я хотел подарить тебе из бисера браслет, но он растаял под температурой наших тел.
фува.
***
— ты проснулся? — прохладные губы целуют в теплый лоб, чтобы быстрее разбудить и привести в чувства, а потом снова касаются кожи, но уже в области виска, далее - щек с уголком верхней губы. от них пахнет цитрусовым соком и любовью. — еще десять минут и проснусь, — фрэнк переворачивается на другой бок, закрывая одеялом лицо, лежит так несколько секунд и открывается, на случай, если джерард захочет его еще несколько раз поцеловать. он же подошел к кровати с другой стороны и мягко растолкал в плечо, ожидая реакции. но ее не последовало. джерард выдыхает и поворачивается к окну, чтобы закрыть. до этого в комнате было ужасно холодно, будто ее проветривали всю ночь, пока шел дождь. — ты опять забыл окно закрыть? — он провел ладонью по влажному подоконнику, смахивая еще на не согревшуюся улицу две половинки отломанной от листика палочки. — ты вернулся слишком рано, чтобы я успел вспомнить об этом, — фрэнк откидывает одеяло на вторую половину и лениво поднимается. подходит к джерарду со спины, пытаясь обнять его, но его останавливает замерзшая и полу-мокрая после окна рука: — подожди, фрэнки, я измеряю температуру, — джи закрывает окно второй рукой и поворачивается к парню напротив, вытаскивая из под черного свитера в дынно-желтую полоску градусник. — ты с ним ходишь каждый час, — фрэнк, не совсем привыкший к мании джерарда постоянно проверять свою температуру, встает сбоку, чтобы посмотреть результат и поцеловать в щеку. — блин, у меня месяц не повышается выше 32°C. это странно, я такой холодный, — он взволнованно смотрит на стеклянную пластинку, за которой электронным шрифтом написан градус, а потом на фрэнка и расчесывает скальп выше виска, ожидая ободряющую реакцию. фрэнк трогает свой лоб, следом - лоб джерарда и расслабленно улыбается, разлохматив волосы мальчика рядом. потом забирает градусник и убирает к себе в карман штанов, в которых уснул, чтоб джи не мерил себя несколько раз на дню, и целует в расчесанное место. — мне кажется, ты теплый, — фрэнк смотрит на большие, осенние мешки под глазами джи и оставляет ладонь на плече, — он сломался, потому что ты им пользуешься много. поверь мне, все хорошо. джерард делится своей ангельской, но ужасно неуверенной улыбкой, от которой хочется повторить еще сотню раз: ему не стоит волноваться о чем-то, в чем вообще нет смысла, пока живой, но фрэнк сдерживается и отходит к тумбочке за телефоном и списком дел на сегодня, который составил еще вчера, зная, как сегодня об этом забудет. до него наконец доходит, читая "заехать за джи после десяти. он ночует у майки". проверяет часы, на которых показано 11:27 и поворачивается в сторону джерарда. — почему ты, кстати, не дождался меня? я же говорил, что скоро буду. — успокоительное закончилось, поэтому мне было страшно засыпать одному, а аптеки еще в девять закрылись. пришлось поехать к майки, — виновато произносит и подходит ближе, чтобы забрать градусник из кармана. фрэнк заметно смягчился и отдал его, складывая листик под чехол, — ты же знаешь. а фрэнк знает. джерард мучался от острой фобии темноты и сонного паралича на протяжении нескольких месяцев, но ходить к врачам отказывался из-за такого же страха. пару раз на неделе мог разбудить своим криком или еле слышной просьбой обнять его и почти никогда не оставался вечером в комнате один, только если включить зеленый светильник. буквально мог заплакать, если слышал о вероятности остаться в одиночку в квартире после шести, когда темнело. вчера тоже не дождался, хотя вытерпел до половины десятого, пока третий фильм не закончился и не напомнил о времени. — да, извини. я куплю сегодня, хорошо? постараюсь больше не приходить так поздно, — и оба в это верят. потому что фрэнк действительно выполняет свои обещания, а джерард действительно заслуживает того, что бы ему говорили правду. фрэнк зажмурился и протер глаза, когда от резкой жары в глазах поплыли кислые бензиновые круги. слишком не любит комнатную температуру. потом открывает и видит джи уже на кухне, пока сам сидит за стойкой напротив него и доедает хлопья. — тебе порезать апельсины? они сладкие, — наливает в свою кружку с рисунком двух влюбленных людей кофе, добавляет кленового сиропа и подходит к столу, усаживаясь рядом, — я купил, пока возвращался из художественного магазина. — ты принял успокоительное перед улицей? — фрэнк улыбается и кивает на предложение о фруктах, отодвигая тарелку. джерард вышел из-за стола, взял два апельсина и остановился с ножом у доски. — да. это так забавно, сначала мне показалось, я переборщил, поэтому соглашался со всем, что мне скажут в магазине, а потом вспомнил, что я в художественном. там слишком волшебные консультанты, мне хочется скупать всю их краску, даже которой не рисую, — он тихо посмеялся и почесал пальцем ноги щиколотку. — ты купил всю? я помню, ты взял все оттенки красного, потому что это была твоя любимая фирма, — фрэнк усмехнулся, наблюдая, как зеленые корни волос танцуют вальс с солнечными лучами. надо будет еще такой оттенок купить, слишком красивый. уэй двигался порой слишком резко, иногда хотелось остановить его, чтобы ненароком не порезался. вдруг попадет по руке от невнимательности. тело работает быстро, а мозг за ним не успевает. — совсем нет. я вспомнил, что хотел взять только голубую и фиолетовую, поэтому быстро свалил. он поставил на столик тарелку с нарезанными дольками и посмотрел на фрэнка, готового свернуть шею богам за эти пальцы в побрякушках и жутко звонкие подвески на шее. ему почему-то хочется верить, что так ходят все художники. — ты пахнешь железками. — потому что я ношу эти железки, глупый. в глаза сквозь толстую щель на поломанных жалюзи посветило яркое солнце, от которого фрэнк невольно зажмурился, а когда снова посмотрел на джерарда, они были в зале и оба в официальных костюмах. тогда они, вроде, на свадьбу собирались. джерард не любил официальную одежду, потому что привык пачкать ее в краске, от попытки смыть которой появлялось пятно только больше и заметнее. а в пиджаке и рубашке даже не пробежаться от одной улицы до другой, не почувствовав как что-то жмет. — все еще 32°C. можно я не пойду? это веская причина, — он убирает градусник в карман брюк и шумно садится на диван, перебирая из рук в руки книгу, от которой шел запах старости и скуки. но обложка была красивой, на ней переливались все цвета леса, глаз джерарда и юности, что противоречило неинтересному содержанию. так думал фрэнк. — мы не можем пропустить свадьбу, ты особенно. — почему? — страничка останавливается на черно-белой картинке со стаей птиц и так неестественно выглядит, джи на секунду задумался о перьях и почему он так переплескиваются на свету. — мы ведь пропустили билли. — это свадьба майки. — точно.. — он убрал книгу и положил ладони на колени, — я волнуюсь. фрэнк дал себя подловить на эту уловку, чтобы тянуть время и сел рядом, забрав пару темных пушистых волос за уши и улыбнулся, сложив ладони в замочек. он примерно знал, что ему расскажут, и все равно решил послушать. — во-первых, — он согнул руки в локтях, приготовившись считать на пальцах, — старики в электричках, которые тратят деньги на игрушки, но никто их не покупает; одинокие бабушки; лавочки, на которых никто не сидит; кошки, на которых у меня аллергия; мармелад, который ты не можешь есть из-за желатина; майки, у которого я больше не смогу ночевать из-за алисии; окна без штор; письма без адресата; страшные фильмы; тот черный силуэт, посилившийся в углу около моего мольберта, — когда пальцы закончились, фрэнк протянул свою левую руку и не перебивал, хотя уже знал, что они опаздывали, — кисточки, становящиеся жесткими после масляной краски; твои задержки на репетициях; горький шоколад; персонажи в красном, ты замечал, что они чаще всех умирают? и, кажется, часовые пояса, которые не могут показывать ровно на день быстрее. это звучит как-то дико, понимаешь? сейчас у нас восемнадцатое ноября, 14:37, а в токио где-то девятнадцатое и 04:37. они в будущем. — да, правда странно, — согласился, чтобы не провоцировать на еще более глубокие раздумия для и без того вечно задумчивого человека и посмеялся, ласково хватая джерарда за руку, чтобы вместе подняться. только не за запястье. — пошли, такси уже ждет. можешь в своих темных очках поехать, если боишься, что кто-то увидит. мальчик мгновенно светит радостью и с желанием подходит к зеркалу, на котором лежали очки. смотрит на гифему в правом глазу, которая начинала проходить со временем лечения и прячет ее за темными стекляшками. можно ли сказать, что ему повезло, когда он упал на стаканчик с кисточками из-за луис, развалившуюся на ее любимом ковре или нет, джи был рад, что стал фрэнк вовсе пропускать все встречи с ребятами из группы, лишь быть рядом. его можно любить хотя-бы за это. — закрой глаза. — зачем? — поцеловать хочу. — ты стесняешься? — фрэнк облокотился поясницей об мини-шкаф и поднял голову к часам. 14:42. тогда джерард подошел и сам ладонями закрыл обзор фрэнку, а потом немного наклонился, чтобы поцеловать. снова холодные губы и снова с запахом цитрусов. единственное, что изменилось, когда руки исчезли: они шли по улице, оба в куртках и шарфах. снег в этом году начал идти рано, поэтому пришлось на половину месяца раньше доставать глупые толстые куртки вместо кожаных, от которых джерард был без ума. жаль, нет таких курток со специальным подогревом, фрэнк бы все такие приобрел для джи. — тебе купить кофе? тут по пути был party poison, его открыли недавно. видел, там его делают, — ледяная рука в одной перчатке с рисунком костяшек скелета кажется теплее в другой такой же ладони во второй перчатке, пока их другие руки спрятаны по карманам, чтобы греться о держаться одновременно. джерард выглядит немного мрачным и слишком тихим для себя, когда обычно сам предлагает куда-то сходить, пока они гуляют. а теперь даже сказать боится, это видно по нему. пусть не по взгляду, который все еще спрятан под очками, так по его поведению. так еще приблизительно в сторону фрэнка смотреть не хочет, будто там что-то страшное или плохое. — джи? — ты принял таблетки? — что? нет конечно, я же и так их не пью. — он заволновался, не переводя теперь внимания с парня ни на что другое. — тебе же надо было, — джерард посмотрел прямо в глаза и нахмурился. под линзами было тяжело разглядеть чужих глаз, но фрэнк был точно уверен: смотрят они прямо в душу. — зачем? — я умер месяц назад, фрэнки. фрэнк проснулся. он сидел на диване в зале и видимо снова не закрыл окно. иначе он не мог бы объяснить такой сильный холод и тонкий слой снега на подоконнике, который он видел за метр. скорее всего, надеялся снова услышать джерарда и его недовольства по поводу неприятной привычки, из-за которой часто заболевал. но никто не пришел и даже слова не сказал. — джерард? он сначала не понял, почему никто не отозвался, хотя обычно этот человек был всегда рядом. был домашним человеком. почти не выходил из дома и сидел где-то около, чтобы не чувствовать себя в одиночестве, даже когда читал ту скучную книгу в мягкой зеленой обложке с переливами его глаз или сидел с градусником. в голове все еще крутились те жалобы на 32°C. его внимание занял кофейный столик, на котором лежало слишком много пустых бутылок пива, любимые книги джерарда, телефон с включенным экраном после недавнего звонка майки, который хотел проверить состояние фрэнка, листик с делами на сегодня, в итоге смененный на стикер с описанием таблеток, советов (со временем приема лежал под чехлом, чтобы был постоянно на виду) и маленькая таблетница. каждый квадратик подписан цветными маркерами джерарда, но частично они уже стерлись, поэтому приходилось сверяться со стикером. "сверху справа оланзапин, там круглые такие таблетки, желтые. слева сверху дротаверин, они более бледные и маленькие, тоже круглые, но липкие, не держи долго во рту. снизу справа мелипрамин, бордовый и гладкий, не пить его вместе с оланзапином или с чем-то кроме воды (даже чай). слева метралиндол, пить после мелипрамина. они овальные и желтоватые. на кухне при ухудшении лежат другие, они на всем первом ряду, не забудь. хохо". помнит, как писал последнее слово еще пару недель назад, представляя, будто эту записку оставил джи и ушел снова за красками. а еще помнит, как полиция нашла его тело в ванне. прошло два месяца.mark the grave
where the search lights find us
drinking by the mausoleum door
and they found you on the bathroom floor