Жёлтая лента

      Он не был здесь со дня похорон. Прошло уже, черт возьми, семь лет, а он так и не нашел в себе силы вернуться сюда. Здесь все было так же, как и семь лет назад: мрачно, сыро и до ужаса тихо. Том еще раз осмотрел всю площадь кладбища, отмечая про себя, что часовня слегка сменила внешний вид – обшарпанный серый кирпич сменился на обновленный красный, а огромного дуба не было в день похорон. Глаза закрылись буквально на секунду, а тяжесть грузом обрушилась на плечи – он и забыл, как тяжело дышать, находясь здесь, как сложно сдержать слезы.       Взгляд пробежался по серым надгробиям, которые ровной линией тянулись по всей площади, огражденной территории, такие блеклые и одинаковые. Но вдруг дыхание перехватило, а руки задрожали, кажется, с удвоенной силой – на одном из надгробий легко и непринужденно развевалась ярко-желтая лента. Конечно, он помнил, где находится та самая могила. Если честно, он бы нашел ее с закрытыми глазами, в кромешной темноте и с полной амнезией в придачу. Но эта желтая лента стала спусковым крючком – он бы без раздумий запустил себе Аваду в голову прямо сейчас, лишь бы не чувствовать это противное чувство внутри.       Риддл перестал общаться со всеми на следующий день. Когда в Поместье еще было тепло, а запах Драко был в каждой чертовой комнате, и, вероятнее всего, впитался в кожу самого Тома. Он не смог выдержать слез Пэнси, когда она садилась рядом. Не смог выдержать Блейза, который молча смотрел на Риддла, в попытке понять, насколько все плохо. И тем более не смог выдержать Тео, который превратился в заботливую мамочку, стараясь отвлечь всех. Как, сукин сын, он пытался это сделать?       Том был уверен, что эта проклятая лента была от кого-то из этих троих. Он был чертовски уверен, что они выполнили последнее желание Малфоя, вешая ее на каждую годовщину его смерти. Ноги сами повернули его в сторону могилы, сами привели его сюда – он не планировал.       Холодные пальцы коснулись желтого атласа, мягко поглаживая. Ткань была потрепанной – висит здесь давно – значит, сегодня здесь не было никого, кто смог бы поменять ее. Он не принес ничего желтого, чем можно сменить эту старую ленту, завязанную наспех. Он вообще пришел ни с чем, только груз боли и невысказанных когда-то слов.       Он бы ни за что не услышал шаги – шелест листьев был настолько оглушительно громким, что шанс узнать, что она стоит сзади, ничтожно мал. Именно поэтому он вздрогнул от неожиданности, когда она положила руку ему на плечо.       - Ты пришел. Я не думала, что ты будешь сегодня здесь, - ее голос терялся в шуме деревьев, но он слышал ее – не мог не слышать.       Грейнджер выглядела прекрасно, но при этом ужасно измученной, словно не смыкала глаз уже неделю. Взгляд упал на такую же желтую ленту, что висела на могильном кресте, только эта была сжата в ее руке. Его словно облили холодной водой, сбросили с небес на землю.       - Ты, - с недоверием, как будто не мог осознать, что она тут, - ты все это время цепляла эти ленточки? Все эти семь лет? – Том то ли шептал, то ли хрипел, стараясь сдержать поток слез.       - Он просил нас. Я не могла предать то, что было. Мы привели его к этому, Риддл. И эта лента – единственное, что мы можем сделать для него, - руки сжались в кулаки, а голос задрожал.       Том не смог сказать ничего на это. Он знал, что был подонком и в ее глазах, и в глазах Драко, если бы тот был жив. Он предал не только друзей, которых не смог выдержать после потери, он предал то чувство, которое грело их троих все эти года. Он предал его и ее. И именно поэтому никогда не пришел сюда. Не смог простить себя.       Гермиона смотрела на него не больше тридцати секунд, чтобы принять решение: резкий шаг вперед, и она обнимает его, крепче, чем хотела. В эту секунду мир полностью собрался внутри у каждого. И только шум листьев, и желтые ленты в руке и на кресте напоминали о бездонной яме в душе у каждого.