И мы с тобой пара взаимных убийц. Вопрос лишь в том, кто из нас двоих убьет красивей? Domino — Пара взаимных убийц
Она еще раз глубоко вздохнула, стараясь унять бешеный стук сердца. Что он там, черт возьми, делает? Бежит кросс? — Вы уверены в этом, мисс Грейнджер? Она подняла глаза, внезапно вспомнив, где находится. Дамблдор смотрел на нее сквозь очки-половинки. — Да, профессор, — кивнула она. Она была готова сделать все. Даже это. Она была уверена, что это поможет. Так будет лучше… для них обоих. — Я прошу вас, позвольте мне перейти в другую школу. Какой-то частью сознания она понимала, что это глупо и даже трусливо. — Мисс Грейнджер, но вы староста! — отчаянно проговорила профессор Макгонагалл, стоящая чуть позади за ее спиной. Гермиона пожала плечами. Ну да, она староста, но это не такая уж проблема. — Мое место может занять Луна, — сказала она. — Думаю, она вполне справится. — Боюсь, вы слегка переоцениваете способности мисс Лавгуд, — вздохнула профессор. — Но есть Паркинсон, в конце концов! — И оба старосты школы будут с одного факультета? — удивилась Макгонагалл, словно это было чем-то немыслимым. Гермиона уже открыла рот, чтобы процитировать «Историю Хогвартса», но вовремя передумала. Сейчас она не на уроке и ее заумных ответов вовсе не требуется. Дурацкая привычка. Не зря профессор Снейп ее терпеть не может. Гермионе иногда самой было противно оттого, как много она всего знает и как часто выдаёт что-то вслух. Это делало из нее робота, хранящего невероятное количество информации. — И куда вы хотите перевестись? — вновь заговорил Дамблдор, снимая очки. — Думаю, это не составит особой проблемы. Мои оценки позволяют… Дверь с грохотом открылась, и на пороге появился запыхавшийся Драко Малфой, непонятно как прошедший через горгулью. — Вы не должны ей это позволить! — заявил он, проходя внутрь кабинета. Гермиона стиснула зубы, чтобы удержать уже рвущийся наружу яростный ответ. — Мистер Малфой, кто вас сюда пустил? — Макгонагалл с недоверием смотрела на парня. То, что горгулья могла пропустить кого-то без пароля, было весьма сомнительным. Он перевел взгляд на нее, словно только что заметив. — Грейнджер сказала мне пароль, — ответил он. Гермиона вздохнула. Понятное дело, ничего такого она ему не говорила, но этого и не требовалось. — Мистер Малфой, не могли бы вы пояснить, зачем сюда пришли? — спросил Дамблдор. Конечно, он знал. Просто молчание слишком затянулось, и это было первое, что пришло директору в голову. В глазах Малфоя промелькнула тревога. Чувство, совершенно ему несвойственное. По крайней мере, за шесть лет Гермиона не заметила за ним подобного проявления чувств. По правде говоря, за все эти шесть лет она не видела ничего, что могло бы доказать, что Малфой был человеком. Глупо, конечно, так думать, но что она могла поделать? Он всю жизнь был ледяным изваянием. Единственное, что она от него получала, было презрение. — Я, конечно, извиняюсь, профессор, но вы что, сошли с ума? — голос Малфоя дрожал от ярости. Брови Макгонагалл стремительно поползли вверх. — Мистер Малфой… — начала она своим грозным тоном. — Нет, серьезно? Вы хоть понимаете, что это опасно? — продолжал Малфой, облокотившись на стол и яростно смотря на директора. Макгонагалл, как и саму Гермиону, он предпочел не замечать. — Малфой… — начала Гермиона, борясь с яростью. Ярости было слишком много. Даже для них двоих. — А тебя я вообще не спрашиваю, — он даже не повернулся. Она поднялась на ноги от такой наглости. Что значит, он ее не спрашивает? Вообще-то это она собралась переходить в другую школу. Причем по его вине. — Профессор Дамблдор, вы же взрослый человек. Ладно эта, — он махнул рукой в ее сторону. Гермиона чуть не кинулась на него. Как он смеет называть ее «эта»? — Но вы-то, вы должны понимать всю серьезность происходящего. Проблема Малфоя была в том, что он, как и большинство учеников Хогвартса, слишком плохо знал Дамблдора. А вот Гермиона, будучи лучшей подругой Гарри Поттера, его знала. Хотя бы по рассказам Гарри. Или по тому, как друг относится к директору. Знала и все равно пришла просить о переводе. Знала его решение заранее и все равно пришла. Она еще раз глубоко вздохнула. А ведь все так хорошо начиналось.***
Неделю назад закончились летние каникулы и она вновь встретилась со своими мальчиками на вокзале Кингс-Кросс. Рон чуть ли не прыгал от радости, встретив ее и Гарри. Сам Гарри искренне старался поддержать настрой друга, но все его попытки были слишком жалкими. Рон, конечно, ничего такого не заметил, находя эту натянутую улыбку друга вполне искренней. Но Гермиона, с присущей ей проницательностью, видела, что скрывается за этой улыбкой. Не то чтобы она знала, каково это, нет, с ней никогда ничего подобного не случалось. Просто она знала, что ему тяжело справляться со всем этим одному. Она бы с радостью взяла на себя хотя бы часть его ноши, но Гарри Поттер не был бы Гарри Поттером, если бы не старался хранить всю боль в себе, пытаясь отгородить от нее окружающих. Одному богу известно, что было с Гарри все эти каникулы. Пятый курс был особенно тяжелым для него. Смерть Сириуса… Гермиона видела это в его зеленых глазах. Но, как бы себя ни чувствовал Гарри Поттер, никто не отменял возвращения в Хогвартс. Гермиона стала старостой школы. Ни для кого не стало сюрпризом, когда директор объявил это во время ужина. Рон стал старостой Гриффиндора вместе с Лавандой Браун. По мнению Гермионы, это плохой выбор. Ладно Рон, но Лаванда? Вторым старостой школы стал Блейз Забини. А вот это уже сюрприз. Все ожидали на этом месте Малфоя. Гермиона взглянула на слизеринский стол. Малфой, как и все слизеринцы, поздравлял Забини. Удивленным или разочарованным он не выглядел. По словам Лаванды, которая трещала весь ужин, не давая никому спокойно поесть, Малфой отказался от этой должности. Он якобы не захотел выполнять все эти обязанности главных старост, находя это весьма скучным. Учитывая, какие сплетни всегда распространяет Лаванда, Гермиона не знала, насколько ей можно было верить. Но с другой стороны, это же Малфой, а от него подобное всегда можно было ожидать. — Старый добрый Малфой, — фыркнул Рон. Гермиона закатила глаза и продолжила ужин. Жизнь в школе, как всегда, била ключом. Гермиона, сама не зная зачем, записалась на шесть дополнительных уроков, хотя в этом не было необходимости. Она сделала это практически на автомате. Кроме того, на нее еще легли и обязанности старосты школы. По ночам она на пару с Забини патрулировала коридоры, днем следила за порядком на переменах, хотя, в общем-то, это должны были делать Рон и Лаванда, которые не очень-то и старались. Первые дни пронеслись невероятно быстро. А вот на третий день произошло то, что кардинально изменило ее жизнь в Хогвартсе. Рано или поздно это должно было случиться. Стычки с Малфоем были неизбежны, но Гермиона так надеялась, что Гарри и Рон переросли это. Оказалось, нет. По крайней мере, не Рон. Малфоя, Крэбба и Гойла они встретили сразу после завтрака в одном из коридоров на втором этаже. И, как назло, это как раз был один из тех коридоров, в котором шестерым людям было не разойтись. Один из самых маленьких коридоров Хогвартса. А из этого следовало, что кому-то придется пропустить остальных. Гермиона с готовностью отошла к стене, надеясь, что Гарри с Роном поступят так же и Малфой со своей свитой просто пройдёт мимо. Но Рон был другого мнения. — Скажи своим жирнозадым дружкам отойти к стене, Малфой. Нам надо пройти, — заявил Рон, высоко задрав подбородок. — Видишь ли, Уизли, вся проблема в том, что нам тоже надо пройти, — заметил Малфой, растягивая слова. — Пройдете после нас, — Рон остановился, преграждая путь абсолютно всем. — Рон, давай их пропустим, — умоляла его Гермиона, понимая, что даже такая совершенно глупая ситуация может очень плохо кончиться. Не было никакой необходимости развивать эту нелепую ситуацию. Какая разница, кто пройдёт первым? — Послушай Грейнджер, будь хорошим мальчиком, — закатил глаза Малфой. Насколько могла судить Гермиона, он тоже не хотел устраивать сцену прямо сейчас. — Я не стану тебе уступать, Малфой. — А почему притих Поттер? Твой громкоговоритель сломался, и теперь Уизли работает сверхурочно? — Малфой просто не смог удержаться и не задеть Мальчика-Который-Выжил. Гарри поднял на него совершенно пустые глаза, потом тряхнул головой, приходя в себя. — Отойди в сторону, Малфой, — просто сказал он. — Не очень-то оригинально. Вот если бы ты сказал «отойди в сторону, Уизли», это было бы для меня сюрпризом, к тому же это было бы весьма кстати. Стоило Малфою сказать это, как послышался звонок, оповещающий о начале урока. — Ну? Мы так и будем просто стоять? — не выдержала Гермиона, отказываясь верить, что они действительно продолжают это глупое противостояние. Ей совершенно не хотелось опаздывать на урок на первой же неделе учебы. — Нет, вы уступите нам дорогу, Грейнджер, и мы разойдемся по своим делам, — объяснил ей Малфой. — Мы не станем… — Прекрати, Рон! Какого Мерлина? Вам что, по пять лет? Вы хоть понимаете, что вот уже черт знает сколько времени занимаетесь полной ерундой? — рявкнула Гермиона. — М-м-м, Грейнджер, не терпится на урок получить очередную порцию знаний? Знаешь, чего я не понимаю? Ты же все равно выучила все эти чертовы учебники, так скажи мне, зачем ты тогда таскаешься на уроки? Ты получаешь от этого удовольствие? — Я получу несказанное удовольствие, если ты заткнешься, Малфой, — прошипел Гарри. А Рон в это время решил перейти к боевым действиям. Он просто взял и налетел на Малфоя, как всегда забыв, что у него есть палочка. Малфой увернулся, и Рон, запнувшись об Гойла и прихватив его с собой, упал на пол. Поттер, как всегда, решил прийти на помощь другу, бросившись к ним. Он, неизвестно зачем, повалил на пол Крэбба. В итоге стоять остались лишь Гермиона и Малфой, который старался сдержать смех. — Это не смешно, Малфой, — сказала Гермиона, стараясь оттащить Рона от Гойла за ногу. — Грейнджер, хочешь, дам совет? Гермиона постаралась не обращать на него внимания, не прекращая своего занятия. — Возможно, тебе удастся их расцепить, если ты будешь тянуть за ногу одного из них, в твоем случае Уизли, а не обоих, — продолжал он. — Сделай что-нибудь, Малфой, — Гермиона бросила попытки разнять Рона и Гойла. — Сказать по правде, я не совсем понял, как мне удалось избежать всего этого, но я не собира… — именно в это время Гарри с силой лягнул Малфоя, и тот тоже упал на пол. Гермиона стояла на месте и не могла поверить в происходящее. Это все так сильно походило на бред. Подумать только, пять волшебников катаются по полу, словно маленькие дети. Они даже и не думают использовать палочки. Она даже подумывала просто уйти, оставив этих идиотов и дальше выяснять отношения. Но она не могла вот так просто бросить Гарри и Рона. Поэтому единственное, что ей пришло в голову, это достать палочку и произнести заклинание. Коридор тут же стало заливать дождем. Первым опомнился Малфой. Он отпихнул от себя Рона и вскочил на ноги. Затем поднялся Гарри. У Гарри под глазом стоял фингал, у Малфоя из губы шла кровь. Проверить остальных Гермиона еще не успела. А потом произошло что-то совсем странное. Гойл, пошатываясь, поднялся на ноги. В руках у него почему-то оказалась палочка, которую он направлял куда-то между Малфоем и Гарри. И вот тогда, посмотрев в его глаза, Гермиона поняла, что дело плохо. Очень плохо. У Гойла никогда еще не было таких глаз. Таких жестоких. Таких сосредоточенных. Гойл всегда был пустоголовым сопровождающим Малфоя. Просто пустая биомасса. А вот сейчас… Это был словно не Гойл. — У меня для тебя подарок, Поттер, — сказал Гойл не своим голосом. Гермиона уже открыла рот, чтобы закричать. Чтобы Гарри наконец очнулся. Нужно что-то делать. Пока не поздно. Но было поздно. Проклятие сорвалось с губ Гойла, а из палочки вырвался ярко-фиолетовый луч. Гарри Поттер поступил, как всегда, по-геройски. Он оттолкнул от себя Малфоя, чтобы заклятие попало лишь в него одного, даже несмотря на то, что он ненавидел Малфоя. Но рука Гойла дрогнула. Палочку отвело чуть в сторону, как раз туда, где стояла Гермиона. Она, словно в замедленной съемке, смотрела, как в нее летит луч. Потом луч разделился на две части. Он попал в нее и в Малфоя, которого оттолкнул от себя Гарри. Их обоих подбросило вверх. Потом накатила волна невыносимой боли. А потом она провалилась во тьму. Очнулась Гермиона уже в больничном крыле. Рядом, естественно, сидели Рон и Гарри. Она очнулась с каким-то странным ощущением. Что-то внутри изменилось, но она никак не могла понять, что именно. Почему-то ужасно болела губа. Гермиона дотронулась до нее. Губа. У нее разбита губа. — Что?.. — Мы не знаем, — ответил Рон. Ей даже не нужно было задавать вопрос, они и так понимали, о чем она. — В тебя и Малфоя попало заклинание. Какое-то странное заклинание. Даже Снейп не знает, что это вообще такое. Гермиона посмотрела на Гарри, который старался не смотреть на нее. О нет, он винит в этом себя, как и всегда. — Гарри, — она схватила его за руку, — Гарри, это не твоя вина, слышишь? Слышал или нет, но он ничего не ответил. Конечно, ей не удалось его убедить. Это же Гарри Поттер. — Мисс Грейнджер, вы пришли в себя, это замечательно, — она только сейчас заметила, что в лазарете находится Дамблдор. — Осталось лишь дождаться мистера Малфоя. Гермиона переглянулась с Роном. Тот одним взглядом ответил ей, что они рассказали все как есть. — Что произошло? — спросила она снова, надеясь, что хотя бы профессор Дамблдор сможет ответить. — Мистер Гойл использовал запрещенное заклинание на территории школы. Сейчас стоит вопрос о его отчислении. Она и не думала, что все так серьезно. — Что за заклинание? — Мы еще точно не определили его действие, все станет ясно, когда очнется мистер Малфой. — А сейчас я бы хотел, чтобы вы оставили нас с мисс Грейнджер наедине, — Дамблдор кивнул в сторону дверей. Гарри и Рон поднялись и, пообещав, что еще зайдут к ней, исчезли в коридоре. Дамблдор молчал. Очень долго молчал. Гермиона начала беспокоиться. Почему он продолжает молчать? Неужели все настолько плохо? В этот момент очнулся Малфой. «Что произошло?» Гермиона удивленно уставилась на него. Он сказал это вслух или ей показалось? Малфой приподнялся на кровати, спокойно смотря вокруг, словно в этом не было ничего странного. — Теперь, когда мистер Малфой тоже пришел в себя, я хочу серьезно с вами поговорить, — сказал директор, садясь в кресло у окна. Он вновь молчал. Малфой кашлянул, когда Гермиона уже была готова наброситься на него с вопросами. — Да-да, мистер Малфой, я помню, что вы все еще здесь. Просто понимаете, это очень сложно объяснить. — А вы попытайтесь, — Малфой выглядел обеспокоенным. — В вас попало заклинание. Я даже не знаю, как мистеру Гойлу удалось это проделать. Для такого заклинания нужны огромные затраты энергии и, с позволения сказать, мозги. Я не думал, что у мистера Гойла их… хм… хватит. Это очень древнее заклинание, непонятно для чего созданное. Как бы там ни было, я очень сомневаюсь, что он смог проделать это своими силами. Думаю, тут не обошлось без постороннего вмешательства… — Вы сейчас про Волан-де-Морта? — уточнил Малфой. Гермиона дернулась, словно звук этого проклятого имени ударил ее. Она была поражена, что Малфой, как и Гарри, может произнести его имя вслух. Малфой скорчился, словно услышав ее мысли. — Да, мистер Малфой. Из всей этой ситуации я понял, что Гойл намеревался послать заклинание в мистера Поттера. «Опять все крутится возле этого проклятого Поттера», — Гермиона удивилась, с какой яростью она произвела эту мысль. И только через секунду до нее дошло, что мысль эта была вовсе не ее. Малфой тоже это понял, и их изумленные взгляды встретились. Что все это значит? — Что-то не так? — директор грустно улыбнулся. — Вы уже заметили… хм… некоторые странности? — Грейнджер слышит мои мысли, это считается странным? — Вот мы и подошли к самому главному. Это действие заклинания. Дело в том, что это заклинание соединения душ. Не пытайтесь вспомнить, мисс Грейнджер, вы никогда не проходили ничего подобного в школе. Дело в том, что это очень древняя и темная магия. Она связывает двух людей нерушимыми узами. Она связывает их жизни, их мысли, их разум и даже их дыхание. С этого момента вы будете чувствовать одно и то же. Больно одному, больно и другому. Страх, ярость, счастье — все чувства будут передаваться от одного к другому. Я говорю все это вам, чтобы заранее вас подготовить. Признаться, мистер Снейп был против того, чтобы вы знали правду, потому что правда всегда опасна. — Как от этого избавиться? — спросил Малфой, не особо надеясь на положительный ответ. — Никак. Вот так. Сердце Гермионы замерло. Сейчас она еще не совсем понимала всей тяжести их ситуации, но это «никак» отнимало надежду. Это словно приговор. Никак. Она еще не осознала, что это все может значить, а надежды уже не было. — Не нужно так огорчаться, мисс Грейнджер. Вся сложность этого заклятия в том, что оно спадает самостоятельно, без какого-либо вмешательства. Знаю, что звучит не очень обнадеживающе, но оно спадет, когда придет время. Он действительно говорил это? Он считал, что это может хоть как-то им помочь сейчас? Что вообще значит «когда придет время»? — Для чего, по-вашему, Темному Лорду потребовалось это заклинание? — Малфой был ошарашен не меньше Гермионы, она это чувствовала, но его еще хватало на то, чтобы задавать вопросы. Причем довольно важные вопросы, в то время как она сидела и пялилась на директора так, слово у него выросло две головы. — Я не знаю, мистер Малфой. Я не могу сказать, что именно он собирался сделать. Наверное, у него был план. «Конечно, у него был план. У него всегда есть план», — услышала Гермиона и вздрогнула. Она ведь до сих пор не задумывалась, что Драко Малфой, сын Пожирателя смерти, сам может служить Темному Лорду. А что если он тоже причастен ко всему этому? — Не будь идиоткой, Грейнджер. По-твоему, вляпаться в такое входило в мои планы? Наверное, это я попросил это глупое животное с палочкой в руках промазать и попасть в меня? Гермиона покачала головой. Нет, скорее всего, Малфой в этот раз ни при чем… «В этот раз», — передразнил он ее мысленно. — Почему именно Гойл? Что Темный Лорд пообещал ему? — спросила Гермиона. — На него легко воздействовать, Грейнджер, неужели непонятно? Темному Лорду не нужно было ничего обещать ему, — Малфой посмотрел на нее, и ее обдало холодом. И этот невозможный человек будет связан с ней? Неужели нельзя было найти кого-нибудь по… человечнее. Малфой же просто превратит ее жизнь в ад. Это же Малфой. На Гермиону внезапно напала обреченность. Она понимала, что следующая часть ее жизни будет связана с Малфоем. И это не вселяло надежды. Малфой чувствовал то же самое. Только он еще ощущал неприязнь. Ну еще бы, она же грязнокровка. Как он сможет делить свои дурацкие чистокровные мысли с ней? То, что ему от всего этого еще хуже, немного поднимало ей настроение. Ей нравилось так думать, она хотела, чтобы он это слышал. — Я понимаю, все это ввергло вас в шок. Я хочу дать вам время переварить эту информацию. Дамблдор встал и направился к двери. Он был невероятно сильным и мудрым волшебником, но иногда ему не хватало проницательности. Он не понимал, что сейчас оставлять их наедине было не самой хорошей идеей. Не сейчас, когда все, чего им хотелось, это быть как можно дальше друг от друга. — И, мисс Грейнджер, я думаю, что не стоит говорить о заклятии вашим друзьям. Иногда лучше не знать правду. По крайней мере, пока. Она кивнула, и Дамблдор вышел. Ну вот, теперь ей еще придется врать своим друзьям. Возможно, это было необходимо, потому что Гарри продолжит винить во всем себя. Она не хотела, чтобы он проходил еще и через это.***
Жить со всем этим, вдруг свалившимся на нее, было сложно. Просто ужасно, если быть предельно честной. Малфой. Малфой. Малфой. В голове только он. В прямом смысле он. Он копался у нее в сознании по ночам, а сам ставил блоки, чтобы она не могла проникнуть к нему в сознание. Однако заклятие не позволяло ему этого — ставить блок было весьма болезненно. Для них обоих. Но он все равно с завидным упрямством старался это сделать. Он не хотел, чтобы она находилась в его сознании. Как будто она этого хотела. Учиться стало сложнее. Хотя ей даже повезло. Малфой умел сдерживать свои эмоции гораздо лучше других людей. Его мысли никогда не были спутанными, сознание было ясным. Эмоции и мысли он контролировал. Она всегда знала, что он это умеет, учитывая, какой он всегда холодный. Дамблдор делал все, что было в его силах, чтобы как-то помочь им. Но его стараний было недостаточно. Малфой слишком сильно сопротивлялся проклятию, и вскоре это стало совсем невыносимым. Прошло всего два дня с тех пор, как их выпустили из больничного крыла, а он снова подрался с Роном. Гермиона в это время сидела в библиотеке и вдруг почувствовала невыносимую боль в ребрах. Оказалось, Рон во время драки сломал Малфою ребро. Точнее сказать, сломал ребра ИМ. После ночи в больничном крыле Гермиона на утро устроила Рону невероятный скандал, заявляя, чтобы тот больше никогда не приближался к Малфою. Рон, конечно же, неправильно ее понял, посчитав, что ей жаль «слизеринского хорька». И, как назло, ему удалось убедить в этом еще и Гарри, и теперь оба парня с ней не разговаривали. Гермиона все время сидела в библиотеке, потому что там всегда было тихо и спокойно. К концу недели она пришла к выводу, что больше так продолжаться просто не может. Она этого не выдержит. Она не хотела проходить через все это. Ей хотелось находиться как можно дальше от него. Она даже была готова пойти на крайние меры. И вот она пришла к Дамблдору. И что в итоге? Даже такой малости Малфой ей не позволил. И вот теперь стоит тут перед ней, такой весь злой. А его руки до боли впиваются в столешницу. Гермиона поморщилась, растирая руки. Это достаточно больно. — Мистер Малфой, как раз перед тем, как вы влетели в мой кабинет, я хотел сказать мисс Грейнджер, что вынужден отказать в ее просьбе. Гермиона вздохнула. Она как раз этого и ожидала, но все равно хотела попытаться. Она хотела сделать хоть что-нибудь. Профессор Макгонагалл испустила облегченный вздох, заставляя Малфоя фыркнуть. Он наконец отцепил пальцы от столешницы. — Правильное решение, — проговорил он, вновь становясь собой. — У вас все, мисс Грейнджер? — грустно улыбнулся Дамблдор. Это был намек на то, что ей уже давно пора. Гермиона поднялась и ушла, ни разу не оглянувшись. Все становилось куда сложнее.