Deathstroke/Black Canary

Дине — тридцать. Цветочный магазин на первом этаже — как воспоминание о прошлой жизни. Перед глазами — Оливер, их совместная жизнь, счастливое будущее. Но у таких, как они это слово — явление призрачное и мимолётное. И хотя Канарейка это знала, она всё же не думала, что судьба-злодейка разлучит её и Зелёную Стрелу так скоро. Новая миссия — как способ отвлечься и начать жизнь заново, оставить воспоминания, задвинуть их куда подальше, на верхнюю полку, чтобы не было этого противно-щемящего чувства в груди. Время — лечит. Слэйду — пятьдесят. Самого смертоносного наёмника в мире мучает совесть, самому отъявленному негодяю надоело быть плохим парнем — варианты все хороши, но Уилсон главную причину даже не знал и сам пока. Жена и сыновья мертвы, деньги уже не приносят большего удовольствия, чем в былые времена. Можно было бы списать хмурый настрой на приближающуюся старость, но в глубине души он не чувствовал приближение костлявой. Ещё слишком рано. Канарейка ему не соперница, хрустальная статуэтка, хрупкая с виду, но жёсткая, подобно алмазу внутри, столь красивое украшение в его ужасающей реальности. Пташка на фоне руин, крови, криков и бьющего по носу запаха пороха. Слишком прекрасно, чтобы быть правдой. Когда Дина смотрит на Уилсона, она забывает своё прошлое, несмотря на взявшуюся из ниоткуда фантомную боль в правом плече, напоминающую ей о том, что с этим парнем всё же лучше быть по одну сторону баррикад. Матёрый наёмник не слишком болтлив, но Канарейка и не настроена на оживленную беседу. Находясь в засаде главное — прикрывать спину партнёра, забыв о том, что вы сами не так давно пытались друг друга прикончить. На острове, в этих непроходимых джунглях, эти двое пытаются выжить и спасти от ужасных чудовищ весь мир. Похоже на сказку, но это не сказка, а будни сломанных, но не сломленных душ. Канарейка мирно засыпает у него на груди. Слэйд думает, что это — почти идиллия, и что он её не заслуживает. Она знает, что у Слэйда есть сердце. А он — что Дина не вонзит в него нож.