этот придурок

Джинко. Такой непонятный Акутагаве, невозможно знакомый и одновременно незнакомый. Акутагава хотел, чтобы Джинко вызывал в нём только злость, обиду, зависть; и так это и было по началу, пока что-то в характере Джинко не начало цеплять Акутагаву. Его открытость, его спокойность, его невероятная способность эмпанировать всему на свете. Но только не самому Акутагаве. Да. Даже здесь Акутагава не был первым. Правильно, он провалился во всем. Его не любил ни Дазай, ни Джинко. Первый просто предпочёл другую жизнь. Не опасную жизнь Портовой Мафии, не убийства людей с Акутагавой, а более размеренную жизнь Вооружённого Детективного Агенства и сотрудничество с Джинко, который, по ходу, вообще не ценил драгоценное внимание Дазая, ради которого Акутагава был готов на всё, что угодно. Джинко же, наверное, ненавидел Акутагаву. Да, Акутагава был в этом уверен. Он точно презирал его и считал жалким. Наверное, ему не хватило своей бесконечной эмпатии на Акутагаву. Это нормально. Акутагава заслуживал этого. Он заслуживал страдать. Акутагава знал, что он любил Джинко. Все романтические чувства к Дазаю у него пропали без следа ещё давно, всё, что он хотел от него было внимание и одобрение. А от Джинко он хотел намного большего. Хотел на подсознании, но понимал, что он ничего этого не заслуживает и никогда не получит. Акутагава уже скучал по временам, когда Джинко не вызывал в нём ничего, кроме злости и зависти. Он хотел ненавидеть это глупое лицо, хотел вредить ему. Но его чувства не позволяли ему. И Акутагава ненавидел себя с новой силой за свои кипящие эмоции, которые не давали ему быть таким же холодным, циничным человеком, не придающимся чувствам, которые делали его мягким и жалким. Раньше Акутагава совсем не хотел умирать, его двигала, пусть и жалкая, но цель, получить одобрение Дазая. Но он понимал, что это больше не возможно, он стал слишком чувствительным, размякшим, забывшимся. Он ненавидел этого глупого Джинко, из-за чувств к которому он так ослаб и стал таким. И в чём был смысл идти дальше? В чём был смысл идти дальше, если он даже не мог навредить Джинко из-за своей жалости к нему? Мысли о суициде появились в его голове ещё очень давно. Ведь именно тогда Дазай, Джинко, Чуя, Мори и все-все остальные его заметят. Может и не в лучшем свете, но Акутагаве это было уже не так важно. Его лёгкие медленно умирали, также как и его желание что-либо делать со своей жизнью. И самоубийство было идеальной возможностью без стыда рассказать и Дазаю, и Джинко о том, что он чувствовал. Он отправил несколько писем и подсчитал то, когда они придут адресатам, в числе которых были Дазай, Джинко, Чуя и Мори. Отношения Акутагавы с каждым из них были уникальны, но именно реакция Дазая и Джинко его волновала больше всего и заставляла не спать по ночам.

***

Ацуши был довольно практичным человеком. Ему не хотелось задумываться о каких-то там сложных чувствах, и он старался смотреть только на поверхность. На поверхности всё было довольно просто. Ему не должен был нравится Акутагава, ведь тот был жесток к нему и к Кёке. Однако, чувства не подвластны логике. Иногда чувства бывают совсем не контролируемыми ей. Акутагава был таким не похожим, но в то же время, таким понятным Ацуши. Последний совсем не понимал, что чувствовал к тому, но он был открыт к понимаю Акутагавы. Получив письмо Акутагавы, он был… удивлён? Это было неправильным словом, скорее, потрясён, ошеломлён. Акутагава написал много чего, что Ацуши вообще не ожидал. Он понимал, что у Акутагавы были глубокие проблемы, но он вряд ли думал, что всё было настолько серьезно и искренне хотел придти на помощь. Однако он не думал, что сможет ответить на романтические чувства. Ацуши никогда особенно не испытывал романтических чувств. Он был довольно приземлённым человеком и редко задумывался о таких вещах, его правда это не особенно интересовало. Но он прекрасно понимал, что сейчас вообще не было дела до романтических чувств или вражеских отношений между ними. Сейчас ему нужно было идти на помощь Акутагаве. Ведь даже несмотря ни на какую их вражду и… чувства Акутагавы, последнему нужна была поддержка.

***

Акутагава надеялся, что никто (особенно никто из Мафии) не прочитал письма до его смерти. Он лежал в своей кровати и смиренно ожидал результата передозировки. Перед его глазами уже проносилась вся его жизнь. Он родился в бедной семье и плохо помнил своё детство, оно правда было не таким значим. Он был типичным «проблемным» единственным ребёнком в семье, которому с детства внушили то, что он бесполезен. Он практически не помнил отца, так как тот умер тогда, когда Акутагава был маленьким ребёнком. После смерти матери в возрасте четырнадцати на него взвалились долги, после чего он скоро стал бездомным. Потом мафия, Дазай, испытания, смерти людей, насилие… Всё проносилось перед глазами Акутагавы. Он вспоминал то, как Дазай дал ему крышу над головой, но в то же время всегда был холодным манипулятором, который учил Акутагаву убивать с и без причины. Долгие годы он терпел насилие и ждал того момента, когда Дазай наконец обратит на него внимание, посмотрит с гордостью и вместо привычного «Ты мог бы лучше», сказал бы: «Молодец». Но Дазаю не были важны его пожелания, и тот просто ушёл из Мафии, оставив Акутагаву наедине со своими переживаниями. Всё, что оставалось последнему это трудиться до упора, ради того, чтобы Дазай, в итоге, обратил внимание вовсе не на Акутагаву, а на какого-то придурка, сбежавшего из детского дома. А потом вместо любой ненависти, зависти или чего-то ещё в Акутагаве проснулись романтические чувства к этому придурку. Нежеланные, но чувства, сделавшие его мягким, эмоциональным и… Его ослабленные, уже почти ничего не слышавшие уши услышали, как кто-то вламывается в комнату. — Акутагава-сан! Он нехотя открыл глаза. — Джинко… Акутагава был слабым, передозировка уже начинала действовать на него, поэтому он даже не знал, что чувствовать. — Вы уже… умираете? — Джинко тяжело дышал, его волосы растрепались, он выглядел тревожным. Прошло несколько минут после того, как Акутагава собрал в себе силы ответить: —…Да. — Я прочитал Ваше письмо, мне искренне жаль по поводу ситуации с Дазаем, вы можете всегда об этом поговорить со мной. Есть что-то в чём я могу Вам помочь? — выпалил Ацуши после чего он замолчал и немного позже намного медленнее сказал: — И по поводу Вашего признания мне… Я даже не знаю могу ли я ответить на чувства, но мне хочется лучшего для Вас. — Джинко, я понимаю, что ты не можешь, не заставляй себя, — прокрихтел Акутагава. — Просто оставь меня одного, ты ничего не сможешь изменить. Несколько минут неловкого молчания прошли неожиданного долго. И пока мысли Акутагавы постепенно помутнялись, то Ацуши за это время успел довольно много чего обдумать. Возможно, это был эффект момента, но, возможно, он просто не задумывался о своих чувствах к Акутагаве, возможно, это была больше, чем эмпатия. — Я-я передумал… — Не заставляй себя меня любить, Джинк- Ацуши заткнул Акутагаву поцелуем. Он был быстрым, суматошным, но приятным для обоих сторон. — Я думаю, я выразил всё, что хотел сказать, — неловко сказал Ацуши, отдаляясь. — Я люблю тебя, Ацуши… — медленного сказал Акутагава, пока его глаза закрывались. — Нет, постойте, не умирайте, должно быть есть антидот… Нет… Отчаяние накрыло Ацуши, он чувствовал как слёзы начали капать из его глаз. — Почему я- Почему я не ценил Вас, тогда, когда Вы были здесь? Я такой дурак… Ацуши откровенно плакал, хватаясь руками за безжизненное тело Акутагавы. Жизнь будто потеряла искру и какое-то значение для парня. — П-простите меня… Мы могли бы забить на все нормы, на Дазая, Мори и всех остальных, могли бы любить друг друга, могли бы позабыть обо всех прошлых травмах… — слёзы больше не позволяли Ацуши говорить. Он слышал, как в комнату входят члены Портовой Мафии. Кто-то удивлялся, кому-то не было дела. Ацуши уже это было неважно, всё, что он мог делать это винить себя за свою глупость.