Во имя порядка: на закате древней эпохи

8233 год от Звездопада. Эндерал. Подгород. - Благослови, владыка! – продолжил плачевную процессию высокий аэтерна в чине дикона, на золотистой коже которого повис чёрный стихарь, в тон рясе и подряснику; он поднёс блеснувшую в слабом освещении златом кадильницу, которая перешла в руки другого мужчины – это высокорослый светловолосый мужчина. - Благославен Творец наш! – запел взявший кадило в чёрных лоснящихся церемониальных одеждах, и обошёл открытый гроб и со звоном окадил лежащего там. – Во имя Единого, во имя Эндерала и во имя долга, - такими словами обозначилось продолжение мрачного и довольно печального таинства, где собралось едва ли не большая часть верхушки Вольной Территории Подгорода. В небольшом храме, священник возглавил траурную процессию. Облачённый в украшенный серебром пышный стихарь, утянутый орарём, он несёт на груди знак своего статуса – сияющая чаша священника. Его крепкий голос доносился до самых далёких углов прямоугольного помещения, обнесённого деревом. Из-за двери хоть и доносится слабое зловоние, но оно практически вытеснено сладким запахом ладана. - И да упокоится его душа навечно. Он выполнил свой долг, - пропел стоящий хор легионеров, хранителей и ралаимов. – Пусть дух Тараэля Нариса найдёт покой, и пусть смилуется над ним Единый. Сорок воинов встали стеной у гроба, один из них держал два коротких клинка, принадлежавших тому, о ком поётся молитва, руки остальных держали чёрные траурные ленты. Небольшой хор в конце храма слабо подпевает, донося возвышенно-печальные мотивы в души. - И да смилуется Творец над Тараэлем, почившим славно и избавит его от всех мук и скорбей и да оставит ему всякую провинность, - пропел священник. Как только прозвучало имя, часть ралаимов вздрогнула. Перед ними в белых объятиях ложа покоится их бывший брат и враг одновременно. Они не знают, что заставило его не стать одним из сподвижников их бывшего предводителя, не знают, что заставило его бежать из Ралаты, но последнее деяние этого аэтерна настолько воодушевило и Ралату, Святой Орден и Легион, что они не могли не прийти и не отдать последний долг. Да, он предал ралаимов, но подвигом своим был посмертно причтен к статусу «почётных голосов Ралаты». Там в гробу лежит тело молодого парня. Его «острый» лик отменен шрамами, руки сложены в перекрестии, а в пальцах зажата светло-лиловая ленточка, на которой золотая медаль с двуглавым орлом – символ героя Эндеральского Союза. - Жалко парня, - выдохнул мужчина в роскошном красном дублете позади строя воинов. – Такой молодой. - А ты попробуй переживи то, что выдалось ему. Тот «отец», - смотря на воинов в тёмно-лиловой кожаной броне, мужчина в сером сделал глас шёпотом, – сделал из него солянку. Тело, шитое перешитое… думаю, после битвы сердце не выдержало. Священник прошёл возле гроба, окаждая тело и вскоре последнее пристанище заволокло облако ароматного дыма. Воины похоронного караула поклонились проходящему клирику, также поступили и люди с аэтерна позади них. Среди знати можно найти даже пару «детей солнца», спустившихся из Арка, чтобы отдать дань почтения воину. - Творцу помолимся! - пропел дикон. - Предал он душу свою в руки Его и да смилуется Единый над ним и дарует покой до дня великого освобождения. - Будь милостив к нам! - За Единого, ради спасения мира и во исполнение своей клятвы, он бесстрашно отдал свою жизнь, - продолжил священник, отходя в сторону и давая воинам положить чёрные ленты в гроб Тараэлю. После этого дикон взял большую свечу и приступил к дверям храма. Легионеры и ралаимы подняли гроб, а хранители встали впереди процессии. Священник же поспешил встать за диконом. Дверь распахнулась и их встретил Подгород всем изменением и новшествами, произошедшими за последние времена. Траурная процессия ступила на каменные ступени церкви в Подгороде, и их взору открывается не вонючая помойная яма, не клоака вселенной, а довольно благоприятный на вид подземный город. Хибары и халупы сменились прочными каменными и деревянными строениями одного этажа; тут и там возвышаются двух и трёхэтажные дома, а среди них пролегла мощённая дорога. Процессия стала двигаться по Подгороду и люди да аэтерна знающие о подвиге Тараэля стали стекаться к ней, чтобы своим присутствием почтить память воина. На плитку и лакированные доски под ноги кортежа падали белоснежные, красно-огненные и небесно-синие цветки Мальфаса, распевались жалобные литании и народ медленно с кривых улочек стекался ко гробу. На чёрное отёсанное ложе для Тараэля падал свет факелов и фонарей, подчёркивающий белоснежность лица и подведённые углём губы. Впереди ступает дикон, разгоняя негустую тьму светом свечи, за ним изливая благовонии, кадит по дороге священник, а потом и вся процессия аккуратно идет. Так, процессия прошла к скалистой стене в которой вырублена массивная дверь, покрытая оттенённым серебром, украшенная погребальной символикой и фразой – «Вечный покой». Священник остановился. Цепь кадила сжалось в руках дикона, а сам клирик повернулся к народу и протяжно запел: - Све-е-е-т Тво-о-о-ой – спа-а-асение для нас и в жи-и-изни и в сме-ерти! После этой фразы священник поднял большой ключ и вложил его в замочную скважину, раздался щелчок, а за ним последовал скрип петель. Церемония прошла в катакомбы, с грохотом ударив подошвами о хрупкие ступени длинной лестницы. Гулкие отзвуки их шагов унеслись далеко вниз, а эхо молений заполнило катакомбы до самого низа. - В этот день, мы скорбим, в этот день помянём, и да пребудет с его душой вечная память. - Мы скорбим, - пропели воины. – Вечная память павшему. Обычный люд остался за стенами особой катакомбы и только воины имели право миновать вторую дверь – позолоченную и отмеченную двумя клинками. Немногие процессии сюда спускались, ибо эта часть могильников для воинов, особо проявивших себя в битвах. - Слава Единому и да не забудется милость Его. Пускай не забудется и подвиг Тараэля и принесённая им жертва! – пропел священник. - Восхвалим Единого, и мы не забудем милость его, - Пусть упокоится наш брат, пусть Единый избавит его от тьмы кромешной и да упокоится от до дня последнего суда! - И признает его Единый достойным, - пропели вслед за священником воины. Свет от немногих факелов падал нал на слабо отёсанные стены, то и дело являя немногие гробы. Тут и там из тьмы выступают венки и позолоченные дощечки у лож, с именами воинов и их подвигами. Процессия остановилась у свободного ложа. Несколько факелов были поставлены на подставки, а ралаимы с легионерами аккуратно спустили гроб. Священник ещё раз его окадил, в потом вместе с дикомоном положили крышку сверху. Так, за куском дерева скрылось лицо воина из Ралаты, который ради мести прошёл тяжёлый путь, а потом его стезя представила искупление и поиск мира. Всё закончилось самоотверженным подвигом в одной из странных битв на территории Эндерала. - Да не будем мы разделимы званиями, фракциями и нациями, ибо мы духу мы едины, - обозначил священник. - Мы братья – в жизни и в смерти, - ответили воины. После этого ралаимы подняли гроб и положили его в ложе, а хранители поднесли мечи и золотую табличку. Они легли подле ложа, а на ней обозначились даты и названия возле них – «Битва за монастырь Вестгард. Эндерал», «Сражение на побережье. Кира». - Вечный покой, - завершил священник процессию, и воины поспешили покинуть катакомбы. Мужчина в красном дублете бежал в библиотеку Подгорода. Он, участник этой битвы, не мог не заметить нечто важное в этом всём, и необычная смерть Тараэля, и враг с которым они столкнулись говорили, что над миром сгущаются тени. Сев за столик внутри трёхэтажного деревянного дома и раскрыв фолиант мужчина дыхнул пылью из него. Листая страница за страницей он погружался в воспоминания тех дней, одновременно находя параллели из древней книги. Молодой трибун пехоты своими глазами видел то, что случилось на побережье. Эндеральцы пришли на помощь кирийцами в войне против мятежников на восточном берегу, там, где оставались последние очаги сопротивления отступников, возглавляемых самопровозглашённым царём Ша’Пошем. Но вот только между повстанцами были не только наёмники, но и существа чудной материи, вышедшие из пламени и инферно. Их доспехи цвета угля, ростом они были выше всякого человека или аэтерна, а в глазах виднелась огненная пропасть. На страницах книги мужчина видит описание сих существ, их свойство и название, отражающее чёрную сущность. А также теории происхождения, начиная от того, что они рождены в иных мирах и до того, что это материальные союзники неких «высших». Далее образ перед глазами продолжает битву. Выстроившееся в ровные порядки войско эндеральцнв при поддержке союзных киранийцев начинает движение. Передовой отряд повстанцев был сметён в один миг. Ша’Пош решительно повёл основные войска в атаку, намереваясь скинуть эндеральцев в море. На авангардной линии своего войска мятежный царь разместил тех самых существ, которым отводилась задача пробить ряды легионеров. За ними раскинулись ряды множественных пехотных частей, а по флангам встала кавалерия. Сражение открыли эндеральцы, направившие конных стрелков Киры засыпать стрелами вражескую кавалерию, которую царь выдвинул навстречу. Легат направил закованный в броню клибнос, возглавив его атаку и врезался на всех скоростях в лёгкую кавалерию мятежников, прежде чем те встали в атакующие порядки. Ша’Пош бросил в атаку отряды порождений инфернального мира, чтобы изрубить кавалеристов. Двухметровые воители, подняв тяжёлые мечи и секиры, бросились на эндеральцев. Это и заметил Тараэль, который был призван Консулом Союза для битвы из Монастыря Лиги апотекариев. Ему был дан под командование небольшой отряд лёгких всадников. Тараэль, приметив, что враг начинает тянутся к правому флангу эндеральских войск бросился в атаку. Сокрушительной лавиной они набросились на атакующих выходцев из тёмного измерения, но вскоре понесли чудовищные потери. Эндеральцы с киранийцами перешли в наступление по всем фронтам, направляя основной удар по центру, где сила вражеской армии была невообразима. Десятки тысяч мятежников, сектантов и еретиков хлынули на порядки легиона и пехоты Киры. По флангам завязался кавалерийский бой. Трибун пехоты не забудет, как по полю боя витали смрад, агония и перезвон стали и как вражеская сверхтяжёлая пехота рассекала их порядки. Именно в этот момент они могли проиграть, ибо военная мощь повстанцев была велика. На поле боя появился предводитель тёмных орд. Он шёл подобно сенокосцу на поле, от его массивной острозаточенной и ржаво-рдяной косы воины гибли десятками. Единственный, кто преградил ему путь – Тараэль Нарис, вступивший с вождём потусторонних сил в неравную схватку. Мелькали клинки, следы магических прыжков, аэтерна вертелся как мог, но толстенная броня врага не поддавалась, а существо пыталось его достать косой и когтями, однако Тараэль оказался ловок и быстр. Но он всё же его поймал… только не руками, а магическим хватом. Поставив на колени, существо стало выворачивать все кошмары, страхи и душевные травмы Тараэля, превращая их в удушающий шквал ужаса, в оружие, которым раздирал дух аэтерна. Только редким мастерам псионики такое могло удастся, а тут существо это провернуло, словно для него сие есть ярморочный фокус. До сих пор перед глазами у трибуна стоит лицо Тараэля, перекосившееся от боли и страданий и массивная фигура тёмного вождя. И всё же, превозмогая боль, поднявшись на обе ноги, Тараэль смог выжить последние силы в мистический прыжок и скрыться в подпространстве, чтобы потом вынырнуть и сверкнуть мечом у шеи порождения зла. Растворившаяся в фиолетовом всполохе огня воплотившаяся ярость смогла только выдавить одно слово – «Эзекиль». Но это ещё не всё, что смог сделать Тараэль. Он, пользуясь навыками лазутчика, смог отойти и прокрасться на левый фланг, где отчаянный бой вела ралаимская лёгкая пехота, практически окружённая и начинавшая нести серьёзные потери. На неё наседал Ша’Вальдар – мятежный генерал королевского двора, возглавивший эскадрон тяжёлой конницы. Тараэль снова воспользовался магическим прыжком и кинулся на генерала, сбив его с коня, а потом и добив. Лишившись одного из генералов, правый фланг дрогнул, что отчасти предрешило исход битвы. Вскоре войско повстанцев дрогнуло, без своего вождя из тьмы особой силы не представляли, а царь попросту бежал, когда увидел, что его не спасут даже силы инферно. Тараэля, обессиленного и практически без сознания, доставили в лагерь, где он и испустил дух. Без сомнения, деяние этого аэтерна – подвиг, который был оглашён по всему Эндералу. Его действия спасли мириад жизней и эндеральцев, и каранийцев, а часть знатных семей дождалась служивых детей. Что ж, то был славный день, унёсший жизни многих. - Эзекиль, - прошептал мужчина, зацепившись за слово и став листать по книге, пока не нашёл изображение высокого воина в сиятельных доспехах и каллиграфическое описание под ним. – «Эзекиль. Обманчив внешностью, ибо за красивым видом кроется ужас. На деле это отродье мрака есть жестокость и властолюбие. Он есть князь всех войск инфернального мира, которые могут должны прийти в неестественной плоти для последней битвы за этот мир». – после этих слов обложка хлопнула по листам, явив название книги – «Liber Infernalica» - Инквизиция, - неожиданно понял, кому нужно рассказать о том, с каким врагом они могут иметь дело, – нужно найти инквизиторов.