Более не человек

У Алана Гранта были странные взгляды на жизнь. У него и жизнь-то была странной. Нет, вначале всё начиналось более-менее хорошо – у него была интересная работа, суть которой, с точки зрения незнающего человека заключалась в том, что он тоннами доставал из-под земли кости динозавров, пару раз взмахнув совком. Потом динозавры оказались не просто фрагментированными и окаменевшими скелетами и плодом его научных изысканий, а вполне реальными существами, нуждающимися в еде и воде, могущими передвигаться по суше и плодить себе подобных. Ну, как динозавры. Чисто теоретически, выращенное в пробирке, на основе составленной не пойми из чего ДНК, чудо генной инженерии динозавром считаться не могло, оно просто имитировало их внешний вид и предполагаемую манеру поведения. Вот монстром – вполне. Потому что оказалось, что хищные виды были не прочь расширить свой рацион посредством употребления современной вершины пищевой цепочки, так сказать внести разнообразие – человек, по задумке эволюции, без всех достижений науки и техники был беспомощен перед хищником, обладающим острыми зубами, крепившимися к мощным челюстям. И на территории хищника человек переставал быть человеком. Не просто потому, что он становился куском мяса, который хотели сожрать вне зависимости от того, был ли тот же тираннозавр голоден или же только отобедал свежим мясом другого крупного динозавра, возможно своего сородича. Всё было несколько сложнее. Человек просто со временем утратил множество умений. Например, способность сохранить себе жизнь в неожиданно жестоком мире. Периодически появлялись истории о том, как люди, оказавшись в одиночестве посреди океана или в центре непролазного леса, или даже в пустыне, умудрялись выжить и дождаться, пока их случайно не обнаружат, всё-таки приспосабливаться к меняющимся условиям у вершины эволюции получалось на ура, тут человеку не было равных. И против подобных себе тоже удавалось спасаться, во время тех же войн или же от внезапно произошедшего насилия. Но это было другое. Рядом с охотившимися на них динозаврами люди утрачивали всё. Это Алан с ясностью начал понимать, когда он оказался в безопасности, снова рядом с местом раскопок, в духоте своего трейлера. Они ведь убегали по прямой от них, не сворачивали в густые джунгли, где имелась хоть какая-то призрачная надежда затеряться или где крупные динозавры едва ворочались. Нет, они всегда оставались, как на ладони, стремясь убежать, они забыли, каково это быть добычей и убегать ради спасения своей жизни. Правильно убегать. У них даже мысли в голове не возникало о том, как можно замаскироваться. Хотя бы оборвать тянущийся за ними шлейф из смеси запахов, прыгнув в какой-нибудь водоём. Просто они сами никогда не охотились, чтобы знать, насколько обоняние помогает, когда преследуешь выбранную цель. Они не могли поставить себя на место хищника, думать, как он, знать его повадки. Человеку же не просто так была дана возможность анализировать. Но когда под тобой содрогалась земля от шагов тираннозавра, когда вся округа взрывалась от зовущих на помощь или на пир сородичей рапторов, мысли отключались. Личность человека на этом моменте заканчивалась, и на свет появлялась жалкая жертва, могущая рассчитывать лишь на удачу и удачно подвернувшееся здание, ведь во время бега идея залезть на дерево никогда не придёт. Алан много раз возвращался к воспоминаниям о своих встречах с динозаврами, не с равнодушными ко всему окружающему апатозаврами, но с теми, от кого приходилось убегать, таща с собой на буксире детей. В ночной тишине к нему приходили варианты развития событий, и он начинал прекрасно видеть, какой способ побега был лучше, как можно было запутать следы, куда нырнуть, как защититься. Но прошлое нельзя изменить – и Алан ни за что на свете не согласился бы заново пережить некоторые моменты, включая абсолютно ужасный полёт на вертолёте, – поэтому доктор Грант со временем смирился, что жив он был благодаря удаче. Смирил и собственные мысли, подбрасывающие ему искажённые картинки недолгого пребывания на Исла-Нублар, в основном с превосходящим реальное количеством смертей. Он серьёзно надеялся, что все те сценарии, которые его ум породил за те несколько лет, пока у него периодически проявлялась бессонница, ему никогда не понадобятся. Но судьба распорядилась по-другому. И задолго до того, как он ступил на землю Исла-Сорна, где-то глубоко в душе Алан знал, что появившаяся дрожь за грудиной не была предвкушением. Он уже готовился стать жертвой.