For the debt I owe, gotta sell my soul 'Cause I can't say no, no, I can't say no Then my limbs all froze and my eyes won't close And I can't say no, I can't say no Billie Eilish – Bury a friend
– Вот смотрю я на это и… мне все покоя не дают эти крылья дураковатого простачка, который всем девкам голову кружит. – Господи, мама… Хватит опять об этом. Когда Кагами впервые после принятия новой причуды пришла навестить мать, та встретила ее, уронив челюсть, и долго молчала, кривя лицо. Сначала пыталась понять, откуда у ее дочери взялась эта причуда, точнее, от кого, а потом мыслительный процесс направился в сторону того, каким образом все это получилось. – Ну я же беспокоюсь о тебе, в конце концов, – запричитала женщина, невинно разведя руками, – я не слепая, смотрю телевизор, у меня есть интернет. Смотрю на этого петуха, и вот доверия вообще не вызывает. – Ты думаешь, у меня вызывает? Меня поставили к нему в напарники, точнее, решили, что будет тактически выгодно взять мне именно его причуду. – Угу, – сложив руки на груди, протянула женщина с откровенно негодующим видом. Несмотря на то, что Мэй Кагами сидела на кровати, подключенная к капельнице и аппарату жизнеобеспечения, выглядела она куда бодрее и увереннее дочери. От ее пристального взгляда девушке становилось не по себе, ничего не оставалось, кроме как устало вздыхать и оправдываться, поддерживать выдуманную историю. Легенду, что собеседование в комитет безопасности прошло удачно, и ее сделали хорошим маркетинговым ходом для героя Ястреба. Не могла же она матери в лицо сказать, что ее выставили с позором за порог, а она в отчаянии насосала на причуду. Но Мэй не глупа, наверняка догадывалась, что дочь вешала ей лапшу на уши. Видимо, поэтому и осыпала Таками ругательствами. То ли чтобы поддержать Кагами, то ли чтобы самой легче стало. – Серьезно, не о чем переживать, – вздохнула девушка, – он хороший парень, даже отпустил меня с задания на несколько часов, чтобы я смогла увидеться с тобой. – Отпустил с важного задания? – не поняла мама. – Ну да. Ну… да, он ведет себя легкомысленно, но он нормальный парень… хоть и бесил поначалу, глумился, ведь… ну, в общем… что? Подозрительный прищур внезапно сменился удивленным взглядом, а затем лицо женщины вытянулось в ужасе. – Не-ет. Не-ет, – громче повторила она, – Нет, нет, нет. Только не говори, что… – Что? – устало опустила плечи девушка. – Вы встречаетесь?! Ты с ума сошла?! Я не узнаю мою девочку, Нао, где твои мозги? Только не говори, что ты влюбилась, потеряла голову, он тебе всякого пообещал и ты повелась! – … – Я… не могу это принять. Наблюдая за тем, как Мэй демонстративно отвернулась, сложив руки на груди, Кагами закатила глаза и молча выругалась. – Выключай королеву драмы, или я сваливаю. Больная она тут лежит. Учитывая ситуацию в семье, Кагами не бралась осуждать мать за подобную точку зрения. Своеобразная сварливость стала для нее защитной реакцией. И все же это порой раздражало. Женщина упрямо молчала долгие секунды, и все же нашла в себе силы сдаться и устало вздохнуть, продолжив разговор в менее экспрессивной манере. – Прости, милая, но не могу я иначе реагировать на таких парней. Сначала они милые, дружелюбные, душа компании, которая очаровывает тебя и клянется в верности… а в самый ответственный момент вонзает нож в спину и исчезает, оставляя одну решать свои проблемы. Такой был отец Кагами. В детстве она часто рассматривала фотоальбом, где мужчина был окружен множеством людей, а рядом с мамой так и вовсе сиял от счастья. После того, как он их бросил, все фотографии также полетели в мусорную корзину. У Мэй сложилось стойкое недоверие ко всем мужчинам после этого, она с подозрением относилась к каждому кавалеру своей дочери. Да и Кагами никогда не спешила сближаться с парнями. Ей безопаснее и комфортнее было одной. – Я не отговариваю тебя, Нао. Думаю… мне стоит даже извиниться, – неловко улыбнулась женщина, – из-за моих строгих суждений ты тоже на всех смотришь с подозрением. Просто такие типы парней вызывают подозрения, особенно медийные личности. – Ну, я теперь тоже медийная личность. – Это так. Можешь мне не отвечать, просто подумай об этом: есть ли что-то, что тебя беспокоит? Что вызывает подозрения? Подозрения? Беспокоит? Таками отлично поддерживал образ беззаботного веселого парня. Что же могло вызывать в нем подозрения? Проявляющийся время от времени опустошенный взгляд убийцы… например? Кагами посмотрела на мать. Несмотря на бодрое расположение духа, выглядела она плохо. Из нее будто жизнь высасывали, щеки впали, от былого румянца и здорового цвета кожи осталась желтизна, да залегшие синяки под глазами. Запястья казались невероятно тонкими, как и хрупкие пальцы в заусенцах. Плохо, очень плохо. С каждой неделе прогноз становился все более неблагоприятным. Однако Мэй боролась, не сдавалась. Это вдохновляло и Кагами не терять надежду. – Как там Сайто? – неожиданно перевела тему женщина. – Работаете вместе все еще? – Да, Куросаки со мной работает. Как раз подменяет меня сейчас… ох. – Волнуешься о нем? – Да обо всех, – вынуждено признала девушка, – задание опасное, важное, а я себя чувствую… знаешь, словно подставляю всех. Дурное предчувствие не покидает. – Тогда зачем ты ушла с миссии? Тем более, раз подставляешь их? Это же не хорошо, глупая ты! Тебя ж уволят! – Потому что один хрен, когда к тебе опять попадешь, – запричитала в ответ Кагами. – О, так это я виновата. – Вот, знаешь, да, ты. – Ну ты и жестокая… в кого вообще пошла? – Даже не знаю, кто еще в нашей семье все и вся осуждает. Обменявшись колючими взглядами, девушки засмеялись. Правда, смех матери напоминал тихий кашель, что лишний раз подчеркивало ее шаткое состояние. Кагами приходилось выдавливать из себя улыбку сквозь боль, потому что она уже готовилась к тому, что в один момент ей позвонят из больницы далеко не с вестью, что придется перенести визит к матери. – Мам, я… – взяв руку женщины, Кагами запнулась, не найдя подходящих слов. Она едва сдержала накатившую дрожь, но резь в глазах не удалось подавить. Уронив голову, чтобы спрятать набежавшие слезы, девушка прошептала: – Я люблю тебя, мам. Я не знаю, что делать, если… – Ну-ну, чего ты? – сжав руку дочери в ответ, усмехнулась женщина. – Хоронить меня уже вздумала, во дает! Все нормально, я себя неплохо чувствую. Ну, а если не знаешь, что делать… дай подумать… ну, можешь в следующий раз притащить своего парня ко мне, хоть познакомимся. – Пф, – не сдержала смешок девушка, – чтобы ты из него отбивную сразу сделала? – Ну он должен понимать, что мою девочку обижать себе дороже, – мягко улыбнулась Мэй, а затем грозно добавила: – Я серьезно, если он тебя обидит, я его убью. – Ма-ам… – застонала Кагами, уже не в силах спрятать улыбку. Смеялась сквозь слезы. – Я тогда точно его не приведу. – Мой дух будет преследовать вас, если не исполнишь мое желание. – Боже… Женщина, тебе надо отдохнуть. – А тебе надо возвращаться на задание, – подметила Мэй. – Рада, что ты ко мне пришла, малышка. Спасибо тебе. За все. Здесь такие милые и заботливые медсестры… и врачи тут какие о-о… – Господи… О завершении часов приема подсказывали сумерки, опустившиеся на город. Хотела бы Кагами задержаться подольше, но заглянувшая в палату медсестра тактично напомнила, что гостям пора покинуть больницу. Ничего не оставалось. Крепко обняв маму на прощание, девушка покинула ее палату и спустилась на первый этаж, ощущая давящую пустоту в груди. Хорошая больница, о качестве предоставляемых услуг говорил как минимум ремонт и новое оборудование. Однако пациенты, которых видела Кагами, лишний раз напоминали – они боролись с тяжелой болезнью. Девушка пыталась себя обманывать, но не могла. Мэй долго не протянет. Их причуда копирования истощала организм с каждой новой усвоенной способностью, одна сменяла другую. Иногда у женщины проявлялись способности от стертых причуд. Вероятно, приложив усилия, Кагами могла попытаться вспомнить предыдущие причуды, но… Она боялась. Боялась, что это в итоге убьет ее. Подведет к черте, как подвело Мэй. В какой-то степени даже чудо, что женщина протянула так долго. Но как бы Кагами не готовила себя к смерти матери, одна только мысль вызывала жгучее отрицание. Она отказывалась принимать этот факт. – Твоя мать невероятно сильная женщина, Беркут. Да уж. Кагами согласилась бы с этим, не осознай в следующий миг, что утверждение не прозвучало в ее мыслях. Обернувшись на голос, она увидела мужчину в медицинской маске и халате, сидящего на скамье у стены. Их разделяла пара метров, в первый миг девушка даже подумала, что это врач, но у нее сердце в пятки упало, когда она рассмотрела шрамы, расползающиеся по лицу незнакомца. Удлиненная челка с проседью, ниспадающая на лоб, не могла спрятать ни возраст, ни увечья мужчины. – Присядь, пожалуйста, – похлопал он по месту рядом. Кагами вогнала в ступор столь неожиданная встреча. Она испугалась, но не могла себя заставить и пальцем пошевелить, панически цепляясь за мысль, что если бы мужчина хотел напасть, он без труда убил бы ее. Медленно выдохнув, девушка подчинилась просьбе и села по левую руку от Тени. – Если что-то случится с моей мамой… – Я не собираюсь причинять ей вред, – спокойно перебил ее мужчина, – как и всем, кто находится поблизости. Если, конечно, ты не выкинешь глупость. – Что тебе нужно? – Поговорить. – Поговорить? – не поверила Кагами, обернувшись к собеседнику в пол-оборота. Он в свою очередь продолжал смотреть перед собой безынтересным взглядом. – О чем мы вообще можем говорить? Я должна арестовать тебя здесь и сейчас. – Твое право, герой. Но я не сдамся без боя. Не хотелось бы, чтобы кто-то пострадал, а кто-то определенно пострадает. Будет неловко увидеть заголовки, что при разборке со злодеем пострадали больные беспомощные пациенты. К тому же, ты должна быть сейчас в Хосу. У начальства возникнут вопросы, не думаешь? Впившись пальцами в край лавки, Кагами скривилась, признавая неприятную правду. Ей нельзя поднимать шум, и в то же время в нескольких сантиметрах от нее находился преступник, за которым комитет безопасности охотился четыре месяца. Даже больше. – Что тебе нужно? – проглотив гордость, спросила девушка. – Что мне нужно? Нет, это неправильный вопрос. Что нужно тебе? – Чего? – Что ты делаешь до сих пор в комитете безопасности? Героиня Беркут – это ведь фальшивка, которую, похоже, не очень ценят. – Не ценят? Ты хоть в интернет заходишь? Я сейчас на двенадцатом месте в рейтинге, я для комитета удачное вложение, я… – Тогда почему они не продлевают на тебя подписку? Пусть и сказанное в необычной форме, но заявление вогнало Кагами в ступор. По спине пробежал холодок. Она опешившим взглядом впилась в Тень, который будто и не замечал ее реакцию, и лишь из-за затянувшейся паузы сказал: – О, возможно, я слишком эксцентрично выразился. Они же не хотят давать тебе кровь Ястреба, чтобы поддержать твою причуду, верно? – Откуда?.. Черт! Дура! Прикусив язык, девушка мысленно обругала себя. Она настолько удивилась, что даже не подумала, будто это может быть провокация. Почувствовав себя загнанной в угол, она потупила взгляд. И уже всерьез обеспокоилась своим положением, словно рядом с ней сидел огромный сторожевой пес, готовый вцепиться ей в глотку. – Это неправда, – сухо прошептала Кагами, – я под… я поддерживаю свою причуду. – Не тем способом, которым хотела бы. И дай догадаюсь, твой любовник даже не знает, что ты делаешь. Он даже не задумывался о том, что твоя причуда имеет лимит, хоть и знает об этом. Кагами промолчала. Она не хотела обсуждать это. Потому что у нее еще было время, и в первую очередь ей следовало расставить все точки над «и» с Харукой Лэн, ведь Ястреб здесь не при чем. Не при чем… Или она тупо боялась, что он откажется давать свою кровь на официальном уровне. Или согласится, не сможет пойти против приказа, но мысленно будет против. А ведь парень действительно ни разу не поднял этот вопрос, а сама Кагами боялась… Боялась быть отвергнутой, остаться ни с чем. Потому что, блять, она зависела от Ястреба. – Чего тебе надо? Шантажировать меня вздумал? – Почему-то все недооценивают причуды, которые не действуют прямо здесь и сейчас. Которые не производят «вау» эффекта, для которых требуются особые условия, – философски рассуждал мужчина. – Все верно, сейчас ты приносишь комитету большую выгоду, но это не продлится долго. Твоя причуда им… принесет много хлопот. Да и ты приносишь им немало хлопот, верно? – Я все делаю, как они говорят, я работаю так. – Ты тянешь из них деньги, дорогая Беркут. Лечение твоей матери дорого обходится комитету. Еще они наняли твоего друга, хотя у них переизбыток рядовых кадров. Ты им приносишь пользу только сейчас, вскоре все изменится. – Слушай сюда, – зашипела Кагами, нервно сжав кулаки. Ей было страшно находиться с этим человеком наедине, и в то же время игнорировать злость она не могла. – Если ты вздумал мне угрожать, то пожалеешь об этом. – Что ты, я здесь не для того, чтобы угрожать, я просто хочу открыть тебе глаза на правду. Может, ты все понимаешь, но отказываешься принимать действительность. Когда ты все потеряешь, они отвернутся от тебя. Все до одного, даже прекрасный принц. – Ни черта подобного. Я с детства хотела стать героем, и я прекрасно понимала, что придется принести жертву, продать себя, чтобы быть образом… И если ты не провалишь, я буду вынуждена тебя арестовать. Глупо с твоей стороны приходить лишь из-за того, чтобы поболтать. – Сколько злости. Можно было бы проявить вежливость к тому, кто спас тебя от убийцы героев четыре месяца назад. О, и полтора месяца назад тоже, – как ни в чем небывало подметил Тень, наконец, удостоив собеседницу взглядом. – Но ты даже не подозревала, что за тобой наблюдают, верно? Пришлось откупаться от него другими героями. А он очень зол, что я так поступил, отнял у него аппетитную кость. Ведь ты его идеальная жертва, пустая героиня. Полтора месяца назад? Кагами лихорадочно принялась перебирать события тех дней, но не припомнила ничего подозрительного. Сердце забилось быстрее. Он врет, скорее всего, он просто врет, чтобы напугать ее. Только жгучий взгляд черных глаз смотрел глубоко в душу, и в нем девушка не видела лжи. – Охотник помнит свою добычу, – холодно констатировал Тень. – Особенно ту, которую упустил. И он будет охотиться за ней, преследовать до тех пор, пока не поймает. А ты знаешь, как охотятся хищники? Они всегда начинают с тех, кто слабее. Кого проще поймать. Смысл сказанного бил по самообладанию жгучей плетью, вызывая тревогу. По словам Тени выходит, что Стейн нападет на слабейшего из их команды, то есть на нее. Здесь и сейчас? Прямо в больнице? Но зачем тогда мужчина пришел? И спасал ее от кары убийцы героев, причем не единожды? Ведь она – слабое звено… Только Стейн не знает об этом. В его глазах легкая жертва не носила гордый титул про-героя, но также действовала в рамках закона. От вспыхнувшего в глубине души ужаса Кагами сорвалась с места и, позабыв о Тени, бросилась в сторону выхода. – Беги, милая Беркут… да только вряд ли успеешь.***
Миновало два спокойных дня. Два дня безрезультатных поисков. Словно никакого Стейна в Хосу и не было. Однако ночные патрули никто не отменял, они бродили по кварталу, стараясь не привлекать внимание, но ничего подозрительно не обнаружили. Кроме дурного предчувствия. Куросаки работал в паре с Воробьем, они уже привыкли друг к другу, да и понимали, что в одиночку справиться со Стейном будет невероятно трудно. Преступник действовал быстро и стремительно, молниеносно атаковал, не оставляя жертвам время на раздумья. Это пугало парня. Ведь от руки убийцы героев пострадал один из самых быстрых людей в Японии. Отсутствие Кагами и беспокоило Куросаки, и в то же время успокаивало. Она находилась вдали от Хосу, что снижало возможность столкнуться со Стейном, но делало ее уязвимой к другим угрозам. Может, она и привыкла действовать самостоятельно, выказывать свою независимость и решительность, однако Куросаки искренне переживал о ней. Даже если они и троюродные родственники, он чувствовал себя ответственным за нее, как за младшую родную сестру. Честно говоря, он бы с удовольствием отправился вместе с ней навестить Мэй. Давно он не виделся с женщиной. Ей становилось хуже день ото дня, и парень переживал, что так и не найдет время, наконец, навестить ее. То, что Таками пошел против правил и позволил Кагами отлучиться… и нравилось, и в то же время беспокоило. Их отношения в принципе беспокоили Куросаки. Его все никак не покидала мысль, что Ястреб не воспринимал всерьез девушку, а подобного отношения к себе она не потерпит. Не потерпела бы. Наверное, Кагами и не замечала, но вот парень видел, как она смотрела на Таками, с какой искренней улыбкой отзывалась о нем, порой в шутливой манере. Худшее, что с ней могло случиться, это влюбленность. Дважды худшее, что могло произойти после – если ей разобьют сердце. – Что-то как-то слишком тихо, мне это не нравится, – отвлек от мыслей голос Воробья, раздавшийся в динамике рации. Остановившись у темного проулка, который хоть немного освещал автомат с газировкой, Куросаки бросил взгляд вдаль улицы. Они с Воробьем шли не рука об руку, держали расстояние, чтобы охватить большую площадь. Основная улица, лежащая в паре кварталов, по сравнению с их местоположением, расцветала в звуках. – Ястреб, какова у тебя обстановка? – спросил Куросаки. – Все также, ничего странного. Крыльями тоже ничего не слышу. Отчасти Куросаки надеялся, чтобы ничего не произошло. Он не хотел идти работать в комитет безопасности, потому что не рвался геройствовать. Даже несмотря на высокую зарплату, ему пришлось принять предложение из-за Кагами. Понимал, что без присмотра со своей одержимостью быть на высоте, выживать и добиваться успеха, она себя в могилу сведет. Подул холодный ветер, поднимая мелкий мусор с тротуара. Пальцы по-прежнему лежали на наушнике, поэтому никаких подозрительных действий Куросаки бы все равно не продемонстрировал. Но из-за этого порыва стихии у него пробежали мурашки по коже, в тени домов он застыл, словно мышь, почувствовавшая на себе взгляд ночного хищника. – Парень, – раздался в динамике напряженный голос Воробья, – ты… – Да, – тихо прошептал Куросаки, с трудом сделав глубокий вдох. Сердце застучало в груди еще сильнее, отчего дрожь разлилась по телу. Сжав челюсти и прикрыв глаза, парень взмолился, чтобы им с Воробьем только почудилась нахлынувшая, словно буря, жажда крови. Только такое не могло померещиться сразу двум людям. Пистолет в кобуре. Секунда, чтобы выхватить его и обернуться, выстрелить, не раздумывая. Секунда… секунда на то, чтобы увидеть угрозу, тянущую к нему длинные когти. Секунда на то, чтобы противник успел нанести удар в спину. Усиление физической силы не поможет защититься, значит, придется положиться только на свои навыки. Куросаки ухмыльнулся. Несмотря на страх, одна вещь его порадовала – здесь нет Кагами. И этот ублюдок не доберется до нее, поскольку он не даст ему и шанса. Сделает все, чтобы защитить свою подругу. Мужчина он или нет, в конце концов? Даже если парень и не стремился к званию героя, это не делало из него легкую жертву. Раз решили напасть на него, нанести удар в спину – тем хуже для противника. Потому что безызвестный не значит слабый. И он это докажет. Прямо здесь и сейчас. Всего за одну секунду.***
– Что за пиздец тут происходит?! – не выдержала Кагами, закричав в полный голос над трупом поверженного монстра. Звуки сирен, а также полыхающее пламя пожара в Хосу она увидела издалека, а на подлете к району, когда опустилась к крышам зданий, на нее из темноты набросилось чудовище. Уставшая от долгого перелета, но пребывающая на адреналине, она смогла уклониться от удара и отбиться. Переводя тяжелое дыхание, терпя жуткое головокружение и боль в крыльях, девушка осмотрела химеру и скривилась. Попытки дозвониться до Таками не приносили результата, Куросаки и Воробей также не отвечали на вызовы. Канал на рации тоже молчал. Неизвестность пугала, а слова Тени лишь сильнее подогревали панику. Хуже всего, что вызвонить Уширомию и спросить об обстановке Кагами также не могла. Пусть Ястреб и позволил ей отлучиться, они сделали это в обход правил. У девушки было дурное предчувствие. Голос Тени, повторяющий в голове страшные слова, выводил из равновесия. Пытаясь сконцентрироваться на окружении и прислушаться перьями, Кагами слышала лишь крики людей, вой сирен и легкий грохот. Казалось, еще немного, и от напряжения у нее голова взорвется. Чуть не взорвалась, да только от испуга, когда телефон оповестил о пришедшем сообщении. Нервно выхватывая устройство из кармана, Кагами обнаружила смс от Таками, где был указан только адрес. И ничего другого. Ни слова больше, никаких дурацких смайликов или уточнений. У девушки задрожали руки. Сглотнув вязкую слюну, она набрала Таками и, нервно постукивая ногой, стала слушать долгие гудки. Случилось что-то плохое, никак иначе, а когда вызов оборвался, Кагами испуганно вздохнула. – Что за?.. Ты почему сбрасываешь?! – уже в чувствах закричала она, решив, наконец, посмотреть по картам, что за адрес он ей прислал. Может, это какая-то заброшка, они выслеживают Стейна и не могут говорить? Но как только электронная карта отметила красной галочкой здание центральной больницы Хосу, Кагами перестала дышать. Удержавшись от того, чтобы отшвырнуть телефон, девушка взметнулась ввысь и полетела в указанном направлении так быстро, насколько хватало сил. «А ты знаешь, как охотятся хищники? Они всегда начинают с тех, кто слабее». Черта с два! Куросаки не слабый! То, что он рядовой агент, не делает его легкой добычей. Одним ударом он способен проломить череп человеку, пробить дыру в бетонном заборе. У него большой опыт за спиной, парню всегда удавалось выбираться из сложных ситуаций. Не может, чтобы… невозможно! Все будет хорошо, не зачем паниковать! Даже если его ранили, ничего не потеряно. Попытки успокоить себя помогали слабо, но по крайней мере они позволили Кагами долететь до больницы. В порыве чувств она совершила экстренную посадку перед рядами машин скорой помощи, из которых выгружали раненных людей. Беспорядки в Хосу напрямую затронули мирных жителей, поэтому перед входом в больницу стоял такой шум и гам, что девушка оказалась оглушена, на мгновение позабыв о страхе. Вой сирен. Крики врачей с просьбой уступить дорогу. Бьющие светом по глазам мигалки. Неспеша пробираясь вперед к центральному входу, оглядываясь по сторонам, Кагами чувствовала себя маленькой девочкой, оказавшейся посреди фильма о катастрофе. Откуда столько пострадавших? Все из-за монстров? И пожара? Что, блять, произошло, пока ее не было? Собираясь ворваться в парадные двери, Кагами краем глаза увидела красное пятно и остановилась. В недоумении обернувшись, она думала, что ей показалось, но действительно увидела Ястреба. Он стоял под краем навеса на крыльце и смотрел на нее немигающим тяжелым взглядом. В полумраке его глаза будто горели золотом. – Ястреб? – осипшим голосом окликнула его девушка. – Ястреб! Только подойдя ближе она, наконец, поняла, что ее смущало – рука, которую парень держал на уровне рта, то сжимая в кулак, то ослабевая пальцы. Пальцы, которые сплошь покрывала кровь, а он и не замечал. Опустил взгляд к испачканной красным руке, но не выглядел испуганным или разочарованным. Уставшим, обессиленным. С тем мертвым и бесстрастным взглядом, которого так боялась Кагами. Но теперь и отравленным чувством вины, которая хлестнула девушку по сердцу обжигающей плетью. – Нет… – выдохнула Кагами, думая, что упадет без чувств, но в ней вдруг вспыхнула такая злость, что она бросилась на Ястреба чуть ли не с кулаками. Схватила его за отворот куртки и закричала в лицо: – Скажи что-нибудь! Что с ним?! Что случилось?! Я не верю, не может же быть!.. Скажи хоть что-то… пожалуйста! Внезапно резким движением вырвавшись из хватки девушки, Таками схватил ее за плечо и притянул к себе, заключив в крепких объятиях. Кагами попыталась вырваться, но одного лишь слова хватило, чтобы лишить ее сил: – Прости… Она застыла, боялась шелохнуться. Сердце бешено стучало в груди. – Нет… что произошло? Я… я хочу его видеть. Я не верю тебе, Кейго, я не верю. – Не стоит, поверь мне. – Что, блять, значит, не стоит?! – завопила от злости девушка, тщетно пытаясь вырваться из объятий. – Я хочу видеть его! Не важно, что с ним, я!.. – Он умер по дороге в больницу, Нао, – жестко констатировал парень, и от такой прямолинейности Кагами опешила. Даже слезы застыли на ресницах. – Они оба погибли по пути в больницу. Они бы не выжили, не с такими ранами. Мне жаль. Все, на что хватило Кагами, это обессиленно выдохнуть и уронить голову на плечо парня. Теперь уже ничто не сдерживало слезы скатываться по обветренным щекам. А чувство вины разбухать в груди от монотонного голоса в голове, повторяющего: «они всегда начинают с тех, кто слабее…».