Сломанное Зеркало

      Ощущение, как после жуткого похмелья. Тело ныло так, словно его перекрутили в мясорубке, Кагами с трудом разлепила веки и удивилась тому, что в принципе могла хотя бы пошевелить пальцами. В помещении царил полумрак, за окном еще темно, однако горящий светильник над головой позволил осмотреться и узнать типичный больничный интерьер.       Неужели они с Даби подрались так шумно, что ее пришлось тащить в больницу? Стоп… в больницу?!       – Быстро ты очнулась.       От испуга Кагами спас голос Кохэй, обернувшись на который, она заметила мужчину, сидящего на стуле. От его руки к капельнице тянулась трубка, также девушка обнаружила и иглу, которая выступала у нее из вены. Но еще руку покрывали бинты, другая тоже оказалась перевязана до локтя. Попытавшись присесть, Кагами скривилась от жуткого жжения на спине.       – Что, блин, произошло? – подождав, когда рана успокоится, девушка почувствовала, что у нее на теле куда больше ран, чем она подозревала. – Почему я в больнице?       – Попросил доктора переместить нас. В поместье вряд ли имелось подходящее оборудование, чтобы помочь тебе.       – Меня что ли так Даби избил?       Вопрос остался без ответа, Кагами подумала, что Кохэй недоволен в принципе тем фактом, что они с парнем устроили драку. Но рискнув бросить на него взгляд, она сообразила, что проблема, видимо, куда серьезнее.       – Что?       – Ты потеряла контроль над причудой и чуть не убила себя. А заодно и Ястреба.       Чуть не убила?.. Кагами с трудом могла в такое поверить, поскольку лишь мысль причинить парню вред заставляла ее ужаснуться. И она ничего не помнила до тех пор, как сорвалась на Даби.       – Я не помню, – накрыв лоб ладонью, пробормотала Кагами. – Я не помню этого.       – Вспомнишь. Возможно...       Звучало малообещающе, Кагами предпочла промолчать, когда мужчина поднялся и принялся разбираться с капельницей. Он аккуратно вытащил иглу из руки девушки, его движения казались медлительными и заторможенными. Переливание крови не прошло для него бесследно.       – Ты… в порядке? – осторожно уточнила девушка.       Он не спешил отвечать, что заставило ее почувствовать себя еще более неуютно. Только когда Кохэй вернулся обратно в кресло и тяжко вздохнул, он продолжил разговор:       – Это неправильно. То, как я к тебе отношусь. Я пытаюсь видеть в тебе своего ребенка, но… ты ведь не мой ребенок. И поэтому я чуть тебя не потерял. Побоялся… опять.       Слова мужчины не имели для Кагами смысла, она в недоумении смотрела на него, ожидая разъяснений, однако он довольно долго молчал, чтобы заставить ее нервничать.       – Я родился таким, – вдруг произнес Кохэй и указал на свое лицо, вероятно, имея в виду увечья. – Это… это причуда моей матери. Она передалась мне, и во время родов ей было больно. Понятное дело, процесс невероятно болезненный. Тьма помогает снизить боль, вырабатывая в организме огромное количество эндорфина. Но это снижает контроль над причудой… Ее причуда изувечила меня. Я родился таким. Она… наверное, была бы хорошей матерью, однако не выдержала того, что сделала со мной и наложила на себя руки. Во всяком случае, так мне сказали.       От услышанного Кагами стало не по себе. Она предполагала, что шрамы появились у мужчины в последствии использования причуды, а не из-за чужой тьмы.       – Меня отдали в приют. Все говорили, что у меня опасная причуда. Дети дразнили из-за шрамов… Я настолько боялся своей силы, что предпочел отстраниться от нее, не использовать. Скрывал эту силу, говорил всем, что попал в аварию, сумел… сумел начать нормальную жизнь, отучившись на врача. У меня даже была семья… Думал, все будет хорошо. У меня родился сын. Мы с женой были молодыми родителями, но счастливыми… Вплоть до того момента, пока не выяснилось, что сын унаследовал мою причуду.       Тень скрывала лицо Кохэя, однако его пустой взгляд заставил девушку вздрогнуть. Такими же глазами и Таками смотрел на смерть. Неужели и у нее теперь был этот взгляд? Опустошенный, стеклянный и до дрожи пугающий отсутствием каких-либо эмоций.       – Первое применение причуды и убило его. Разорвало… а заодно и детей, с которыми он поссорился. Я лгал жене о том, что был беспричудным. Она… это…Я знал, знал, что рано или поздно придется поговорить с ней… с ними обоими, но боялся… что она уйдет от меня, узнав… и все эти годы лжи… Я разрушил свою семью. Добровольно сдался полиции, и мне грозило до трех лет. Потому что я скрывал причуду и лгал о своих способностях, плюс… Жить мне было после этого не за чем. Я проклинал свою причуду и хотел отказаться от нее, сделать все, чтобы это проклятье кто-то забрал. И этот кто-то нашелся.       – Я… мне жаль, – сказать большего Кагами не могла себе позволить, она и не знала о прошлом Кохэя, лишь только то, что он рассказывал. Похоже, она вообще ничего не знала о людях, которые ее окружают. – Тот, кто решил забрать причуду… это Все-за-Одного?       Кохэй только кивнул.       – А как о тебе узнал?       – Обо мне говорили в СМИ. Все-за-Одного предложил работать на него, сказал, что может научить меня контролировать причуду… мне тогда было все равно, что делать. Все родственники жены и она возненавидели меня, я был погружен горем, и был готов на все, лишь бы в итоге избавиться от своей причуды. Тогда я не понял, почему Все-за-Одного сразу не забрал мою причуду, а сейчас подозреваю, что он также опасался ее. Он не знал, как она ведет себя, чем является, поэтому убедил работать на себя, дал мне хоть какую-то цель в жизни.       – И в итоге ты стал одним из преданных людей?       – Я ему не предан, я ему благодарен. Фактически он стал моей целью, моей жизнью, он показал, что моя причуда при правильном обращении может многое сделать. Он обещал… его цели показались мне идеалистическими, потому что он хотел прийти к тому, чтобы в обществе не боялись причуд. Чтобы не было хороших или плохих причуд, и каждый человек мог не бояться себя и своей силы. Чтобы его не оценивали по причуде.       Не сортировали, как мусор для утилизации. Последнее предложение Кохэй адресовал непосредственно ей, и Кагами понимала, к чему он клонил. Ведь ее причуду никто не воспринимал всерьез, и ей пришлось переступить через мораль и собственную гордость, чтобы банально выжить и добиться лучшей жизни.       – Со временем я действительно понял, что моя причуда великолепна. И отдавать ее Все-за-Одного казалось кощунственным и неправильным, потому что… я очень часто представлял себе, что было бы, научи я сына своей причуде. А когда я узнал о тебе, герое Беркуте, которая появилась внезапно с идентичной Ястребу причудой, это насторожило. И вызвало любопытство. Комитет не сильно старался, чтобы скрыть твое прошлое, и я ухватился за эти ниточки, и вот нашел человека с возможностью копировать чужие причуды.       – Ты… увидел во мне возможность… увидел во мне ребенка? То есть… преемника? Так что ли? – почувствовав, как в груди вспыхнул маленький огонек злости, Кагами нашла в себе силы принять сидячее положение. – Поэтому доводил меня преследованием и в итоге довел до того, что комитет решил списать меня?       – Так сложились обстоятельства.       – Смерть Куросаки – тоже обстоятельства?! – не сдержалась Кагами. – Ты намеренно натравил Стейна на него!       – Стейн никого не слушал, и увидел в отряде Ястреба героев, у которых руки по локоть в крови. Тебя я предупредил в больнице, чтобы ты была готова защитить себя.       Кагами промолчала. Злость злостью, но вот сил не хватало повысить голос еще громче, возмутиться. Она чувствовала себя пустой куклой, которую дергали за ниточки.       – Я обучал тебя, но… маленькими шажками, я присматривал за тобой и не отпускал от себя, потому что боялся, что с тобой что-то случится. Что ты убежишь, что тебя кто-то поймает, навредит тебе. Как родитель, который чересчур опекает ребенка и боится подпускать его к острым предметам. То, что произошло сегодня… В этом есть моя вина.       – Ты-то тут причем? – устало вздохнула Кагами.       – Я не занимался твоим обучением в должной степени, поскольку причуда тьмы куда более мощная, чем ты можешь думать. Она не контролируется волей или желанием. Я потратил годы, чтобы понять ее суть. Это можно описать… ее можно описать, как причуда-паразит.       – Паразит?       – Сущность, живущая в твоем теле, реагирующая на гормональный фон. Эмоции по факту вызваны гормонами: адреналином, эндорфином, норадреналином и другими. Некорректно говорить, что эта причуда боится света, она просто ослабевает при нем. Ты можешь ее использовать при солнце, но будешь использовать… ее суть, паразита, который находится внутри тебя. Этот паразит способен растворяться во тьме, увеличивать свою силу и размеры. Но самое главное для тебя – это восстановление причуды.       – Восстановление? Ты о… продлении действия?       – Верно. Поскольку это паразит, живой организм в какой-то степени, он не исчезнет из твоего гена.       – Чт… чего? – сказать, что услышанное вынудило Кагами опешить, это промолчать и задохнуться. У нее мурашки по спине пробежали. – Подо… ты говоришь, что эта причуда теперь… останется со мной навсегда? Ты… ты мне об этом не говорил!       – Потому что не был уверен.       – Охереть, а теперь уверен?! То есть… черт… а… то есть это… моя причуда?.. Стой-стой, а если я захочу переписать ее? Что произойдет?       – Я не знаю, – честно признался Кохэй. – Два варианта: либо причуда сменится, либо у тебя будет две причуды, одна из который останется с тобой навсегда. Прости, девочка, но я правда не знаю.       Опустив взгляд к перебинтованным рукам, девушка испытала двоякое чувство. Она хотела закричать от ужаса того, что тьма навсегда останется с ней. И в то же время в душе промелькнул яркий луч радости, потому что у нее появилась… причуда. Ее собственная причуда, та, которую никто не посмеет назвать украденной.       – То, что произошло сегодня, моя ошибка. Я не о конфликте, а о потере самоконтроля. Я понял свою ошибку, и исправлю ее, у нас есть как раз три-четыре месяца, чтобы подготовить тебя.       – Подготовить? – напряглась Кагами. – К чему?       Кохэй не ответил. Он молча смотрел перед собой, постукивая пальцем о подлокотник кресла, заставляя девушку сильнее нервничать.       – Нао, я кое-что спрошу, и ответь мне честно. Не важно, каков будет ответ, я хочу лишь знать правду. – Убрав руку с подлокотника, мужчина поднял сосредоточенный взгляд на собеседницу. – Согласившись принять мою причуду, ты стала последователем Все-за-Одного, помогая с реализацией его планов. Я знаю, что тебе все равно, кто победит, однако я не могу проигнорировать тот факт, что ты не может отпустить чувства к Таками Кейго.       Чем-то это напоминало начало «серьезной» беседы отца с дочерью об ухажере, который не нравился первому. Все, что смогла сделать девушка, это устало вздохнуть и развести руками.       – Ну… а на кой черт ты за него поручился? – в воспоминания болезненно врезались слова Даби. – Потому что его отец убийца? Потому что… он меня пытался убить? Почему?       – Сломанные люди лучше видят жестокую суть мира. Мне казалось, его чувства к тебе смогут стать добивающим фактором, и когда я узнал, что он связался с Лигой, то во мне промелькнула надежда. Он интересный парень. – Помолчав, Кохэй напряженно выдохнул и одарил девушку холодным взглядом. – Но ты же понимаешь, как обстоят дела, верно?       Кагами не без боли выдержала внимание мужчины, стиснув в руках простынь.       – Поэтому мой вопрос понятен: при необходимости ты сможешь убить Таками Кейго?       Чего она не ожидала, так это нервного смешка, вырвавшегося из груди. Грустно улыбнувшись, Кагами покачала головой и тихо засмеялась.       – Не смогу. Я дико зла на него за то, что было, но не смогу. Я готова продолжать помогать тебе, мне… Все, кто был мне дорог, мертвы… И какая разница, в каком мире жить, если рядом нет любимых? Моей мамы… Куросаки… Может, мы в итоге и станем врагами… и все это было обманом с самого начала, но я… Я хотела верить, что… возможно, возможно из-за меня или… он действительно откажется служить комитету. Но больше обманывать себя я не могу. А… а откуда ты знаешь, что он все еще?..       – Прямых доказательств нет, но я наблюдал за ним время от времени. Слишком много вопросов.       – Тогда, может?..       – Возможно и нет. А, возможно, и да, – пожал плечами Кохэй. – Я благодарен за честность, Нао. И не хочу требовать от тебя жестоких вещей. Просто будь осторожна, и знай, что тебе придется выступить против него.       Вот почему всегда так? Только думаешь, что видишь свет в конце тоннеля, а это оказывается фара поезда, несущегося тебе навстречу. Сил не хватило даже на слезы, в груди опустилась столь тяжелая грусть, что девушка едва не упала под ее тяжестью. От беспокойных мыслей ее отвлек звон металла, обернувшись на который, Кагами в недоумении уставилась на протянутую связку ключей.       – Что это?       – Ключи от твоей квартиры.       С опаской приняв связку, девушка все еще не понимала, о чем шла речь.       – Это твоя собственная квартира, адрес на бумажке. Я последний месяц думал над твоим положением, и сегодняшнее происшествие только подтолкнуло меня к тому, что тебе опасно жить рядом с Шигараки и его людьми.       – Я не понимаю. Ты хочешь, чтобы я съехала из особняка?       – Я никогда не хотел, чтобы ты туда заселялась. И сейчас появился повод. Я начну более продуманно и усердно тренировать тебя, однако не хочу, чтобы за этим кто-то наблюдал. Тем более… ты ведь всегда любила личное пространство. А это твой дом. Считай это знаком моей благодарности.       Личное жилье вовсе не означало, что у нее появится личное пространство, Кохэй так или иначе будет следить за ней, с этого момента еще пристальнее. В особняке ПФО, несмотря на круглосуточный шум и назойливое внимание, Кагами чувствовала себя куда более уединенно. К тому же она обнаружила, что в бывшей Лиге не все поголовно ублюдки. Спинер и Компресс довольно общительные ребята, по крайней мере с ними можно даже посмеяться над мелочами.       – Это значит… я должна перестать со всеми общаться? – уточнила Кагами.       – Не привязывайся ни к кому больше предыдущего. Я подозреваю, могут возникнуть проблемы с Ястребом, так что не хотелось бы ожидать еще сюрпризов.       – Думаю, после того как мы часть третьего этажа разнесли, никто особо не захочет со мной общаться, – невесело улыбнулась девушка и, погодя мгновение, осознала один немаловажный факт: – Подожди… мы же в больнице, это нормально?       – Мы скоро ее покинем, эта больница принадлежит доктору.       – Доктору? – вывод, пришедший следом, заставил Кагами поежиться. – Только не говори, что все те ному… в подвале здесь находятся.       – Об этом не тебе волноваться, – переведя дух, Кохэй поднялся с кресла, словно собирался уйти не из комнаты, а от разговора. – Я вызову тебе машину, вернешься в особняк за своими вещами, бери то, что сможешь унести. Обговори нюансы, как они с тобой могут связаться, и сообщи, что ты будешь занята своей подготовкой. Я позвоню тебе где-то через пару дней, когда обустроишься на новом месте. Что ж… на этом все.       Как-то сумбурно и быстро развивались события, Кагами молча проводила мужчину взглядом, и как только он покинул палату, начала одеваться. Тело агонизировало, особенно болели раны на спине, и не удивительно – помимо двух вертикальных разрывов, прячущихся за бинтами, кожа покраснела от ожогов.       Кагами понятия не имела, где находилась, даже в каком городе, поэтому, сев в подогнанную машину, только и могла что наблюдать за проносящимися улицами, сменившимися на долгий час лесной чащей. Спать, к удивлению, не хотелось, голову заполняли мысли. Нерадостные мысли. Беззаботная жизнь, судя по всему, кончилась, и теперь Кохэй возьмется за нее всерьез. Три-четыре месяца… о чем он говорил?       К моменту прибытия небо уже посветлело от предрассветных лучей. О поле боя напоминал стойкий запах гари, выжженные местами деревья и отсутствие части стены на третьем этаже. Даже удивительно, что стояла гробовая тишина: ни ветра, ни пения птиц.       Кагами подозревала, что ее никто не встретит, что выглядело бы крайне подозрительно, однако охрана все же не дремала и позволила пройти внутрь. Как будто ничего не случилось. Даже неловко.       – Жива, как посмотрю?       Недовольный голос за спиной заставил девушку измученно скривиться и едва не заплакать. Она оказалась настолько измотана, что и не заметила присутствия кого-то постороннего в холле.       – Ты меня что, тут всю ночь ждал? – вымученно вздохнув, уточнила Кагами.       Обернувшись, она обнаружила Даби, подпирающего плечом стену, по другую сторону от входа. Видимо, она сильно устала, раз не заметила столь пугающую ауру и блестящий в темноте взгляд.       – Старик сообщил, что ты приедешь. Чтобы уехать. Испугалась?       У девушки имелось иное мнение, и она с радостью выложила бы ленту язвительных отговорок, но по итогу, едва открыв рот, махнула рукой.       – Да, я испугалась. Все, давай, я пойду, – даже не желая оправдываться, Кагами собралась пойти в свои апартаменты, но тихий смех парня вынудил ее повременить. Она настороженно посмотрела на него, но не спешила ничего говорить.       Покачав головой, Даби пугающе улыбнулся. Пугающе от того, что он выглядел искренне радостным и удовлетворенным.       – Было весело.       Кагами не оценила юмор.       – Ты ебанутый?       На колкость парень лишь усмехнулся, неопределенно пожал плечами и двинулся к ней уверенным, неспешным шагом. Девушка не боялась только из-за дикой усталости, поэтому со смирением дождалась, когда Даби остановится в метре от нее и оценивающе обведет взглядом.       – Ты мне начинаешь нравиться.       – Ты… головой ударился? – не поняла оригинальность подката Кагами. – Несколько часов назад ты убить меня хотел.       – Я много кого убить хочу, – задумчиво протянул Даби, не спуская с собеседницы хищный взгляд. – Я был бы не прочь еще повеселиться.       – Ты… ебанутый дважды? – устало вздохнула Кагами, в недоумении разведя руками, демонстрируя перебинтованные конечности.       – Ну, – убрав руки в карманы плаща, парень тихо засмеялся себе под нос, откровенно довольствуясь реакции девушки. – Мне казалось, тебе нравится, когда пожестче.       После услышанных слов тишина в холле показалась Кагами пугающей до дрожи. Усталость как рукой сняло, но вместо возмущения или злости она почувствовала страх. Сердце забилось быстрее, от пристального и лукавого взгляда парня ей стало жутко. Голова закружилась.       – Увидимся, Даби.       Оставаться с ним наедине Кагами посчитала уже опасным для жизни, отведя взгляд, она хотела просто уйти, но Даби не позволил. Крепко схватил за плечо, болезненно сжимая пальцы.       – Еще раз попробуешь со мной спорить или паясничать, пожалеешь.       – Напомню, что если бы другие не вмешались, я бы тебя разорвала на куски.       – А ты уверена, что я бы не спалил тебя раньше? – усмехнувшись, он еще сильнее сжал руку девушки и наклонился к ней ближе. – Еще раз попробуешь мне угрожать, я тебя так оттрахаю, что ты ходить не сможешь.       Все же немного сил нашлось, чтобы злость пробила плотное облако оцепенения. Вырвавшись из хватки Даби, Кагами с отвращением посмотрела на него и оскалилась, как дикая кошка. Ее трясло от страха и злости, что позабавило парня.       – Увидимся, – махнув рукой, он как ни в чем не бывало двинулся прочь, и лишь когда скрылся в коридоре, девушка позволила себе отвернуться.       Возможно, теперь и к лучшему, что она съедет. Пытался ли Даби ее банально запугать, или же был откровенен в своем желании, Кагами не желала выяснять. Минувшая стычка показала, что без вреда здоровью ей не выстоять против парня. В дневное время суток подавно.       С трудом подавив отвратительное чувство глубоким вдохом, девушка поспешила на второй этаж. Надо собрать вещи и валить из этого осиного гнезда. Хотя, куда бы она теперь ни пошла, везде подстерегает опасность. Жалела ли она о том, что около года назад решилась на это безумие? Да. Во всяком случае, ей следовало ответить «да».       Остановившись перед дверью апартаментов, Кагами обессиленно уткнулась любом в дверь. По факту пиздец поджидал с обеих сторон, куда не посмотри. Единственное, о чем она жалела, чего возможно было бы избежать, не пойди она работать в комитет, это смерть Куросаки. В остальном… Мэй умерла бы так или иначе, наверное, даже раньше, а кредиты пришлось бы выплачивать, заложив квартиру. У нее не было достаточно средств к существованию. Хоть ненадолго, но Кагами удалось почувствовать… жизнь. А потом ее преследовал злодей, из-за которого комитет решил устранить ее.       Сгнить в нищете, но зато никем не преследуемой, кроме коллекторов, или же пережить пиздец, потеряв всех близких? Второй вариант все-таки хуже… наверное. Как бы Кагами ни пыталась сделать правильный вывод, ей нравилась жизнь Беркута. Блистать на обложках журналов, посещать интервью, привлекать внимание… быть обожаемой и любимой. Даже если люди любили только ее образ.       Дверь в апартаменты девушка не закрывала – не предполагала, что покинет этой ночью поместье. Чувствовала себя выжатым лимоном, и тем не менее увиденная картина вынудила ее замереть в растерянности посреди дверного проема.       Таками сидел на полу, облокотившись о кровать, и, похоже, спал. На секунду Казами подумала, что у нее уже галлюцинации, она долго смотрела на парня, и учитывая отсутствие реакции на ее появление, он действительно дремал. Но почему здесь? Сидя на полу у кровати? Ждал, когда она вернется? Ну, по факту, он понятия не имел, куда Кохэй унес ее, так что… а в ее-то апартаментах зачем?       Аккуратно закрыв за собой дверь, девушка подошла к Ястребу и присела перед ним на корточки. Такой расслабленный и безмятежный, сидел, уткнувшись лбом в колени. Глядя на него, Кагами почувствовала разливающееся в груди тепло и грустно улыбнулась. Подкралась ближе и опустилась рядом с ним, заставив тут же проснуться.       – Привет, спящая красавица.       Разлепив сонные глаза, Таками обратил на нее растерянный взгляд, словно ему виделся мираж. Зная его, девушка ожидала бурной реакции, но проходили секунды, и менялось лишь выражение его лица – от озадаченного к искренне обеспокоенному. Испуганному. Наверное, впервые она видела его таким, что заставило Кагами занервничать.       – Что?       Потупив взгляд, парень напряженно выдохнул, а затем потянувшись к девушке, крепко обнял ее и прижал к себе. Кагами застонала от болезненных ощущений в спине, но Ястреб словно не слышал ее.       – Кейго… мне больно.       – Что?.. – растерянно пробормотал парень.       – У меня спина в фарш превратилась, можешь ослабить… объятия?       – Да, прости… – поспешно отпустив девушку, Таками перевел дыхание и взял ее за руки, но как только увидел бинты, тут же помрачнел. – Ты… в порядке вообще? Хотя, тупой вопрос, вижу, что не в порядке. Что произошло? Куда тебя унес этот мужик? И…       – В госпиталь, все нормально, – сжав в ответ пальцы парня, Кагами развернулась к нему всем корпусом, чтобы было удобнее. – Я пришла, чтобы забрать вещи. Буду жить отдельно ото всех.       – Что? Куда?       – Да хрен знает, я пока не смотрела точный адрес, где-то в Киото.       – Ясно… наверное, к лучшему, что тебя здесь не будет.       – Почему? – Кагами понимала, что парень, скорее всего, имел в виду вопрос ее безопасности, однако мысли, которые не давали ей покоя последний час во время дороги, уже невозможно игнорировать.       – Нао, я… я волнуюсь за тебя. За то, что ты и Даби…       – Ты можешь посмотреть мне в глаза и поклясться, что дело только в этом?       Он затушевался на мгновение, будто не понимая, о чем она спрашивала. Однако Кагами хватило той тусклой искры испуга, которая моментально угасла за уверенностью во взгляде Таками.       – Нао, сейчас для меня приоритет твоя безопасность. Даже если ты мне не доверяешь, если мне никто здесь не доверяет, я не перестану пытаться заслужить твое прощение.       – Ты очень складно говоришь, уходя от вопроса, – прошептала девушка, мягко улыбнувшись и с искренней заботой посмотрев на Ястреба. – Я верю тебе, Кейго. Доверяю тебе, но не твоим словам, как бы это странно ни звучало. Знаешь… что бы кто ни говорил, ты добрый. Несмотря на то, что произошло, ты был ко мне добр… Мне нравится твоя уверенность в собственных убеждениях, насколько ты силен духом. Ты пережил столько ужасных вещей, но продолжаешь улыбаться. Может, улыбка и ложная, но я в нее верю. Ты меня… злишь так сильно не только из-за случая с устранением… ты сильный. Пережил куда более пугающие вещи, чем я… А в итоге сломалась я.       – Не говори так, любой бы на твоем месте не выдержал бы подобного давления. Нао, – обхватив ее за плечи, Таками попытался поймать взгляд девушки, но та упрямо отворачивалась. – Ты сильная, ясно? Как ты можешь говорить, что я сильный, если не смог терпеть давления и решил вступить в Лигу?       На мгновение слова парня обожгли Кагами, она вздрогнула, и тем не менее в следующий миг грустно улыбнулась. И уже с ясным и искренним воодушевлением посмотрела на Ястреба, как на ребенка, который заврался в своих рассказах. Она отчаянно желала верить в то, что Ястреб хотел освободиться от контроля комитета. Но своим вопросом он только загнал себя в тупик, и немалую роль сыграла улыбка Кагами.       – Я же говорю, ты сильный.       – Нао…       Подавшись вперед, девушка поцеловала его в щеку и прошептала на ухо:       – Не волнуйся, делай, что должен… В общем, – отстранившись, она потянулась и тут же болезненно скривилась. – Ох, в общем, я буду не против, если поможешь мне собраться. Хотя, тут собирать нечего так-то. Могу рассчитывать на тебя?       Он смотрел на нее с выражением глубокого опустошения всего секунду. Но за эту секунду Кагами прочувствовала смесь эмоций, которые испытал парень. Потому что она ощутила то же самое.       – Так и быть, – в привычной манере ухмыльнулся Таками. – А то развалишься еще.       Желающие стоять до последнего друг за друга, но находящиеся по разные стороны баррикад. Несмотря на всю боль, что причинил ей Ястреб, Кагами верила в искренность его вины перед ней. Хотела бы девушка обнадежить парня, сказать, что все будет хорошо и переживать не о чем. Но как тут заикнуться о подобном? Ведь она даже понятия не имела, что принесет завтрашний день.       Оставалось только надеяться, что они засвидетельствуют свет в конце тоннеля и найдут выход. И этим светом окажется не несущийся на них верной смертью поезд.