***
Сэки Шиоми и Юги Цукаса никоим образом не пересекались в первом классе начальной школы, кроме того факта, что учились вместе. Они и сидели–то в разных концах кабинета — он с братом, она с одной из лучших подруг, потому даже имён друг друга не знали, были только «Сэки со своими прислужницами» и «Юги, который неадекватный». Причём отличить братьев друг от друга Шиоми была не способна, так что, если иногда по ошибке прилетало Аманэ, девочке прилетало от Цукасы, игнорируя все принципы, что «девочек бить нельзя» и «драться непозволительно с кем угодно». Как же не драться, если его одноклассница дралась так, что любой участник каратэ клуба проиграл бы ей в сухую? Так прошёл их первый год и прошёл бы и второй, если бы не задание по заботе о животных. Старомодная и до чёртиков романтичная учительница предложила девочкам выбрать себе хомячка и мальчика, который будет им помогать. Шиоми совсем этому не обрадовалась, ведь друзей среди мальчиков у неё не было, так что ей хотелось как–то обхитрить шапку с именами на бумажках в ней. Именно в этот миг она «открылась» для Цукасы или, выражаясь современным языком, «спалилась». Она пыталась использовать силы Системы, что открыло её как полу–человека, одержимого демоном. «Она такая же, как и я», — Цукаса понял это очень быстро и воспользовался своими возможностями, чтобы одна бумажка всё–таки легла в её руку, а именно бумажка с его именем. — Сэки Шиоми и Юги Цукаса, — записала учительница в дневнике, — желаю успеха в проекте! И, поскольку Аманэ тоже не мог избежать проекта, а Шиоми была единственным ребёнком в семье, Цукаса занимался их общим заданием у девочки дома. Он не почувствовал никакой энергетики в двухэтажном старом японском здании, зато соседний, многоквартирный дом кишел разными призраками. «Система нашла девочку там», — подсказал Цукасе его «друг», увидев дом: «У Системы есть другое имя, имя духа предыдущего владельца. Оно может быть её главной слабостью». Но Цукаса не чувствовал смысла в том, чтобы как–то вредить этой девочке, ведь она ничего не делала со своей силой и никаких целей за ней не стояло. «Наверное, мне даже стоит с ней подружиться!» — рассудил он, когда познакомился с её весёлыми родителями. — Эй, ты ведь Система? — спросил Цукаса, едва мать девочки сбежала в магазин. — Почему же ты не захватишь школу… например? — М–м? — улыбнулась Шиоми. — Исполняй свои желания и помалкивай. — Есть какая–то секретная цель? — Чё пристал? — Интересно увидеть такую же, как я. Девочка повернулась к нему, направив почерневшие глаза на него. Оба легко считывали друг друга до предела их возможностей. — Увидел? — спросила она, указывая на себя. — Увидел, — смеясь, ответил он. — Достаточно? — Думаю, нет… Это был их первый и последний разговор на тему нечисти. Выкинуть из общения тему, которая их и связала — забавно, не правда ли? Но так и было. Отсюда началась вся их поразительно странная дружба. Проект был защищён на отлично — учительница нахваливала их упитанного и счастливого хомяка не один час, пока Аманэ и все остальные кидали друг на друга многозначительные взгляды с очевиднейшими, как день вопросами, вроде: «Как?», «Эти двое, которые никогда не общались?», «Они что–то скрывают?» и прочее подобное. Ребятам не было до этого дела, они просто стремились заработать высший бал и где–то в глубине души пытались «вскрыть друг друга изнутри», вывернуть «напарнику» душу, пока она заботливо чесала животик хомяка, а он пополнял запас воды. После получения своих баллов, они заняли их новую общую парту. Учебник оказался только у Цукасы, и то, потому что Аманэ напомнил ему об этом дома. Когда мальчик достал его, Шиоми без зазрения совести схватила книгу за корешок и перетащила на центр стола. Старший Юги, пересевший на заднюю парту, испугался, что его брат взбесится, но младший промолчал. Разные безумные слухи снова побежали по партам, как тараканы по грязным углам, которые везде находили тёпленькое местечко, чтобы произвести потомство. — Эй, Цукаса, мы как всегда на крышу? — спросил Аманэ, когда прозвучал звонок об обеденном перерыве. — Нет, я сегодня посижу с Шиоми, она обещала со мной поделиться, — улыбнулся мальчик. Его брат застыл от удивления. Цукаса ненавидел завтракать с кем–то, кроме старшего близнеца, а сейчас, после одного проекта, решил сдружиться с Шиоми? Впрочем, Аманэ был даже рад этому и с улыбкой оставил их, услышав за спиной хохочущий женский голос: — Поделиться? Ты будешь воду или воду или, может… воду? — У меня есть пончики, пончики и, кажется, дай вспомню… пончики! На двоих сообразим. С течением времени все медленно начинали понимать, сколько похожих качеств объединяли красотку Шиоми и хулигана Цукасу, но одно всё ещё оставалось неизменным. Если кто–то из других девочек мог пасть на детское очарование мальчика, чтобы позволить ему пошалить, то его новая подруга умела и могла ему отказать — иногда словами, иногда в драке, иногда даже ответными шалостями. Это очень льстило учителям, которые мечтали переманить девушку на свою сторону, однако и здесь нашёлся новый камень преткновения. Его и её желания всё чаще начинали совпадать: похожие средние оценки вынуждали подглядывать ответы, похожие желания кому–то нагадить рождали одинаковые планы, а схожие любимые темы объединяли их в любой группе и давили на остальных, чтобы те подстраивались под двух твердолобых лидеров. Скоро их назвали просто — «Те двое», без прикрас. Никому не нужно было ничего объяснять, их знала вся школа. А в шестом классе Цукаса обнаружил в своём шкафчике любовное письмо. До этого Шиоми лишь пошучивала над другом, называя его «внимательным джентльменом», когда он поднимал её портфель, и «самым надёжным пацаном», если он делился с ней своим бенто, прежде чем придумала этот странный «розыгрыш». Мальчик отреагировал на «признание» моментально, не дав Аманэ времени на осознание, что его брат только что получил конверт с сердечком, и побежал к дереву за школой, где было принято дарить шоколад. Шиоми сидела на скамейке под ним с коробочкой на коленях, которую она без слов протянула ему. Первое, что сделал мальчик, это развернул ленту, открыл коробку и, будучи в восторге от маленьких шоколадных кексов, откусил почти половину от одного из них. Внезапно язык что–то обожгло. — Перец… чили? — на долгие мгновения Цукаса замер, пока Шиоми смеялась над его странным лицом, но потом мальчик продолжил жевать шоколад. — М–м, а вообще неплохо. Но пончики всё равно вкуснее. — О, вот блин, а я думала, что тебе не понравится острое, как те чипсы… — Чипсы и правда были отвратные, но кексы очень даже вкусные, — он облизнул губы. — А тебе нравится острое? — Да, но больше кислое. — Кислое? — Цукаса улыбнулся. Он поднял конверт со скамейки и положил его в руки девушки, а потом побежал к брату, который всё ещё ждал его у входа. Шиоми посмотрела на своё «письмо». Да, наверно, подсовывать ему пустой конверт было слишком очевидным решением. И, по иронии, на Белый День Шиоми открыла для себя любимый бренд кисло–острых конфет. Такими были их странные отношения: попытки подколоть друг друга сменялись взаимным сотрудничеством, драки — рукопожатиями, возражения — соглашениями, и всё это не требовало объяснения, а существовало само по себе. Единственная фотография двух друзей с выпускного хранилась у супруг Юги и Сэки в красивых альбомах, как память. С этой же фотографии пришлось вырезать фото для памятника на могиле едва тринадцатилетней Шиоми. Её смерть была одновременно проста и загадочна. Девочка была серьёзно отравлена в том самом многоквартирном доме и скончалась, когда выбежала наружу и упала рядом с домом на тротуар. При этом тело лежало на спине, перевёрнутое после смерти кем–то, кто после всадил кривой нож в уже мёртвую Шиоми, оставив широкий алый порез. Единственный свидетель, который застал этот момент из окна одного из соседних домов, сообщил, что это сделал вышедший из многоквартирного дома черноволосый парень в возрасте от двадцати до двадцати девяти лет, после чего удалился с места происшествия. Полиция рванулась искать преступника и нашла одного такого жильца — его звали Гетсу Тоя, он обучался на психолога, посещал шахматный клуб, обожал гулять дворами за городом и с недавних пор имел больное сердце, которое подвело его. В одном из дворов его нашли мёртвым — его сердце остановилось спустя несколько часов после смерти Шиоми. Это была известная на весь район трагедия, о которой Аманэ предпочитал не думать, и лишь Цукаса знал, что в этом нет случайностей: Система заразила Тою своим вирусом, больное сердце стало последствием заражения, а сердечный приступ после смерти Системы — закономерным финалом, когда подпитка закончилась. Душа парня теперь свободна, а Шиоми станет полноценной нечистью, способной заражать кого–угодно. А потом, спустя ещё один год, сам Юги Цукаса погиб от рук своего старшего брата.***
— Подводя итоги — я не слышал о Шиоми с тех времён, когда узнал о её убийстве, — улыбнулся Цукаса, заканчивая рисовать. — Хм, к слову, я так и не поинтересовался, был ли Тоя тем, кто отравил её, или нет… Ну да ладно! Парень огляделся. Клуб был пуст с самого утра — ни спокойной Сакуры, ни болтливого Нацухико, не смущённого Мицубы. Последний пропал весьма закономерно, ведь любая нечисть била бы по главной защите школы, а именно Школьным Тайнам, но в чём смысл лишать его помощников? — Она посылает мне вызов, что ж ещё? — такая мысль была в его голове единственно верной. — Какая ещё нечисть может знать обо мне? Но что мне делать, хм… Оба Минамото тоже пропали. И кто может призвать Систему, желательно живой и побыстрее? Ах, да! Быстрыми движениями руки Цукаса попытался замазать всё, что нарисовал на доске, но получился лишь новый слой мела, поэтому призрак решил просто разломать доску пополам, а потом поджечь краешек, устроив небольшой костёр. — Точно… Они ведь связанны!***
В школе Камомэ слухи распространялись очень быстро и крепко закреплялись среди учеников: кто–то бы обязательно говорил о Туалетной Ханако–сан или Лестнице Мисаки, а Мокке бы воровали конфеты и разную мелочь у учеников. Если бы не эти факты, Нэнэ бы почти не заметила, что за одну ночь школа перевернулась с ног на голову. С сегодняшнего утра те, кто всегда носил с собой конфеты, защищаясь от Йосей–сан, не принесли в школу ни одной сладости. И даже больше: — Что? Йосей–сан? — Нэнэ–тян, ты перегрелась на солнце? Сегодня жарко… Вся школа, которая не могла перестать говорить о лестнице в старом корпусе, спокойно поднималась вверх и, что ещё хуже, ни один шагнувший на четвёртую ступеньку не попал в грань Яко, будто и нет её, нет никаких слухов, а Нэнэ — безумная девушка, которой всё кажется уже полгода. Что изменилось? Где тайны? Почему администрация впервые слышит о Цучигомори–сенсее? Где сейчас маленький Кодама? Нэнэ даже проверила реакцию своего тела на воду — чешуйки всё ещё появлялись, но поговорить больше не с кем — нет ни Аканэ, ни обоих Минамото и даже Нацухико, которого девушка искала от отчаяния, не нашёлся в списке всех учеников школы. Девушка еле выдержала до обеденного перерыва. Едва прозвучал звонок, она быстро рванула в старый корпус. «Может Ханако–кун ещё здесь?» — искренне надеялась она, когда забегала в знакомый поворот, но и в туалете никого не оказалось, лишь тишина и одиночество. Тук–тук. — Ханако–сан, Ханако–сан, Вы там? — вежливо постучала она в третью кабинку. Не прозвучало ни единого звука, абсолютное молчание накрыло старый женский туалет, как вдруг дверь кабинки немного скрипнула. Яширо медленно открыла глаза. Радость подобралась к горлу, готовая преобразиться в крик, но уже по голосу девушка поняла, что что–то не так. — Да–а–а, я зде–есь! — рука в большом, широком рукаве потянула дверцу на себя, показываясь в полный рост. Перед Нэнэ оказался Цукаса, сидящий на бачке и свесивший ноги над крышкой унитаза. — Цу–Цу–Цукаса–кун?! — яркий крик девушки мог привлечь внимание других учеников. — Что ты тут делаешь? Где Школьные Тайны? — Я тоже ищу их! — парень спрыгнул с унитаза, подошёл ближе к испуганной школьнице и встал рядом с ней. — И у меня есть один подозреваемый, но тут мне понадобится твоя помощь! — Моя помощь? — Да! — он низко наклонил свою голову, будто и правда искренне просил о помощи, и так же быстро поднял её. — Поможешь мне? Твоя жизнь сильно изменится, но мы спасём их. — «Сильно изменится»? Как? — Сейчас расскажу… Есть такая нечисть — Система «Плохой Ангел», мы с ней знакомы. — Система… «Плохой Ангел»? Нэнэ, замерев, наблюдала, как Цукаса вышел из кабинки и начал бродить по туалетной комнате, будто по собственному дому. Остановившись у окна, он вытащил из ниоткуда небольшой обгорелый кусок деревянной доски и показал Нэнэ весьма подробную схему с кучей своеобразных рисунков. — Это как ведьмовское проклятие, — он указал на странноватого вида ведьму, потом на толпу людей, — которое можно наложить на бесконечное количество людей и нечисти. Только у этого проклятия есть особенности. — Особенности? — Нэнэ, немного побаиваясь, подошла ближе к доске. — Да, оно создаёт чётко объединённую Систему и сильную взаимосвязь между «проклятыми». Каждый «проклятый» не может существовать без другого, они должны постоянно контактировать между собой, чтобы получать энергию друг от друга. А если заражённый один, то он подпитывается энергией самой Системы. Понятно? — Вроде, да… Хочешь сказать, что она виновата в пропаже Школьных Тайн? И куда они пошли? — А куда она позовёт, — уверенно ответил парень. — Она особо опасна в качестве полноценной нечисти, которая ни с кем не делит тело. Если подарить ей тело, она должна советоваться с его владельцем, прежде чем решаться на какие–то шаги. — Тело? — Нэнэ тихо визгнула. — Она живёт внутри тела? — На самом деле нет. Она просто ходит за тобой, тело — это просто символ, — в один момент призрак снова разбил доску и выбросил остатки из окна, а потом снова повернулся к девушке, протягивая ей маленький острый кинжал. — Так ты поможешь мне? — Э… А ты уверен, что это точно сделала она? Цукаса посмотрел на неё с детским удивлением, отвёл глаза, ещё немного поразмыслил и так же невинно улыбнулся, как когда–то раньше, в детстве. — Нет. — Ты предлагаешь мне подписать такой контракт, когда ты не уверен, что это она?! — Хм… Но, Нэнэ, ты ведь сможешь командовать людьми, а так же истребить их, когда они надоедят, а? — воодушевлённо заявил призрак. — Я бы хотел, но нужно живое тело, в призрака Систему не поселишь. — Э–э, ну, а если это правда не она…? — Ну, Нэнэ… — Эм… Нэнэ посмотрела на кинжал — на рукоятке пара драгоценных камней, клинок светится фиолетовым цветом, как аметист, а на кончике небольшая черная точка. Такой хотелось подержать в руках, но делать что–то с ним девушка пока не собиралась и лишь сжимала рукоять. — И опасный ритуал–то? — Придётся сделать широкий порез в любом месте, где захочется, а так призыв короткий! — Цукаса сразу стал ярче улыбаться. — Проводишь по ладошке и громко говоришь вот это. Избегая слов, призрак вытащил из пазухи бумажку. Нэнэ быстро прочитала короткую фразу и сжала нож в руках. «Подозрительно. Зачем ей уничтожать тайны, если их можно проклясть? Групп никаких не появилось, люди не кучкуются… Сам Цукаса–кун не уверен! Что–то мне это не нравится!» — поняла она, на секунду задерживаясь. — А можно избавиться от Системы? — Умираешь, становишься полноценной системой, тебя кто–то вселяет в своё тело, его тело умирает — и ты свободна. — А без смерти? — Нэнэ, — глаза парня почернели, — тебе же всего ничего осталось, а так немножко жизнь продлишь. — Продлю?! — ещё колебавшаяся Нэнэ сильнее прислушалась к гостю. Довольный Цукаса понял, что нашёл свою точку манипуляции. — Знаешь, я врать не люблю, можешь мне поверить — Система увеличивает продолжительность жизни! А ещё можешь «проклясть» того, кто попытается тебя убить, и манипулировать им! Ну, правда, он всё равно сможет тебя убить, но тогда он сам умрёт. — Звучит… не очень. Нэнэ в третий раз посмотрела на руку. Кинжал хорошо наточен, будет больно, но порез сделать очень легко. «Стоит ли это того? Может, Цукаса–кун меня опять обманывает? Однако как я могу узнать, где все, если тут только мы?» — подумала девушка. — Ну, ладно… Но сначала ещё один вопрос! — Хорошо! — весело прокричал воодушевлённый Цукаса. — Ты… видел хотя бы кого–то ещё? Парень снова на секунду задумался, потом медленно протянул. — О, я видел Мей, но она ведь уже не тайна, да? Я попытался спросить её, что произошло, и она сказала, что у неё уже есть идея, которую надо подтвердить, потому она свяжется со мной позже. — И больше ничего не сказала? — Нет, убежала… Неожиданная дилемма заставила девушку напрячься. «Может быть я и правда что–то выясню?» — наивной Нэнэ очень хотелось верить в это, и она медленно, морщась от неприятной боли, провела по левой ладони острым лезвием. Слова на секунду забылись, но Цукаса любезно показал их снова. — Шиоми–сама, Шиоми–сама, моё тело — твоё, твоя сила — моя! Холод исходил не из открытого окна, нечто морозное оказалось за спиной. Худая фигура девушки будто обняла Нэнэ сзади, позволив прочувствовать свою холодную кожу и крепкие объятия. Протяжный голос улыбался: — Яширо Нэнэ… принимаю! Бам! и девушка падает без чувств. — О, сработало, — Цукаса садится на корточки, слегка удивлённый. — Нэнэ, сработало! Эй, Нэнэ, если ты вырубишься, то она не появится! Нэнэ, вставай! Нэнэ! Парень несдержанно тормошит едва упавшую девушку, но лишь через некоторое время храп сменяется другими звуками. Когда она привстаёт, то замечает всё того же призрака, который наклоняется над ней, но уже скоро он оказывается не один. Прямо за его спиной стоит рыжая девушка в длинном розовом платье с широкими рукавами, которое держится на левом плече. А на голом правом виднеется неровный кривой овал алого цвета, словно кто–то всадил туда нож и вытащил, но рана не затянулась, а кровь не растеклась по груди. Эта мрачная девушка долго смотрела на Нэнэ и измученно улыбалась ей, а потом перевела взгляд на Цукасу и, покрывшись яростью с головы до пят, сомкнула в локтях шею призрака, заставив того подавиться своими криками. Ещё секунду он не понимал, кто его душит, но потом сообразил и вмазал локтем в… воздух, ведь девушка уже увернулась от этой предсказуемой атаки и сжала его шею в ладонях. Когда Цукасу приподняли над полом и начали душить, он наконец смог разглядеть знакомые глаза. — Шиоми, здорова… Я тебя сразу почувствовал, кстати! — используя немного своей силы, он оторвал её руку от своей шеи, крепко сжал женскую талию и бросил духа в дальнюю стену, что вызвало у Нэнэ дрожь по всему телу. — Чего ты припёрлась к нам? — А ты всё такой же идиот, — Шиоми крепко прижала ладонь к кружащейся голове и встала с пола, едва ли не шатаясь. — Нахуй мне сдалась ваша школа? Я пришла сюда за Тоей! — Тоей? — пискнула Нэнэ, переводя взгляд с одного призрака на второго. — Кто это? — Который убил тебя, да? — спросил Цукаса, снова поглядывая на старую одноклассницу. Та упёрлась в него взглядом, угрожающе провела под шеей линию указательным пальцем и, как учитель, пояснила: — Во–первых меня отравил мой единственный заражённый человек — старшая сестра этого парня, сам он обладает своей собственной силой. В мире нечисти его знают, как Фигуру в Плаще — он утаскивает тайны школ в фальшивые миры и играется с ними там в свои особые шахматы, — она подошла поближе к Нэнэ. — Вы бы лучше к Сидзиме Мей обратились, что её не подождали? Цукаса и Нэнэ переглянулись. Девушка смотрела на парня со страхом и непониманием, тот виновато сверкал глазками, пока Шиоми разочарованно махала кулаком, который позже опустила на лицо бывшего одноклассника. — И что с тобой сделает Седьмой, если узнает, что ты сделал с его помощницей? — Э… Цукаса–кун? — школьница повернулась к парню, и тот состроил ещё более детско–жалобное лицо, прижимая палец к губам. — Я никогда не думал, что Аманэ может убить меня второй раз, но видимо… — Именно! — кивнула Шиоми. Холодный воздух подул уже из окна — скоро зима и Рождественские каникулы, а Фигура в Плаще тихо посмеивалась. Двое только что испортили себе кто жизнь, кто смерть в один день даже без его участия.