Половинка души

Фортуна редко благоволила им, но сегодня, кажется, был один из тех дней, когда Ван Ибо удалось схватить непокорную судьбу и заставить ее работать так, как ему было нужно. — Можно еще быстрее? — Нетерпеливо спросил он водителя, который и без того уже нарушил кучу правил по дороге в аэропорт. — Но эта полоса не предназначена для обычного транспорта, — настороженно проговорил мужчина, быстро бросив взгляд через зеркало заднего вида на Ван Ибо. Тот в свою очередь посмотрел в окно, проверяя дорогу. — Нет ни скорой помощи, ни полиции. Со штрафами я разберусь, перестраивайтесь в другой ряд, — бескомпромиссно велел он, — мне нужно быть на месте через десять минут. «Куда он так спешит? Неужели опаздывает на посадку в самолет?» — сконфужено подумал водитель, не припоминая, что бы менеджер Ван Ибо сообщал о том, что у артиста сегодня вылет. Мужчина покорно выехал на полосу для особого транспорта, и внезапный рывок машины тут же припечатал Ван Ибо к спинке сиденья, а ремень безопасности жестко стянул грудь. И уже через несколько минут перед его глазами открылось громадное здание одного из терминалов пекинского аэропорта. «Я тебя увижу во что бы то ни стало», — подумал Ван Ибо, с волнением замечая, как на подъезде к терминалу для внутренних рейсов собирается очередь из машин. Но стоило им встать в пробку, как Ван Ибо проверил время на часах и понял, что медлить нельзя. — Я выйду здесь, ожидать не надо. Выскочив из машины, он едва уже обращал внимание на озадаченные и обеспокоенные оклики водителя, который призывал вернуться в транспорт. Петляя между машинами, Ван Ибо бежал к дверям аэропорта, не сразу вспоминая, что следовало надеть на лицо маску, и натянуть пониже капюшон от худи, – когда дело касалось Сяо Чжаня, он совершенно терял голову и не мог мыслить рационально. Забежав в здание аэропорта, он быстро огляделся в поиске указателей к вип-комнате отдыха, в которой обычно и он, и Сяо Чжань дожидались времени своего вылета, оказываясь в том или ином аэропорту страны. В столь суетливой обстановке Ван Ибо даже успел позабыть, что и ему самому нужно было пройти входной досмотр, прежде чем отправиться на поиски гэгэ, посадка в самолет которого начиналась с минуты на минуту. — Молодой человек, вам следует пройти досмотр, — раздался голос офицера, у которого поведение Ван Ибо, видимо, начало вызывать настороженность. Впрочем, последний тут же взял себя в руки, наконец, вспомнив, что оказался в публичном месте. — Да, конечно, — проговорил он и последовал за сотрудником службы безопасности, параллельно доставая из поясной сумки документы. Часы неумолимо тикали. И пока Ван Ибо бежал по эскалатору, поднимаясь на заветный этаж, где располагалась комната ожидания, его сердце вздрагивало при каждом включении громкоговорителя: «Только бы не объявили посадку», — молился он про себя, попутно набирая номер Сяо Чжаня. — Чжань-гэ, где ты? Я приехал, — проговорил он, чувствуя, как его тело пробирают мурашки из-за нетерпения и восторга от скорой встречи. Ван Ибо не ошибся коридором, и уже скоро увидел указатель к нужному залу. Для позднего вылета людей вокруг было очень много, отчего он старался говорить не слишком громко, и натянул маску на нос даже выше, чем нужно. — Бо-бо! — Раздался радостный голос на конце линии, и Ван Ибо почувствовал, как у него в груди разливается приятное тепло; как отчего-то хочется по-дурацки улыбаться и говорить разную милую несуразицу. Даже удивительно, как он успел опомниться и отреагировать на фразу Сяо Чжаня, который сказал, что «сейчас выйдет навстречу», и успеть его остановить. — Здесь слишком много людей, оставайся там, мой бао-бао. Ван Ибо услышал, как старший смущенно усмехнулся: он делал так каждый раз, когда диди называл его «мой драгоценный». Такое обращение звучало бы более подходяще в отношении младшего, а не старшего, но в их взаимоотношениях давно не осталось места для каких-то навязанных правил. Улыбка еще несколько секунд не сходила с лица Ван Ибо, но стоило ему отключить вызов и «вернуться в реальность», как что-то вдруг его насторожило. Он замер, а потом резко завернул за угол. И только тогда смог убедиться в преследовании – уж слишком долго за ним по пятам шли две девушки, которые тут же остановились и испуганно переглянулись, стоило Ибо показать, что он их заметил. Они тут же что-то прошептали друг другу, почти синхронно прикрывая рот ладонью, и пряча глаза, а потом развернулись, зашагав в обратном направлении. Ван Ибо закатил глаза, сжимая зубы так, что стало заметно, как напряглись скулы. Он устал от преследований, но избавиться от них, похоже, было невозможно. И если бы он так сильно сейчас не торопился, наверняка бы в очередной раз пустился в раздумья о том, как ему осточертела эта популярность, из-за которой даже встреча с любимым превращалась в преодоление замысловатого лабиринта. Но сейчас мыслям об этом совершенно не было места. Ибо дошел до нужной двери, коротко кивнул охраннику, который стоял рядом, и спешно дернул за ручку, заходя внутрь комнаты. Минула лишь секунда, а он успел позабыть обо всем на свете. — Бо-ди! Стоило Ван Ибо закрыть дверь, как к нему бросился Сяо Чжань, почти что стискивая в объятиях. Ван Ибо машинально подхватил своего гэгэ и закружил, пока тот не опомнился, и не начал вырываться, прося отпустить, ведь он «такой тяжелый». Ван Ибо лишь засмеялся и в конце концов поставил старшего на пол. — Чжань-гэ словно пушинка, — на его лице застыло выражение тихого обожания. Внезапно язык стал будто ватным: подобрать слова, чтобы описать все те эмоции, от которых разрывалась душа, было очень сложно. Сяо Чжань улыбнулся, наблюдая, как диди застыл, с восторгом смотря на него. Теплые пальцы старшего скользнули по гладко выбритой коже Ван Ибо, коснулись мочки, легко провели по линии роста волос… — Я боялся, что не увижу тебя сегодня. Так рад, что ты здесь со мной, — в его глазах светились звезды. Во всяком случае Ван Ибо видел во взгляде напротив хвост яркой кометы. Он не произнес ничего в ответ – ведь каждый раз, когда они оказывались наедине; когда Сяо Чжань был так близко, Ван Ибо на какой-то момент терял дар речи – прямо как сейчас. Он хотел впитывать доли секунды, наслаждаться каждым вздохом, каждым мгновением долгожданной встречи, ведь она могла закончится очень внезапно. Мысль о том, что их единение могут прервать в любой момент объявлением о начале посадки, стала последней каплей. И Ван Ибо резко притянул Сяо Чжаня к себе, крепко обвивая за талию, и нетерпеливо целуя. Старший ахнул, хватая Ибо за локоть, ведь он едва мог устоять на ногах, когда его диди накрывала волна страсти. Но Ван Ибо не дал ему даже оступиться, бережно держа в своих объятиях. — Я соскучился, безумно соскучился, Чжань-гэ, — прошептал он, оторвавшись от губ любимого буквально на секунду. Сяо Чжань успел лишь быстро улыбнуться, прежде чем утянуть младшего в новый поцелуй: нежно припав к разгоряченным губам, он прикрыл глаза, и скользнул проворным языком по губам Ван Ибо, приоткрывая, прося пустить обратно внутрь. Но того не нужно было уговаривать: любое слово, любое действие гэгэ было для Ибо беспрекословным, тем более, когда дело касалось их близости. И он тут же позволил углубить поцелуй: ведь бороться за роль главного – это так приятно, особенно, когда от прикосновений Чжань-гэ, от теплоты его языка бросает в дрожь, после чего низ живота стягивает от нахлынувшего возбуждения. — Хочу тебя, — почти задыхаясь, прошептал Ван Ибо, чувствуя, как его член мгновенно пришел в полную боевую готовность – так, что теперь без разрядки не обойтись. Сяо Чжань смущенно опустил глаза, чтобы оценить масштабы проблемы – ведь и его состояние было не лучше. — Бо-ди… — Он хотел было произнести что-то еще, наверняка, беспокоясь из-за скорой посадки. Но успел лишь прикусить губу, чтобы не простонать слишком громко: Ван Ибо накрыл его пах ладонью, сжимая член через плотную ткань. Мелкие пуговки ширинки впились в напряженную плоть, и Сяо Чжань тихонько заскулил прямо на ухо Ван Ибо. — Мой бог… Бо-бо, что же ты делаешь? Я ведь тоже не железный. И тоже хочу тебя… А спасаться лишь фантазиями о тебе уже очень сложно... а-а-а... — Шептал он растерянно, одновременно толкаясь бедрами, и стремясь плотнее вжаться в ласкающую руку. Услышав такое откровение, Ван Ибо почувствовал, как его затрясло от возбуждения. — Мы все успеем, не волнуйся, бао-бао. — На лице младшего расцвела соблазнительная улыбка. Он спешно подтолкнул Сяо Чжаня к дивану, стоящему в центре комнаты, так, что тот покорно приземлился и умоляюще посмотрел на младшего, который тут же потянулся к его ширинке и расстегнул ее, уже этим принося немалое облегчение. Поэтому окончательно потеряв стыд старший вдруг произнес: — Я твой… полностью и без остатка. — Привычная сдержанность разбилась в дребезги. Ван Ибо выглядел разгоряченным, властным, непривычно сильным и возбуждающим до дрожи в коленях. И Сяо Чжань уже мысленно вычеркнул из своего расписания скорый рейс, ведь отказаться от столь желанной близости сейчас было сравнимо с отключением кислорода. Он безмолвно согласился на все, что захотел бы сделать с ним младший. Сейчас Сяо Чжань казался непривычно растерянным, и от вида трогательно сдвинутых к переносице бровей, приоткрытого словно в изумлении рта, Ван Ибо почувствовал, как заныло в паху. Он быстро стянул с Сяо Чжаня брюки вместе с бельем – так, что тот даже не успел опомниться, когда это произошло, и ахнул, стоило диди сжать в ладонях ягодицы и облизнувшись прикоснуться губами к его члену, влажно целуя. — Бо-ди! — Несдержанно воскликнул Сяо Чжань, подаваясь вперед и таким образом чуть сползая с дивана. Эта позиция стала еще удобнее для Ван Ибо: он огладил бедра старшего ласкающей ладонью, коснулся мошонки, провел по всей длине члена, исцеловывая от линии коротко стриженных волос на лобке до самой головки – а потом провел по ней языком, подразнив кончиком у самого основания, и обхватил ее в плотное кольцо губ. Сяо Чжань хлопком закрыл рот ладонью и тихонько застонал, зажмуриваясь от удовольствия, которое уже граничило с тягучей от долгого воздержания болью: — А-а-ах, Ибо-о! – Имя его любовника так хорошо подходило для стонов, что Сяо Чжань едва сдерживался. Для Ван Ибо стоны гэгэ становились самой желанной похвалой, и он задвигался быстрее, проходя языком по всей длине члена, обводя каждую венку, и посасывая у основания головки. — А-ах, ну что ты… Бо-бо… ты тоже! — Вдруг запротестовал Сяо Чжань, стоило Ибо ускориться. Он положил руки ему на плечи, впиваясь пальцами, и заставляя того прерваться. Ибо был возбужден не меньше старшего, но не позволил себе даже снять штаны, ткань которых, по оценочному взгляду Сяо Чжаня, доставляла сильный дискомфорт. Поэтому гэгэ соскользнул с дивана и начал спешно раздевать своего пылкого любимого, который так редко заботился о себе, отдавая все своё внимание и обожание старшему. — Вот так намного лучше, правда? — Улыбнулся старший, стянув белье с диди. Он облизнул несколько пальцев и обвил ими член Ибо, нежно проводя по всей длине. — Д-да… Чжань-гэ… — Лицо младшего исказилось от едва сдерживаемой страсти. Сяо Чжань ласково усмехнулся, в очередной раз отмечая, что его диди как всегда слишком много думал о нем, и совсем забыл о себе. «Хорошо, что я предугадал такое развитие событий», — с довольством отметил про себя старший. Он нежно поцеловал Ван Ибо, прежде чем развернуться к нему спиной: а потом встал на четвереньки и, упираясь локтями в сиденье дивана, прогнулся в спине. Таким образом он предстал в крайне уязвимой и открытой позиции, от вида которой у Ван Ибо пересохло в горле. — Бо-бо, я готов… возьми меня, поскорее и покрепче… как ты умеешь. Ван Ибо казалось, что ничего более пошлого он еще никогда не слышал от Сяо Чжаня. В голове образовался сплошной туман. Впрочем, даже пребывая в шоке, он успел понять, что его гэгэ, черт возьми, оказался куда более развратным, чем он сам. Ведь его только что произнесенная просьба означало одно – Сяо Чжань знал, что их встреча обернется именно так. Но только Ван Ибо подумал, что как-то еще удивить его уже невозможно, как Сяо Чжань вдруг вытащил из-за подушки дивана маленький тюбик с любрикантом и протянул диди, смущенно опуская глаза. Ван Ибо не сдержал улыбку собственнического довольства. От осознания того, насколько подготовился гэгэ, самолюбие младшего сделало сальто, а потом превратилось в поток бесконечной благодарности и восхищения. — Чжань-гэ так скучал по мне? Скучал по мне внутри себя? — Хрипло проговорил Ван Ибо, дотягиваясь до скулы Сяо Чжаня, исцеловывая шею и попутно потираясь о ложбинку гэгэ мокрой головкой. — Даже не представляешь, как мне приятно. — Я растянул себя, ты можешь… можешь входить так… а это просто на всякий случай, — стремительно краснея, признался Сяо Чжань, несдержанно подаваясь назад, и прогибая спину. Ван Ибо не нужно было больше просить: все слилось в одно красное пламя страсти. Он быстро выдавил немного геля, размазал его по своему члену и, почти зарычав, плавно вошел во всю длину. Сяо Чжань судорожно сжался и тихонько застонал. — Ибо-о-о... А-а-ах! — Даже подготовленные мышцы не сразу адаптировались под такую немалую величину. Младший тут же замер, давая гэгэ привыкнуть, и прошептал: — Мой бао-бао, мое сокровище, — он стал покрывать плечи Сяо Чжаня неспешными поцелуями, обвил его плотнее, провел по всей длине члена, размазывая подушечкой большого пальца, выступившие на головке капельки. А потом огладил низ живота теплой подрагивающей ладонью, будто прося прощение за внезапное вторжение. И Сяо Чжаню вдруг от этого стало спокойно и легко, а внезапная боль отпустила. Диди продолжил движения – оглаживая обнаженные бедра, прихватывая плечо зубами, ни на секунду не останавливаясь. — Так приятно в тебе... мой гэгэ... я так соскучился. — Раздавался прерывистый шепот над ухом Сяо Чжаня. — Тебе хорошо? Старшему казалось, что он вот-вот кончит только от этих нежных слов, которые беспорядочно срывались с губ Ван Ибо. — Да-а, Бо-ди... ты так глубоко, — проговорил он, подаваясь навстречу, — не останавливайся, да-а... вот так... Они старались вести себя тихо, но им едва удавалось контролировать страсть. Весь окружающий мир окончательно потерял свое значение, погрузился во мрак, оставляя здесь и сейчас только их двоих, их слова любви, движения навстречу друг другу, влажность покрытой испариной кожи, соприкосновение бедер... В какой-то момент движения стали отрывочными, воздуха стало совсем не хватать, а глаза стремительно заволокла пелена восторга. Ван Ибо вошел до самого основания, прежде чем излиться внутрь и услышать, как Сяо Чжань громко выстанывает его имя и кончает, пачкая семенем диван. — А-ах! Ибо! — Сяо Чжань почувствовал, как внутри него стало горячо и наполнено, а прикрыв на секунду глаза, увидел золотистый сумрак. Обвивая его за талию, за спиной прерывисто дышал Ван Ибо. Они приходили в себя еще несколько секунд, прежде чем их блаженство прервал внезапный голос оповещения о полетах. «Информация о рейсе номер…. задерживается на час… авиакомпания просит извинения за доставленные неудобства». Эти слова прозвучали сейчас как спасение. Словно уставшим путникам, скитающимся несколько дней без воды в пустыне, указали дорогу к оазису, до которого оставалось идти не больше десяти минут. Ван Ибо радостно выдохнул, прижимаясь к Сяо Чжаню, бережно оглаживая ладонями плечи, и лениво целуя в уголок губ. — Чжань-гэ, кажется, у нас есть еще час. Произнеся это, он многозначительно двинул бедрами, проталкивая член, который все еще оставался внутри старшего, поглубже. Сяо Чжань прерывисто охнул, вновь неумолимо краснея. Только сейчас, когда забытье от возбуждения постепенно рассеялось, он начал наконец осознавать, что они устроили: даже забыли запереть дверь, что говорить о тишине, которую они не очень-то контролировали. При прочих равных Сяо Чжань не осмелился бы сотворить подобное в публичном месте, но восторг от встречи с любимым затуманил его сознание до такой степени, что он плюнул на осточертевшие правила. Впрочем едва ли он сейчас о чем-то жалел. Повернувшись к Ибо, он завел руку ему за голову, зарываясь пальцами в волосы на затылке, и тут же утонул в его мягко поблескивающих зрачках. — Нам и этого часа будет мало, но сейчас это словно подарок. Так хорошо, что ты со мной, — прошептал Сяо Чжань, с трепетом рассматривая родные черты лица напротив, а потом добавил с улыбкой, — Хочешь любить меня еще час? — Я хочу любить тебя всю жизнь, — тут же произнес Ван Ибо неожиданно серьезным голосом так, что у Сяо Чжаня замерло сердце. Их жизнь не была нормальной, но даже в сумасшедшем графике, когда на них обоих были направлены сотни камер и чрезмерное внимание публики, они успевали улучить моменты счастья. Сяо Чжань последний раз видел своего диди полторы недели назад, когда тот умудрился выкроить пару часов между съемками танцевального шоу и приехал к нему во время перерыва между рекламными фотосессиями. Подумав о том, что совсем скоро им снова придется расстаться, Сяо Чжань прижался к младшему и уткнулся в складку между шеей и плечом, тихонько шепча, что «уже скучает» и хочет «сбежать с Ибо далеко-далеко». Всякий раз подобные слова разнеживали Ван Ибо, не слишком склонного к сентиментальности, до такой степени, что он тоже поддавался этой волне нежности. Он дотронулся до подбородка старшего, привлекая внимание, а потом поцеловал, но не пылко и страстно, как делал обычно, а нежно и даже трепетно. Так, что у Чжаня внутри, у сердца и под диафрагмой, разлилось успокаивающее тепло. А тревога от скорой разлуки уступила место чему-то умиротворенному, яркому и непривычно уверенному. — Всю жизнь буду любить одного тебя, — выдохнул Ван Ибо признание. Будь они вместе пару месяцев или пару лет, Ибо в равной степени хотелось говорить Сяо Чжаню о своей любви, ведь он знал, что старший таял от подобного. Прямо как сейчас, когда гэгэ тут же зарылся носом в его волосы, напитываясь его запахом – им всем, без остатка. Он будто хотел слиться с ним в единое целое, стать одной душой. Ван Ибо обхватил его за талию, легонько поглаживая поясницу кончиками пальцев. Потом сдвинул ладонь ниже, и коснулся пальцами ягодицы, проникая в ложбинку, прикасаясь к мокрому от спермы отверстию, и провел по влажной дорожке на внутренней стороне бедра... Сяо Чжань всхлипнул, на секунду зажмуриваясь не то от волнения, не то от заново нарастающего возбуждения, и прошептал в ответ: — И я тебя, — искренне, не прикрыто, голосом, идущим от самого сердца, — ты половинка моей души, Бо-бо. За дверью слышались оживленные разговоры и спешные шаги, доносился гул аэропорта и периодические информационные объявления, произнесенные электронным голосом, но Ван Ибо и Сяо Чжань совершенно ничего не слышали. Ведь самым главным для них сейчас остался лишь стук сердца – одного на двоих, гулкое звучание единого целого.