***
Гин всегда приходит домой в одиночестве. У неё обычно намного меньше дел, чем у Рюноске, стремящегося быть первым везде. Редко выдаются выходные дни, когда они могут побыть вместе или выйти куда-то. Гин привыкла к этому. Ей хватает этого, а, если уж сильно захочется, она всегда может найти брата в здании мафии. Конечно, никто не должен видеть их вместе. Во-первых, их родство строго скрыто от всех, не считая, конечно, Мори и Дазая. Последний давно покинул мафию, и Гин этому безумно рада. Ей никогда не нравились его методы воспитания. Во-вторых, она не хочет быть просто сестрой «Цепного пса портовой мафии». Девушка похожа на своего брата не только внешностью. Ну а в-третьих, если хоть кто-то узнает, в каких они состоят отношениях... Гин краснеет, вспоминая, как сегодня они чуть не попались. Рюноске был зол после чуть не провалившейся миссии. Она видела это по сжимающимся кулакам, хмурому взгляду и не смогла удержаться. Гин всегда стремится поддержать своего брата, успокоить... Она выловила его в том тёмном коридоре, где часто ходит Чуя-сан, что было вдвойне опасно. Тьма была настолько родной девушке, что несмотря на то, что Рюноске сливался с ней, девушка быстро прижала его к стене. Он даже не дёрнулся. — Гин... — он оглядел её своими стальными глазами сверху вниз, и тут же смягчил этот взгляд. Уголки его губ ласково приподнялись. Гин, честно говоря, льстило, что только с ней он становился таким. Его нежность может чувствовать только она. Только ей дозволено видеть его любящим. Поглощать эту любовь. Рюноске приобнял её за талию и прижал к себе. — Ты же понимаешь, что это место не самое лучшее для... твоей поддержки, солнышко? — его дыхание опаляло её ухо, а от хриплого шёпота по коже бегали мурашки. Говоря это, он приподнял её за бедро, прижимая к себе сильнее. Противоречил самому себе. Гин приспустила надоевшую маску, приблизилась к лицу брата настолько близко, что губы почти соприкоснулись. У него шершавые губы. При поцелуях они царапаются, но в этом есть свой шарм. Акутагава сам приблизился вперёд, к ней, чтобы поцеловать. Они никогда не целуются долго. Болезнь Рюноске не позволяет им целоваться долго. Поэтому он и отстраняется обычно быстро, чтобы, смущённо отвернувшись, кашлянуть в ладонь. Так было и сегодня. Он отвернулся, чтобы не задеть её своим кашлем. Она осторожно дотронулась до губ большим пальцем, чтобы запомнить это тепло и отодвинулась. Уже натягивая маску, девушка услышала шаги по направлению к ним. И не одной пары ног. Идущие тихо переговаривались, посмеивались. Гин сразу поняла, что это Коё-сан и Накахара. Рюноске тоже услышал. Слабо усмехнувшись, он нежно, так... по-братски.. поцеловал её в макушку. — Увидимся дома, милая. Гин, как обычно, кротко кивнула. Она быстро и бесшумно, как и появилась, скрылась с «места преступления». И лишь запах её клубничного бальзама для губ на бледных губах Рюноске остался свидетельством об их запретной встрече. Гин вешает на крючок пальто. Вскоре она уже что-то готовит на их просторной кухне. Аромат блюд щекочет нос. Она, в принципе, всегда готовит это для него, хотя знает, что он не будет есть много. Как бы она не пыталась его уговорить, он всегда съедает мало. Благодаря, улыбается. Гин не винит его. У них привычка с детства — есть мало. Тогда у них были только они сами. И ради неё он готов был разорвать любого. — Гин, я дома, — стук входной двери и тихий голос прерывает её мысли. Она выходит к нему. И он, как обычно, не может сдержать смешок. Да, забавно видеть убийцу в ярком фартуке в горошек. — Как ты? — она заботливо помогает ему раздеться, зная, как он устаёт. Он никогда это не признает, но на то она и самый близкий его человек, чтобы замечать мелочи. — Как обычно, — Рюноске отвечает ей сухо, ведь даже перед ней он зачастую боится проявить свою слабость. Гин могла бы обвинить в этом Дазая, но она признавала — её брат всегда был таким. Дазай лишь усилил эти качества его характера. Ужин проходит быстро. Гин спокойно рассказывает об очередном задании и о том, как раздражает Тачихара, а Рюноске внимательно слушает, тщательно пережёвывая каждую рисинку. Он очень редко рассказывает о том, как прошёл его день, а Гин не давит. Девушка знает — он ненавидит, когда на него давят, пытаются манипулировать.***
— Я в ванную, — предупреждает Рюноске, заглядывая в комнату, где она расчёсывает свои чёрные волосы. Замявшись, он всё-таки спрашивает: — Не хочешь со мной, милая? Гин кивает, не поворачиваясь к нему. Просто ей нужно время, чтобы этот предательский румянец на щеках ушёл. Он не любит мыться. Вода — что-то светлое, чистое. Он не хочет смывать с себя накопленные за день убийства. Хочет оставаться грешным. И Гин, как никто другой, может ему в этом помочь. Она садится в ванную, между его ног, прислоняется к груди. Он, отвернув голову на мгновение, тихо кашляет. Его пальцы осторожно поглаживают её худые бёдра. Гин смотрит в зеркало напротив них. Взгляд парня направлен куда-то вдаль, он глубоко в своих мыслях. Гин не мешает ему. Она расслабляется, прикрыв глаза. Ей кажется, она сейчас уснёт — не один Рюноске устаёт на работе. Быть сотрудником портовой мафии сама по себе сложная, тяжёлая работа. Как физически, так и морально. — Гин, поцелуй меня, — несмело просит Рюноске, и она неловко — в ванной не очень много места, — разворачивается к нему, осторожно целует в уголок губ. Она всё ещё не привыкла к такого рода отношениям между ними. Но... с другой стороны... кто, если не он мог стать её любимым человеком, а она — его? Они могут довериться только друг другу, больше некому. Жестоким убийцам тоже нужна любовь... Любовь... Если это — любовь, то она взята напрокат. Вода плещется от их движений, зеркало запотело. Рюноске прерывисто дышит. Секс в воде, особенно в столь тесной ванне, — штука довольно неудобная. Ей хочется молить его о большем, но она не смеет. В их отношениях сладкие слова не играют никакой роли. После водных процедур Рюноске курит. Горький дым летит в окно, пепел равнодушно падает в пепельницу. Гин печально смотрит на это, вытирая себя огромным махровым полотенцем. — Не смотри так, — его взгляд направлен в небо, где ковром расстилаются далёкие звёзды. — Лучше тонуть в дыму, чем утонуть в твоих глазах. Гин вздыхает, принимая правоту его слов. Их отношения обречены. Никто никогда их не примет. Такие отношения — неприемлемы в обществе. Пребывая в постоянном одиночестве, они пришли друг к другу и сами создали себе видимость счастья. Но счастье ли это..? Они спят вместе. Она, как слепой котёнок — к матери, жмётся к брату, слегка дрожа от холода. Он обнимает её и долго задумчиво перебирает шелковистые волосы, пока она не уснёт. Они не бросят друг друга. Он — тот ещё человек. Да и она не сахар. Но... пока они находят друг в друге поддержку, их поцелуи не прекратятся.