Грани и осколки

Хидан лежит в своём круге с таким умиротворённым и спокойным лицом, что Какузу в очередной раз удивляется тому, как он преображается в подобные моменты. Сегодня у Какузу почему-то нет настроения его торопить. Хотя им вообще-то уже пора идти, и сейчас они просто теряют время. Но бой был довольно утомительным, вокруг валяется куча тел, везде кровь, и посреди всего этого лежит Хидан и смотрится тут предельно уместно. Да и погода не располагает к торопливости: удушающая июльская жара вызывает желание спрятаться под тень деревьев, что Какузу и делает, пока дожидается напарника. Тот лежит на самом солнцепёке, но Какузу уже знает, что солнце его не берёт. Он не обгорает, загар вообще сторонится его кожи - даже в этом он нарушает все законы мироздания. Как будто бессмертия мало. От нечего делать Какузу скользит взглядом по окружающему ландшафту. Привычно осматривает местность, чтобы не позволить кому-либо подобраться к ним незамеченным. Они находятся на опушке леса, а впереди, насколько хватает глаз, простирается ромашковое поле. Вокруг них цветы частично забрызганы кровью, и Какузу на несколько мгновений прикипает взглядом к этому странному контрасту: белые ромашки с красными каплями на нежных лепестках. Хочется спать, усталое тело, разомлевшее на жаре, требует отдыха. Решив не сопротивляться этому желанию, Какузу выпускает маску воздуха и, оставив её на страже, погружается в лёгкую дрёму. Он дремлет совсем недолго, его биологические часы работают идеально, и, позволив себе отдохнуть около пятнадцати минут, он опять открывает глаза. И застаёт предельно странную картину: маска стоит около Хидана, склонившись над ним и закрывая его от взгляда Какузу. Какузу наклоняет голову на бок и ждёт, что будет дальше. Что это вообще такое? Она же должна осматривать местность, а не его напарника... Когда маска отходит от бессмертного, брови Какузу ползут вверх, и он с трудом подавляет желание закрыть лицо рукой. Вот же ж хрень. - Ну и зачем?.. - он смотрит на маску недоумённо. Конечно, у неё нет мимики, но она всё же умудряется выглядеть слегка смущённой и переминается с лапы на лапу. И, конечно, не отвечает. На голове Хидана венок из запачканных кровью ромашек. Надо убрать его и выкинуть подальше. Может и сердце поменять на всякий случай? Интересно, умеют ли маски сходить с ума?.. Но он не успевает даже встать, как Хидан открывает глаза, вытаскивает из своей груди копьё, слегка поморщившись, и приподнимается на локте. - Ого. Ты что же это, спокойно дождался, пока я закончу? - Хидан не может припомнить ни одного случая, когда Какузу не поторапливал его во время молитвы. Он встаёт, стряхивает кровь с копья, складывает его и убирает за пазуху. А затем проводит рукой по волосам, намереваясь привести их в порядок, и, конечно же, натыкается пальцами на венок. Ощупывает, морща лоб и забавно скашивая глаза вверх, а потом снимает его с головы и рассматривает широко распахнутыми глазами. Брови его сходятся к переносице, и он с каким-то беспомощным выражением лица смотрит на цветы, пытаясь осмыслить эту странную ситуацию. Какузу сидит, замерев и подобравшись, абсурдность происходящего его не отпускает. Хидан переводит взгляд на него, явно решив, что это его рук дело. Что тоже абсурд. - Ромашки? Блять, Какузу, ты серьёзно? Венок из ромашек? - Это не я. Не то чтобы он собирался оправдываться. Ему вроде как чихать на то, что там подумает Хидан. Но хочется отгородиться от этой ситуации, хочется повернуть время вспять, чтобы успеть предотвратить этот бред. Время отказывается поворачиваться и упрямо течёт дальше. Хидан оглядывается и видит неподалёку маску воздуха. Если не Какузу, значит она, больше некому. - Вот уж не подумал бы, что твои маски умеют делать подобную хрень, - задумчиво говорит он, помахивая венком, - Хотя, это вроде как тоже ты в некотором смысле?.. А потом он вдруг плюхается на землю, скрестив ноги, и ещё несколько секунд повертев венок в руках, выбирает самую крупную ромашку и принимается обрывать лепестки один за другим. Даже кончик языка высунул от усердия, полностью погрузившись в своё занятие. "Может, он всё-таки получил солнечный удар?" - думает Какузу, пока бредовость происходящего продолжает нарастать, - "Или маска. Или они оба." Хидан оторвал последний лепесток и уставился на венок. Потом кивнул каким-то своим мыслям. Нахмурился. Задумчиво сжал в руке амулет на своей шее, казалось, прислушиваясь к чему-то. Опять кивнул, расплылся в улыбке и, наконец-то, поднялся на ноги. - Пошли что ли? Мы вроде как уже опаздываем. - Хидан может и удивился бы, что это говорит он, а не его напарник, но венок с лысой ромашкой, всё ещё зажатый в его руке, кажется, отбил у него способность удивляться. Какузу кивает и молча направляется в лес, всеми фибрами души надеясь, что Хидан вскоре забудет про этот день, но вместе с тем абсолютно в это не веря.