Пока ты жил, я умирала

В тот день домой Егор вернулся под утро в абсолютно разбитом состоянии. Он безумно устал врать Соне и притворяться, что все хорошо, и приступы закончились. Но сказать  ей правду Булаткин очень боялся, он знал, что этой правдой, разобьёт ее сердце. Он научился сдерживаться, но не мог подавить болезнь полностью, и это жутко бесило.  Егор прошёл в глубь квартиры, пытаясь  найти Соню. - Снова ждала, - прошептал он, опуская голову вниз. Она сидела на диване в гостиной, смотря телевизор. ⁃ Ты вернулся, - улыбнулась она, разворачиваясь к Егору лицом. ⁃ Да, - тяжело выдохнул он, проходя к ней на диван. От ее взгляда на душе становилось тревожно, он так не хотел её расстраивать и заставлять переживать. Ком в горле не давал сказать об этом. Егор просто не мог выдавить из себя эти слова. Он взял ее за руку, нежно поглаживая её большим пальцем. В её животе, было самое дорогое, что у них было. Их сокровенный малыш, плод их любви, ведь не смотря ни на что, они все ещё любили. Но любила ли она по-настоящему? Даже сама Соня не могла ответить на этот вопрос. Чувство тревожности никуда не ушло, прошло ещё слишком мало времени. ⁃ Пойдём спать, время позднее, а тут сидишь, - он снова улыбнулся и погладил ее по голове. Соня кивнула, с улыбкой смотря в его глаза. Она чувствовала, что что-то не так, что-то его тревожило. Он всегда смотрел на неё, когда она спала, и сегодня было не исключением. Егор не мог уснуть. Мысль о том, что придётся все ей рассказать, постоянно крутилась в голове. Тем не менее, он ни с кем не был так нежен, как с ней. София заставила его быть мягче, заставила почувствовать то, от чего он бежал все время после смерти бывшей. Из бесчувственного монстра, он превратился в милого пушистого мишку. Потеряв её он станет снова прежним, он не мог допустить этого. Все оборвалось в один момент. В один гребаный день. *** Выкинув в окно машины таблетки, которые уже стояли поперёк горла, Егор со всей силы ударил по рулю. ⁃ К черту! - яростно прокричал он. Он стоял у дома вот уже два часа, распивая вторую бутылку коньяка. Ему хотелось пришибить её на месте. Как она сейчас злила его, своими звонками и смсками. В нем снова пробудилось чудовище, снова приступ, от которого он не хотел убегать или уже не успел. Звук уведомления опять разрезал тишину. ⁃ Достала! - крикнул Егор, судорожно сжимая руки в кулак. Достав нож из своего бардачка, он решительно, но не очень твёрдо стоя на ногах, пошёл к подъезду. Поднимаясь по лестнице, Булаткин уже успел разбить кулаки о стены, оставляя кровавые отметины. ⁃ Что за шум? - сказала София, выходя в коридор. Даже в темноте, не видя его лица, она всё поняла, но отчаянно не хотела в это верить. Быстро включив свет и увидев его лицо и обезумевшие глаза, Соня ринулась бежать. Булаткин схватил ее за ворот длинного домашнего платья. ⁃ Куда же ты, милая? - улыбнулся он, а она не могла даже пикнуть от страха. - Я хочу поиграть. ⁃ Отпусти меня! - прошептала она, захлебываясь в слезах. Он провёл тыльной стороной ножа по её щеке, шее, спускаюсь к животу. ⁃ Нет! - закричала она, выбивая нож из его рук. Ей было плевать на себя, главное не навредить ребёнку. ⁃ Дрянь! - зарычал он, отпихивая её к стене и снова хватая нож. Она упала на пол, прикрывая уже большой живот. Внизу живота потянуло с невыносимой болью, от чего она закричала. Её крик будто привёл Булаткина в чувства, он посмотрел на свою руку и откинул нож в сторону. Внутри него боролся здравый смысл и та болезнь, которая не давала ему жить. Некоторые голоса в голове заставляли убить, а другие голоса осуждали и просили остановиться. Егор схватился за голову и сел на пол, забившись в угол. ⁃ Что ты наделал, мать твою! - закричала София, держась за живот. Егор, сорвавшись с места, убежал внутрь квартиры. Его разрывало на части, он не понимал что происходит. Много разных голосов в голове твердили ужасные вещи, он с трудом различал их. Все смешалось в какую-то звенящую массу звуков, которая давила на него с огромной силой. Страх поглощал любые попытки сдвинуться с места, и Егор просто упал на колени, пытаясь избавиться от надоедливых мыслей. Наркотики, которые ему подмешали в алкоголь пару часов назад, больше не действовали на организм так сильно, и Егор наконец начал осознавать, что он наделал, но отключающееся сознание не давало ни малейшего шанса. Голоса стихли, и Булаткин упал на пол, тяжело дыша. Он знал, что должен помочь Соне, но глаза предательски закрывались, и Егор отключился. *** Судорожно пытаясь найти телефон, Соня буквально выла от боли. Схватки начались неожиданно, Соколовская не должна была рожать сейчас, по срокам малыш должен был появиться на свет через 3 недели. Ей было абсолютно плевать, где сейчас Егор. Боль затмевала все остальные чувства и эмоции, а самым важным было спасти ребёнка. Наконец найдя в контактах номер Сережи, Соколовская поднесла телефон к уху. Слёзы катились по щекам от боли и страха, но Соня старалась быть сильной. Серёжа ответил в течение минуты. - Что случилось? - сразу же спросил он, чувствуя напряжение. - Мне плохо. Я, по-моему, рожаю, - голос сильно дрожал, Соня пыталась сдержать стон боли. - Я выезжаю, и скорую сам вызову. Ты главное дыши глубже. Булаткин в курсе? - Он сейчас не в состоянии что-либо делать. Последующие слова Соня не слышала: она почувствовала что-то мокрое под собой и поняла, что отошли воды. Дерьмо. Девушка откинула телефон на стол и схватилась руками за живот. Она старалась дышать, но воздух как будто затвердел и не проходил в лёгкие полностью. Уже через 10 минут Серёжа был возле дома девушки, ещё через пару минут приехала скорая. Врачи меняли давление, пульс, снимали какие-то показатели, но все это было так не важно Сони, она хотела поскорее увидеть своего малыша. Когда девушку уже положили на носилки, она окликнула Серёжу и впервые за последние полчаса вспомнила о существовании Егора. - Позаботься о нем. Со мной будет все хорошо. Нехотя отпустив Соколовскую вместе со скорой и узнав номер роддома, Сергей вернулся в квартиру. Он нашёл Егора в спальне, тот лежал на полу без сознания. Серёжа позвонил своему знакомому врачу из той больницы, куда повезли Соню. Понимая, что без лекарств Крылов ничего сделать не мог, друг согласился оставить блондина у себя в ординаторской, так как лишних палат разумеется не было. Когда Егор наконец-то был уложен на диван в ординаторской, Серёжа ушёл к операционной, где была Соня, оставив Булаткина на попечение знакомого. Как оказалось, Соколовская не смогла родить сама, поэтому Серёже оставалось только наматывать круги возле операционной в надежде, что все пройдёт успешно. Спустя 2 часа Софию перевели в реанимацию, а ребёнка поместили в блок для новорождённых. - Поздравляю, папаша, у вас девочка, 2300, - сообщила Серёже радостная медсестра. Он только лишь кивнул и поспешил уйти. Если бы она знала, что отец ребёнка сейчас валяется чуть ли не с передозом. Снова рядом был совсем не Егор. В который раз Сережа помогал Соне, спасая от действий Булаткина. Несомненно Егор изменился, но он ещё не готов к такой ответственности. Он за собой то не может уследить, что уж говорить о детях. В своих мыслях Сергей дошёл до палаты, в которой находилась Соня. Поставив стул возле кровати девушки, мужчина посмотрел в глаза подруге. - Прости, что не смог уберечь тебя от него. Я думал, он изменился полностью. - Все в порядке, Сереж, спасибо, что снова выручил. Что с Егором, кстати? - Пока без сознания, но скоро придёт в себя. Он просто перебрал с наркотой. - Я хочу уехать, - твёрдо сказала девушка, - он не должен меня видеть, а ещё... я не хочу, чтобы он знал о ребёнке. - То есть ты хочешь сказать, ему.., - Серёжа осекся, все же надеясь, что его идея не подтвердится. - Да, он будет думать, что его дочь родилась мёртвой. Впрочем, можно считать, что у него просто нет дочери. Сказать, что брюнет был в шоке, ничего не сказать. Однако, Соню тоже можно понять. Она просто не хотела обрекать свою дочь на такую же судьбу, как у неё самой. Вдруг Булаткин решит накинуться на ребёнка во время приступа. - Но это очень жестоко, тебе не кажется? - Сереж, это моё решение, и я его не поменяю. Несколько месяцев назад я обещала, что уйду, если он ещё раз поднимет на меня руку. Итак, могу ли я уехать отсюда в течение суток? - Единственное, что можно сделать, это перевести вас в другой роддом и заплатить некоторым медсестра и врачам за молчание, ведь Егор поднимет весь город. *** Спустя 7 часов и тонну звонков и переговоров Соня вместе с дочерью оказалась в другом роддоме. Через несколько часов после этого в другом конце Москвы очнулся Егор. Медленно открыв глаза и осмотревшись, Булаткин ощутил дикое желание выпить воды. Серёжа сразу подошёл к другу, отдавая ему бутылку. - Ты как? - тихо проговорил он. - Дерьмово. Я почти ничего не помню, - хрипло ответил Егор и напрягая извилины, чтобы вспомнить хоть что-то. Серёжа, в свою очередь, решил промолчать. Пару минут они просидели в тишине, но потом Булаткин резко вскочил с дивана. - Я... я... - заикаясь от волнения начал блондин. - Что с Соней?! Крылов опустил глаза, не зная, как лучше сказать. Слова, как на зло, не лезли в голову. - Не молчи, брат, - хватаясь за голову, практически проорал Егор. Понимая, что больше ждать нельзя, Серёжа собрался с мыслями и попытался выдавить из себя хоть что-то членораздельное и правдоподобное: - Она ушла. Никому ничего не сказав. В палате я нашёл это. Булаткин схватил листок бумаги, сложенный в 4 раза, на котором было написано его имя. Да, это был её почерк. Но она ведь не могла оставить его. Дрожащими руками Егор развернул лист и, все ещё не веря, начал читать. «Егор. Если ты это читаешь, то я уже далеко отсюда. От этой суеты, проблем. Большую часть времени я проводила в одиночестве. Это давало мне время подумать. Подумать о том, что мне действительно страшно. Ты понимаешь это? Я боюсь за тебя, за себя.. Ты оставляешь меня одну, совершенно одну наедине со своими мыслями и с мыслями о нашей потерянной девочка. Я потеряла её, Егор! Понимаешь? И да, я обменяю и тебя в этом. Но не снимаю ответсвенности с себя. Я виновата в том, что не ушла от тебя тогда. Поверила. Поверила как наивная девчонка, больше я не буду такой, надеюсь, никогда. Ты уходил от меня почти каждый вечер, а порой пропадал и днями где-то, где мне нет места. Теперь я понимаю, что ты просто бежал от себя и от своей болезни. Прости, но я все окончательно решила. Я продолжала убеждать себя, что однажды я проснусь и все будет по-другому. Но этого не произошло. И не произойдет, и ты тоже знаешь об этом. Ты знаешь, что твоя болезнь навсегда, да, бывают ремиссии, но это вернётся однажды, и я больше не могу подвергать себя такому риску. Я хочу жить и быть свободной. Хочу обрести то, чего ты лишил меня. И как оказалось, у тебя проблема с наркотиками, ты же знаешь, бывших наркоманов не бывает? Но теперь ты будешь моим бывшим . Бывшим навсегда в моем сердце. Я так и останусь маленькой девочкой, которая слишком рано выросла, которая потеряла практически всех близких. Если бы я осталась, я была бы здесь взаперти, рядом с тобой. Я не хочу потратить жизнь на это, ведь пока ты жил, я умирала. Я привязалась к тебе и достаточно сильно, но я устала ждать того, что что-то изменится. Мне будет тебя не хватать, но я надеюсь, что это пройдёт. Несмотря на все, я рада, что мы встретились. Будь счастлив. Твоя София.» Твоя София… Эта фраза продолжала эхом звенеть в его голове, а грудь разрывала невыносимая боль, и образовывающаяся в ней пустота не давала дышать, начиная все сильнее сдавливать внутренние органы. Тошнота подступила к горлу, от этого ужасного, незнакомого ему ощущения. Что это? Откуда эта боль? Егор в ярости сжал листок в своей руке, и закричал как никогда громко. Он кричал вкладывая всю ту боль, стараясь так заглушить ее. Откинул этот чертов листок на кровать и вскочив с неё, опрокинул стол у другой стены. ⁃ Ненавижу! - воскликнул Булаткин, колотя стену. Схватив друга за плечи, Серёжа оттащил его на диван. Егор успокоился, положив голову на руки. Боль не отступала, ему не помогало ничего, и не поможет, видимо, уже никогда. Он потерял не просто её, он потерял их, своих девочек. Егор не знал что ему делать, куда бежать, чтобы остановить её и вернуть, ведь только она, могла справиться с его болью. Она будто была светом для его чёрной беспощадной души. ⁃ Нет, нет, нет! - вновь закричал Булаткин, - Этого не может быть! На глазах показались слёзы. Он не плакал уже, наверное, много лет, но сейчас, он не мог сдержать их. Он потерял последнюю надежду на что-то хорошее и светлое в своей жизни. Егор потерял Софию, потерял её навсегда. Ему хотелось убежать от этой мысли,  хотелось ничего не чувствовать, просто умереть прямо сейчас. Он понимал, что не сможет дальше жить, жить без неё, и та мысль, что он сделал это своими же руками, губила ещё больше. Егор не помнил, как он оббежал всю больницы, как начал судорожно звонить во все роддомы, но все отвечали одинаково: "такой пациентки не поступало", как, отчаявшись, поехал домой и чуть не вылез в окно, благо, Серёжа все время ходил следом. А потом он просто начал пить, ведь он потерял самое дорогое, что у него было. Он потерял себя. А Соня уехала. Она просто переехала в другой город. Да, она помнила о Егоре, хотя так долго пыталась забыть, но такую огромную часть жизни сложно просто выкинуть из головы, тем более, когда рядом растёт маленькая копия. Иногда даже появлялось дикое желание позвонить Серёже и спросить что-то о Егоре, но она боялась, что Булаткин может вычислить её, хоть это   было на грани абсурда. Девушка боялась, что если он найдёт их, то все повторится снова, но не факт, что это закончится хорошим концом. Она хотела бежать не оглядываясь, но что ждало её впереди, увы, никто не знал. The end...