Служба

      Том со скепсисом смотрел на шикарную задумку Торда. Как минимум алкоголь к ужину из казарменной столовой точно мало подходил.       — Вы, если не ошибаюсь, не пьёте, — с подозрением отметил Томас, беря в руки бутылку «Смирноффа».       — Пить будешь ты, — пожал плечами Ларссон.       Том удивлённо посмотрел на Красного Лидера. Торд тем временем забрал бутылку и наполнил рюмку, которую тут же поставил перед подчинённым.       — Приступай, — поторопил Торд, стоя сбоку от Тома.       — Сэр, у меня нет никакого же-       — Пей, — Торд скрестил руки на груди.       «Что с ним сегодня…» — Том с недоверием взял в руки рюмку. Ему не нравилась перспектива убивать свой организм спиртом. Пиксели на спецочках глючно дёрнулись. Почему-то Тому на миг показалось, что думает он… неправильно. Риджуэлл нервно сглотнул и поднял рюмку ко рту. Торд внимательно наблюдал за ним, придвинув для себя стул. Глоток, и спирт обжёг горло Томаса. Он уже готов был выплёвывать содержимое, но вместо этого облегчённо выдохнул, словно произошло что-то долгожданное. Задумчиво хмыкнув, Томас уставился в рюмку, даже не обратив внимания на то, как на него глазеет Торд. Ларссон подпирал голову рукой и выжидающе щурился. У него были свои причины пытаться споить Томаса. Когда рюмка была опустошена, Торд поспешил снова наполнить её.       — Сэр, чего вы хотите этим добиться? — Том не поворачивал голову, смотреть на Торда не хотелось.       — Сейчас тебе это знать не нужно, Том, — к удивлению Риджуэлла, Лидер звучал уверенно.       — Вам не кажется, что то, что я пью один — неправильно? — Том поставил полную рюмку на стол.       — Почему лишние вопросы ты всегда задаёшь именно тогда, когда это нужно меньше всего? — Торд сам взял рюмку и настойчиво протянул подчинённому. — Просто пей. Раньше тебя уговаривать не нужно было.       Томас замер. Он медленно повернул голову в сторону Торда. «Он всё-таки что-то знает!» — Том наклонился к Торду. Хотелось услышать больше, но Том прекрасно знал, что за просто так Торд не делает ничего. Он взял из рук лидера рюмку и залпом выпил. Горло снова обожгло. Том перевёл взгляд на лидера. В такие моменты Ларссон искренне желал снова увидеть чёрные глаза, за которыми было невозможно уследить, но которые каждый раз говорили красноречивее слов. Торд грустно улыбнулся и отвёл взгляд. Он взял ложку и стал медленно водить ею в похлёбке, что была уж слишком жидкой. Заметив, что Том не двигается, Ларссон слегка повернул голову в его сторону.       — Ты всегда был упрям. Если хочешь хоть чуть-чуть вернуть прежнего себя — делай, как я говорю, — Торд положил протез поверх ладони Тома и чуть сжал. — Ты ведь доверяешь мне, — это был не вопрос.       Томас недолго смотрел на сплетение рук. Торд всегда был таким, сколько Том себя помнил. А помнил он немного… Риджуэлл кивнул самому себе и самостоятельно заполнил рюмку алкоголем. Торд прав, Том доверял ему, потому что чувствовал, что он помнит всё за Тома. Том искренне в это верил и продолжает верить. Эту рюмку Томас опустошил так же быстро, как и предыдущую. После ещё одной он расслабился. Разум был слишком ясен, это удивляло его, Тому не раз приходилось разнимать пьяных солдат, а те уж явно повыносливее его были в этом плане. Так он думал.       Рука Торда всё ещё была на руке Тома. Ни первый, ни второй не торопились это менять. Когда Томас расслабился, Ларссон подвинул стул ближе и положил голову на плечо Риджуэлла. Том лишь мельком взглянул на Ларссона, но не сказал ничего против. В комнате царила почти полная тишина, которую нарушал лишь стук стекла о дерево, когда Том опускал на стол рюмку или бутылку. Рюмка за рюмкой, а Том всё ждал, когда почувствует, что пьянеет. Как упоминалось раннее — он не раз наблюдал, как выпивают другие. Поведение Тома, в сравнении с ними казалось неправильным. Оно было слишком обычным. Но… как же ему было спокойно… Том поддался моменту и наклонил голову, соприкасаясь с рыже-русой макушкой начальства. Торд приятно удивился и сначала улыбнулся, а после улыбка медленно сошла с украшенного шрамами наполовину лица, а Томас ощутил, как металл сильнее сжал его ладонь. Том промолчал, выпив ещё рюмку, словно пытаясь найти в ней ответ. Знакомое чувство, но когда успели познакомиться — не помнил от слова совсем.       Когда бутылка алкоголя опустела, из груди Риджуэлла непроизвольно вырвался разочарованный вздох. Со стороны Торда раздался тихий смех. Торд поднял голову с плеча подчинённого и посмотрел в пиксельные глаза. Губы изогнуты в измученной улыбке, а брови грустно опущены.       — Старый глупый Том… — прошептал Торд, пока тело его пробивала мелкая дрожь.       — Лидер, вы в порядке?.. — Том не вспомнил обращения, на которое раньше, реагировал ярко.       Торд поджал губы, а в уголке глаза скопилась влага. Казалось, это Торд выпил в один заход бутылку водки, забыв про самообладание. Он рывком уткнулся в грудь Тома, ещё сильнее сжимая его руку.       — Имя… — дрожащим голосом попросил Ларссон.       — Простите? — Том не понимал, что от него хотят, но даже не думал отталкивать Красного Лидера и ему, почему-то казалось, что дело точно не в чувстве долга, а в чём-то более глубоком, более личном.       — Назови меня по имени!.. — громче повторил Торд, но голос его предательски дрогнул, грозясь сорваться на плач.       Томас впал в смятение. Он только и мог, что смотреть на столь непривычную эмоциональность Красного Лидера. Том сглотнул и тихо произнёс:       — Торд…       Ларссон сильнее прижался к Томасу, продолжая плакать с новой силой. У Тома в голове что-то словно щёлкнуло. Было больно слышать эти всхлипы. Он медленно обвил дрожащее тело, заключая в неловкие, трусливые объятия. Том не смел и слова сказать, вдруг это вызовет новый поток таких ненавистных слёз. Со временем печальные завывания утихали, оставляя после себя лишь насморк и дрожь. Всё это время Том не размыкал объятий. «Это всё было», — единственная мысль, что перетягивала внимание с Торда на себя. Том уткнулся носом в русую макушку, успокаивающе проводя рукой по широкой спине.       — Лид- Кх!.. — Томас даже договорить слово не успел, как бывалый солдат-Торд ударил его здоровой рукой в живот. — Торд… — Томасу было ужасно неловко, а Торд даже не думал поднимать головы.       Томас не сразу опомнился от удара. Почему-то он хрипло посмеялся.       — Когда вместе служили, вы только с оружием и ладили, а теперь бьёте вон как… — мысли сами вырвались, Томас даже не успел осознать, что сказал.       Ларссон резко поднял голову, ударив Тома по носу, но счёл это менее важным, чем пробившееся воспоминание. Том же болезненно зашипел, хватаясь за нос, но Торд продолжил это игнорировать, концентрируясь на нужных ему вещах.       — Повтори! — в заплаканном глазу засияла надежда.       Том хмуро зыркнул на Лидера. Даже под спецочками Торд всегда узнает фирменное недовольство Тома, что ещё годы назад отпечаталось в сознании видом чёрных впадин на лице Риджуэлла. На секунду ему показалось, что вернулся тот самый Том Риджуэлл.       — Чересчур сильно бьёте, говорю… — Том убрал руку от носа, чтобы удостовериться в отсутствии крови, и вздохнул.       — Нет, не это! — Торд положил руки на щёки Риджуэлла. — Ты вспоминаешь!.. Правда вспоминаешь… — он наклонился вперёд, соприкасаясь лбами с Томом.       Том удивлённо уставился на Торда. Он и сам не ожидал такого. Пиксели на чёрном экране вытянулись в линию, имитируя закрытые глаза. Хотелось бы вспомнить что-то существеннее, но пока он радовался и подобным мелочам. Мелкие воспоминания и раньше всплывали, но были не более чем именами, что ныне не несли никакого смысла, или остаточными навыками. Так Том узнал, что, оказывается, играет на гитаре, но часто этим не пользовался, слишком уж это раздражало Красного Лидера. Лидера принципиально раздражало многое, что связано с прошлым Тома, но он никогда не интересовался, чем же в прошлом так не угодил Торду.       Встроенные в спецочки часы подали слабую вибрацию, что намекала, что в казарме наступало время отбоя. Томас порядочно соблюдал расписание, хоть Ларссон и пытался постоянно сорвать его привычный распорядок дня.       — Торд, — во второй раз получать в живот Томасу не хотелось, — уже поздно, поэтому-       — Поэтому ты затыкаешься и продолжаешь сидеть, — буркнул Торд.       Ларссон не понимал, почему Том так спокойно реагирует на любые двусмысленные ситуации. Четыре с половиной года он пытался выбить из него хоть каплю смущения, но Риджуэлл всегда спокоен и полностью игнорирует намёки. Хотя… Торд тоже хорош, вместо того, чтобы рассказать Тому хоть что-то о том, кем он был до амнезии, Торд снова и снова бесится, что Том смог его забыть. Торд вздохнул и отстранился.       — Ладно, неважно, — Торд откинулся на спинку стула. — Подойди потом, снимешь протез.       — Да, сэр.       Торд вздрогнул. Всё вернулось на старые места. А он уж подумал, что выстроил более дружескую атмосферу. С другой стороны, он был не так уж сильно удивлён, четыре года исключительно рабочих отношений дали о себе знать. Торд задрал голову и закрыл лицо руками, но Том этого уже не видел, покинув комнату.       Почему-то Тома потянуло к календарю. Он коснулся плотного листа с числами, буравя взглядом обведённую дату. Впервые Томас реально ощутил, насколько мало знает о Торде, но насколько хорошо Торд разбирается в нём. Как показал опыт с алкоголем, Ларссон знает Тома даже лучше него самого. Томас ощутил слабую грусть, а спецочки тем временем незаметно для него коротко проглючили, фиксируя активность мозга. Том вздохнул и зашёл в свою комнату. Кровать, тумба и шкаф, больше ему и не надо, но в углу покоились несколько коробок с, как сказал Ларссон, памятными вещами. Сначала Том решил, что Лидер издевается, потому что вместо ожидаемых фотоальбомов или дневников там были одинаковые толстовки, старый мишка и гитара, что явно ломалась не один раз. Никакой эмоциональной привязанности Томас и на километр не почувствовал. К гитаре, он, конечно, подпривык, а толстовки были в хорошем состоянии, но плюшевый мишка отправился в глубь шкафа.       Томас поёжился и закрыл окно в комнате, быстро пожалев, что не сделал этого утром. Комната была ужасно холодной. С переодеванием Том решил не медлить, но из-за спешки даже не с первого раза голову просунуть удачно смог. Когда Томас хотел поверх футболки сразу натянуть и тёплую толстовку, он замедлился. Чуть вытянув левую руку вперёд, Риджуэлл стал рассматривать яркий старый шрам. Торд и о нём сказал лишь что Том сломал что-то из оборудования армии и руку задело осколком метала. За неимением иных данных Том поверил. Шрам уже не болел, но выглядел неприятно. Том как-то даже предположил, что получил шрам одновременно с Ларссоном, но верилось в это с трудом, слишком разной степени были раны. Когда по телу прошли мурашки, Том всё же надел толстовку. «Наверно, уже переоделся…» — подумал он и поспешил в комнату Лидера. Зайти без стука Том никогда не смел, хоть Торд и позволял. Только ему и позволял. Три коротких удара.       — Заходи, — голос Торда звучал, как обычно, не осталось и следа от недавней дрожи.       Риджуэлл открыл дверь и проник в помещение. На пару секунд Тому довелось увидеть спину Торда, где с правой стороны так же были шрамы. Много. Торд поправил майку и сел на кровать, смотря в пол. Том хоть и решил, что Лидер в порядке, сейчас уже был не настолько сильно уверен. Глаз и лицо Торда всё ещё были красными, а если прислушаться, можно понять, что и дышать ему было немного сложнее. Томас подошёл к Торду и коснулся холодного металла протеза. Он медленно открывал крепления. Хотелось бы быстрее, но он не мог, они были слишком тугими, чтобы не могли расстегнуться случайно. Дальше отсоединить множество проводов и, наконец, другой протез, хоть его и было сложно назвать таковым. Просто недлинная половина эллипсоида, которую Торду надевали на ночь, чтобы не повредить провода. Не самая удобная вещь, но Торд говорит, что протез ночью ещё неудобнее. Закрыв крепления, Том осмотрел место крепления.       — Готово, — заверил Риджуэлл, поднимая голову на Торда.       Торд не поворачивался и Том смог немного разглядеть шрамы на обожжённой коже. Ранение и так-то выглядело болезненно, Том даже представлять не хотел, как мучился Лидер, когда получил его.       — Славно. — Ларссон мельком оглядел Тома. — Чего ты так укутался, нехолодно же, вроде, — он лёг на спину, убрав руку за голову.       — Окно утром не закрыл, вот комната и промёрзла, — Том наоборот, поднялся с кровати и положил протез на стол.       — Вот же ж растяпа… — насмешливо вздохнул Ларссон. — Так и быть, один раз можешь тут поспать, — он усмехнулся, но Тома такой благородный порыва не впечатлил.       — Нет, не стоит. Возьму у коменданта обогреватель или грелку, — Томас пожал плечами, убирая посуду с ужина на разнос.       Они так и не поели.       — Зачем такие сложности, если ты можешь просто лечь здесь? — Торд повернулся на бок, приподнимаясь на локте.       — Сэр, соблюдайте субординацию, — строго попросил Том, наполовину поворачиваясь. — Я и без того живу у вас, имея личную комнату, вас стеснять в мои планы не входит.       — Что ты несёшь, я ведь сам предложил.       Чтобы покорный Том отказал? Что-то новенькое. Торд было подумал, что это от выпитого, но Том выглядел абсолютно трезвым. «Нет, это же Том, не могла его одна бутылка взять», — отмахнулся от собственной догадки Торд. «И почему он не отвечает?» — Ларссон нахмурился.       — Приём, с тобой разговариваю! — Торд повысил голос.       Ларссон внимательно наблюдал за Томом и ему показалось, что Риджуэлл слишком резко сменился в лице. Это ему показалось странным, не меняют обычно люди так быстро выражение лица.       — Прошу прощения, — Том потёр переносицу. — У вас какой-то особый день. Вы ведь всегда проводите его в одиночестве, поэтому я лучше посплю у себя, — Том отвернулся.       Торд буравил взглядом широкую спину, а потом грустно отвёл взгляд. Прежде, чем Том увидит его лицо, Ларссон отвернулся к стене.       — Да, ты прав.       Том повернул голову к Лидеру, ненадолго задержав взгляд. Том взял разнос и направился к выходу. Уже в проходе он повернулся снова.       — Доброй ночи, Торд, — почему-то ему казалось, что он выбрал верное обращение.       Дверь тихо закрылась. Торд грустно улыбнулся пустоте.       —И тебе, Том…       Торд закрыл глаза, решив предаться воспоминаниям. Это их особый день, а проводит Ларссон его в одиночестве. Печально. Торд даже пожалел, что сразу не рассказал Тому, кем они были. Он хотел для Тома нормальной жизни, но недооценил собственные чувства, не сумев в итоге отпустить его далеко. Торд начал пытаться снова обратить внимание Тома на себя, как на мужчину, но пока безуспешно. Всё, чего добился Ларссон это то, что Том считает его странным. А ведь Торд просто хотел снова оказаться в любимых объятиях, держаться за руки, спать на одной кровати, целоваться и… Торд перевернулся на спину и вытер намокший глаз. Он стал слишком чувствительным и ему это не нравилось. А ещё ему не нравилось, что он совсем запутался. Это ведь тот же Том, он рядом, Торд его не потерял, он остался жив, тогда почему Ларссон никак не может привлечь его внимание? Он верил, что Том не врал, когда говорил о любви. Верил, когда Том говорил, что будет с ним до смерти. Торд хотел, чтобы Томас вспомнил всё сам, но за почти пять лет разочаровался. Эксперимент с водкой показал, что Том может что-то вспомнить, но Торду было страшно. Страшно помогать ему вспоминать, ведь неизвестно, как на этот раз Томас воспримет все его грехи. Страшно, что слова любви были ложью, но эти мысли Торд гнал прочь активнее всего.