[i want to be good // я хочу стать лучше]

Сириус Блэк впервые в своей жизни вошёл в Хогвартс-экспресс 1 сентября 1971 года, ему было 11 полных лет. Волнение разбегалось по венам; он уже давно мечтал вырваться из дома, хотя бы на чуть-чуть забыть о своей чокнутой семейке и завести настоящих друзей, чтобы носиться с ними по школе и ни о чём не думать. И никогда больше не сидеть на скучных официальных приёмах, выслушивая, что положено, а что не положено делать наследнику древнейшего дома Блэков. Мать заставила его надеть самую парадную из всех парадных мантий — конечно, она же была самой неудобной. Сириус был уверен, что это тупо, и хотел переодеться в школьную форму как можно быстрее, чтобы не выделяться и просто быть как все. Вальбурга продолжала бубнить о том, что внешний вид создаёт первое впечатление и нет ничего важнее презентабельных мантий, но Сириус уже её не слушал. Он осмотрелся в вагоне и забеспокоился, не зная, как себя вести и что делать. Обычно его все знали — в родительском доме и на приёмах люди сами заговаривали с ним, они знали, кто он такой и как с ним следует обращаться. Здесь же старшие ученики его не замечали, бросались другу другу в объятия, громко смеялись и бранились так, что у матери и отца бы глаза на лбы повылезали. Сириус резко почувствовал себя совсем маленьким и ничтожным. Даже подумал найти Нарциссу, но сразу решил, что уж лучше будет сидеть один всю дорогу, чем будет делить купе с ней и её новым мерзким парнем Малфоем. Собравшись с духом, он решил сесть в первое же купе на своём пути, где будут такие же первокурсники, как и он. Их же будет легко найти, да? По привычке задрав подбородок, Сириус пошёл вперёд, пока не заметил пустое открытое купе, внутри сидели только мальчик с девочкой. Конечно, они не будут против, чтобы он сел вместе с ними, да? Никто не будет против Блэка в своём купе. Может Блэки и наводят на мысли о сварливых домашних эльфах и завышенных ожиданиях от наследников, но ещё сама эта фамилия означает, что тебя будут уважать автоматически. Ничего не нужно делать, чтобы заслужить признание. Прежде, чем хотя бы одно сомнение успело мелькнуть в голове, Сириус открыл дверь в купе. — Ну вот поэтому тётя больше и не приезжает, прикинь? Это просто смешно. Ну а что насчёт тебя? — М-м, я из Мидлендса, — рыжая девочка, казалось, была в лёгком шоке, а мальчик напротив неё — смуглая кожа, растрёпанные волосы — переводил дух после своего рассказа. Он сразу же обернулся к Сириусу и быстро заулыбался. — Привет, приятель. А тебя как зовут? Ты тоже первогодка, да? Мы — да. Я Джеймс, а это Лили. Волнуешься? Я буквально считал дни до сентября с тех пор, как письмо пришло. Но кто-то уже по дому скучает, вот Лили, например. Он посмотрел на Сириуса снова, улыбаясь ещё шире. Таких широких улыбок Сириус вообще никогда ещё не видел. — Ну, — протянул он, — спасибо, я Сириус. Первый курс, да. Я тоже в предвкушении, но по дому скучать точно не планирую. Джеймс оценивающе посмотрел на него. — Ну что, Сириус, тогда я уже могу сказать, что мы будем потрясными друзьями. Сириус сел рядом с ним и почувствовал, как напряжение сходит на нет. — Думаю, так и будет. В этот момент ещё один мальчик просунул голову в купе. На его лице застыло недовольство, а длинные сальные волосы свисали ниже подбородка. — Сев! — воскликнула Лили. — Я тебя не нашла, ты где был? Сядешь с нами? Это Джеймс и Сириус. Ребята, это Северус, мы дружим дома. Сальноволосый мальчик уставился на них с Джеймсом, не скрывая раздражения, и долго смотрел прежде, чем сказать: — Ну, я думал, мы найдём отдельное купе. Но если хочешь, давай останемся здесь. Поезд наконец-то тронулся, и Джеймс с Лили рванули к окну, чтобы помахать родителям. Сириус не шевельнулся и остался сидеть напротив Северуса — его семья, видимо, тоже не стала ждать отправления. Однако ни один из них не собирался говорить об этом, так что Сириус просто отвернулся и уставился в окно. Платформа оставалась позади, и поезд набирал скорость. Когда Джеймс с Лили снова уселись на свои места, все четверо неловко посмотрели друг на друга. Сириус не знал, что сказать, и просто молчал. — Ну и что, на какие факультеты вы все хотите? — первым тишину разорвал Джеймс, будто не чуя напряжения. — Мне без разницы, — сразу ответила Лили. — Просто хочу подружиться с однокурсниками. — Конечно, ты будешь со мной в Слизерине, — Северус впервые улыбнулся. Сириус больше всего боялся попасть в Слизерин, где учатся дети всех его родственников и знакомых родителей. А если ещё и этот придурок станет его однокурсником, лучше просто вернуться на площадь Гриммо и вообще нигде не учиться. — Кто вообще хочет в Слизерин? Если б я туда попал, я бы сбежал домой сразу же. Ну а ты? — Джеймс с улыбкой повернулся к Сириусу, который подумал в точности то же самое. Хоть выбора у него и не было на самом деле. Может, хотя бы первый друг не перестанет с ним общаться сразу же после распределения. — Вся моя семья училась в Слизерине, — просто сказал он. — Чёрт побери, — усмехнулся Джеймс, — а я думал, ты нормальный! Сириус робко улыбнулся. Часто он фантазировал, что не попадёт в Слизерин, вырвется из семейных лап навсегда и просто станет другим, но никогда ещё эта мысль не казалась такой реальной, как сейчас, — когда рядом сидел Джеймс и улыбался так широко и открыто. 
 — Может, я нарушу традицию. А куда бы ты поступил, если бы выбирал сам? 
 Джеймс поднял невидимый меч. — В Гриффиндор, где место храбрым сердцем. Как мой отец.
 Снейп тихо усмехнулся, всё его лицо исказилось пренебрежением — Сириус отлично знал это выражение, в точности также кривились красивые черты его матери при любом упоминании Гриффиндора. Этот парень бесил Сириуса всё больше с каждой секундой. И Джеймса тоже, судя по всему. — Какие-то проблемы? — Нет, — сказал Снейп, хотя его кривая усмешка говорила об обратном. — Если для тебя важнее быть сильным, чем умным. — А куда поступишь ты, если у тебя ни силы, ни мозгов? — бросил Сириус. Джеймс расхохотался в голос, и Сириус тоже расплылся в улыбке. Лили не смеялась. Она выпрямилась, краснея, и перевела раздражённый взгляд с Джеймса на Сириуса. — Ты прав, поищем другое купе, Северус. 
 Её лицо стало таким же ярким, как медные волосы. Она встала, строго глядя на них обоих сверху вниз, но выглядела всё равно больше нелепо, чем устрашающе. Северус просто злился, но не мог придумать достойного ответа и молчал. — Ещё увидимся, Нюниус, — крикнул Джеймс, когда эти двое вышли из купе, и Сириус захохотал уже в голос. — Первая кличка готова.


;; ;;;



Час спустя они с Джеймсом обсудили свою общую ненависть к Селестине Уорбек и огромную любовь к квиддичу. Сошлись на том, что просто обязаны найти все секретные ходы Хогвартса, и обменялись коллекциями карточек с шоколадными лягушками, которые оказались полностью идентичными. — Так неужели вся твоя семья реально училась в Слизерине? — спросил Джеймс. — Ага, - выдохнул Сириус. — Но все они мерзавцы, большинство точно. Самая нормальная — моя двоюродная сестра Андромеда, она закончила седьмой курс в прошлом году. Блэки — вообще известная семейка. Чистота крови, тёмная магия и позёрские мантии каждый день. Даже за завтраком, я не шучу. — Стой, так ты Блэк? Типа из тех самых Блэков? Древнейших Блэков? 
 — Ну да. — Родители говорили, что со мной будет учиться Блэк, но Мерлин, я и не думал, что это ты. Мне сказали держаться от тебя подальше! 
 Сириус фыркнул. — Ну, а кто тогда твоя семья?
 — Я Поттер, — гордо ответил Джеймс, выпячивая грудь. — О… Мать сказала не разговаривать ни с какими Поттерами. Он и Джеймс секунду смотрели друг на друга в тишине, а потом расхохотались. — Чёрт побери, мы даже не успели с перрона уехать, когда подружились, да? Мне плевать, ты слишком нормальный, чтобы быть Блэком. — Спасибо за комплимент. Я не как они, — ответил Сириус. — Мать терпеть меня не может. Он не мог сказать вслух, но был по-настоящему благодарен Джеймсу за то, что он вот так наплевал на его семью. Сириус чувствовал себя чужим посреди Блэков, и было приятно, что со стороны кажется также. Он ненавидел официальные обеды, строгие правила, уроки своей гувернантки с четырёх лет и постоянные наставления о том, что он должен быть лучшим на факультете, когда поедет в Хогвартс. Втайне Сириус боялся родителей. Отца он видел только за обеденным столом — весь день он сидел в своём кабинете или в компании друзей семьи, никогда не говорил с сыном с глазу на глаз и вообще не обращал на него внимание. Но мать была ещё хуже — она без конца его отчитывала и твердила о том, каким он должен вырасти, чтобы не запятнать честь своей семьи. Самыми ужасными были её наказания — о них Сириус хотел поскорее забыть и не вспоминать как можно дольше. Вечером перед отправлением в Хогвартс она прочла целую лекцию о том, чтобы он не смел даже близко подходить к грязнокровкам или полукровкам в школе. Как будто он и так этого не знал. Наверняка дружба с Джеймсом просто взбесит её. Ну и пусть. Сириус пытался вспомнить, за что его родители ненавидят Поттеров — вроде их прадеды враждовали? Или это были Пруэтты? 
 Джеймс, казалось, был доволен своим заявлением, и больше они не говорили о своих семьях. Тем для разговора было и так много — школа, распределение и долгожданная учёба в Хогвартсе. По приезде полувеликан собрал первокурсников в кучу и проводил к лодкам — Джеймс с Сириусом раскачивали свою всю дорогу, пытаясь обогнать всех остальных. А потом детей привели в замок, где их встретила строгая худая волшебница — профессор МакГонагалл. Она собрала их в полукруг, чтобы объяснить правила сортировки. 
 — Зачем это вообще нужно? Все и так знают эту чушь, — прошептал он Джеймсу и получил в ответ только странный взгляд. Потом Джеймс открыл рот, чтобы что-то сказать, но профессор Макгонагалл повернулась и неодобрительно посмотрела на них обоих. 
 — Я бы предпочла абсолютную тишину, когда я говорю, мальчики. Все обернулись к ним, и Джеймс с Сириусом синхронно пробормотали невнятное «Извините». — Отлично. Теперь пришло время распределения, встаньте друг за другом. Двери в Большой зал распахнулись, и первокурсники зашли внутрь. Он был в точности таким, каким его описывала Меда. На потолке сверкала россыпь звёзд, и Сириус быстро нашёл своё созвездие Большого Пса — оно сияло ровно над столом Гриффиндора. Когда Макгонагалл назвала его имя, ладони сразу же стали противно липкими. Сириус даже не знал, куда хочет поступить. Конечно, он хотел в Гриффиндор, чтобы быть вместе с Джеймсом, но там учились в основном грязнокровки. Кто знает, что они с ним сделают? Мать придёт в ярость, если он туда поступит — и это потрясающе, но если она снова использует Ласеро?.. Нет, не время думать об этом. 

Но чем лучше Слизерин? Может Джеймс и будет с ним общаться, но настоящими друзьями им тогда не стать. Да, Сириус уже знает Эвана Розье и Джордана Уилкса, они тоже первокурсники и наверняка будут в Слизерине. Они тупые и жестокие, Сириус уже их терпеть не мог, но они всё равно лезли к нему и пытались подружиться. А еще там Нарцисса. Она тоже противная, и они особо не ладят, но она по крайней мере не ненавидит Сириуса так, как Беллатриса. Она даже заботилась о нём — так, как только Блэки умеют, то есть почти никак. Но это хотя бы что-то. — Блэк, Сириус. Голос Макгонагалл разнёсся по Большому Залу. Нет времени думать. Всё равно выбрать не получится — шляпа решит сама. И это точно будет Слизерин. У него в крови Слизерин. В зале воцарилась тишина. Ещё ни одного ученика не встречали такой тишиной. Ну, Сириуса не получится так просто запугать. Он сел под Распределяющую шляпу, ни на кого не глядя, но всё равно услышал, как кто-то прошептал: «Это же наследник Блэков». Сириус ухмыльнулся уголками рта. Сидя на табуретке, он смотрел, как на него пялятся, и пытался выровнять выражение лица — натянуть такое же равнодушное лицо, которое так часто видел у матери на публике. Идеальное сочетание гордости и снисходительности. Он довёл это выражение до совершенства, когда ему было восемь, и оно бесило даже взрослых, что уж говорить о ровесниках. Все гриффиндорцы прямо уставились на него, пуффендуйцы и когтевранцы выглядели равнодушными или просто любопытными, а вот слизеринцы явно оценивали его. Он заметил, как Нарцисса одобрительно кивает. В этот момент поля Шляпы опустились ему на лицо и закрыли весь обзор. — Ну-ну, ещё один Блэк? Давненько вас не было. Должно быть очевидно, куда тебя отправить, а?
 — Слизерин? — спросил Сириус у себя в голове. — Я так и думал. — Что ж, в тебе определённо есть слизеринские черты. Большие амбиции, большая гордость... зачатки жестокости даже, возможно, ты захочешь поработать над этим... 
 — Я думал, что это распределение, а не сеанс терапии? — ему совсем не нравилось, что драная старая шляпа вздумала перечислять сейчас все его недостатки. — Это и есть распределение. В тебе столько же жажды справедливости, сколько и амбиций; столько же безрассудства, сколько и гордости; столько же храбрости, сколько и жестокости… Выбор предстоит сложный. 

 Сердце замерло на мгновение. — Хочешь сказать, я могу быть гриффиндорцем?

 — У тебя огромный потенциал… и две враждующие стороны. Оба факультета подойдут, но поведут тебя по двум совершенно разным тропам…
 Сириус смотрел на то, что он мог выхватить взглядом из-под шляпы. Глянул на Нарциссу, она выжидающе смотрела на него, как и Малфой сбоку от неё. Глянул, как второкурсник Эйвери ухмыляется ему со слизеринского стола. В прошлом году он довёл Регулуса до слёз и смеялся, пока тот утирал сопли в углу. Глянул на близнецов Кэрроу с пятого курса, как-то на рождественском балу они назвали Меду сукой. А потом нашёл взглядом Джеймса, который то и дело запускал руки в растрёпанные волосы, переминаясь с ноги на ногу посреди других первокурсников. Когда они встретились взглядами, Джеймс улыбнулся, скрывая волнение, и показал Сириусу большой палец. — Пожалуйста, в Гриффиндор, — прошептал Сириус распределяющей Шляпе.