Old Habits

— Какого хрена ты делаешь в моем доме? — Чуя, конечно, уже знал ответ, но всё равно спросил, хотя бы из чувства приличия. Дазай вяло улыбнулся ему, растянувшись на диване Чуя. — Неужели мне действительно нужен повод, чтобы навестить моего старого друга? — Лучше бы у тебя был чертовски хороший повод, чтобы вломиться сюда, — пробормотал Чуя, но не стал пытаться его выгнать. Это был долгий день, и он устал, поэтому вместо этого он прошёл на кухню и налил себе бокал вина. Почти бессознательно он налил и Дазаю. Не то чтобы ублюдок этого заслуживал. Чуя поставил дополнительный бокал на журнальный столик перед Дазаем, едва удостоив его взглядом, и опустился на кресло напротив него. Он закрыл глаза и сделал длинный, медленный глоток вина. Оно было изысканным, конечно, сухим и тёплым, именно то, что ему было нужно после прошедшего дня. Дазай, очевидно, не согласился. — Фу, Чуя, что это за дрянь? Она такая горькая. — Чуя практически слышал, как он хмурится. — Я вижу, что твой вкус ещё не созрел. — Чуя снова глотнул вина, наслаждаясь тем, как оно плавно и тепло скользит по его горлу. — Не могу сказать, что я удивлён. — Неважно, коротышка. В следующий раз я принесу тебе немного своего любимого виски, чтобы ты наконец-то смог попробовать настоящий напиток. — Я не буду пить твоё дешёвое пойло, говнюк, и, кроме того, следующего раза не будет, потому что если я ещё раз найду тебя в своей квартире, я тебя убью. Медленно. — Ах, Чууя — пропел Дазай, — не угрожай мне хорошим временем. — Медленно и мучительно, — повторил Чуя сквозь стиснутые зубы. Его раздражение быстро начало пробиваться сквозь тёплую, мягкую, пушистую атмосферу, которую на него навеяло вино.  — Единственная причина, по которой я отпускаю тебя на этот раз, заключается в том, что у меня был долгий день. Я устал, у меня стресс, и я очень, очень хочу провести приятный, расслабляющий вечер. — Он откинул голову на спинку кресла и допил остатки вина, надеясь, что Дазай поймёт намёк и оставит его в покое. Он должен был догадаться. Дазай в восторге хлопнул в ладоши. — Ну, если ты этого хотел, то должен был уже сказать. — Прежде чем Чуя успел понять, что он имеет в виду, Дазай склонился над креслом, положив руку на каждый подлокотник, фактически заключив Чую в скобки. — Я могу помочь тебе расслабиться, если ты меня хорошо попросишь. Его голос был низким, на полпути между соблазнительным и дразнящим. Чуя изо всех сил старался подавить дрожь, которую этот тон вызвал в его позвоночнике. — Ты невыносим. Дазай усмехнулся и наклонился ближе, в его глазах появился острый блеск, который, как знал Чуя, предвещал только плохое. — Я серьёзно ненавижу тебя, — продолжал Чуя, изо всех сил стараясь держать оборону, несмотря на то, что Дазай продолжал наседать на него. — Не знаю, как твои новые друзья в этом дурацком детективном агентстве тебя терпят. Дазай наклонился ещё ближе, так что его дыхание коснулось уха Чуя, когда он заговорил. — О, Чуя, мне нравится, когда ты говоришь со мной пошлости. Чуя ударил его по лицу. По крайней мере, он попытался это сделать, но Дазай поймал его запястье в середине удара, слегка посмеиваясь. — Тебе нужно лучше стараться, Чибикко. — Чуя зарычал на это раздражающее прозвище. — В конце концов, мы были партнёрами. Я могу прочитать все твои движения. — Отвали от меня, ублюдок. Дазай снова захихикал, повернул запястье Чуя, всё ещё зажатое между пальцами, и впился поцелуем в его ладонь. — Ну же, Чуя. Я могу сделать тебе так хорошо, если только ты мне позволишь. Чуя нахмурился ещё больше, но не смог сдержать прилива жара к щекам, вспомнив все ночи, проведённые вместе, до того, как Дазай бросил портовую мафию. И бросил его. Дазай медленно лизнул ладонь Чуи, и вот так вся его защита рассыпалась в прах. — Лучше сделай так, чтобы это стоило моих усилий, грёбаный засранец, — сказал он, а затем свободной рукой притянул Дазая к себе в обжигающем поцелуе. Губы Дазая, как ни странно, были такими же мягкими и идеальными, как он помнил. И такими же искусными, что заставило Чую вздохнуть, когда он почувствовал, как зубы впиваются в его нижнюю губу, а затем Дазай просунул свой язык в его рот. Поцелуй был влажным, грязным и горячим, и вскоре Чуя уже не мог сосредоточиться ни на чем другом. Дазай вжал руку, которую всё ещё держал, в спинку кресла, а другой рукой вцепился в бедро Чуи, тяжелое и совершенное. Чуя отпрянул назад, задыхаясь. Он запутался пальцами свободной руки в волосах Дазая, нуждаясь в том, чтобы хоть как-то укрепить себя, когда Осаму начал целовать его шею, делая паузы, чтобы втянуть синяки через каждые несколько сантиметров кожи. Когда он был удовлетворён своей работой, Дазай отстранился и с ухмылкой посмотрел на Чую. — Отнесём это в спальню, или ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо здесь? — Боже, ты хуже всех, — простонал Чуя, высвобождая руку из волос Дазая, чтобы прижаться к его груди. — Пошли в спальню. Дазай рассмеялся, как всегда нахально и раздражающе, но позволил Чуе подняться со стула и потащил его по коридору в сторону спальни. Короткая прогулка стала желанной передышкой для Чуи, и он обнаружил, что впервые после того, как почувствовал дыхание Дазая у своего уха, он почти смог ясно мыслить. Правда, не настолько ясно, чтобы понять, что это, вероятно, плохая идея, и отступить. Когда они добрались до спальни, Чуя едва успел закрыть дверь, как руки Дазая снова оказались на нём. Он прижал его к стене и просунул ногу между бёдер Чуи, и он не смог сдержать стон от давления, наконец-то именно там, где ему было нужно. — Ах, я почти забыл, как красиво ты звучишь, — пробормотал Дазай ему в горло, когда его ловкие пальцы начали расстёгивать пуговицы на рубашке Чуи. Чуя не мог ответить, уже наполовину потеряв сознание от удовольствия, когда он прижался к бедру Дазая. Смущало то, как быстро Дазай смог довести его до такого состояния, но в тот момент Чуя не мог найти в себе сил на это. Прошло совсем немного времени, и Дазай расстегнул рубашку Чуи до конца, обнажив покрытую веснушками грудь. Он наклонился и лизнул длинную горячую полоску на одном из сосков, злобно усмехнувшись, когда из уст Чуя вырвался вздох. — Такой чувствительный, Чуя. Чуя хотел проклясть его, сказать ему, чтобы он отвалил, но все, что вышло, — это лишь слабый звук, когда Дазай взял сосок в рот, поймав его между зубами. — Дазай, — сумел выдохнуть он, когда Дазай продолжил свои ласки, — пожалуйста, ах… — Пожалуйста, что, Чиби? — спросил Дазай с улыбкой, заменяя рот пальцами и продолжая дразнить. Чуя снова заскулил, что заставило Дазая улыбнуться ещё шире. — Ну же, Чуя, ты уже большой мальчик, используй свои слова. — Пожалуйста, — снова задыхаясь, прохрипел он, ненавидя себя за то, как отчаянно это прозвучало, — просто трахни меня уже, засранец. Ухмылка Дазая была настолько широкой, что казалось, она может расколоть его лицо пополам.  — Если ты настаиваешь. Он развернул Чую и повёл его назад, пока его колени не уперлись в край кровати. Затем он наклонился вплотную, дыхание прошелестело над ухом Чуи. — Теперь повернись и наклонись ко мне. Чуя сделал, как ему было сказано, выгнувшись в талии и положив руки на простыни. — Ну же, ты можешь лучше. Рука Дазая надавила ему между лопаток, заставляя выгнуть спину в глубокую дугу, пока грудь не уперлась в матрас. Лицо Чуи пылало от этой позы, когда он стоял перед своим так называемым заклятым врагом с задницей в воздухе, но горячая искра смущения только усиливала удовольствие, нарастающее внутри него. Он услышал ухмылку в голосе Дазая, когда тот сказал: — Так-то лучше. Ты такой красивый. — Давай уже, говнюк. Дазай щёлкнул языком в насмешке над разочарованием.  — Такой болтливый. Думаю, мне больше нравится, когда ты милый, податливый и умоляющий о большем. С этими словами он одним движением стянул с Чуи штаны и нижнее белье, оставив их сбитыми вокруг бёдер. Чуя почувствовал, как его руки медленно ласкают мягкую кожу его задницы, разминая плоть между пальцами. Чуя был уже на грани того, чтобы зашипеть на него, «чтобы он поторопился, пока я не передумал», когда почувствовал, как руки Дазая медленно раздвигают его ягодицы, открывая его дырочку прохладному воздуху. Он задрожал от этого ощущения, а затем напрягся, когда почувствовал, как Дазай дышит на кожу. — Ах, теперь, когда ты лежишь передо мной, я не знаю, что с тобой делать. — Голос Дазая был почти разговорным, когда он говорил, и от этого Чуе захотелось закричать. Или ударить его. А может, и то, и другое. — Я могу съесть тебя, пока ты не будешь умолять меня позволить тебе кончить, или я могу растянуть тебя на пальцах и посмотреть, сколько ты сможешь выдержать. Чуя стиснул зубы от стонов, которые грозили вырваться при этих словах. У Дазая всегда был такой грязный рот, и он точно знал, на какие кнопки нужно нажать, чтобы у Чуи закружилась голова от жара и предвкушения. Наконец, к счастью, один из пальцев Дазая начал проникать в его отверствие. Она была блестящей от смазки, очевидно, Дазай пришёл подготовленным. Ублюдок. — Хм, может, я заставлю тебя кончить столько раз, что ты забудешь, каково это — жить без этого всепоглощающего удовольствия, - размышлял Дазай, вгоняя единственный палец. Этого было недостаточно, и Чуя снова навалился на него, отчаянно нуждаясь в любой стимуляции. — Если ты не трахнешь меня в течение следующих 30 секунд, я тебя убью, — прохрипел Чуя, довольный тем, что ему удалось произнести фразу целиком, не сорвавшись на стон. Дазай рассмеялся, и Чуя почувствовал, что его щеки горят ещё сильнее. — Так хочется, Чуя. Тогда ладно, если тебе так нужно. Без предисловий он ввёл ещё два пальца рядом с первым. Растяжка обожгла, и Чуя издал стон от этого ощущения. Лёгкая боль быстро перешла в удовольствие, когда умелые пальцы Дазая нашли его простату, и он начал вводить её со смертельной точностью. Пальцы Чуя вцепились в простыни, отчаянно пытаясь удержаться от волн чистых ощущений, пронизывающих его. Он больше не мог сдерживаться, и каждый толчок этих пальцев вырывал из него придыхание. Вскоре Дазай просунул мизинец вместе с остальными, и дыхание Чуи вырвалось с придыханием. Это было так приятно, так правильно, быть заполненным вот так, что он не знал, как он так долго жил без этого. Дазай едва дал ему время привыкнуть, прежде чем вытащить все четыре пальца, и Чуя едва сдержал жалобное мычание от потери. К счастью для его быстро иссякающего рассудка, Дазай не стал терять времени, прежде чем встать в позу. Чуя почувствовал, как головка его члена упёрлась в растянутое отверствие, и бездумно упёрся в него, отчаянно желая снова наполниться. Дазай рассмеялся позади него, слегка задыхаясь, а его рука скользнула к бедру Чуи, чтобы удержать его на месте. — Дазай, — задыхался Чуя, почти обезумев от потребности, — трахни меня, пожалуйста. Мне это нужно. — Конечно, Чуя, тебе нужно было только попросить. С этими словами он, наконец, милосердно толкнулся вперёд и вошёл в тело Чуи одним, медленным, безжалостным движением. Чуя сильно вцепился в простыни под ним, а из его рта без его разрешения вырвались хныканья. Простыни не очень-то помогали заглушить их, он был уверен, но это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме прекрасного ощущения полноты, охватившего его, когда Дазай, наконец, упёрся полностью. — Ах, это хорошо, Чуя. Ты чувствуешь себя так же прекрасно, как я помню. Чуя застонал от похвалы. Он хотел сказать Дазаю, чтобы тот уже двигался, перестал дразниться и трахнул его как следует, но ему не хотелось отпускать простыню, зажатую между зубами, последний барьер, удерживающий его от того, чтобы выплеснуть все неловкости, которые он хотел сказать. К тому же, он не был уверен, что сможет произнести слова, даже если попытается. К счастью, Дазай не заставил его ждать слишком долго, медленно двигая бёдрами. Этого было недостаточно, Чуя хотел сильнее, быстрее, грязнее, но Дазай, казалось, был совершенно доволен тем, что его бёдра совершали вялые круги. Чуя попытался снова толкнуться в него, чтобы заставить его ускорить ритм, но из-за того, что штаны всё ещё сжимались вокруг бёдер, а рука держала его за бедро, было невозможно получить какой-либо рычаг. Он был полностью во власти Дазая. Рука, которая не держала его, надавила на спину, чуть выше впадины задницы, а затем, пройдя по позвоночнику, запуталась в волосах Чуи. Дазай осторожно потянул, приподнимая голову Чуя, пока тот не был вынужден отпустить простыни. — Ты скучал по мне, Чуя? — спросил он низким голосом. — Или ты распутничал со всеми в мафии? — Не со всеми, — хмыкнул Чуя, заставляя себя сосредоточиться. — У меня есть стандарты. — Значит, только с половиной из них? Чуя нахмурился, пытаясь повернуть голову достаточно далеко, чтобы бросить на Дазая язвительный взгляд, но рука, запустившаяся в его волосы, удержала его на месте. Дазай наклонился ближе, укрывая собой спину Чую, и наконец начал серьёзно двигать бёдрами. — Скажи мне, Чуя, ты думал обо мне, когда был с ними? Чуя не ответил, потерявшись в удовольствии, когда член Дазая при каждом толчке задевал его простату. — Ты хотел, чтобы мой член заполнил тебя, а? С каждым словом его темп ускорялся. Чуя только и мог, что терпеть, крошечные вздохи и стоны вырывались с каждым толчком. — Ты и для них издавал эти милые звуки? — Пальцы Дазая сильнее вцепились в волосы Чуи, вырывая из его губ прерывистый хнык. — Ты выгибал спину и выставлял задницу, как хорошая маленькая шлюшка, когда позволял им трахать себя? Чуя горел. Каждое слово из уст Дазая посылало волну жара через него, унижение, боль и удовольствие смешивались в восхитительный коктейль ощущений внутри него. Он чувствовал, как стремительно приближается к краю, и ему так хотелось этого. Ему просто нужно было еще немного. — Кто-нибудь из них трахал тебя так же хорошо, как я? — Голос Дазая был настолько низким, что практически напоминал рычание, едва ли больше, чем вибрации, которые Чуя мог чувствовать до самой своей глубины. — Или ты всегда уходил неудовлетворённым, желая, чтобы вместо этого я заставил тебя кончить? Чуя застонал, высоко и надрывно. — Дазай, — задыхался он, — пожалуйста, я так близок. Пожалуйста, ах… Рука Дазая сомкнулась вокруг основания его члена, и Чуя чуть не заплакал, когда она остановила его оргазм. — Дазай, — простонал он, в отчаянии вытягивая слоги своего имени. — Ты хочешь кончить, малыш? Чуя попытался кивнуть, но рука Дазая в его волосах мешала ему. — Да, — смог он, — пожалуйста. Дазай снисходительно улыбнулся. — Хорошо, я разрешаю тебе сделать это. Только ответь мне на один вопрос. — Что угодно, — задыхался Чуя, последние остатки его гордости давно исчезли в отчаянной нужде. — Кому ты принадлежишь? Чуя заскулил, когда Дазай задвигался ещё сильнее, пронзая его членом невероятно глубоко. В головокружительной волне наслаждения, пронесшейся по нему, он едва успел задать этот вопрос, слишком ослабленный, чтобы ответить. — Ответь мне, Чуя, — сказал Дазай с очередным толчком. Рука, обхватившая член Чуи, слегка напряглась, совсем на грани. — Твой, — задыхался Чуя, — Я твой, пожалуйста… — Хороший мальчик, — Дазай прижался поцелуем к его затылку и наконец отпустил основание. — Иди ко мне. И тут же жар, нараставший внутри него, вырвался наружу, захлестнув его приливной волной блаженства. Он бессвязно лепетал, когда кончал, в беспорядке мольбы, хныканья и «спасибо, блять», а Дазай продолжал трахать его во время оргазма. Непреодолимое удовольствие только начало ослабевать, возвращая его к ясности, когда он услышал, как Дазай ругается под дыхание позади него. При следующем толчке Дазай погрузился глубоко и остановился, его член пульсировал, выплёскивая жидкое тепло глубоко внутрь Чуи. Чуя слабо застонал, когда Дазай наконец отпустил его волосы, и он опустился на матрас, мышцы больше не могли его удерживать. Так они пролежали несколько мгновений, лишь дыхание доносилось до них в виде резких вздохов, когда они оба сходили со своих высот. Когда молчание затянулось, руки Дазая начали бегать по бокам Чууи, опустившись на его талию. — Ну что? — спросил он, голос его был невыносимо самодовольным. — Я помог тебе расслабиться? — Отстань от меня, — простонал Чуя. Теперь, когда он уже не работал на эндорфинах*, идея иметь дело с Дазаем звучала ужасно непривлекательно. Дазай, видимо, не понял намёка. — Ну же, Чуя, не будь таким. Ещё минуту назад ты был таким милым. Чуя сильно топнул ногой. — Ой, ладно, я понял, — сказал он, наконец отстраняясь. Чуя поморщился от внезапного ощущения пустоты и струйки кончи, которая вытекла из него, когда он выпрямился. Его ноги слегка подкашивались, когда он натягивал трусы, не утруждая себя штанами и просто снимая их. -Теперь ты можешь идти, — сказал он, не удосужившись посмотреть на Дазая. Он не был уверен, что сможет, не после того, что он сказал. Логически он понимал, что это были просто грязные разговоры, сказанные в пылу момента, но всё равно чувствовал себя ужасно уязвимым. Он показал все свои карты и всё ещё пытался блефовать. Дазай надулся и скрестил руки. Он выглядел, до абсурда, как ребёнок, закатывающий истерику. Должно быть, это какой-то талант — делать такое выражение лица после того, как только что выебал мозги Чуе. — Ты уже заставляешь меня уйти? — Да, — ответил Чуя, все еще избегая зрительного контакта, когда он скользнул под одеяло. Он знал, что ему нужно принять душ, что утром он пожалеет об этом, если не сделает этого, но он так устал, и идея погрузиться в глубокий сон была слишком заманчивой.  — Ты знаешь, где дверь. Ты можешь увидеть себя со стороны. — Да ладно тебе, Чуя. Я знаю, что ты любишь обниматься после секса. Ты не сможешь меня обмануть. Чуя вздохнул. Дазай был прав, и он ненавидел это. От недостатка тепла тела его уже начинала бить дрожь, и он знал, что, несмотря на усталость, ему не удастся хорошо выспаться в таком состоянии. Нехотя он приподнял одеяло, явно приглашая Дазая пристроиться рядом. Ему не нужно было поворачиваться, чтобы увидеть самодовольную улыбку на его лице, когда он почувствовал, как матрас опустился позади него, а затем тело Дазая прижалось к его спине. — Тебе лучше уйти к тому времени, когда я проснусь, — сказал Чуя, изо всех сил стараясь казаться серьёзным. Напрасные усилия, они оба знали, что он не будет против. — Хорошо, Чуя, — мягко сказал Дазай, гладя рукой талию Чуи и притягивая его ближе к себе. — Как скажешь. Глаза Чуя закрылись, и прошло совсем немного времени, прежде чем его дыхание выровнялось, и он погрузился в глубокий, беспробудный сон. Он никогда никому не признался бы в этом, но спать вот так, прижавшись к телу Дазая и ощущая его дыхание на своей щеке, было лучшим сном за последние годы.