Зови меня

Джокер устает от Харли. Нет, серьезно, ее забота из кого угодно выбьет желание болеть. Она кружит над ней с постоянным заискивающими восклицаниями по типу «Мисс Джей!» и абсолютно сбивает рабочий настрой. Аркхэм Сити — серьезное место, выйти за территорию невозможно, но Джокер планирует в подробностях, как это провернуть, отгоняя от себя Квинзель и заставляя себя подавить идущую из недр души ненависть. Но не на Харли Квинн, а на Бэтвумен, которая не появлялась в ее жизни уже полгода. Тяжело. Джокер искренне тяжело и не потому, что ее легкие разлагаются от каждого вздоха. «Чего я только не натерпелась из-за тебя, Бэтс!» — злится она между делом, вспоминая допросы у Хьюго Стрейнджа. Как тот пытался с искренним интересом вызнать, что конкретно знает о Бэтвумен сумасшедшая. Со стороны даже казалось, что ревновал, вызывая ревность уже и у Джокер. Она знает, что рано или поздно Бэтвумен появится на ее сталелитейном заводе. И ждет этого момента с нетерпением… Присесть к ее героине на колени было некоторой отдушиной, прикрикнуть на Квинзель: «Отойди от нее, Харли», когда та пыталась поддеть пальцами маску, тоже немало подняло настрой. Но никто не гарантировал, что жизнь будет прекрасна еще несколько мгновений. На горизонте вдруг появилась некая Талия Аль Гуль, что веселья поубавило в момент. Баба, бесконечно ведущая речи о величии и к тому же любовница Бэтвумен. Джокер теперь искренне рада тому, что может названивать Бэтвумен без всякого предупреждения, быть молотом для ушей в самый неподходящий момент, потому она не брезгует выкинуть следующую шутку. — Эй, Бэтс, как не стыдно! Старая развратница, скрыла от меня все самое интересное, а я думала, что мы с тобой близки как никогда! — в этот момент она надеется, что Бэтвумен все же ответит на звонок и когда на той стороне раздается злобное рычание, то чувствует, как ее губы складываются в счастливую улыбку. — Не лезь не в свое дело, Джокер, — кратко отвечает Бэтвумен, и со стороны слышится пневматический выстрел крюком в небо. — Как не в свое? Мы же с тобой лучшие друзья, ты забыла? Как же та часть про романтические ужин и… — Заткнись! — рявкает Бэтвумен, не собираясь терпеть этот бред. — Я тебя раздражаю? — вновь улыбается сумасшедшая, но уже в пустоту, потому что вызов был сброшен. Джокер вознамеривается во что бы то ни стало убить эту Талию, только ради того, чтобы посмотреть, как Бэтвумен будет действовать дальше. Квинзель, слава всему сущему, сейчас от нее далеко, и можно говорить свободно, не оборачиваясь ни на кого. Джокер хочет при первой же возможности отобрать лекарство у Бэтвумен, только ради того, чтобы посмотреть, как ее героиня будет умолять ее поделиться… Сцена в театре, естественно, занимает все внимание Джокер. Она уже с трудом держится на ногах, но сделать в одну секунду точный выстрел не составляет для нее труда. Смех из нее вырывается грустный, когда Бэтвумен кричит: «Талия, нет!», потому что где-то в глубине души у нее есть сомнения на тот счет, станет ли Бэтвумен ее спасать. На самом деле Джокер измотана, ей больше всего на свете хочется еще поиграть с любимой мышью. Хочется, чтобы эти игры были бесконечными, но также понимает, что времени у нее в обрез. Потому, когда ее героиня начинает монолог о том, что бесполезно ее останавливать, нож в ее руке дрожит, хоть ей и искренне хочется вонзить его в Бэтвумен. Она замирает в нескольких шагах от нее, но удара не совершает. Бэтвумен резко оборачивается и замечает Джокер. Она молча протягивает ей пробирку с лекарством, что заставляет Джокер зайтись истерическими смешками. Вся эта ночь — безумие. Ее героиня — безумие. До чего же она любит своего рыцаря без страха и упрека! И она заставит Бэтвумен задыхаться от этой любви. Столько времени она надеялась ее увидеть, услышать хоть что-нибудь, а теперь, когда та совсем близко, даже хочется поотнекиваться от внезапно найденного избавления. Выпить лекарство — занимает не так много времени. Джокер сразу же чувствует изменения в своем теле, слабость накатывает моментально, когда состав отправляется в желудок. Она смеется своим самым жутким смехом, смотря на Бэтвумен, от чьего костюма осталось практически воспоминание. Она смотрит на нее внимательно, ожидая, что та начнет ее бить, но та замерла на месте, ничего не произнося. — Моя мышка, — вырывается из Джокер уже без кашля. В момент и в ее сердце и в ее мозгу проскальзывают искры, искры искренней привязанности к Бэтс. Она резко поднимается с места и, пользуясь минутной расслабленностью героини, касается ее губ своими, не зная, что будет дальше. Ей искренне все равно. Бэтвумен практически сразу же отбрасывает ее в сторону, в отвращении, но Джокер опять заходится смешками и продолжает говорить: — Это за чудесное спасение меня, если ты не поняла. Или ты думала, я оставлю тебя без вознаграждения? — Ты отправляешься в Блэкгейт, — будничным тоном, говорит ей Бэтвумен, хватая ее за запястья и начиная тащить в сторону. Всю дорогу до выхода из Аркхэм Сити сумасшедшая во все горло поет Элвиса, не замолкая даже в тот момент, когда показывается Гордон на выходе из этого дома скорби. Бэтвумен уже собирается стрелять крюком в небо, как слышит от Джокер: — Бэтс, я люблю тебя, Бэтс! — безумный смех сотрясет ее. Она искренне надеется, что довольно скоро увидит Бэтвумен.