Кэлпи

      Той ночью Виктору не спалось. Виктор сидел, прижавшись лбом к холодному стеклу, по которому стекали струйки дождя, и смотрел, как за окном мирно пасутся лошади. В доме стояла тишина, и только кровать брата изредка поскрипывала: Фидель спал беспокойно. Виктор вздохнул и, положив голову на подушку, попробовал закрыть глаза, но сон никак не шёл. Тогда мальчик снова прильнул к стеклу. В лунном свете лошадиные гривы отливали чистым серебром.       Благородные животные отчего-то тоже были обеспокоены. Вороной жеребец со звездой во лбу то и дело вставал на дыбы, а после, походив вдоль забора, вскидывал голову и принимался ржать. И как это он никого не разбудил?.. Виктор спустил ноги с кровати и тихо, на цыпочках прокрался к столу, на котором с ужина осталось немного хлеба. Сунув горбушку себе в карман, мальчик воровато огляделся — не заметили? — и, убедившись, что его побег не будет сорван, выскользнул на улицу.       Лошади тут же заметили ночного странника. Виктор не успел сделать и пары шагов от крыльца, а тёплый нос уже тыкался в его ладонь, очевидно, почуяв угощение. Виктор потрепал лошадь по шее, но кормить не стал: хлеб он берёг для Вороного.       Завидев маленького хозяина, конь будто бы даже успокоился: опустил голову, сделал несколько шагов к нему. Но, когда Виктор уже полез в карман, Вороной вдруг всхрапнул и, развернувшись на месте, стрелой бросился прочь. Из-под его копыт полетели комья мокрой земли. Мальчик рванулся было за ним, но жеребец уже перескочил ограду и понёсся по полю прочь, к реке.       Вот ведь зараза! «Мать будет недовольна», — промелькнуло в голове. Решение нашлось тут же: схватив висевшую на заборе уздечку, Виктор тоже перемахнул через забор и бросился бежать, хотя в темноте и ночном тумане Вороного уже не было видно. Но зачем ему убегать? Кормят хорошо: денег немного, но поля рядом, и сена всегда в достатке. Найдётся, сейчас непременно найдётся…       Но у речки Вороного не было. Когда Виктор остановился у воды, с трудом переводя дух, молочный туман совсем разлился вокруг. В нём тонуло всё: шум леса по ту сторону реки, камыши и сам Виктор. Беспокойно оглядываясь по сторонам, мальчик с досадой думал, какой же он дурак, что не догадался захватить свечу. Но делать было нечего: не возвращаться же домой без потерянного коня!       Этот табун — крохотный, всего в пять лошадей — вот и всё, что было у них с матерью и братом. Пока отец был жив, дела обстояли куда лучше. Породистых лошадей продавали, как слышал Виктор, в города, и на них ездили знатные вельможи. Денег всегда хватало: возвращаясь с ярмарки, отец обязательно привозил сыновьям гостинцы, а мама носила самые красивые сарафаны. И жили счастливо, пока не случилось то, что случилось. Виктор даже не знал толком, как погиб отец: мать наотрез отказывалась говорить об этом, и лишь из разговоров, что раздавались на улицах их крохотной деревушки, мальчик услышал, что, кажется, его отца затоптал конь. Виктор тому, конечно, не поверил: папа всегда был искусным всадником. Но так или иначе, когда его не стало, всё пошло наперекосяк. Почти весь табун распродали, и жить приходилось за счёт денег, которые получали, сдавая лошадей на время в торговые караваны. Мама всякий раз вздыхала, когда кого-нибудь из коней забирали, да и Виктор с Фиделем очень за них переживали.       Что же теперь будет, если Вороной не вернётся?.. Он ведь был любимцем у папы… Виктор решительно вскинул голову: да не бывать этому! Сейчас, сейчас он отыщет этого проказника, ох и получит, нахал! И в тот самый момент, когда мальчик уже представлял, как возвращает беглеца домой, до его слуха донеслось ржание. Как камень с души упал: Виктор тут же бросился на звук, но, обогнув камышовые заросли, замер, как вкопанный. Нет, это не Вороной, это…       У реки стояла невероятной красоты лошадь. Её белоснежная грива спускалась едва ли не до самых копыт, а глаза — глаза редчайшего голубого цвета — смотрели тепло и ласково. Виктор невольно шагнул вперёд, протянув руку, ожидая, что лошадь, как подобает всякой дикой лошади, отшатнётся, но этого не случилось. Она вытянула шею, и пальцы Виктора обдало её тёплым дыханием.       На морде лошади что-то блеснуло. Виктор прищурился, не веря своим глазам. Уздечка?.. Быть того не может. Быть того не может! Но нет же, вот она, вот: по лбу лошади проходит тонкая золотистая нить. Мысли закрутились с невероятной скоростью. С самого детства каждый житель Хикахоту знал легенду о чудесных конях, которые будто бы являются посланниками Богов. Старушки-ведуньи говаривали: если найдётся храбрец, что справится с норовом такого коня, то быть ему непременно великим героем. Конь станет ему боевым товарищем до конца дней его, а храбрец тот будет купаться в золоте, ведь туда, где пройдёт такая лошадь, придёт навек удача. И нужно для этого лишь одно: сорвать волшебную уздечку.       Виктор прекрасно помнил эту легенду. И теперь, стоя всё так же, с протянутой рукой, он уже не думал о потерявшемся Вороном. «Одно движение! Одно движение, и все беды уйдут! Приведу его домой — то-то порадуется мама! — ликовал в душе мальчик. — А Фидель, Фидель-то вовсе обзавидуется! Только бы не сплоховать, только бы…»       Лошадь мотнула головой и ударила копытом о землю, точно подзадоривая Виктора, и тот принял игру. Молниеносный прыжок, и вот Виктор уже держит могучее животное за гриву. Тянется другой рукой к морде, но… Что это?!       Там, где лежала рука Виктора, по шее лошади поползло тёмное пятно. Белоснежная шерсть стала стремительно чернеть. Виктор с ужасом оглянулся. Задние ноги лошади странно согнулись, и через мгновение на их месте уже был извивающийся хвост. Мальчик хотел было отдёрнуть руку… но не смог. Пальцы точно прилипли к шее лошади. А та, изогнувшись, посмотрела на своего «пленителя»: глаза её почернели. Виктор закричал, а лошадь, взрывая передними копытами землю, устремилась к берегу. Река зашумела, забурлила, воды её вспенились навстречу. Мальчик отчаянно дёргался, пытаясь освободиться, но лишь сильнее тянуло его к воде странное существо и лишь темнее становились его жуткие глаза. Конец?..       — Виктор!       Демонический конь уже в воде. Вода Виктору по пояс, но конь не останавливается: как бы ни упирался мальчик в илистое дно, его тянет вглубь. С трудом извернушвись, Виктор видит в тумане чей-то силуэт. В руках человека горит фонарь.       — Отпусти! Отпусти, не трогай его!       Вода захлёстывает плечи, и Виктор начинает задыхаться от страха и своих отчаянных попыток высвободиться.       — Не трогай!       Кто-то подбегает к берегу, размахивая фонарём. Демонический конь вскидывает голову, и ночную тишину разрывает его дикое ржание. — Нам не нужны твои сокровища! И уздечка твоя не нужна! Слышишь?!       Это Фидель. Это Фидель! Он стоит по колено в воде, будто совсем не боясь того монстра, что тащит его брата ко дну реки. Существо замирает. Голова Виктора едва-едва виднеется над водой, дышать становится почти невозможно.       — Отпусти… — умоляюще шепчет Фидель, протягивая руку к лошади. — Забирай своё золото, мне оно не нужно… только брата верни. Верни, слышишь?..       Плеск воды. Снова жуткое ржание. Виктор погружается под воду. Темнота.

***

      — Вот же ты дурак... Безмозглый дурак.       Виктор открыл глаза. Над ним сиял месяц. Приподнявшись на локтях, мальчик увидел заросли камыша, из которых вышел монстр, едва не погубивший его. Но сейчас у реки никого не было: только Фидель сидел рядом, вороша угли в маленьком костерке.       — Что это было? — хрипло прошептал Виктор, отползая подальше от проклятой воды.       — Кэлпи, — спокойно ответил Фидель, пожав плечами.       — Слушай, я просто хотел…       — Знаю я, что ты хотел, — не по-детски серьёзно сказал Фидель, — золото, да? Ну и дурак.       Виктор не мог вымолвить ни слова. Несмотря на то, что Фидель был младше него на три года, мама, кажется, была права, когда говорила, что тот растёт головастым.       — Спасибо, — прошептал мальчик, придвигаясь к нему ближе. Фидель похлопал Виктора по плечу.       — А-аа, ерунда, — отмахнулся он.       — Как ты её! — точно забыв о том, что происходило совсем недавно, Виктор вскочил на ноги. — Ловко как придумал: «Нам не нужно золото, забирай свои сокровища!» Ай да Фидель, ай да молодец! Ну ничего… Сейчас она вернётся, и вот тогда-то мы с тобой её уздечку…       — Нет, — тихо-тихо сказал Фидель, но его голос полнился какой-то невероятной силой. — Дурак ты, Виктор. Я ж не врал…       — Как это — не врал? — опешил Виктор. — Золото, Фидель! Ты хоть представляешь, сколько всего мы сможем…       — Нет, — повторил Фидель. — Ты — дороже. И Она это поняла… И только потому отпустила.       Виктор замер, глядя в глаза брата, в которых отражались язычки угасающего пламени.       — Вороной вернулся, — заметил тот. — Пойдём и мы с тобой? Утром мама испечёт блины — завтра воскресенье… А про лошадь эту жуткую — забудь. Никому не скажем, ладно? А то ведь мало ли людей найдётся, которые…       И тогда Виктор всё понял. Взявшись за руки, братья зашагали прочь от реки, через поле, залитое туманом. Над бедными бревенчатыми домиками уже занимался рассвет, а месяц всё так же сиял. Взойдя на холм, Виктор в последний раз обернулся. На секунду ему почудилось, что где-то в камышах промелькнула фигура лошади. «Нет уж, — подумал он, разворачиваясь и крепче сжимая ладонь Фиделя, — больше не поведусь. Моё сокровище — оно вот здесь, рядом. Проживём, значит».