All the time of the world

all the time of the world…

Средиземное море, окрашенное в золотой цвет от лучей заходящего, солнца было спокойным. Лёгкие волны бились о высокие скалы, по узкой горной дороге, вьющейся серпантином, изредка проезжали машины. Дорога вела в Матеру, город, словно высеченный из целого куска камня цвета слоновой кости, подсвеченный огнями костров, уличных фонарей и солнцем. С высоты птичьего полета вид открывался потрясающий, такой, что дух захватывало… Мадлен Суонн была в этом городе почти десять лет назад, с ним. Что ж, пришло время вернуться, возможно, начать с чистого листа. По странной традиции сжечь прошлое, пустив по ветру тлеющий кусочек бумаги… *** Каждый раз глядя Матильде в глаза, она видела его. Мадлен скучала, плакала по ночам и ждала. Просыпаясь от очередного кошмара, повторяющегося несколько месяцев подряд, она видела синее море, такое же синее небо. На этом фоне, словно цветы, распускались и оставляли свой белый след запущенные ракеты, ищущие намеченную цель. Такими же были глаза Джеймса, невероятные, как небо. Во сне эти глаза мутнели, подёрнутые пеленой, в них отражалась яркая вспышка от взрыва. Такого мощного, сметающего всё на своем пути. После такого не выживают. Не остаётся ничего. Пепел. Обломки. Она слышала свой крик, просыпалась и ощущала щемящую пустоту. В тот день, сидя на холодных камнях скалистого берега, прижимая Матильду к себе и трясясь от рыданий, она похоронила любимого человека. Она похоронила Джеймса Бонда. Мадлен не верила. Не верила, когда пустой гроб засыпали землёй, кидая вслед алые розы. Не верила, когда раздались выстрелы, отдавая дань лучшему из лучших. Не верила, когда ей передали британский флаг, сложенный треугольником. Они не должны были так делать, но Мэллори настоял и позже ей его передали. Его вещи, как вещи холостого агента без семьи и наследников, готовы были запаковать в коробку и оставить в архиве, но Кью принес их ей. Так они и оставались лежать в коробке. Руки дрожали, как только она смотрела на верхнюю полку шкафа. Стоя на похоронах вдали от толпы, Мадлен не слышала речей, и уж тем более не видела в Наоми замену Джеймса. Бред какой-то. Она ждала. Каждый день. Прислушиваясь к каждому шороху, к любому звуку. Это становилось навязчивой идеей, грозило перерасти в шизофрению. Но как же ей хотелось, чтобы он тихо, бесшумно открыл дверь, прошёл в тёмную кухню и коснулся её плеч, поникших и тонких, уставших, словно на них держался весь мир. В начале на её плечах лежало его будущее — изо всех сил она тянула его из бездны вины, злости, алкоголя и отчаяния. Всё пытаясь остановить его бег. Пытаясь научить его жить. Сейчас это груз потери и невысказанных слов. — Мама, иди спать. Уже почти утро. — Сонный голос восьмилетней девочки приводил в чувство. И, стоило ей взглянуть в глаза дочери, становилось иначе. Появлялась надежда. Хрупкая. Без него. Но надежда. После всего пережитого девочка долго молчала, зато много рисовала. Она рисовала сад с травами, остров, страшного человека и Джеймса. На детских рисунках он всегда был жив, нёс в руках зайца. Или держал их за руки. Только спустя год Матильда смогла заговорить снова, и первое слово, сказанное ей, было его имя. Мадлен тогда расплакалась прямо в кабинете детского врача. Быть девушкой Бонда непросто, стать его любимой женщиной опасно, стать его семьёй — бесценно. Это похоже на хождение по канату, натянутому над пропастью, один неверный шаг — и всё. Впереди ничего, кроме бездны. Жить без него с каждым днём становилось невозможно. Она задыхалась. Всё смешивалось в серую пелену. Мадлен едва справлялась. Пока в один из вечеров на телефон не пришло сообщение. Всего два слова, и все заиграло новыми красками. Матера. Италия. *** Дальше всё было словно во сне. Отпуск на работе, оформление документов и обещание дочери самого интересного приключения в её жизни. Где не будет больше злодеев и погонь, тёмного леса, перестрелок и болот. В мире её дочери больше не будет взрывов и холодного океана. И ночных кошмаров больше не будет. И она сама, Мадлен Суонн, больше не будет слушать тишину и пытаться дозвониться до Кью или Манипенни. Время, прошедшее в неверии и ожидании, казавшееся вечностью, смилостивилось. Подарив шанс. Она уверенно и ровно вела Aston Martin DB5, периодически бросая взгляды на дочь, которая не могла оторваться от видов за окном. — Мам, а почему именно этот город? — Он очень красивый. — Мадлен, улыбнувшись, пожала плечами. — С него вполне можно начать наш спонтанный отпуск. Тем более что в Лондоне погода испортилась. — В Италии очень много красивых городов. Девочка хитро сощурила голубые глаза. Наклонив голову, посмотрела на мать. — А знаешь что… — Мадлен, задумчиво посмотрев вдаль, на дорогу, закусила губу. Потом на Матильду. — Хочешь, я расскажу тебе историю об одном человеке? Его зовут Джеймс. Джеймс Бонд. — Хочу, — кивнула девочка. — Я, кажется, помню его… он был там. С нами. Дальше она не продолжила, эта тема — табу. Об этом нельзя. Иначе месяцы восстановления пройдут насмарку. И Мадлен рассказала практически всё, рассказала о первой встрече, о том, каким он был и как много значил. Она рассказала дочери, что Джеймс Бонд много раз спасал мир, и сейчас, как настоящий супергерой, живёт в своей крепости одиночества и ждёт, когда миру снова понадобится его помощь. Матильда верила в супергероев. Любила комиксы про Супермена и Бэтмена. Слушая рассказ матери, глядя на дорогу, она начала засыпать. Она видела море, остров, тоннели и страшного человека со шрамом. Видела и Джеймса, держащего маму за руку. Она помнила, как он нёс её на руках, как сажал в лодку и укрывал своим большим свитером. Обещая, что всё будет хорошо. У него были такие же глаза, как у неё. И лучики морщинок. Матильда слышала сквозь дрёму, что мама всё говорила и говорила и плакала. Но не так, как ночами, это были другие слёзы. А потом они въехали в город. Девочка проснулась от ласкового прикосновения к плечу. — Зайчик, мы приехали. Матера была сказкой. Словно высеченная из камня старинная крепость, песочный замок с множеством башенок и лестниц, извивающихся улочек и площадей. Светлые стены домов, так тесно прижатых друг к другу, подсвечивались огнями. И пламенем костров, разведённых прямо на улице. Всё это выглядело волшебно. — Я спала, мам? Да? — Сонный, но восхищённый голос дочери вывел Мадлен из ступора. — Но ты не поверишь, я слышала всю твою историю. — Девочка зевнула. — А куда мы сейчас? — Мы? В гостиницу. Нам же надо будет где-то спать. И нас ждёт сюрприз. Вытерев заплаканные глаза, Мадлен крепче сжала руль. Узкие улочки этого города по-прежнему ей не нравились. Наводили на воспоминания. А с такой машиной… — Ты снова плачешь? Мам. Ты же обещала. — Матильда нахмурилась. — Просто с этим городом связано очень много красивых и хороших моментов. Всё в порядке, солнышко. Почему именно в этот день она решила рассказать дочери эту историю? Всё просто… Настал тот самый момент. Когда всё то, в чем она ни на секунду не сомневалась, начинало сбываться. Она ещё предъявит счёт М и всем остальным. Она ещё распахнёт двери этого чёртового заведения. Но это будет потом. Позже, а может быть, ну это всё к черту. Сердце бешено колотилось. Руки вспотели. Сейчас она запускала обратный отсчёт. Выговорилась Матильде, фактически познакомила с родным отцом, стало легче. Плечи расправились. Подъезжая к той самой гостинице, она была на грани. Остановить бы сейчас машину посреди дороги и броситься бежать, потому что там он, иначе и быть не должно… Там, где всё было волшебно. Где была зачата их дочь. Где в один момент всё изменилось… О чём никогда больше не хотелось вспоминать. Aston Martin, взвизгнув шинами, остановился у дверей. Мадлен закрыла глаза и, досчитав до десяти, вышла из машины. Как они встретятся? Что он скажет? Как отреагирует Матильда? И ещё множество вариантов развития событий. Но как это обычно бывает, всё происходит не так, как мы хотим. *** Их первая с Мадлен встреча вышла странной. Даже опасной. Доктор Суонн, такая вся независимая и холодная, он пообещал её умирающему отцу защитить её. Защитил, прогнав по всем кругам ада. Иногда он задавал себе вопрос: А за что она вообще смогла полюбить такого, как он? Убийцу, психа, лезущего в самое пекло ради преданности своему делу и стране. Ради правды и справедливости? К чёрту, в этом мире её нет. Есть только момент. Который нужно удержать. Как он понял, что любит её? Возможно, это случилось в Танжере, когда пьяная и злая она упала ему на руки, или позже… Когда в страхе крича её имя, бежал по развалинам штаб-квартиры МИ-6, а время отсчитывало секунды? В общем, после всех его грехов она была послана ему свыше. Иначе никак не объяснить. С ней он начал чувствовать. Боль, страх, слабость, всё то, что так старательно скрывал многие годы. Он научился с ней верить. И жить. Остановиться, перестать бежать и оглядываться по сторонам. Дочь. Плоть от плоти, частичка его мира, частичка его и Мадлен. Даже умирать, спасая человечество, знать, что после тебя есть целый мир — высшая награда. Он помнил её совсем маленькой девочкой со смешным зайцем, которого он сохранил. Помнил страх в её заплаканных глазах. Но знал, что она будет сильной и справится. Он не мог прийти к ним, но он мог видеть, как она растёт, и не иметь возможности даже приблизиться. Наблюдать издалека, как гуляет с Мадлен в парке, гоняет голубей и гладит котят. Видеть, как играет с другими детьми. Идёт в школу. Ей уже восемь. С того страшного для прошло три года, мучительно долгих три года. Джеймс знал, что Мадлен одна, до сих пор. Да, были какие-то мужчины, но это ничем не заканчивалось, кроме непогашенного света на кухне до полуночи. Джеймс знал, что им пришлось пережить из-за него. Какой опасности он подверг маленькую девочку. Как было больно Мадлен. Он каждый день засыпал с мыслью о том, как искупить эту вину. Как оставаться тенью и незримым стражем. «Семья. Они моя семья», — прошептал Бонд, знакомя их с Наоми. Когда-то давно у него была семья. Шикарный особняк, каменоломня и акры земли. Потом всё оборвалось. Два дня в потайном ходу, и он уже не мальчишка. Потом М и пожизненная лицензия на убийство. Кучи ошибок и провалов, смертей. После стольких лет у него снова есть семья. И ни один волосок не упадёт с их головы. Никто и никогда не посмеет навредить им. Смерть — это как коктейль, водка с мартини, взболтать и не смешивать. До ужаса банальна и привычна. Сколько раз он умирал и воскресал? Выходит, что действительно это гребаное хобби. Хватит. Пора остановиться. Видеть свои похороны — то ещё развлечение. После такого он на неделю чуть в запой не ушёл и всё порывался ворваться к ней в дом. Не пустили. И правильно. Нужно было зализать раны, излечить больную душу и искалеченное тело. Пройти все возможные инстанции и доказать, что окончательно жив. Руки не трясутся при выстреле и с психикой всё нормально. Кью полностью обследовал, отсканировал его и посоветовал больше прогулок на свежем воздухе. Больше времени с семьёй. Джеймс Бонд жив и готов уйти, чтобы вернуться. Он больше не проснётся в ледяном поту, пистолет не будет больше спрятан под подушкой, и посттравматический синдром не задушит. Его больше не вывернет наизнанку от таблеток и от последствий яда Сафина. Он безопасен. Может коснуться её и не убить. Он, чёрт возьми, Джеймс Бонд. Ему всего лишь немного под пятьдесят. Ну и что, что все его раны дают о себе знать, особенно перед дождём. Но разве это важно? Это такие мелочи по сравнению с тем, когда в темноте комнаты раздаётся звонок, трелью прорезая тишину. Его отпускают из служебной квартиры. После курсов реабилитации и выяснения всех обстоятельств и деталей. После закрытия всех дел и передачи номера «007» молодому парню, Тому. Он уверен в новом агенте, сам лично готовил к тестам и огневой. Виски в кабинете М и… Он окончательно свободен. Матера. Италия. Гостиница и обратный отсчёт. В огромном окне в пол с выходом на балкон виден город, огни трассы, фонари и отблески костра. Он спокоен. Но ещё немного и всё…хваленое самообладание покинет его к чертям и он, как мальчишка, бросится вниз по лестнице. Но они будут не одни. Мадлен везёт дочь. Пришло время познакомиться с этой очаровательной девочкой. Пришло время остановиться. И ухватить всё время мира за хвост. Прожить дарованную в сотый раз жизнь. Не спешить. Когда автомобиль с визгом паркуется у входа, он уже стоит на крыльце, засунув руки в карманы. Смотрит. Смотрит. И пропадает. Мадлен Суонн выходит из машины, что-то говоря дочери. Девочка улыбается и кивает. Она увлечена телефоном, пока что. Там же сотни снимков. А если мама сказала сидеть и ждать, то нужно будет чем-то заняться. Оттолкнув швейцара, Бонд буквально подбегает к ней и, чуть не сбив с ног, прижимает к себе. Мадлен обнимает его в ответ, сжимает ткань рубашки, ощущая сквозь неё каждый шрам на спине, водит по плечам, по шее, путается пальцами в отросших пшеничных волосах. Шепчет на французском какой-то бред. На виду у всех. Его руки, такие сильные и надёжные, сейчас сотрясает мелкая дрожь. Коснулся и не убил. Обнял. Уткнувшись в его грудь, Мадлен дрожит и плачет. Не смея поднять взгляд. Боясь, что он растворится. — Джеймс… господи, я думала, что сойду с ума. Я не верила им. Я знала… Ни на секунду не сомневалась, что ты жив. Злилась, ненавидела, но верила. — Посмотри на меня. Мадлен. — Всё. Мы свободны. Больше не нужно бежать и прятаться. Я здесь, я жив. Она снова тонула в его невероятных глазах, морщинок стало больше, у висков седина, но её совсем незаметно. Голос тихий, успокаивающий, родной. Лёгкие поцелуи, смахивающие слезы. И улыбка, такая, что чуть колени не подогнулись. — Я очень скучала. Мне было так страшно. — Я рядом. Я люблю тебя… Я же обещал, что всегда найду тебя. Поцелуи Бонда были нежными, но уже более настойчивыми, такими, от которых внизу живота сладко ноет. — Матильда. В машине. Ждёт, — задыхаясь от нехватки воздуха, от поцелуя, немного отстраняясь, прошептала Мадлен. Щёки горели огнем, тушь потекла, рубашка Джеймса в пятнах. — Она знает? — Джеймс посмотрел на девочку. Матильда оторвалась от телефона в нужный момент, их взгляды встретились. Всего мгновенное замешательство, и Матильда улыбнулась ему и махнула рукой. — Ты сам ей скажешь. Я рассказала ей сказку про супергероев и злодеев. И пообещала нового зайца, — смахнув слёзы, чуть хриплым голосом сказала Мадлен. Она поцеловала его в щёку и стёрла следы от помады. Взяв за руку, повела к машине. Не боясь. Кожа к коже. Девочка отстегнула ремень безопасности и открыла дверь, не дожидаясь, пока эти взрослые наконец перестанут целоваться и вспомнят уже про неё. Она смотрела на мужчину, который крепко держал за руку её маму. Она видела, как её мама улыбается. Выйдя из машины, Матильда остановилась, застыл и Джеймс. Опустив чемодан, он сделал шаг вперёд. — Здравствуй, ты, наверное, меня не помнишь… Неловкость. Ещё тогда, в домике в лесу было неловко. Но скоро всё изменится. Он надеялся на это. Ждал её реакцию. — Я помню. Пронзительный взгляд. И улыбка. Пока осторожная. — Я бы хотел кое-что тебе сказать. — Тебя зовут Джеймс, так? Ты супергерой, и ты спас нас с мамой. — Да. — Бонд усмехнулся. Да уж, супергерой. Мадлен улыбнулась и легонько толкнула Бонда. — Матильда, я твой отец. — Сказал, выдохнул, расслабился. И этим самым провёл черту, закрыл гештальт. Дочь. Семья. Любимая женщина. Девочка посмотрела на мать, хихикнула и, подбежав, обняла Бонда, носом уткнувшись в рубашку, где-то в районе рёбер. Под сердцем. Теперь всё. Живой. Выплыл, справился. Они в безопасности. На Матеру опустилась южная ночь. Огни костров все ещё окрашивали город особым светом. Мадлен спала, положив голову Джеймсу на грудь. Он смотрел в тёмное небо, гладя её по волосам. Глаза медленно закрывались. В соседней комнате маленькая Матильда открыла дневник и записала на новой странице, рядом с рисунком: Дорогой дневник. Теперь моя мама больше не будет плакать. Ко мне вернулся мой заяц. Правда он уже старый и порван в некоторых местах, но это ничего. Мы в Италии. А ещё у меня теперь есть папа… Его зовут Джеймс. Джеймс Бонд и он самый лучший. 15.10.2022