Немного тепла среди боли

      Лунный свет проникал сквозь неплотно прикрытые шторы, падая на постель. Бездумный взгляд Грейвса уставился в эту щель, пока мужчина пытался найти в себе силы, чтобы встать и зашторить окно полностью. Но его очень сильно клонило в сон. Филлип не мог нормально поспать уже несколько суток и начал ловить себя на мысли, что не против умереть. Хотя бы на пару часов. Он перевернулся на спину и с тяжелым вздохом закрыл глаза. Просто поспать. Просто немного поспать.       Постепенно он начал провалиться в желанную темноту, а воспаленный мозг подкидывал ему какие-то смазанные образы в подобие сновидений. Хотя он предпочел бы вообще ничего не видеть, но сейчас грех жаловаться. Просто выспаться. Его тело расслабилось, сердцебиение замедлилось, а дыхание стало глубже: он наконец заснул. В спальне было темно и тихо, лишь изредка, можно было услышать где-то вдалеке сверчков.       Тишина в комнате нарушилась, когда что-то упало на пол, громко ударившись о твердую поверхность. Грейвс рефлекторно вскочил с кровати, сжимая в руках пистолет, который уже давно хранился под подушкой. Его взгляд хаотично рыскал по комнате, пытаясь разобраться, что произошло, пока Филлип тяжело дышал, а его сердце колотилось после неожиданного пробуждения.       — Оу… — тишину опять прервал новый звук. Это был мягкий женский голос, а следом смешок, — я тебя разбудила? Такая жалость….       Послышался грустный вздох и Грейвс обернулся в сторону голоса, опуская пистолет: он был бесполезен сейчас. Рядом с книжным шкафом на корточках сидела молодая женщина, что-то разглядывая на полу.       — Опять ты… — его обреченный голос снова нарушил тишину, когда он понял, что снова находится в своем личном кошмаре. Он так устал от этого. Чертовски устал….       Она беспечно пожала плечами, словно ни в чем не виновата и продолжила разглядывать предмет на полу. Грейвс посмотрел на нее несколько секунд, хотя за столько лет выучил каждую деталь ее внешности, что мог видеть ее даже с закрытыми глазами, после чего посмотрел на место на полу рядом с ней. Там валялась раскрытая книга.       Он устало потер лицо, усевшись обратно на кровать и уставившись в щель между шторами. Лунный свет. Призрачный, неосязаемый и холодный… прямо как она.       — Ну, раз ты не спишь уже, — ее голос оживился и она встала обратно на ноги, довольно потирая ладони, — давай поболтаем?       Обреченность. Вот что чувствовал Грейвс в этот момент. Гребанную обречённость. У него даже не было сил упрашивать ее оставить его наконец. Она не уйдет. Никогда не уйдет.       — Да ладно тебе! Не смотри так, выглядишь, как висельник, — она почти мгновенно оказалась рядом с ним на кровати, но матрас не просел под ней. Собравшись уже похлопать его по плечу, она замерла с поднятой рукой, но отмахнулась, — ну и? Как прошел твой день?       Он вскинул брови от удивления и резко обернулся к ней, с подозрением окинув её взглядом. Филлип не спешил отвечать, что-то было не так. Она никогда не спрашивала о его дне, да она вообще редко о чем-то говорила, если не собиралась его изводить в очередной раз.       — Ох, у тебя такой взгляд… я вся дрожу, — улыбка не сходила с ее лица, когда она натянула рукава толстовки на ладони, словно ей стало холодно, — я не имею права спрашивать, как у тебя прошёл день?       Грейвс закатил глаза и отвернулся, вновь забравшись под одеяло и отвернувшись. Просто уснуть. Просто, блядь, уснуть.       — Смотри, мы уже так долго «вместе», — ее интонация не предвещала ничего хорошего, мужчина чувствовал это очень ясно, — мы почти что супружеская пара!             Она радостно захлопала в ладоши, как ребенок, смотря на его фигуру под одеялом. Филлип мысленно взмолился, надеясь, что она наконец оставит его в покое.       Молча слушая ее веселый голос, когда она перечисляла, какую свадьбу бы хотела, в красках описывая свадебное платье, о котором мечтала, Грейвс почувствовал, как его сердце болезненно сжалось, обливаясь кровью. Он зажмурился и крепче схватился за край одеяла, вены на его руке вздулись от напряжения.       — Хватит! — громко рявкнув, он резко сел и со злостью посмотрел на нее, наблюдая, как она самодовольно откидывает темные волосы назад, — Сука, когда ты меня уже оставишь в покое?!       Как же она бесила его, как же он ненавидел ее. Как же он ненавидел себя…       — Ответ все тот же. Ни. Ког. Да, — специально разделив по слогам, она быстро покачала головой из стороны в сторону, — неужели ты так хочешь, чтобы я ушла? Разве ты не будешь скучать по мне после только стольких лет бок о бок?       Ответа от него не последовало, он лишь смотрел на нее, словно надеялся, что она растворится в воздухе.       — Ну хорошо, тогда давай начнем наш ежедневный головокружительный аттракцион! — она вскочила с его постели и начала расхаживать по спальне, сцепив руки в замок за спиной, — что ты чувствуешь от осознания, что из-за твоей ошибки погиб обычный человек?       И вот опять. Все тот же вопрос, который она задает ему каждый день на протяжении долгих лет. У него больше нет сил отвечать на него. Давно нет. Он устал. Устал от всего и от нее в частности.       — Ответ все тот же, Шелли, — его голос все еще сохранял рассерженный нотки, но скорее был уставшим, — ничего. Я ничего не чувствую.       Остановившись перед ним, она скрестила руки на груди и укоризненно покачала головой, цокнув языком.       — Не-а, опять ложь, — Шелли с недовольством и с наигранным вздохом поджала губы, — возможно сейчас ты ничего не чувствуешь, когда убиваешь других, но я… Я ведь ошибка. Самая первая твоя ошибка.       Подавив в себе желание издать мученический стон, Грейвс вновь оглядел ее с головы до ног. Она права. Его первая ошибка, как солдата. Первый человек, который погиб по его вине. И сейчас она стояла перед ним, почти живая. Но он видел через её силуэт шторы и просачивающийся лунный свет.       — Так что ты чувствуешь? — все не унимаясь, Шелли продолжала терроризировать его разум, задавая этот вопрос.       — Оставь меня. Проваливай! — черт бы побрал эту девчонку, почему она никак не оставит его в покое?!       — Не хочу, мне скучно! — от недовольства нахмурив брови, Шелли вновь начала расхаживать по комнате, — поговори со мной! Поговори! Поговори!       Она без конца повторяла «поговори», с каждым разом ее голос становился все громче и настойчивее, Шелли явно не собиралась затыкаться.       — Ладно! — не выдержав и пары минут, Грейвс перекричал ее, вернув внимание на себя.       — Правда? — ее губы расплылись в улыбке и Шелли быстро уселась к нему на кровать, уже планируя их разговор, — как там моя семья?       Черт. Он ведь знал. Он знал, что она начнет спрашивать про это. Ну почему… ну почему он…       Его взгляд скользнул по стволу, который лежал на тумбочке. Грейвсу пришлось сжать кулаки, чтобы не поддаться секундному желанию застрелиться и получить долгожданный покой.       — Я не зна–       — Ты знаешь! — перебив его, Шелли хмуро на него посмотрела, — не лги мне! Ты знаешь, что с моей семьей сейчас!       Разумеется он знал. Всегда будет знать. Филлип просто не может остановиться и перестать узнавать, что происходит с людьми, у которых он отнял члена семьи.       Потерев виски, Грейвс закрыл глаза на несколько секунд, после чего опять посмотрел в щель между шторами.       — Почему ты приходишь? — каждый день он задает ей этот вопрос, хотя ответ никогда не меняется.       — Ты сам этого хочешь, — он сам этого хочет… он сам каждый день себя мучает. Просто, чтобы не забыть. Не забыть, что он ублюдок, не спасший обычного человека.       Тишина между ними затягивалась. Шелли даже не обращала на него внимания, просто разглядывая свои ногти и о чем-то разговаривая с самой собой. Белый шум, к которому он должен был давно привыкнуть, но не мог.       Он устал. Чертовски устал.       — Так что ты чувствуешь от осознания, что из-за твоей ошибки погиб невинный человек? — Шелли произнесла это будничным тоном, словно спрашивала, какой у него любимый фильм. И от этого ему стало еще хуже.       — Что я не заслуживаю жизни…       Шелли вскинула брови, удивленная его словами, произнесенных хриплым шепотом. Она посмотрела на его сгорбленную фигуру, как он закрывал лицо рукой.       — Не заслуживаешь жизни? М-м-м… я так не думаю, — задумчиво надув губы уточкой, Шелли немного покачала головой, — смерть для тебя не наказание, а освобождение.       Каждое слово, которое она произносило, отзывалось в нем, как гвозди, забивающие крышку его гроба.       — Ты должен жить, — протянув руку, она коснулась его волос и по-дружески потрепала их, — потому что, пока ты жив, ты в полной мере ощутишь все то, что сделал с другими.       Немного придвинувшись к нему, она опустила руки ему на плечи и склонилась к его уху, заставив его вздрогнуть от холода.       — Потому что жизнь — твое наказание, — она шептала ему на ухо, продолжая улыбаться, — ведь если ты жив… ты будешь помнить.       Она исчезла, оставив его в одиночестве. Он был сломан. Сломан из-за своих действий, но не мог заставить себя остановиться.       Грейвс крепче прижал руку к лицу и судорожно вздохнул, когда крупные капли слез полились из его глаз.