косточек ладони подбородок блондина, младший продолжает атаковать шею влажными поцелуями, сопровождая их обжигающим дыханием. -Ммм… А вторая? А то я ревновать начну, — на предыхании отвечал Лёшенька, довольно улыбаясь, но всё ещё не желая терять концентрацию, чтобы не позволить Сабурову отойти от темы. -Помнишь, мы фильм смотрели? — действия пришлось прекратить, и, собирая мозги в кучу, Нурлан таки продолжил, пока алкоголь в его крови не успел выветриться и ещё хоть как-то на подсознательном уровне придавал смелости, — Вот всё, что в нём снято, полная ёбань. БДСМ это о другом. И раньше это было неотъемлемой частью меня. И когда мы начали с тобой встречаться, оно отошло на второй план, потому что мою голову заполонил только ты, — Сабуров хотел было поцеловать старшего на этом моменте, но сейчас было настолько робко совершать хоть какие-либо направленные в его сторону действия, что повесил эту невыгодную паузу, которой Алексей воспользовался, не особо погружаясь в раздумья, и говорил исходя из чувств и быстро мелькающих в сознании мыслей. -И почему ты не занимаешься этим сейчас? Мышцы лица постепенно расслаблялись, и Нур всё не мог понять, Лёша либо не догоняет и не может сопоставить эти два факта, как сложить два и два, либо то, что он слышал от него в баре, было действительным желанием, не вызывающим неприязнь и испуг. -Потому что ты ваниль, Лёш, — с добрым и тёплым посылом продолжал казах, теперь уже смело поправляя на лице Алексея мягкие пряди, подперев тяжёлую и уставшую от мыслей голову рукой, лёжа на боку лицом к старшему. -Ваниль? Это как сироп? Я не понимаю. -Да. Как ваниль. Такой нежный и сладкий, — носом младший уткнулся в ушко, лежащему на спине блондину, водя кончиком по краю и закусывая мочку. -И почему ты не пробовал это со мной? Я что, не подхожу? — словно не воспринимая предыдущие слова, как аргумент, да и в целом не понимая этот заумный загадочный сленг, Лёша продолжал домогаться до парня, выясняя всё, что тот умудрялся скрывать. -Причём тут «не подхожу», Лёш? Просто это нравится далеко не всем. -И как я пойму, нравится это мне или нет, если я даже не пробовал этого? Здесь Нурлана словно как переключило. Проверить? Это он запросто бы, если б это ни был его любимый Лёшенька, которого так не хочется потерять. Хотя судя по последним суждениям, тот и не особо-то против, если, конечно, до конца понимает всё ему предстоящее. -А ты хочешь попробовать? Лёша бы сказал, если б знал. Этот вопрос в совокупности с пронзающим взглядом хищника заставлял оцепенеть тело, действительно не знал, что его ждёт, но если его Нурику это нравится и тот нуждается в этом, не для того ли Щербаков встречается с ним, чтобы давать всё, что хочет его парень. -Хочу. -Лёш… — расчувствовавшись, Нурлан еле контролировал порывы эмоций и благодарности, ведь его бедовая голова уже успела напридумывать разрыв, готовясь к худшему исходу событий. Сейчас он просто прижимался к своему мальчишке, что так ласково начал поглаживать брюнета по голове, забираясь пальцами в непослушные волосы. -Нур… — ответил с ухмылкой Леша, поражаясь тому, как внутри этого парня уживаются те хищная чёрная пантера и маленький котёночек по имени Уголёк. -Давай спать уже? — попросил казах, которого начало уже вырубать от вина и всей этой бесконтрольной суеты в голове. -Да, только бокалы помою. -Оставь… — младший не дал Щербакову встать с кровати, перехватывая того за запястье. — Иди ко мне… Лёша вздохнул, ведь не хотел чтобы вино за ночь забродило и в стакане появилась новая жизнь. Если повезёт — рыбы, если нет — вылезет членистоногое и сожрёт их посреди ночи. Лишь только вздохнув, улёгся обратно, уютно пристроившись на руке у Нурлана и, поцеловав на ночь в губы, отвернулся спиной, давая Сабурову превратить себя в плюшевую игрушку и обнять, оплетая всеми конечностями. Обычно так делал Алексей, особенно любил закинуть на брюнета ногу, от чего младший не мог спокойно вставать по ночам в туалет, но никогда не запрещал его Лёшеньке делать из себя подушку, хоть от этого часто было жарко. Стереотипное общество живёт по принципам и правилам морали, которые считаются социально и публично допустимыми. Те, кто в эти рамки не входят — вынуждены скрываться. Но если вы находите второго, такого же как ты, вам плевать на всё, после создания своего собственного мира, где никто не должен притворяться, скрываться, прятаться. Можно быть собой. -Почему бы тебе просто не сделать это со мной? — наивно спрашивал Алексей, отпивая из белой чашки густое какао, завтракая тёплыми ванильными сырниками политыми карамелью, которые приготовил им Нурлан. -Во-первых, я должен получить согласия на все свои действия, — отпивая свежесваренный в турке американо, отвечал младший спокойным голосом, пока внутри орал от счастья, — Во-вторых… — он надломил кусочек и положил его в рот. Говорить, пока во рту есть еда — эту привычку он перенял у парня, — Чтобы погрузиться в процесс сессии, ты должен вникнуть в происходящее. -То есть вот просто так вот нельзя? — тараторил Алексей, отломив из тарелки младшего сырник, встречая недовольный взгляд напротив, потому что на плите стояла сковородка, ещё с несколькими. -Нельзя. — грозно ответил казах, встав, чтобы наложить себе ещё пару штучек. -Ты про сырники, или про предыдущее? — продолжал Щербаков, пока ему в тарелку клали ещё один. -Про всё. Ты должен меня безоговорочно будешь слушаться. -Как будто в жизни не так… — продолжал блондин, уже сам усмехаясь явному факту того, что напрямую заёбывает Сабурова. -В жизни ты можешь без умолку пиздеть… — не закончив предложение, Нурлан чётко намекнул старшему, что оставит его без главного оружия и по совместительству способа защиты - болтовни. Щербаков, действительно, слушался, только сопровождая всё трёхэтажными матерными возмущениями и пререканиями. А здесь придётся выполнять всё беспрекословно. -Что я ещё должен знать? -Я буду погружать тебя в сабспейс… — брюнет не успел начать мысль, как его тут же перебили. -Это что? Наркотик какой-то что ли? -Хуёртик, Лёш! — ещё одна перенятая привычка от сожительства с Щербаковым, — Дай блять договорить. Щербаков жестом показал, что его рот на замке, протянув воображаемый ключик Нурлану в руку. Тот, конечно, закатил глаза, но всё же сыграл в эту игру.  — Я тебе его в жопу засуну. Алексей лишь улыбнулся, будто с издёвкой показывая, что отвечать не намерен. -Сабспейс, — продолжил младший, — Это такое трансовое состояние, в которое вводят посредством физического и сильного эмоционального воздействий. По факту гипноз. Только… Достигается по-другому. Главное запомни, я не сделаю ничего, что может навредить тебе. Всё, что от тебя требуется - послушание и полное доверие. Остальное под моим контролем. Ты всё понял? В ответ Лёша кивнул. Хоть у него и был вид сейчас школьника, который слушал нудного учителя, Алексей с жадностью старался запомнить всё, что вещал сейчас Сабуров, осознавая, как это важно для него. -Словами, Лёша. Щербаков, всё с тем же выражением лица, сложил руки на груди, вздохнув. Разве что улыбка стала шире, но губы держал сомкнутыми. Нурлан ещё пару секунд посидел в непонимании, но после его горло прорезал высокий смешок. Взяв с ладони воображаемый ключик, поднёс его к губам блондина, и открыл замочек. Лёша оставил невесомый поцелуй на пальцах Сабурова, пока тот ещё не успел убрать руку. -Понял, — ответил старший с довольной улыбкой. - Пояс верности тоже можно так на хуй тебе воображаемым ключиком повесить? — съязвил брюнет на явную любовную издёвку в его сторону. -На хуй то можно. Ты вот на жопу попробуй замочек повесить, — разгонял шутку младшего Алексей, который просто не мог без дурачеств. -Хуй на замочек, в жопу ключик! Достаточно. -Достаточно и того, что я бы тебе и так не изменил, — посыл был хоть и шуточный, но мысль нёс чрезвычайно серьёзную. -Щас расплачусь. -Пидорас. Что-то ещё? -Да. — Нурлан хотел продолжить, но его реплику снова отрезали. -Хуй на. -Лёша, блять. Ёбаный твой рот блять. Тебе снова блять рот ключиком закрыть? — эмоционально диктовал Нурлан, не переходя на крик. -Мне только один ключик может рот закрыть заткнуть. — Щербаков кинул заигрывающий взгляд на младшего, глазами остановившись под столом, где у Сабурова виднелся бугорок уложенного в боксеры члена. — Хуючик. Знаешь такой ключик? -Жопа твоя знает, Лёш. Заткнись и слушай дальше. Такие перепалки часто пребывали в их диалогах, странно, если б их не было. Нурлан не злится, не кричит, просто переходит на повествование в своём сценическом образе, в то время, когда Щербаков всегда одинаковый. Был. До этих самых пор. Казаху до жути хотелось освободить того от всех предрассудков, всех дурачеств и посмотреть на него чистого и невинного под влиянием своего Дома. -Лёш… — тембр будто нарочно стал до невозможности бархатным и низким, сразу обратив на себя внимание блондина и заставив жадно слушать, — Первая сессия вводная. Мне нужно понять твои границы и восприимчивость. -Но если ты говоришь, что то, что было в фильме, хуйня собачья, что тогда ты будешь делать? — от Алексея этот вопрос прозвучал настолько серьёзно, что младший понял, насколько тот действительно заинтересован в этом. -Есть два вида практик. BD основывается передачи власти, SM — тебе пока рано знать. Явно не для первого раза. -Поэтому БДСМ? — Лёша старался впитывать, как губка, потому что не хотел всё испортить своим присущим ему ребячеством. -Не только. Есть ещё DS. Это доминант — сабмиссив. -Сабми…как? -Сабмиссив. Боттом по-другому. -Это тот, кого ебут? -Это тот, кто подчиняется. Я же говорил, БДСМ не всегда про секс. -Ноо… Как мне понять, что я должен делать? -Я буду проговаривать свои действия перед тем, как что-то сделать, — Сабурову до жути льстило то, что Алексей так робко, но осознанно идёт на этот шаг. -А как мне понять, что. Я в этом самом… Как его? -Сабспейсе? -Да. -Ты поймёшь. Его ни с чем не перепутаешь. -Ты там был? -Бывало. -И ты его тоже почувствуешь? Здесь слова старшего пробежались током по телу, от чего Нурлан сделал непроизвольную паузу, с оскалом улыбнувшись, пока закусывал палец левой руки, на которую опирал подбородок. Мысль о том, что Щербаков спрашивает не только за себя, заставлял брюнета по-новому влюбиться в Лёшу. В нового Лёшу. В Лёшу сабмиссива. Умолчав, о таком явлении, как топспейс, который сам словил лишь однажды, всего один единственный раз, младший после загадочной паузы обошёл вопрос: -То, что ты согласился на это, априори принесёт мне удовольствие. Страх от неосознанности действий и неопределённости смущал блондина. Щербакову хотелось хотя бы понимать, что требуется от него, кроме покорности, чтобы Нурлан остался доволен. -У тебя это впервые? -Что именно? -Что ты делаешь это с человеком, который ничего об этом не знает. Заприметив неуверенный и будто виноватый взгляд, Сабуров умилённо улыбнулся любимому, вставая и подходя со спины. Обжигая своим горячим дыханием от мысли о предстоящем, Лёшу целуют в шею, влажно и нежно. После нос Нурлана зарывается в мягкие блондинистые волосы, чтобы вдохнуть этот сладкий животный запах, что дурманил каждую клеточку в сознании младшего. -Я делаю это с человеком, которого люблю, — почти шёпотом с мурчащим рычанием произнёс Нурлан, приобнимая парня за плечи. -И когда мы приступим? -Сегодня. Вечером. После позднего перезавтрака/недообеда, Нурлан уехал, оставив Лёшу наедине со своими бесконтрольными мыслями. Он понятия не имел, что получит с этого всего и что это за состояние такое, о котором вечно говорит его парень. Что бы это ни было, просто очередной кинк Сабурова или какое-то извращение его фантазии, но Алексей отдастся целиком и полностью на суд его дьяволов, лишь бы увидеть упоение в его глазах. Не хотелось ничего испортить, не хотелось подвести, но страх, больше похожий на лёгкий мандраж, цеплял сознание на слабостях. А слабостью был казах. «Просто слушаться и не пиздеть. Ну хоть это-то ты сможешь? Ради него» Минуты тянулись часами, часы — сутками, время в ожидании сессии или хотя бы Нурлана, чтобы не ходить сейчас из угла в угол, пытаясь заняться хоть чем-то, чтобы отвлечься от разговоров с собственной головой. Из нескончаемого потока вопросов и мыслей Щербакова вырвал короткий звоночек, раздавшийся от уведомления в Telegram. Нурик 17:03 Спустись, помоги с коробками) «Коробками?» Не особо понимая, как факт того, что брюнет ездил к Адилю связан с помощью и коробками, старший вздыхает, в очередной раз проклиная загадочность своего парня, и всё же накидывает поверх домашней футболки худи, обувается и спускается вниз. Во дворе, рядом с открытым багажником Cadillac’а, стоял брюнет, опираясь о дверцу, в ожидании своего белёсого мальчишки. -У меня два варианта. Либо Жалелов переезжает к нам, либо ты ограбил кого-то. -Ага. Секс-шоп в своё время, — с довольной ухмылкой проговаривает Нурлан, — Бери давай. Щербаков поднимает одну из двух крупных коробок, не игнорируя возможность пошутить на тему секс-игрушек, однако если сопоставить факт о сегодняшней сессии, то сразу ясно, на ком всё это будут испытывать. -Ты у Панасенкого украл коллекцию дилдо? Сабурова пронзает яркий смех, от флешбэка к шутке с недавних съёмок. Беря в руки вторую коробку, закрывает машину, включая сигнализацию, подперев тяжёлый вес коленкой, и, парни вместе идут в направлении дома. -Ты думаешь, я настолько тебя ненавижу? Для тебя я собственную соберу, Лёш. -Я думаю, моя жопа обязательно обрадуется, — с саркастической неприязнью отвечает Лёша, а сам пытается разложить фразы на предмет шутки и реальности. Будучи в квартире, коробки были поставлены на стол, но лезть в них у Алексея не было смелости самостоятельно. А Сабуров чувствовал его страх сквозь пространство по бегающему взгляду, напряжённой спине и неоправданным суетливым действиям. -Сходи в душ, Лёш. — было сказано с теплым оттенком спокойствия, хотя даже сам Нурлан чувствовал скрытое малюсенькое волнение от мысли от том, что в течении часа начнётся долгожданная сессия не просто с любимым человеком, а с его Лёшенькой, таким неподвластным со спецназовским прошлым вихрем, который не то что контролировать, его даже остановить невозможно. -А я что, воняю? Были же утром там. -В душ, Лёша! — уже более твёрдо ставит Нурлан, намекая на то, что ему нужно, чтобы Щербаков удалился и дал ему возможность подготовится, не портя для себя все предстоящие ему сюрпризы. — И задержись там по-возможности минут на 20-30. «Опять ждать? Да сколько можно?» Словно жертва перед казнью, Щербаков пожирал себя мыслями о предстоящем неизведанном. Пока за дверью, казалось теперь в новом мире, брюнет раскладывал девайсы по сценарию, Алексей стоял под прохладным душем, пытаясь сполоснуть с себя всё это налипшее волнение. В дверь постучались. Внутри завязался узел, сплетаясь из желудка, кишок и, кажется, ещё печёнку зацепило. Приоткрыв, увидел стоящего у кровати Сабурова в чёрных джинсах с пепельным отливом и такого же цвета рубашке. Было видно, как мышцы спины и крупных плеч перекатывались даже сквозь слой плотной ткани. Завораживает. -Иди ко мне. — одновременно ласково, но в приказном тоне произносит Нурлан, поправив рукой причёску, — Встань на колени. Руки за спину. Взгляд на меня. Сердце в груди Щербакова пробивает двадцать пятый удар в секунду. Без возможности оторвать глаз, выполняет просьбу. Но просьбу ли уже? -Во время сессии ты не сможешь говорить, пока я к тебе не обращусь. Я буду спрашивать о твоём состоянии. Ты можешь меня остановить словом «красный». Я прекращу свои действия, и сессия будет прервана. Если ты в чём-то не уверен — «жёлтый». В ином случае, если всё в пределах допустимого — «зелёный». Сабуров не стал спрашивать Лёшиного разрешения на удушение и порку, ведь не раз во время секса сжимал горло блондину, ограничивая в кислороде, а чтоб его шлёпнули, старший сам случайно выкрикнул в порыве страсти, от чего потом ещё неделю ходил с красными от смущения ушами. -Сессия начата. Нурлан впитывал Щербакова в себя, расщепляя на нейроны каждый робкий взгляд, каждый судорожный вдох. Их химия вызывала экзотермическую реакцию под кожей, с выделением эндорфинов, как осадка. Пальцами невесомо касается лица сабмиссива, проведя ими от виска по линии скулы, подхватив в конце подбородок. -Скажи, зачем ты здесь? Не отводя взгляда от лица и бегая им с одного глаза на другой, Лёша старался придумать ответ, что удовлетворит Сабурова. Пытаясь понять, что бы ответил на его месте настоящий боттом, не нашёл варианта лучше, чем сказать правду. Правду, что сделает для парня всё, ради его наслаждения и комфорта. -Чтоб подчинятся тебе… Глаза в глаза. Внутри ликуют демоны Нурлана. Он видел много новичков, которые отвечали: «Чтоб Вы погрузили меня», «За новыми ощущениями», с некоторыми даже не продолжал сессию из-за этого, ведь правильная психология мышления боттома — одна из главных составляющих удачной сессии. И вот Лёша, его любимый Лёша, стоит сейчас на коленях и говорит, как настоящий истинный сабмиссив, желающий отдать всего себя и выполнять любые приказы, ради удовлетворения Дома. Сабуров подходит к кровати и берёт в руки стэк с небольшим кожаным наконечником в форме трапеции, лежащий под простынёй, чтобы его сразу не было видно. Теперь касается лица наконечником, проводя по щеке и снова заводя под подбородок, не давая блондину увести взгляда. -Открой рот. «Что, вот так сразу?» — сказал бы Лёша при обычных обстоятельствах, но сейчас он молча и послушно размыкает челюсть, пока сознание пытается наперёд угадать дальнейшие действия. Сабуров кладёт стэк тому в зубы, с сухим и чётким: -Держи. — пока Щербаков от этого всего неконтролируемо течёт. Сам не знает почему, но вся эта властность будоражит, особенно сейчас, приумноженная в десятки раз. Освободив руки от девайса, казах начинает расстёгивать пуговицы рубашки, медленно, одну за другой, приковывая к себе измученный желанием взгляд голубых глаз, который ползёт по венистым кистям, на шею, накаченную грудь, после чего открывается вид на скульптурированный пресс с его изящными линиями. Когда полы рубашки свободно стелятся по бокам, Нурлан забирает стэк из зубов Алексея, произнося для него следующий приказ. -Сейчас ты должен меня целовать. Я буду вести для тебя линию, по которой ты должен следовать. Руки держать за спиной, — с этими словами Сабуров прислоняет наконечник стэка к своей груди. Щербаков приподнимает таз, теперь стоя на коленях, и дотягивается губами до кожи, оставляя влажный след языком. Было ощущение, будто касается сейчас чего-то запретного, доселе недоступного. Грудная клетка Нурлана вздымается от глубокого дыхания, казах начинает вести стэк ниже плавным движением, наблюдая при этом за блондином. Щербаков продолжает оставлять дорожку поцелуев, идя по касательной с линией пресса. Как только доходит до края джинс, Сабуров резко переводит наконечник под подбородок, останавливая движение. Лёша сразу смотрит наверх, такими покорными глазами, что брюнет возбуждается только от одного вида. Ему нравилось всё, что сейчас происходило. Переходя на полное подчинение, мысли о грядущем перестали всплывать в сознании. Только здесь и сейчас. С гордой грозной ухмылкой Нурлан обращает внимание старшего на наконечник, поводя им перед глазами, позже проводя уже по выпирающему под тканью члену. Алексей садится обратно на бёдра для удобства и губами обхватывает твёрдый ствол у основания. Грубая ткань джинс мешает в полной мере ощутить такое сладостное касание, но тихий блаженный стон всё же вырывается из груди брюнета. Щербаков проходится по всей длине, с упоением и явным наслаждением покусывая выпуклость. Словами не описать, как Лёшенька любил оральный секс, сам признавал, что готов часами отсасывать своему парню, чтобы тот кончал и кончал ему в рот. Металлическая неподатливая молния не позволяла в полной мере обхватить орган, а казах лишь с наслаждением смотрел на попытки сабмиссива перебороть джинсовую ткань. Запустив пальцы левой руки в светлые локоны, начал направлять Щербакова, добавляя при этом: -Тщательнее с головкой. Вот так. Старайся. Ткань всё сильнее намокала от слюны, во рту на языке был неприятный привкус ворса, но Лёша продолжал добираться до плоти, словно веря в то, что сможет прогрызть эту грубую неподатливую ткань. Сабуров не выдерживает, ему хочется похвалить Щербакова за старания, поэтому резко нагибается, перехватывая губы в свои и целует, напористо, тесно, жадно. Оторвавшись, выпрямляется, давая следующий приказ. -Ты ведь хочешь отсосать своему Дому? Сможешь достать без рук, и он твой. Для Щербакова это прозвучало, как вызов. Казах завёл руки за спину, чтобы не мешать, а блондин принялся зубами вытаскивать ремень из пряжки, после чего тянет его в противоположном направлении изгиба, чтобы достать ограничитель из металлических колечек. Сразу не получается, Нурлан смотрит хищником с издёвкой, и не может отказать себе в комментарии: -Так не терпится? Твой грязный рот так и напрашивается на то, чтобы его оттрахали как следует. Каждый раз подобные высказывания смущали Лёшу, будучи в постели с брюнетом, только сейчас они были куда грубее, много щепетильнее и откровеннее. Ирония в том, что своими последующими действиями Алексей соглашается со словами, ведь продолжает стараться расстегнуть этот злополучный ремень. Перехватившись ртом ближе к пряжке, удаётся расстегнуть, после чего зубами закусывая металл, стаскивает его с кожаной материи. Преодолевая пуговицу на джинсах и молнию, старший понимает, что стянуть с бёдер элемент одежды будет сложно. Игнорируя этот факт, губами обхватывает ствол через ткань боксеров, как слышит низкий тембарльный стон сверху и чувствует на лице кожаный наконечник, останавливающий его действия. -Ты ещё не добрался до него, чтобы так нагло брать в рот, — произносит Сабуров, хоть сам полон нетерпения. Но ему, как Топу, нужно держать своё необузданное желание под контролем, ведь смотреть сейчас на попытки боттома добраться до его органа куда упоительнее, нежели сам процесс. Этим и отличается БДСМ от ванильного секса: контролем, наслаждением эстетикой процесса, а не гонкой за оргазмом, ибо сессия может подарить намного больше ощущений, нежели просто кончить. -Цвет? — спрашивает Нурлан, чтобы проверить интерес Лёши к этому процессу, ведь если тому наскучило, то может потеряться настрой. -Зелёный… — шепчет блондин, хватаясь зубами за край джинс, стараясь стянуть их вниз. Усмехнувшись, брюнет сзади незаметно стаскивает край, чтобы помочь стараниям Щербакова, сразу заметив в глазах счастливые искорки, какие видел у других нижних, когда у них получалось выполнить отданный им приказ. С резинкой боксеров справиться получается куда легче, и старший добирается до члена, губами обхватывая головку и проходясь по ней языком. -Умница. –хвалит Сабуров, оглаживая пальцами контур лица, пока сабмиссив старательно втягивает щёки, создавая вакуум, умело уложив при этом язык на нижнее нёбо. — Сссс… Как же ты сосёшь, сучка. Как же тебе это нравится… А тебе ведь нравится… Одним резким движением Нурлан перехватывает пальцами блондинистые пряди, выворачивая голову так, что Алексей теперь плотно прижат щекой к лобку, а головка оттягивала щёку. -На меня глаза! — резко приказал казах, запрокидывая Алексею голову. После дотронулся пальцем до натянутой органом щеки, и начал водим им по головке через кожу, сопровождая всё низким возбуждённым голосом: -Блядский твой рот, Щербаков! Мммм… Этот рот мой. — запрокинув голову прорычал казах, но после вернул зрительный контакт, вытащив член из Лёшиного рта. — Высунь язык. Упоительно наблюдая за глазами блондина, которыми тот боялся даже лишний раз моргнуть, Нурлан проводит головкой по шершавому нежному язычку, после чего немного наклоняется и пустив тонкую нить вниз, плюёт тому в рот, наблюдая за тем, как слюна скатывается по языку к корню, а после в горло. После брюнет снова требовательно целует, поощряя за послушность саба, держа его за горло. -На кровать! В колено-локтевую. — командует казах, и пока ботом принимал позу, смачно шлёпнул его по сочной белёсой половинке. — Я сделаю тебе римминг. Ох, как же Алексей не терпел это своим сознанием, каждый раз противясь такой откровенной позе, но тело извечно предательски подставлялось, испуская вязкие волны возбуждения, что узлом скручивались внизу живота. Сразу готовясь к неизбежному, спрятал голову в локоть, но не противился, отдавая Сабурову всего себя. Хочет так анус лизать? Да, пожалуйста! Лишь бы не кончить от стыда и смущения. Дом пальцами раздвигает половинки, теперь уже грубо плюнув на чуткое колечко мышц, что тут же сжалось. Одним пальцем щекочет чувствительные рецепторы, слыша, как саб старательно сдерживает скулёж. Встав на колени, Нурлан смачно проводит языком от мошонки до копчика широкую влажную линию, после чего концентрирует движения на дырочке, рисуя кончиком мелкие кружочки и периодически проникая внутрь. Щербаков дышит, как только может. Дышит, зажмурив глаза, пытаясь не стонать, но пронырливый язычок так и выдавливал пошлые звуки из горла. -Цвет? — отрезвляюще доносится сзади низким баритоном, и помедлив, Щебаков, будто борясь сам с собой, произнёс: -Зелёный. Снова смачный звонкий шлепок, и пальцы вцепились в ягодицы, чтобы в очередной раз их сжать и пошире раздвинуть. Потратив ещё пару минут на такое сладостное мучение, Сабуров снимает с себя остатки одежды, откинув их в сторону. После Топ облокачивается своим весом на хрупкое тело, заставив полностью улечься на кровати. Выдвинув вверх колено блондина рукой, второй приподнял за низ живота наверх, упираясь твёрдым членом и проскальзывая между половинок. — Я хочу тебя выебать. — уже звучало не столько, как предупреждение о следующем действии, сколько искреннее неконтролируемое желание, раздающееся рычащим тембром прямо около покрасневших ушей старшего. Дотянувшись до тюбика с лубрикантом, который заранее лежал по сценарию в лёгкой доступности, не отлипая от тела весом, Нурлан капнул на руку прохладную тягучую жидкость и сразу размазал её между половинок, проводя смоченными пальцами снизу вверх, в очередной раз дразня чувствительное колечко. -Хочешь меня? — опустив ладонь на член, смазывая его остатками лубриканта, топ продолжал дразнить своего саба, водя стволом между светлыми скользкими половинками. -Да… — на выдохе произнёс Лёша, желая сейчас только одно. -Проси. Было сложно собраться с мыслями, но в очередной раз смущение заставляло краснеть блондина, помутняя рассудок, пока в сознании метались откровенные фразы, не прикрытые предрассудками: «Дааа, выеби меня, прошу» «Оттрахай так, чтоб я не мог сидеть ещё трое суток» «Подчини меня» «Грубее, жёстче» «Заставь твою сучку орать» От таких кричащих мыслей, плотно заполняющих голову, внутренний стыд за самого себя поджигал внутри преданность и не отпускал Щербакова из своих оков, погружая того всё глубже во власть Дома. Окончательно и бесповоротно. -Я не слышу, — оставив очередной шлепок и схватив блондина за светлые пряди, Сабуров заставил того прогнуться, потянув за волосы, — Не заставляй говорить дважды. -Выеби меня — полушёпотом просит Лёшенька, еле контролируя грязь, которая просит вырваться наружу, распаляя стыд. — Выеби меня, прошу. Нурлану говорить дважды тоже не нужно. Медленно надавливая головкой на узкий податливый проход, Дом сантиметр за сантиметром проникал глубже, пока полностью не погрузился в тесное пространство. Сабуров знал, за какие ниточки нужно дёргать сознание его Лёшеньки, используя самые щепетильные вещи, что заставляли того краснеть. Чем больше тот стыдился, тем сильнее он попадал под влияние власти. -Что чувствуешь? — легко покачивая бёдрами, но оставаясь внутри, произносил Топ, внимательно заглядывая старшему в лицо. -Ты глубоко… — шепчет Лёша, полностью отдаваясь ощущениям, пока мысли терялись в нескончаемом ворохе. Всё сложнее было думать трезво. -Ты мой. Опираясь на выпрямленные руки, Сабуров медленно начал выходить, с упоением разглядывая, как края отверстия тянуться по скользкому стволу, будто не желая его выпускать. Когда внутри осталась лишь головка, Нурлан снова резко вошёл, шепча блондину на ухо будоражащее: -Мой. Ускорившись до темпа, который начал выбивать из горла Щербакова стоны, Топ подхватил одной рукой тело старшего сначала под плечи и после, перехватившись, облокотил того на руку таким образом, что горло саба лежало на руке, где та сгибается в локте. Дышать стало труднее, стоны начали походить больше скулёж от дефицита кислорода. Лёша, как только мог, глотал воздух, пока сзади в него вдалбливался влажный широкий член. Нурлан чувствовал, как светловолосый жадно подавался бёдрами на встречу, сильнее прогибаясь в спине, пока сам целовал ему ушко, плечи, стараясь рассеять внимание боттома на разные ощущения. Наконец выпрямившись, Сабуров встал на колени и резким движением поднял Алексея, облокачивая вес его тела на себя, и продолжил в такой позе снова насаживать хрупкое тело. Ладонью положил светловолосую голову на своё плечо, из-за чего старший забвенно открыл рот, глотая воздух, чтобы отдышаться после продолжительного дефицита. Щербаков чувствовал, как разъезжаются собственные колени, но сил держаться на них не было, да и зачем, если его Дом так крепко держит под плечи сейчас и ебёт его по самое «не хочу». -Внутри тебя так горячо… Так влажно. Чувства обострились. Голос Нурлана звучал слишком бархатно, рычание разносилось по всей комнате, отражаясь от стен, температура его тела будто обволакивала Алексея, будто все чувства сконцентрировались только на человеке сзади, и с каждым последующим толчком ни о чём, кроме него, думать не хотелось. -Знал бы ты, как прекрасен сейчас со стороны. Щербакова вновь толкают вперёд за плечи. Тот падает на подушки, не успевая найти баланса, как чувствует на своей ягодице лёгкое покалывание от шлепка. Потом на другой. И так по очереди. Темп всё быстрее. Пока Лёша, сопровождая каждый удар стоном, пытался мысленно разложить ощущения на составляющие, Сабуров наслаждался видом, как эта белёсая задница наливается алым цветом. -Вот так, громче, маленький мой. И снова наверх. Снова в ту же позу на колени, которые теперь нужно держать своими с двух сторон, чтобы совсем не разъехались. Рука младшего ложится на горло и с силой сжимает его, продолжая безбожно вбиваться внутрь расслабленного тела, которое ничему теперь не сопротивляется. Нурлан слышит всё: каждый писк, кряхтение, как старается блондин принять его глубже в себя, звук шлепков кожи о кожу. Их звук. Смешавшийся сейчас воедино. Рука Дома ложится на истёкший смазкой член и начинает растирать влагу по стволу, концентрируя движения кисть на головку. -Я знаю, что нравится. А Лёше нравится. Он не чувствует времени, пространства. Сейчас весь его мир — это Нурлан. Снова толчок в спину. Сабуров смягчает тому падение, придерживая его, ведь тело совсем размякшее и дезориентированое. Перевернув боттома на спину, не даёт передышки, снова вставляя, а второй рукой продолжает фрикции, смотря в голубые пьяные глаза. -Я хочу, чтобы ты кончил, глядя на меня, — у Нурлана дыхание уже сбито к чёртовой матери, но не позволит себе упустить и единого движения блондина в таком состоянии. Не проходит минуты, как Щербаков кончает, надламывая брови и чуть ли не сгибаясь пополам, но упрямо смотрит Сабурову в глаза. Глядя на такого Лёшу, погруженного в сабспейс, трясущегося от оргазма, Нурлан был готов кончить в ту же секунду, но не прекращает играться с ним. -Хочешь, кончу тебе в ротик? И блондин лениво кивает, стараясь подняться на локтях. Подойдя сбоку, Сабуров дрочит, смотря на эти отяжелевшие веки, расслабленное лицо, которое через секунду украшается белыми каплями его семени. Дав себе секунду на передышку, берёт с пола отброшенную в начале сессии рубашку, чтобы вытереть с себя и со своего парня следы. -Сессия окончена. Ты умница, — хвалит Нурлан, гладя большим пальцем мягкие губы. Видя, что Лёша начинает засыпать, младший ещё раз ловит себя на самодовольной мысли, что Щербаков такой после него, после него и его члена. Только его. -Открывай глаза. В таком состоянии нельзя давать боттомам заснуть. — произносит Сабуров, наблюдая за тем, как его малыш борется сейчас со сном. — Тебя сейчас начнёт морозить. Иди ко мне. Нурик подходи к шкафу, находя в нём пару тёплых носков с оленями, одну из двух, что подарили им на новый год Тамби с Рустамом. Захватив свой тёмно синий худи, возвращается к кровати, надевая вещи на Лёшу. Завернув того как следует в плед, быстро одевается сам в домашние треники и футболку. -Хочешь какао? Тебе надо съесть что-нибудь сладкое. -Хочу, — не кивнул, а ответил. Хороший знак. Сабуров подхватывает парня на руки и несёт на кухню, усаживая на диван. -Ты сейчас в среднем сабспейсе, — приступая варить в турке тёплый напиток, Нурлан продолжает говорить, чтобы Лёше было легче держаться и не поддаваться сну, — Как ты себя чувствуешь? -Хорошо, — отвечает Щербаков, даже не успевая думать, язык будто говорит сам. Сильнее кутаясь в худи Нурлана, он, освобождённый от предрассудков, сейчас, не стесняясь, нюхает ткань кофты, понимая кому она принадлежит. Помешивая напиток в турке, Нурлан старается не лыбиться так откровенно. Он чувствует себя, если не просто счастливым, то самым счастливым парнем во Вселенной, потому что Лёша, его Лёша, позволил ему попробовать с ним БДСМ и принял всё с немыслимой жадностью и желанием. Когда смесь закипела, снял её с огня, процедил в кружку и сел рядом с блондином, затащив его к себе на колени. -Дуй, чтобы не обжечься. Это скоро пройдёт. Через несколь… -Не хочу. Боттомы всегда чувствительны к своим Домам, даже после сессии, пока действие сабспейса не пройдёт до ясности в уме. Боттомы становятся жадными до всего: движений, запаха, голоса, команд. Лёша знает, что не хочет покидать это состояние, хочет Нурлана, чтобы тот был его Вселенной, его миром, всем. -Мой.