бессонница

Когда у тебя бессонница — всё нереально; всё очень далеко от тебя, всё это — копии копий копий. Чак Паланик, «Бойцовский клуб»

На часах четыре тринадцать утра – очевидный признак того, что сегодня он вновь не будет спать. Каникулы всегда жестоко расправляются с любым подобием режима, но если у тебя ещё и бессонница, то это в принципе конец твоему ощущению времени – всё сливается в один сплошной день, кажущийся бесконечно долгим, скучным и до невозможного унылым. Таббо тоскливо вздыхает и откладывает телефон в сторону. Холодный солнечный свет тонкими нитями вплетается в полотно комнаты. Всё было таким больнично-белым и тусклым, что становилось совсем уж тошно. «Возможно, если бы обои и постельное бельё не были тоже зауныло белыми, всё смотрелось бы не так плачевно», – подумал парень, отворачиваясь к стене, лишь бы не видеть этот проклятый свет. Прямо-таки навевает приятные фантазии о том, что ты труп в морге. Поднимайся, лузер, с этим решительно нужно что-то делать! Небольшая прогулка за хлопьями в ближайший магазин казалась более заманчивым и разумным времяпровождением, нежели просто страдальческое лежание в постели. Отец вряд ли сильно огорчится его отсутствию, как и вряд ли вообще проснëтся к приходу сына. «И всë же оставить хоть какую-то записку стоит», – отметил про себя парень, спешно заполняя бумажные строки плясками букв. Он не хочет вновь получить проблемы. Дорога до супермаркета была недолгой и удивительно приятной (по крайней мере приятнее, чем еë помнил Таббо). Значки на потрёпанном временем и событиями рюкзаке приятно позвякивали в такт шагам, а солнце, до этого столь мерзко засвечивающее комнату, теперь казалось не таким уж и противным. В такой ранний час мало кто ходил по улицам города, так что необходимый путь преодолевался с лёгкостью и без лишней суеты. Даже музыку в наушниках можно не выкручивать на максимум. В подобные моменты и начинаешь понимать, почему некоторые стараются вставать пораньше. В магазине, как ни странно, тоже практически никого. Таббо быстро преодолевает все неинтересные отделы и заходит в свой любимый, единственный и неповторимый – отдел с сухими завтраками. Юноша быстро пробегается взглядом по полкам, пестрящим коробками с мультяшными маскотами. Последняя упаковка Лаки чармс в гордом одиночестве стоит на полке. Парень победно сжимает её в руках, чувствуя себя самым везучим человеком во всëм супермаркете. Да что уж в супермаркете, во всëм мире! Рядом кто-то негромко чертыхнулся. Юноша оборачивается на голос и встречается взглядом с удручающе хмурым парнем. Выглядел он примерно на один возраст с Таббо, создавая, впрочем, впечатление человека, что забыл о сне много-много столетий назад. Незнакомец (его точно зовут как-то необычно, что-то вроде "Найджела" или "Сэмюэля") спешно прерывает зрительный контакт (о боги, у него такая красивая гетерохромия) и устало взъерошивает свой чëрно-белый маллет (выглядит пушистым и мягким), в немой просьбе глядя на Таббо сверху вниз (и ведь это с учётом того, что он сутулится). – Привет! Послушай, эм… – начал он немного растерянно. – Можешь, пожалуйста, отдать мне эту коробку? Мне, типа, очень нужны эти хлопья. – Извини, но мне тоже, – неуверенно ответил Таббо, стараясь вновь встретить взгляд незнакомца. – Н-нет, ты не понимаешь! – Чувак, прости, я правда не могу их тебе отдать! – уже твёрже сказал он. – Новое поступление раз в неделю, а на этой уже был привоз. – Нгхххх, серьёзно? – собеседник негромко... хнычет? Таббо готов поклясться, что это именно так, и чёрт возьми, как же он при этом мило звучит. – Ладно, окей, отлично, хо-ро-шо. Вот, что я предлагаю, – он вдруг становится жутко собранным и своим размашистым шагом подходит к ближайшей башне чем-то плотно набитых коробок, после ставя на неё локоть, – борьба на руках за последнюю пачку хлопьев. Таббо несколько секунд стоит в оцепенении. Он это сейчас серьёзно? Насмешка ли это, обманный манёвр, пранк для тик-тока? Так или иначе, то, с каким азартом всё это было предложено, заставило отбросить сомнения и принять вызов. Он приходит рано утром в этот чëртов супермаркет за своими чëртовыми хлопьями и этот чëртов очаровательный клоун с бесподобными глазами предлагает побороться на руках за последнюю коробку? Что же, ты сам напросился! Парень шумно поставил «приз» обратно на полку и с важным видом подошёл к импровизированному рингу. На лице оппонента будто промелькнули некоторое удивление и радость. Похоже, он и сам не шибко-то ожидал, что его странную инициативу поддержат. – О, так ты, я погляжу, не из робкого десятка, – с улыбкой прокомментировал незнакомец, приосаниваясь и в шутку делая голос грубее. – Что ж, наша битва станет легендарной! – Естественно, – поддержал игру Таббо, подбирая самую пафосную интонацию, на которую был способен. – Но предупрежу сразу: я ежедневно играю в майнкрафт и выпиваю по пять упаковок шоколадного молока, так что, ну. Я могу убить бога или вообще стать им, поэтому не слишком огорчайся проигрышу, окей? – Как скажете, господин Ягами Лайт, – саркастично парировал оппонент. Шутки шутками, но сама борьба была серьёзной. Никто и не думал сдаваться, ведь оба были уверены в своей победе. Вот только силы, как оказалось, были примерно равны. – Эй, какого хрена? – вдруг восклицает юноша с маллетом, посматривая боковым зрением вправо. – Не пытайся отвлечь меня, это запрещённый ход, – напряжённо сказал оппонент. – Да нет же, хлопья спёрли! – Что за...?! Они одновременно прекращают битву, пристально смотря на воровку. Ею оказалась бабуленька, испуганно поглядывающая на молодых людей. Её смятение выглядело так печально, что ребята просто не могли позволить себе остановить её от покупки того, за что они так упорно боролись. Дама улыбнулась и неспешно скрылась в следующем отделе, бормоча себе под нос что-то о крепком здоровье и любви. – Отстой, – беззлобно прокомментировал Таббо. – Пууууф, ага, – согласился оппонент, неловко разминая руку после длительной борьбы. – Ну... Я пойду тогда, наверное? Спасибо за честное сражение. Таббо в смятении застыл, не зная, что делать дальше. В смысле… Не каждый день ты в пять утра устраиваешь борьбу на руках с незнакомым милым сверстником за пачку хлопьев. Может, стоит попросить его соцсети? Хотя нет, это будет глупо и навязчиво. То, что они немного поболтали, ещё вовсе не значит, что он может так просто взять и предложить общение. Подобное поведение было бы некорректным и по-детски наивным. Нужно… Нужно действовать и СРОЧНО. Этот парень кажется милым и открытым, а ещё чертовски измотанным. Таббо обязан познакомиться и, возможно, даже как-то его подбодрить. Кто знает, от чего тот такой помятый? Парень спешно догоняет уже успевшего отойти на приличное расстояние незнакомца. – Хей, погоди, ты, ээээ, довольно интересный. В смысле… Не хочешь ещё пообщаться или обменяться соцсетями, например? – выпалил он. Закончив фразу, Таббо понял, насколько, вероятно, по-дурацки он сейчас прозвучал. Страшно не хотелось услышать отказ, но с таким-то способом познакомиться, какого ответа ещё можно ожидать? – Конечно, я только рад, – практически мгновенно согласился юноша, искренне улыбаясь. – Я могу дать тебе свой твиттер или тамблер. Таббо удивлённо глянул на собеседника, всё ещё не до конца веря в свою удачу. Когда же осознание, наконец, соизволило ударить в его тяжёлую от недосыпа голову, парень просиял. – Отлично! Вот, набери ник сам, пожалуйста, а то я мильён лет с этим копаться буду, – честно признался юноша, протягивая телефон новому знакомому. – Кстати я Таббо. – Ранбу, – коротко ответил собеседник, быстро печатая. – Хорошее имя. Звучит как солёная карамель и летний дождь. Ранбу отрывает взгляд от телефона и озадаченно смотрит на собеседника. – Ох, да, эм. Я синестетик, так что иногда могу ляпнуть что-то в этом духе, – сдавленно признался Таббо. – Знаю, это, вроде как, довольно странно, но, я надеюсь, тебя подобное не сильно напрягает. – Нисколько не напрягает. И это вовсе не странно, – от чего-то смущённо заверил второй юноша, возвращая гаджет. – Просто... Мне всегда казалось, что моё имя больше похоже на слякотную зиму, плесень и пупырчатую плёнку, а на вкус скорее как дешёвый кофе из автомата. – Ты так описываешь, будто твоё имя какое-то плохое, – расстроенно заметил Таббо. – Хотя насчёт плёнки соглашусь. Ты звучишь кругло и спокойно, ощущения прямо как когда лопаешь пупырки. А на кофе ты похож старбаксовский, с кокосовым сиропом и шапкой из сливок с шоколадной крошкой. – Пффф, ты видишь меня слишком комфортным, – с мягкой улыбкой парировал Ранбу. – А вот твоё имя правда звучит мягко. Оно похоже на китайские фонарики, глинтвейн и звук стука по дереву. – Блин, у тебя такие ассоциации приятные получаются, я прям тронут, – Таббо молчит пару секунд, собираясь с мыслями. – Кстати, раз уж мы здесь, не хочешь вместе походить по магазину? – Почему бы и нет? Говорить с ним было так просто. Они бродили по супермаркету ещё какое-то время, обсуждая всё подряд, пока людей не стало больше. Заметив это, Таббо решил проверить время – и не зря. – Мы тут ходим уже второй час, – скорее с восторгом, нежели удивлением или упрёком, сообщил парень. – Реально? Я за всё эти каникулы ни разу так долго не гулял, – признался Ранбу, с некоторой благодарностью смотря на собеседника. – Можем ещё походить по району, если ты, конечно, не будешь против. Что за вопрос, конечно не против, он из дома трое суток не выходил! Как обнаружилось, у подростков было довольно много схожих черт и интересов. И если писательство и игра в майнкрафт – это довольно базовые интересы, которые легко могут совпасть, то вот увлечённость бродвейскими мюзиклами, гоблинкор эстетикой, музыкой двухтысячных и коллекционированием всякий глупостей была не особо частым явлением, тем более в таком комбо. Ещё оказалось, что у них обоих бессонница. Причины они друг другу, конечно, называть не стали, так как ещё недостаточно близки. В любом случае, когда ты знаешь, что недалеко есть кто-то, кто понимает и разделяет твою проблему, становится куда проще принять факт её наличия у себя. Время уже близилось к полудню, когда подростки решили завершить прогулку. Всё казалось каким-то слишком идеальным и похожим на клишированный подростковый сериал. – Тогда до скорого? – Ага, пока! – юноша делает шаг вперёд и по инерции разводит руки для прощальных объятий. Растерянный и смущённый вид нового знакомого приводит Таббо в чувство. – Оу, точно. Извини, пожалуйста. Мы ведь ещё не настолько близки или типа того. Плюс я даже не спросил, комфортны ли тебе такие жесты, да и тактильный ли ты вообще... – Я хочу обняться, – резче, чем планировалось, ответил Ранбу. – В смысле, я не против чего-то такого. Это мило, наверное. Просто я немного не привык к подобному, тем более что ты, ну. Как бы сказать... – ...Мелкий, да. Я знаю, чувак! Без обид, но в сравнении с тобой я вообще будто размером с шишку, – он немного помолчал, а после понимающе кивнул. – Выходит, ты никогда не обнимался с кем-то с такой разницей в росте? – Нет. То есть наоборот, да. Но «да» в другом смысле, то есть как «нет», – он страдальчески вздыхает под приглушённое хихиканье нового знакомого. – Признаться честно, я вообще никогда ни с кем не обнимался. – Совсем-совсем? – Таббо смотрит с недоверием и сочувствием. – Ага. В моей семье это не принято, а друзья скорее дадут прощальный подзатыльник, нежели объятья. – Звучит сурово. – Нет-нет, не подумай ничего такого, они все очень хорошие! Просто у них другие способы показывать привязанность. Вернее, эм, – его щёки слегка порозовели. – Не обязательно привязанность, объятья это скорее о простой симпатии. То есть, ну, не обязательно о ней, это же обычный приятельский жест, не так ли? Лишь условность. – Вовсе нет! Объятья – это, в первую очередь, о доверии и расположении к человеку. Это не простая условность, а очень значимый жест, – Таббо неловко отводит взгляд в сторону и ведёт плечом. – Для меня, по крайней мере. В любом случае, сейчас ты сам всё поймёшь. Таббо аккуратно обнимает Ранбу, не крепко обвивая руками вокруг талии. Второй стоит несколько секунд в смятении, пытаясь привыкнуть к чужому теплу и незнакомому (или всё же забытому?) чувству близости. В конце концов, он неуверенно обнимает в ответ. – Ну вот, видишь, это прикольно и полезно, – спустя какое-то время прокомментировал Таббо, отстраняясь. – Помогает сказать то, что не можешь сформулировать словами. – Ага. Да, пожалуй. Они таки разошлись, напоследок бросив ещё пару благодарностей за хорошее утро. Дома Таббо обнаружил отца всё ещё спящим. Парень, тихо смяв оставленную ранее записку, прокрался к себе в комнату и свалился на незаправленную кровать. На часах двенадцать тридцать пять дня – очевидный признак того, что сегодня он наконец-то уснёт, крепко и безмятежно. Впервые за последние месяцы.