Этот прекрасный мир

Прошло три дня. В раю не осталось следов отравления, и вообще следов битвы. В темнице, прикованная к стене за светившийся ошейник сидела ангел тьмы. Она молча смотрела в небольшое окошко на горизонт, где виднелся человеческий мир. Она ненавидела себя. Надо было убить их всех. Почему она оставила Михаила в живых? София чувствовала себя невероятно униженной. Она почти победила. Она почти убила отца, который предал её. И кто ей помешал? Покорный и занудный любимчик создателя. На неё надели ошейник, как на шавку. он не даёт ей колдовать, а улететь мешают цепи. Интересно, а что было бы, если бы она ничего не узнала? Если бы осталась в аду, и так же весело бухала с Энджелом? За дверью послышались шаги. Затем в камеру вошёл Рафаил. Он опустился к сестре и обнял её, гладя по голове. — Моя маленькая… — поцелуй в щёку. — Соф, я тебя заберу, слышишь? Я заберу тебя и спрячу, а потом Люцифер возьмёт тебя к себе домой. София медленно подняла на него туманный взгляд. — Люцифер? — Да. Он тоже хочет спасти тебя, он переживает. — Меня убьют? Рафаил сглотнул. Затем укрыл сестру крыльями, целуя лоб и губы. — Я тебя освобожу, я клянусь. — Почему ты на меня не сердишься? — Я… я же люблю тебя, как я могу на тебя сердиться? — Гавриил тоже любит, но он меня сейчас ненавидит, я уверена. — Это неправда. Он немного злится, но… — Рафаил! — раздалось из коридора. — Иду! — крикнул блондин, гладя голову сестры. — Завтра утром я тебя заберу отсюда, дорогая. Я люблю тебя, — поцелуй в висок. Рафаил вышел, оставив Софе тарелку еды. Та хмыкнула. Похоже, это будет его последняя подачка ей. *** На следующее утро на огромной площади собралась толпа. Всем велел прийти господь. Сам он стоял на балконе замка, откуда всё хорошо было видно. В камеру падшей вошёл вооружённый ангел. Он отстегнул девушку от стены. — Пошли, — сказал он, ведя её за собой. Рыжая не сопротивлялась. Она покорно шла следом за охранником. Что ж, похоже, это конец. Вот так закончит свою жизнь ангел тьмы, почти погубивший создателя. Её вывели на улицу. В глаза ударил яркий солнечный свет, немного ослепив. София проморгалась, и увидела ангелов, смотревших на неё со страхом. Ни единого презрительного взгляда, только страх. Она ухмыльнулась. И медленно подходила к эшафоту, где стояла гильотина. Так ей отрубят голову? Отец настолько её возненавидел? Через толпу ангелов раздражённо проталкивался Люцифер, волоча за собой Рафаила. — Ты не мог время узнать? — ругался властелин ада. — В-вообще-то я спрашивал, и мне сказали, что в девять… — Ну да, — Люци глянул на часы башни. На них было восемь. — Видимо, ещё целый час она будет просто стоять и молить о прощении, да? — Не издевайся! — София Магне, — раздался голос Михаила. — Ты обвиняешься в покушении на жизнь Отца, в убийстве ста двух ангелов, в отравлении четырёх тысяч архангелов, и в нарушении покоя мирных херувимов. Ты признаёшь свою вину? София подняла голову, оглядывая народ, на который падали солнечные лучи. Пожала плечами. — Наверно. — Что скажешь в своё оправдание? Падшая повернула голову к брату. И мягко улыбнулась. Без тени злобы или презрения. — Я хотела мести. И хочу. Его не убила я, но убьют другие. Это будет скоро. Не сегодня, не завтра. Но это будет. Я клянусь. Двое стражей подвели Софию к гильотине и наклонили её. — Стойте! — выкрикнул в ужасе Рафаил, телепортнувшись на эшафот. Он опустился к сестре и взял её лицо в руки, смотря в глаза и роняя слёзы от страха. — Софа, попроси прощения, слышишь? Скажи, что сожалеешь, пожалуйста, и тебя простят. Умоляю, раскайся! Рыжая без злости, простодушно посмотрела на брата. Чуть улыбнулась. — Если бы всех преступников прощали, миром бы правил лишь хаос. — Рафаил, уйди, — сказал ангелу Михаил, оттаскивая от падшей. — Пусти меня! — вырывался блондин. — Софа, умоляю, покайся! Не трожьте её! Господь, на которого смотрел ангел у рычага гильотины, чуть махнул рукой. Ангел щёлкнул пальцами. — Нет! — орал Рафаил, отпихивая брата. — Стоять! — рявкнул Люцифер, вылетавший из толпы. Лезвие со звоном сорвалось вниз. Удар. Капли крови брызнули во все стороны, и с глухим стуком по эшафоту покатилась голова. Рафаил замер. Рухнул на колени. И уставился на обезглавленное тело сестры. Люцифер остановился в воздухе, таращась на кровь. Нет… убили… Софы больше нет… секунду назад она так просто и без тени жажды мести смотрела на небо, а сейчас её голова лежит отдельно от тела. Руки подрагивали. Господь магией переместился на эшафот и поднял голову дочери за волосы, показывая толпе. — Так будет с каждым, кто возомнит себя всесильным, — сказал он, бросив голову к телу. *** Прошло два дня. Шёл дождь. В доме Рафаила горели свечи, а сам он стоял над кроватью. Ночью он выкрал труп Софии из темницы, где оно должно было остаться навсегда. Блондин аккуратно пришивал голову ангелицы обратно к телу, всё проверяя, нет ли где уродств. Думал ли он, что это аморально? Возможно. Но разве казнить собственную дочь не аморально? Вскоре он закончил. Рафаил оценивающе смотрел на наложенные крестиком швы алой нитью, проверяя, достаточно ли всё прочно. Раздались раскаты грома и засверкали молнии. Ангел сел на кровать к телу, взял его на руки и посмотрел на лицо. Бледное, но с румяными щёчками, словно она не мертва, а просто спит. По щекам его скатывались слезинки. Рафаил убрал волосы Софии за ушко и прильнул к её лбу. Запаха разложения не было. Неудивительно, ведь тела ангелов не разлагаются и не гниют. Блондин поцеловал щёчку мёртвой ангелицы и чуть улыбнулся. Сошёл ли он с ума? Не исключено, учитывая, что он ещё в юности влюбился в родную сестру. За то, что он выкрал тело и оставил у себя ему, конечно, по шее дадут не мало, но ему уже было наплевать. Сестра только его. И всегда будет с ним. — Проснись, дорогая, — шептал он в её ледяную щёчку. Рука лежала на уровне сердца девушки, и от ладони исходили импульсы магии. — Нам пора уходить. Он мог бы попросить Люцифера помочь воскресить Софу. Но тогда она бы опять осталась в аду, так далеко от Рафаила. И возможно, её бы опять убил отец, и в этот раз, не оставив и тела. Ангел дышал ей в щёку, колдуя и целуя. Он уносил себя и тело любимой сестры в иное измерение. В место, где не будет никого кроме них. Последняя гроза в раю осталась позади. Вокруг ангелов была лишь пустота. Рафаил почувствовал дыхание сестры на своей щеке. Увидел её распахнутые синие глаза. Её ласковую улыбку. Быть может, ему удалось воскресить её и сбежать. А быть может, он сам погиб от горя, и лишь в небытие они теперь вдвоём. Кто теперь знает…