***
Громкий вопль разнёсся по кабинету, сопровождавшийся разбившимся вдребезги светильником на столе. — Что значит их там нет?! — гневный, еле сдерживаемый злобный голос проник в сознание каждого присутствующего. Понимая, что молчание не выход, за который можно лишиться статуса, уважения и даже жизни, Андреас заговорил чётко и уверенно: — Там пусто. Ни следа этих двух голубков, ни той девушки. Чуть позже эту Сэм нашли, но она ничего не помнит. Послышался истеричный смешок. — Да неужели?! — взвинченная Розалинда подскочила со своего места за столом. — Фара хорошо постаралась, но я была уверена, что у неё сил не хватит переместиться куда-то ещё… — О чём ты? — с недоверием поинтересовалась Луна, всё это время стоявшая в тени. — Куда ещё она перемещалась? Розалинда снова села в кресло и громко выдохнула. — Когда ваши армии были уже готовы схватить их, я без особых усилий рвала остатки ментальной защиты Даулинг и уловила её след совсем рядом. Она была за барьером. В нескольких километрах от школы. Я подумала, что это какой-то обман или уловка, но нет. Она была там. Уже на последнем издыхании своей магии, она сумела перенести себя и Сильву в другое место, и теперь я понятия не имею куда, потому как магический след не то что слаб, его вообще нет! Резко стукнув кулаком по столу, от чего Луна непроизвольно вздрогнула, Розалинда была готова раскурочить этот кабинет ко всем хренам. В который раз Даулинг уходит прямо из-под носа, и директриса ничего не может с этим сделать! — Мне нужны сведения о семье Сильвы, — уже спокойным тоном заявила Розалинда. — Любые, но желательно весомые. Ты что-то знаешь, Андреас? Король Эраклиона с сомненьем взглянул в глаза директрисы, тщательно отгоняя от себя мысли о том, что он действительно в силах предотвратить надвигающуюся катастрофу и даже спасти несчастную парочку двух друзей от смерти. Голова буквально вскипела от внутренних противоречий и невозможности возразить. — Что такое? Нетерпение Розалинды прекрасно ощущалось, как и её желание безжалостно вонзиться кому-нибудь в глотку. — Андреас, — тон надвигающейся бури в голосе Розалинды был пугающе очевидным, — если тебе известно хоть что-нибудь, и ты сейчас об этом умолчишь — последствия смогут ощутить на себе все, кто причастен к той тайне. Андреас резко встрепенулся, поднимая глаза на директрису. Он смотрел безотрывно, мысленно пытаясь вывернуться из безвыходного положения. Луна, стоявшая неподалёку, заметно напряглась, но всё же продолжила молчать, попеременно глядя на обоих. — Я знаю только о его матери. — Где она? — Больше я ничего не могу сказать, кроме того, что она существует. И это было правдой. Розалинда научилась играть с его сознанием настолько искусно, что Король Эраклионский даже не чувствовал её присутствия в своей голове. — Хорошо, — удовлетворённо улыбнулась директриса. — Сейчас вы должны бросить все силы ваших армий на поиск матери Сильвы. Она должна что-то знать. Пленить или убивать её без моего согласия даже не думайте. Я сделаю всё сама. Розалинда замолчала, тем самым однозначно намекая на окончание разговора. Вернувшись к своему столу, она холодным взглядом проводила Андреаса, спина которого почти сразу скрылась за дверью. Прозрачный аромат парфюма, всё ещё уловимого в воздухе, донёс до Розалинды, что королева Луна продолжает почитать её своим присутствием. Она уверенно заскользила к двери, но через мгновенье притормозила и развернулась к директрисе. — У нас возникла маленькая проблема, — тон Луны нельзя было назвать доброжелательным, скорее ищущим подвох. — Беатрикс уже проболталась касательно смерти Даулинг, и Скай это слышал. А ты, насколько мне известно, бездействуешь. Не хватало нам ещё слухов по всей Алфее. Фирменная улыбка Розалинды выражала напускную дружелюбность своей обладательницы, и Луна отлично знала, что это признак безукоризненной уверенности этой женщины. Настолько безукоризненной, что холод бежал по спине. Как ей удаётся быть настолько на шаг впереди? — Об этом можешь не беспокоиться, — Розалинда откинулась на спинку стула, положив руки на подлокотники. — Я предполагала, что Беатрикс или Скай рано или поздно прознают о деталях смерти Даулинг. Заклинание, которое я наложила на Беатрикс, имеет временный эффект, так что вскоре она всё вспомнит. Мне необходимо было отсрочить распространение слухов и сплетен, прежде чем я завершила одно дело. — Подробнее с этого места, Розалинда. Луна почувствовала укол собственного просчёта прямо по своему королевскому достоинству. В какой период она позволила этой женщине настолько взять контроль над ситуацией и не считаться с ней? — Увидишь, — безэмоционально отозвалась директриса, придвигая к себе графин с прозрачным наполнением. — Скоро слухи обязательно распространяться — это неизбежно. Но даже при таком раскладе их можно пресечь раз и навсегда. — Кажется, у нас был уговор: все планы — это общие планы, — Луна прищурилась, словно пытаясь прочитать дальнейшие действия Розалинды по её лицу. — Чем больше мы скрываем, тем меньше доверия и поддержки. Особенно с моей стороны. Напиток, льющийся из графина, тут же прекратил выплёскиваться в стакан, даже не дойдя до его середины. Луна безотрывно следила за каждым движением собеседницы, подмечая про себя, что считать что угодно по лицу нынешней директрисы невозможно, в отличие от бывшей. И у королевы это почему-то вызывало устойчивую волну напряжения. — В таком случае, — благосклонность тона Розалинды, в любой ситуации, большинство людей вводила в ступор, — нам стоит позвать Андреаса, раз уж мы говорим о доверие. Почему же ты не стала высказывать свои подозрения при нём, м? Директриса, безотрывно прожигая ледяным взглядом королевскую особу, пригубила плещущийся крепкий алкоголь. Луна с силой сжала руки в кулаки, ощутимо впиваясь в мягкую влажноватую кожу ногтями. — Я отдам приказ своей армии отправиться на поиски матери Сильвы. Свяжусь с тобой, когда будут результаты. Королева исчезла за дверью быстрее, чем Розалинда осушила стакан залпом. Отставив его в сторону и вновь соприкоснувшись спиной с деревянной поверхностью стула, директриса изменилась в лице, с презрением чувствуя, как всё ещё снующий запах парфюма никак не раствориться в воздухе.***
Резкость в движениях и походке Луны проинформировали идущих рядом с ней солдат идти немного поодаль. Королева явно не в духе и спровоцировать её могло всё что угодно. Уже виднеющаяся впереди дверь придала Луне сил ускориться, чтобы побыстрее выйти на воздух и переварить весь тот странный и напряжённый разговор с Розалиндой. Каблуки звонко стучали по гладкой каменной поверхности пола, звук которых гулом разносился по пустому коридору. Отсутствие людей было только на руку королеве лишние пересечения с посторонними людьми крайне плохо сказались бы на них самих же. Безлюдность коридора продлилась ровно до того момента, пока в унисон каблукам Луны не застучали ещё одни. Причём совсем рядом. Всё ещё надеясь, что обращаться будут не к ней, королева продолжила путь к выходу, но через секунду окликнувший её голос заставил замереть на месте, в оцепенении. — Ваше Величество! Стелла всегда соблюдала приличия, даже если вокруг, казалось, отсутствуют люди. Девушка отлично усвоила урок — даже при матери необходимо вести себя как истинная принцесса и не позволять фамильярности брать над ситуацией верх. И мать для Стеллы всегда чётко ассоциировалась в первую очередь с властью и подчинением и только потом с родственными узами. Охрана королевы немного отступила, учтиво выразив своё почтение принцессе. Стелла без промедления кивнула и подошла к матери вплотную, насколько ей позволяли обстоятельства. В какой-то момент, Луна едва заметно вскинула ладонь на уровне бёдер, таким образом обозначая дистанцию между ней и дочерью. Немного сконфуженная Стелла чуть наклонилась к матери, заметив её напряжённый взгляд. — Что ты здесь делаешь? — сквозь стиснутые зубы прошипела Луна. — Кажется тебе было запрещено видеться со мной. — Я беспокоилась, — виноватым тоном отозвала Стелла, заглянув в рассерженные глаза матери, в надежде найти в них хоть каплю сочувствия и понимания. — Надо было беспокоиться, когда ты сбежала из дома и отправилась сюда, — кусачий холод в голосе матери больно откликнулся в сердце Стеллы. Взгляд королевы стал суровей и сдержанней. — Так или иначе, ты теперь здесь и домой не вернёшься, пока твои силы не достигнут нужного мне совершенства. А теперь иди, сейчас и у меня, и без тебя хватает проблем. Стелла понятия не имела, что сподвигнуло её на следующие слова и с каких пор дерзость и возможность выразить матери упрёк заглушили голос здравого рассудка, но что сделано то сделано. — Например смерть директрисы Даулинг? Луна застыла и испепеляющим взглядом прошлась по лицу дочери, ментально пытаясь донести до неё насколько этот вопрос был ошибочным. Сначала Стелле показалось, что мать начнёт наказывать девушку прямо посреди школьного коридора, где в любой момент может появиться кто угодно, но какого было его удивление, когда глаза королевы испуганно округлились, а тело, кажется, проняло незримой судорогой. Безотрывный и тяжёлый взгляд невозможно было выносить — помимо эмоционального дискомфорта, Стелла ощущала ещё и физический. Большой вопрос, что из этого было невыносимей. — Мама, прошу тебя, — в порыве резкого наплыва эмоций, Стелла схватила мать за руки, ощутив их влажность, — я хочу тебе помочь. Мы можем вместе разобраться со всем, и я никогда не отступлюсь от тебя, чтобы не произошло. Королева грубо вырвала свои руки и едким тоном произнесла: — Замолчи. Не смей больше заикаться об этом, особенно при Розалинде. — Мама… — Не вздумай! Луна резко зыркнула на дочь взглядом, не терпящим возражений. Стелла обеспокоенно свела брови к переносице, безотрывно вглядываясь в лицо королевы, игнорируя её попытки сломать дочь взглядом. Луна украдкой обвела пространство глазами и, смерив дочь крайне недовольным взглядом, направилась к машине, которая ожидала её у выхода из школы. Как бы Луне сейчас не хотелось объясниться дочери, рассказать ей — сделать она этого не могла. Невыполнимое и чересчур опасное желание. Если королева хотя бы заикнётся о произошедшем, Стелла может оказаться в опасности, а этого Луна никак не могла допустить. Всё, о чём могла подумать королева Солярии, торопливо спускаясь по лестнице, это то, чтобы неизвестный ей план Розалинды подействовал так, как того требуют нынешние обстоятельства.***
Когда Беатрикс проснулась и только открыла глаза, она точно знала, кому надерёт зад. Эффект заклинания, время от времени, осадком сгущался в черепной коробке, напоминая о событиях прошедших дней. И надо признать, что эти дни были тем ещё редкостным дерьмищем. Самостоятельные попытки феи раздобыть хоть крупицы информации о тайне собственного появления на свет успехом не увенчались. И это приводило её в состояние бессильной злобы, которую так и хотелось вылить на первого попавшегося «счастливца». Ко всему прочему, всегда ожидающая подставы даже от близких, Беатрикс совсем не была готова получить подобный удар от Ривена. Какой-то частью сознания она понимала, что парень тут не при чём — его разум околдован и крепко-накрепко подчинён нынешней директрисе школы. Она контролирует его легко поддающуюся психику, и Ривен вряд ли даже понимает, что совершаемые им поступки порой заходят чересчур далеко. То, как он подставил её и Ская в кабинете Розалинды было более, чем непростительно. В тот момент Беатрикс и подумать не могла как им вдвоём придётся отвечать за такой поступок. Фея была очень благодарна Скаю и удивлена до глубины души его бескорыстным поведением. Он защитил девушку, которую на самом деле терпеть не мог. Слишком неожиданно. Характерный тяжёлый стук в дверь не оставил сомнений в том, кто бы это мог быть. Беатрикс поправила пижамный костюм и мысленно приготовилась к неприятному разговору. В висках немного пульсировало и от того головная боль усиливалась, вызывая у Беатрикс раздражение медленно переплетающуюся с агрессией. Дверь тихо скрипнула, когда фея резко распахнула её и с крайне недовольным видом уставилась в лицо приёмного отца. Вздёрнув брови в вопрошающим жесте, она ожидала ответ на свой немой вопрос в духе «какого хрена вам всем здесь надо?». — Нужно поговорить, — коротко заявил Андреас, бросая взгляд на диван, виднеющийся позади дочери. — Да что ты? — прищурилась Беатрикс, скрещивая руки на груди. После того происшествия в кабинете Розалинды, Андреас не заявлялся к приёмной дочке. Не то что бы он собирался объясняться в своём поведении, но что-то всё же скребло у него в душе. И это «что-то» не давало покоя. Мужчина пытался отвлечь себя сторонними мыслями о грядущих поисках матери Сильвы, самого Сильвы и Даулинг, тренировками и муштрованием будущих бойцов, но результатов это не дало. Перепробовав всевозможные способы, заглушить голос совести он так и не смог. Учитывая тот факт, что при воспитании Беатрикс он никогда не поднимал на девушку руку. Да, его методы и слова, которые вылетали изо рта порой не самыми цензурными выражениями, были достаточно жёсткими, но не переходили границ. В тот момент его обуял дикий, несвойственный его личности страх. И только позже Андреас осознал, что этот страх был не за себя, а за свою дочь. — Я не займу много твоего времени, — мужчина выглядел весьма убедительно. Беатрикс закатила глаза и молча пропустила отца в комнату, закрыв дверь взмахом руки. Девушка деловито проследовала за Андреасом, но садиться не стала. Скрестив руки на груди, Беатрикс выглядела совершенно не распложенной к дружественной беседе, да к беседе в принципе. Андреас же спокойно поправил края своей куртки и откинулся на спинку дивана, движением руки предложив дочери сесть. Девушка даже бровью не повела, на что мужчина приподнял сжал губы, качнув головой в понимающем жесте. — Розалинда хвалит твои умения, — неожиданно объявил Андреас. — Не упоминай её имя при мне, — резко прервала его Беатрикс, метнув взглядом невидимые молнии. — Меня совершенно перестало волновать, что она там обо мне думает и какие приказы кому раздаёт! — Беатрикс, — спокойный, даже приглушённый тембр Андреаса обычно действовал на девушку успокаивающе. Порой и против её воли. — Я понимаю, чего ты хочешь добиться и что пытаешься получить от Розалинды, но сейчас возникли проблемы, которые необходимо устранить. Иначе… — Что? Иначе что? — взвилась фея. — Ты лишишься статуса? Ты лишишься королевства? Жизни, денег? А может благосклонности Розалинды? Чего? Беатрикс ощутила, как защемило в грудной клетке. Сколько она себя помнила, каждый день она верила и ждала воскрешения той самой боготворимой Розалинды, которая должна была словно спуститься к ним с небес на землю и решить всех их проблемы и ответь на все вопросы. Девушка никогда не видела её, но благодаря отцу была верна ей с самого детства. Беатрикс восхищала такая мощь, такая сила и способность вызывать в такой степени безоговорочную преданность к ней даже у королевских особ, которые были выше её по статусу. Казалось, что не было во всём королевстве такого человека, который бы не знал восхитительную Розалинду. Эта женщина, находясь в заточении на протяжении 16 лет вернулась к прежней власти, не потеряв абсолютно ничего. Наоборот, она приобрела больше сторонников и стала гораздо могущественней прежнего. Все её возможные ошибки были решены посредством устранения знавших о них. Жестоко, но действенно — так говорил Беатрикс её приёмный отец. И девушка усвоила этот урок, воспитываемая в суровых условиях беспощадного мира. Она преодолевала любые препятствия, любую боль — только бы на шаг приблизиться к подобному могуществу. Теперь жизнь снова решила жестоко плеснуть кислоты в лицо; заставить слепо верить словам и надеяться, что их не пустили на ветер. — Я могу лишиться тебя, Беатрикс, — на выдохе произнёс Андреас, поддавшись вперёд, уперев локти в колени и на мгновенье спрятав лицо в ладонях. — Всё, что я делаю сейчас — ради твоей защиты. У Беатрикс вырвался нервный смешок. Да уж. Сейчас ей было сложно в это поверить. — Не особо ты порывался встать на мою защиту, когда Розалинда высасывала из меня воспоминания. — Не в наших с тобой интересах быть против неё. Я не мог ей воспрепятствовать. Как ты помнишь, любые твои проявления самостоятельности всегда поощрялись, — продолжил Андреас, — но сейчас я прошу тебя не лезть туда, куда не просят. Не нарывайся на неприятности или в противном случае, я не смогу спасти тебя. — Нахрен твою помощь! — скривилась фея, чувствуя, как её тошнит от слов отца. — Беатрикс, — спокойно проговорил Андреас, приподнимаясь с дивана. — Нахрен! Не трогай меня! Не трогай! Андреас протянул руки, в попытках успокоить отчаянно сопротивляющуюся девушку. Беатрикс отшатнулась от него как от прокажённого, всем своим видом стараясь демонстрировать неприкосновенность и подавленные негативные эмоции, больно щемившие в груди. Но далеко она отойти не сумела, оказавшись вжатой в угол комнаты. Её тело задрожало, когда Андреасу всё же удалось прижать дочь к груди, вопреки её уже не слишком рьяным попыткам оттолкнуть его. Мужчина силой перехватил её руки, стараясь не навредить дочери. В голову снова вернулось воспоминание о том, как он безжалостно схватил Беатрикс за руку, угрожая ей. Фея всхлипнула от смешанных чувств, поглотивших её разом: боль, отчаяние и ненависть к себе за чересчур яркое проявление эмоций. Слабость. Она просто устала от всего. — Ты можешь не верить Розалинде, — тихо говорил Андреас, положив широкую ладонь на растрёпанные волосы дочери, — но я обязательно сдержу своё обещание, не сомневайся. Мы найдём твоих родителей. Вся эта беспомощность, отчаяние и абсолютное непонимание последних нескольких недель отразились в маленьких влажных пятнах на кофте приёмного отца Беатрикс. Будучи поглощённой и даже одержимой своим якобы «предназначением» и чувством долга, она оказалась обречена на одиночество и бесконечные предательства и обман. Этот груз был слишком тяжёлым, чтобы нести его только на собственных плечах и именно Андреас подставил своё, чтобы хоть как-то облегчить Беатрикс душу. Мужчина редко позволял девушке раскрывать и демонстрировать свои переживания настолько ярко, но когда это происходило, Беатрикс буквально разрывалась на части. Она верила ему, не смотря на его ярую приверженность взглядам Розалинды. Она хотела бы, что её вера оправдалась. В противном случае, все получат то, что они заслужили.***
Как и планировалось, слухи разошлись намного быстрее ожидаемого. Стоило шепнуть на ушко одной болтливой девчонке, и она разнесла новость со скоростью ударной волны от атомного взрыва. Уже к полудню все говорили только о предположительном убийстве бывшей директрисы Даулинг, тем самым порождая тонну теорий, часть из которых казалось до абсурда глупыми. Не умолкали разговоры об этом и на следующий день. Словно всех запрограммировали говорить эту новость на каждом углу и её вирусность была пугающе масштабной. Даже еда не казалась Беатрикс настолько вкусной, как льющийся из всех щелей сплетни. Девушка точно знала, что Розалинда это просто так не бросит и оставалось лишь ждать, когда змея выползет из своего логова, ища пути отхода. Продолжив с удовольствием наслаждаться обедом и осмыслять происходящее, фея не сразу заметила, как к ней подсел парень с явным намерением выразить свои претензии. По Ривену всегда было просто считать эмоции, даже если вы находитесь за несколько километров от него. Насупившись, он бегающим взглядом прошёлся по лицу Беатрикс, пытаясь что-то высмотреть. Ну или хотя бы обратить её внимание на себя. Фея уже как несколько секунд знала о его присутствии, но упорно продолжала игнорировать. В конце концов, это не она повела себя как конченый придурок. Они были неплохими друзьями и соратниками, но в свете последних событий, всё хорошее моментально стёрлось из памяти. — Твоих рук дело? — спросил Ривен, сложив руки на стол и немного опустив голову, в попытке заглянуть в глаза собеседницы. — Скорее рта, — съязвила Беатрикс, почти шёпотом, съев последнюю ложку неплохо приготовленного супа. — Ты плохо слышишь, фея? — вкрадчивым и нетерпеливым голосом поинтересовался парень. — Розалинда предупреждала тебя. — Пошёл ты, Ривен! — Беатрикс отложила столовые приборы и в одно моргание поднялась с места, намереваясь оставить парня и эти непонятные разговоры здесь. — Я не собираюсь объясняться перед тобой или кем-либо другим. Развернувшись на каблуках, фея едва успела сделать шаг, прежде чем её резко дёрнули за руку, на предплечье которой красовался незаживший синяк. Беатрикс стиснула зубы, потянув руку к себе. — Советую тебе отпустить меня! — ей всё же пришлось посмотреть Ривену в глаза, дав понять, что он совершает огромную ошибку. — Сейчас. Глаза парня сверкнули нездоровым блеском, а после чего, он резко и грубо притянул девушку к себе, тем самым вызвав у неё сдавленный выкрик. — Молнией своей ударишь? — осклабился Ривен. — Давай, разожжём искру между нами. — На тебя даже магию тратить жалко, сраный ты козёл! Ривен резко изменился в лице и неожиданно развернулся, потянув девушку за собой. Беатрикс ахнула от боли, рывком пытаясь высвободить руку. Окружённые толпой снующих студентов, жующих и болтающих, парочка с криками пробиралась к выходу из столовой. В какой-то момент крик Беатрикс стал перекрывать мощный гул толпы, и все внимание моментально переключилось на происходящее у выхода из столовой. В буквальном смысле наэлектризованная Беатрикс уже была готова выпустить мощный поток молний в своего обидчика и плевать, чем это для него обернётся. Фея опомнилась лишь тогда, когда ощутила прикосновение чей-то руки на своём плече, а другой на талии, оттаскивающих её дальше от Ривена, которому уже заломил руки сводный братец Беатрикс — Скай. — Ривен, мать твою! Успокойся! Электричество, исходившее и поблёскивавшее чуть видимыми искрами, больно стукнуло по пальцам Стеллы, от чего она тихо вскрикнула, выпуская Беатрикс из плена своих рук. Фея воздуха смерила светловолосую девушку презрительным взглядом и потёрла руку, на которую за такой короткий срок покусились слишком уж много раз. — Странно, что ты не подтолкнула меня к нему сильней, — бросила Беатрикс, отступив на пару шагов от Стеллы. — Это же в твоём стиле. — Зато теперь мы в расчёте, — сдержанно улыбнулась блондинка, понимая, к чему клонит её собеседница. Трепыхавшийся Ривен, в сильной хватке Ская, привлёк внимание всех настолько, что многие забыли про обед и уроки, которые вот-вот должны были начаться. Дождавшись, пока Ривен прекратит свои сопротивления и многоэтажную ругань, Скай отпустил его. Темноволосый парень отшатнулся и почти упал на пол, когда хватка некогда друга ослабла. Нескрываемая ненависть отразилась в его глазах, как только он поднял голову. — Чтоб вы сдохли! Бросил Ривен напоследок, прежде чем обвести собравшуюся аудиторию наблюдателей за этим «спектаклем» взглядом. — Чего вылупились? Да уж. Теперь сплетен значительно прибавиться. Дверь столовой громогласно хлопнула позади Ривена, когда он оставил троицу молча наблюдать за ним. — Что произошло между вами? — спокойно поинтересовался Скай, на мгновение задержав взгляд на двери за которой так спешно скрылся Ривен. — С каких пор, ваше королевское величество, интересует проблемы простых смертных? — Беатрикс прищурилась. — С тех пор как ты пустила слухи про смерть мисс Даулинг, Беатрикс, — парировал парень. Фея воздуха с раздражением закатила глаза. — Боже! Ничего здесь интересного. Видимо, его приставила ко мне Розалинда после нашего с тобой шпионажа, дорогой брат. Считает меня куда опаснее тебя, очевидно. Я представляю большую угрозу, учитывая моё посвящение в большую часть их планов. — То есть ты знаешь правду о мисс Даулинг? — вмешалась Стелла. — Я ничего не могу сказать точно. Скай подтвердит. Мы оба слышали одно и тоже. Они не уверенны, что там с Даулинг, как и с Сильвой. — Я говорила с королевой Луной. Она выглядела напряжённой, когда я упомянула Даулинг. Беатрикс снова усмехнулась, краем глаза замечая продолжающих украдкой наблюдать за ними студентов. Одного взгляда феи воздуха хватило, чтобы кучка сплетниц молниеносно вернулась к своим делам. — Королева, очевидно, опасается за свой статус и репутацию, — бестактно пояснила Беатрикс. — В случае если кто-то узнает, что она замешана во всей этой ситуации…сама понимаешь, что будет. Стелла ничего не ответила, в голове прокрутив страшные картины с матерью, которую ведут на эшафот. Скай не подал виду, но и у него в сознании промелькнуло пару безрадостных сцен с отцом. Сама же Беатрикс, прикрывавшаяся маской безразличия, неохотно признавала, что расправа вполне может коснуться и её самой. — А какая тебе выгода от всех этих сплетней? — с подозрением поинтересовалась Стелла. — Помнится, ты яро поддерживала сторону Розалинды, а тут вдруг решила резко измениться? Беатрикс скривилась, поражаясь столь искренней наивности феи света. — Я всегда выбираю ту сторону, которая сможет принести выгоду. Так вышло, что в итоге я получила не выгоду, а ложь. — Ты о своих родителях? — вдруг спросил Скай, чем ввёл Беатрикс в ступор. Девушка перевела взгляд на парня, на долю секунду потеряв контроль над ситуацией и немного самообладания. Стелла тут же настороженно нахмурилась, не до конца осведомлённая в произошедших не так давно событиях. — Всё это время я была верна Розалинде и исполняла любой её приказ. Андреас убеждал меня в том, что она обязательно поможет мне раскрыть правду, но сначала требуется доказать ей свою преданность. И я доказала, а вместо правды я не получила ничего, кроме унижений и временного забвения. Поэтому я и пустила все эти слухи. Немного расшатать репутацию Розалинды и поставить под сомнение её честность со студентами и преподавателями относительно Даулинг. Чтобы у всех возникли вопросы. Возможно после этого она поймёт, что с со мной стоит считаться. Солярийская принцесса придвинулась чуть ближе к Беатрикс, немного наклоняя голову вниз. — Ты и сама недавно была преступницей, убившей Каллума, — полушёпот Стеллы был едва различим. — Мне было приказано это сделать. Да и он тоже был не без грехов. — Какая разница? Ты убила человека! — Можешь пойти и растрепать эту информацию всё заново, вдруг кто-то ещё не знает! — Давайте все успокоимся, — вовремя вмешался Скай, наблюдая как с каждой фразой накаляется обстановка. — У нас очень мало оснований доверять ей Стелла, я знаю. Но сейчас мы все заодно, поэтому предлагаю объединиться и распространять слухи общими усилиями. В конце концов, Розалинде придётся как-то решать эту ситуацию. Это прекрасная возможность… — А ты не думал, что станет с нашими родителями, Скай? — обеспокоенно и с лёгким тоном раздражения спросила Стелла. — Думал, но выхода у нас нет. Они рано или поздно получат по заслугам. По крайней мере, мой отец точно. И уж лучше раньше, пока они ещё что-нибудь не натворили и не убили Даулинг вместе с Сильвой окончательно. Скай посмотрел на Беатрикс, явно намереваясь что-то сказать, но девушка его опередила. — Я не нуждаюсь вашей поддержке или помощи, — прокомментировала Беатрикс. — Если вы хотите тоже распространять слухи, то делайте это отдельно от меня. — Наше сплочение принесёт больше результатов. И мы могли бы помочь тебе с поиском родителей… — Очень любезно с твоей стороны, принц Скай, но судя по тому, как ты помог с этим Блум — я воздержусь. Я как-нибудь сама. — Будь с этим осторожна, Беатрикс. И с Андреасом тоже. — Спасибо за заботу. Беатрикс загордилась, услышав, как её сводный братец тактично заявил об угрозе, которая якобы исходит от Андреаса. Интересность ситуации, в первую очередь для самой феи воздуха, заключалась в том, что она знала приёмного отца гораздо лучше его родной сына и подобные опасения для неё казались глупым заблуждением. Порой Андреас действительно вёл себя непредсказуемо, но даже непредсказуемость можно научиться предугадывать. Её отношения с отцом были ближе, и она отлично умела с ним ладить, давить на необходимые в конкретной ситуации точки. Так что, скорее Скаю стоит быть более осмотрительным с Андреасом, подметила про себя Беатрикс.***
Вскоре, слухи коснулись и преподавателей, а в частности Бена Харви. Он находил это совсем недобрым предвестником чего-то крайне жуткого и неизбежного. Совсем недавно профессору довелось узнать, что Сол чудом выбрался из плена Солярийской тюрьмы и загадочным образом испарился, не оставив преследователем и намёка на своё местоположение. После этого инцидента, Бен решил поинтересоваться у Ская деталями случившегося, так как тот был на том глупом судебном заседании. Оказалось, что парень плохо помнил, что именно там произошло, так как потерял сознание, но заявил, что Сильва действительно исчез. Буквально испарился на глазах у присутствующих; рассыпался как песочный замок. Это были все ничтожные сведения, которыми располагал Харви. Что касается Фары — сведений не было совсем. Он пытался выведать правду, но ничего. Даулинг была стёрта из истории Алфеи, будто её никогда здесь не было. Вся документация пропала сразу же после того, как Розалинда заняла кабинет бывшей директрисы. Теперь Бен находился в подвешенном состоянии, ввиду того, что его дети были рядом и малейшее неповиновение могло повлечь угрозы для них. Харви чуть не выронил колбу с ценным веществом, когда в его оранжерею без стука ворвались двое солдат. Они уверенной и слаженной походкой обошли стол и оказались рядом с профессором, буравя его бесстрастным взглядом, который мог означать всё, что угодно. — Розалинда приказала вам подготовить цветок красной лилии, — отчеканила девушка в чёрной кепке, смотрясь при этом весьма нелепо в своём «обмундировании», окружённая более сотней животворящих растений. — После чего, к двум часам, вам следует подойти к главному входу школы. Бен обвел двоицу подавленно презрительным взглядом, попеременно смотря им в глаза поверх своих очков. — Что-то ещё? — с неприкрытым отторжением поинтересовался профессор. Солдаты быстро переглянулись между собой и без слов прощания поспешили выйти из оранжереи, оставляя после себя едва уловимый запах крови и гари. Поражённый подобным приказом директрисы, Бен с трудом мог бы предположить, на кой чёрт ей понадобились красные лилии? Подобные цветы крайне редко использовали для каких-либо зелий и часто приносили на… . Бен тут же прекратил думать о подобных вещах. Так или иначе, ни что, извергаемое голосовыми связками изо рта Розалинды, не должно было подвергаться сомнениям, и именно по этой причине профессор принялся за работу.***
У главного входа собралась практически вся школа во главе с Розалиндой, Андреасом и королевой Луной. Тишина закладывала уши и была настолько жуткой, что казалось, будто птицы вовсе не щебечут приятные слухи песни, а воспевают загробные колыбельные, пробирающие до костей. Находиться здесь было настоящей пыткой, особенно для фей разума. Никто из студентов понятия не имел, зачем их собрали, но раз даже королева Луна почтила школу своим очередным присутствием — значит ради чего-то действительно серьёзного. Вдалеке послышался рёв мотора, оповещающий всех о подъезжающей машине. Только когда она стала приближаться, в толпе поднялся гул. Задняя часть автомобиля была неестественно продолговатой и выглядела слишком уж грузной. Гравий захрустел под натиском машины (точнее, катафалка), оставляя за собой маленькие клубящиеся облака пыли. Студенты снова загудели: ахая и перешёптываясь, как только автомобиль попал в поле зрения всех присутствующих. Катафалк притормозил под громкий и интенсивный шёпот студентов. Из автомобиля вышли двое мужчин, суровой наружности, в солдатской форме Солярийской армии. Не обращая внимания на скопление толпы, они ровным и быстрым шагом приблизились к задней части грузного транспортного средства. Их действия были слаженными, без единой заминки. Створки дверей открылись, вызвав ещё большую волну напряжения, но она не могла сравниться с той, которая последовала после. Как только показалась крышка гроба, гул возобновился с новой силой. Ещё двое мужчин, которые, по всей видимости, ехали внутри задней части автомобиля, скрытые затонированными стёклами, аккуратно спустились на землю, придерживая переднюю часть гроба. Внутренности сжались, как только он коснулся земли. Солдаты отошли в сторону, обратно к катафалку. Все, кроме одного, который ловко открыл крышку гроба и вернулся на место, к остальным. Студенты погрузились в непоколебимую, гнетущую тишину. Никто не смел и слова проронить — спёрло дыхание. Беатрикс, стоявшая в первых рядах, сильно шокированная увиденным, резко выдохнула, всеми силами стараясь не выдавать эмоции. Её взгляд быстро прошёлся по телу в гробу и остановился на лице, безмятежном и до жути бледном. Девушке не надо было смотреть на Розалинду, она и так знала, что та впивается в неё своими жаждущими реакции глазами. Поглотивший всех кошмар происходящего отражался на каждом по-своему. Некоторые просто не могли вынести мертвенно-умиротворённого вида своей бывшей директрисы, но большинство смотрели, с трудом держа себя в руках. Стелла, которая совершенно не боялась проявить эмоции, едва сдерживала уже заметное дрожание рук. Она не стала прикрывать слёзы, с ненавистным разочарованием кинув взгляд на мать, которая, в свою очередь, слегка приподняла голову, деланно игнорируя дочь и демонстрируя собственную непричастность. Воздух вдруг приобрёл вес и его невозможно было вдохнуть. Лёгкие сжались. Через несколько минут послышались всхлипы, а чуть после — выкрики, адресованные Розалинде. Сомнений в том, что это была никто иная как Даулинг не возникло ни у кого. Даже у тех, кто считал её всё ещё живой. Она была такой настоящей, что переубедить собственное сознание не представлялось возможным. Даже воздух в лёгких стал удушающе противным. Его хотелось выплюнуть — слишком уж непосильное давление он оказывал, сдавливая грудную клетку, вызывая устойчивое чувство тошноты. Розалинда, чьё исключительно спокойствие и полуулыбка на лице вызывали у большинства диссонанс с происходящим, вышла вперёд, под сотни пристально следящих за ней глаз. Директриса чувствовала их злость, даже, ярость. У каждого был свой резон ненавидеть её и желать ей лежать в этом гробу вместо Даулинг. Но какой с этого толк, если от одной лишь мысли высказать все свои несогласия Розалинде прямо в лицо, поджилки их трясутся с удвоенной скоростью? Директриса лишь усмехнулась про себя. Порог душевной боли каждого здесь был уже далеко за гранью выносимого. — Надеюсь, все слухи о смерти Фары Даулинг оправдались и вопросов, связанных с этой темой, больше не возникнет, — холодный и громкий тон Розалинды был словно колокол среди царящей тишины. — Что касается Сола Сильвы — он действительно на свободе, но поверьте мне, вскоре его найдут и отдадут Солярийскому суду. — Вы её убили? — слабо выкрикнул кто-то из толпы. — Нет, но даже если бы это было так, что вы намерены с этим делать? А ведь действительно, что они могут с этим сделать? Не на кого было надеяться, даже на власть, которая наглядно и без стеснения только что показала свою беспомощность, тем самым подарив право на полную безнаказанность истинному злу. Что могут сделать простые люди, если сама королева сейчас молчанием губит свой авторитет в глазах своих же поданных? Луна, чья репутация при любом раскладе могла быть загублена, лишь обвела недовольную толпу взглядом, чья ненависть заполнила большую часть пространства вокруг. Никто не знал, что происходящее давно уже погрузило её в состояние шокового оцепенения. То же коснулось и Андреаса, чей взгляд наблюдал за тем, как его бывший друг Бен Харви кладёт на грудь Фары красную лилию.