Not at all fake

Едва войдя в комнату, Цзян Чэн направляется прямо к своей кровати. Он падает лицом вперёд, утыкается головой в подушку, задаваясь вопросом, сколько времени нужно, чтобы задохнуться таким образом. Сейчас это очень привлекательная перспектива. — Что-то не так? — спрашивает Лань Сичэнь со своей половины комнаты. Цзян Чэн вообще двигается лишь потому, что это Лань Сичэнь. — Ух, — говорит он, едва лицо отрывается от подушки. Сердце в груди совершает опасный маленький танец, когда Лань Сичэнь смеётся. — Все плохо? — сочувственно спрашивает он. Цзян Чэн видит, что Лань Сичэнь бросил собственные занятия, чтобы присесть перед его кроватью, терпеливо ожидая ответа. — Ещё хуже, — жалуется он, а затем, с очень глубоким вздохом, подталкивает себя в вертикальное положение. — Моя мама, — говорит он. Этого достаточно, чтобы Лань Сичэнь понимающе кивнул. — Ах. Что она сделала на этот раз? — спрашивает он, устраиваясь удобнее, чтобы выслушать любую жалобу Цзян Чэна. — Она позвонила мне сегодня, — начинает он. Одно воспоминание вызывает желание разбить собственный телефон. — С тех пор, как Вэй Усянь начал встречаться с твоим братом, у нее появились невероятно нереалистичные ожидания от моего парня, — продолжает, съеживаясь при воспоминании точных слов своей матери. — О боже, — бормочет Лань Сичэнь. Цзян Чэн кивает. — Да. Она хочет, чтобы я привел своего парня на следующий ужин. И лучше бы ему быть таким же хорошим и совершенным, как Лань Ванцзи, иначе… — он стонет, вздрагивая при мысли о возможных последствиях. Он даже думать не хочет о том, что будет, если он придет домой с кем-то меньшим, чем самый идеальный парень. Не то чтобы у Цзян Чэна вообще был парень. Тем более идеальный. Он очень сознательно не смотрит на Лань Сичэня. Потому что он был бы самым идеальным парнем, — он уже самый совершенный человек, — но Цзян Чэн знает, что этого никогда не произойдет. Они соседи по комнате. Не больше. — Почему она думает, что у тебя есть парень? — спрашивает Лань Сичэнь. Цзян Чэн задаётся тем же вопросом. — Понятия не имею, — признается он. — Наверное, потому что я не сказал прямо, что у меня нет парня. Я никогда ничего не подтверждал, но и не отрицал. Она, вероятно, не смогла смириться с мыслью, что у Вэй Усяня раньше меня кто-то появился. Поэтому заполнила пробелы. Неправильно, но все равно. — Что теперь? — спрашивает Лань Сичэнь. Цзян Чэн снова закрывает лицо подушкой. Он не задыхается лишь потому, что Лань Сичэнь вырывает подушку из его рук быстрее, чем это случается. — И теперь она хочет, чтобы я привел на ужин своего несуществующего парня. — Когда следующий ужин? — Завтра, — отвечает Цзян Чэн, издавая умирающий звук. — Черт возьми, я покойник. Если появлюсь завтра без кого-то… Кого-то настолько же идеального, как Лань Ванцзи… я умру. На мгновение воцаряется тишина. Затем Лань Сичэнь говорит: — Возьми меня. Цзян Чэн несколько раз моргает, переваривая слова, но даже спустя минуту они не имеют смысла. — Прости, что? — спрашивает он, приподняв брови. Лань Сичэнь лишь одаривает его самой милой улыбкой. — Возьми меня с собой на ужин в качестве своего парня. Не хочу восхвалять себя, но думаю, что так же хорош, как и Ванцзи, так что твоя мама не будет слишком разочарована твоим выбором. — Ты намного лучше Лань Ванцзи, — выпаливает Цзян Чэн, тут же прикрывая рот ладонью на случай, если ещё какие-нибудь красноречивые признания захотят вырваться. — Спасибо, — говорит Лань Сичэнь с очень доброй улыбкой. Цзян Чэну хочется выброситься из окна от того, насколько он красивый. — Что скажешь? — затем спрашивает он. Будто его предложение может быть искренним и не сумасшедшим. — Хочешь провести вечер с моими родителями? — спрашивает Цзян Чэн, борясь с желанием приложить руку ко лбу Лань Сичэня, чтобы проверить его температуру. — Да, — отвечает тот с улыбкой. Цзян Чэн снова моргает. — Хочешь пустить слух, что мы встречаемся, — говорит он после. Это, возможно, ещё хуже. — Ты хорошо себя чувствуешь? — Чувствую себя прекрасно, — легко отвечает Лань Сичэнь, но у него, вероятно, лихорадка, потому что другого объяснения нет. — Сичэнь, не глупи. Ты не хочешь провести вечер с моими родителями. И ты, конечно, не хочешь, чтобы все думали, что мы встречаемся. Это было бы чертовски плохо для твоей репутации. — И ты думаешь, меня это волнует? — спрашивает Лань Сичэнь, слегка наклонив голову в сторону. Цзян Чэн сжимает зубы, потому что Лань Сичэнь слишком милый. Это вредно для его сердца. — Сичэнь… — начинает он, но тот качает головой. — Ваньинь, нет необходимости спорить. Я вполне готов сопровождать тебя и играть роль твоего парня. Если у тебя есть возражения, они должны быть ради тебя, а не меня. Цзян Чэн смотрит на него, слегка приоткрыв рот, однако, Лань Сичэнь выдерживает взгляд, явно не колеблясь в решении. — С моими родителями скучно, — наконец бормочет он. Лань Сичэнь улыбается, снова заставляя сердце биться быстрее. — Учту, — отвечает Лань Сичэнь. — Ваньинь, позволь мне сопровождать тебя. У Цзян Чэна на языке вертится ещё пятьдесят различных аргументов, но Сичэнь удерживает его взгляд. От этого в голове Цзян Чэна что-то переклинивает, потому что следующее, что он помнит, его собственные слова: — Хорошо, ладно. Улыбка, которую Лань Сичэнь дарит после, практически ослепляет. Цзян Чэн бросается обратно на постель исключительно в целях самообороны. — Я буду готов к завтрашнему дню, — бормочет Лань Сичэнь, явно заметив, что Цзян Чэн сейчас не в состоянии взаимодействовать. Цзян Чэн поднимает большой палец прежде, чем снова попытается задушить себя подушкой. Цзян Чэн знает, что завтра будет катастрофа. Родители ни за что не поверят, что ему удалось заполучить старшего брата Лань — в глазах Цзян Чэна лучшего из братьев — и все рухнет в тот момент, когда он назовет его своим парнем. Цзян Чэну, вероятно, следует начать выбирать надгробный камень.

~*~*~

— Перестань так нервничать, — шепчет Лань Сичэнь, когда они подходят к дому. — Не могу, — шипит Цзян Чэн в ответ. — Я собираюсь представить тебя, как своего парня. Им достаточно будет одного взгляда, чтобы понять, что это ложь. — Все будет хорошо, — успокаивает Лань Сичэнь, потянувшись к его ладони, чтобы сжать в своей. Ноги внезапно кажутся очень слабыми. Он задаётся вопросом, может быть ему всё-таки стоит проверить свое сердце. Цзян Чэн уверен, что необходимость жить с Лань Сичэнем и то, что тот регулярно подвергает его такому милому дерьму, оказывает разрушительное воздействие на сердце. — Я чертовски надеюсь на это, — бормочет Цзян Чэн, стучась в дверь. Его мать открывает всего через несколько секунд. Очевидно, она уже ждала их. Взгляд сразу падает на Лань Сичэня. — Что все это значит? — спрашивает она. Цзян Чэн сглатывает. — Ты сказала привести своего парня сегодня, — говорит он тонким и дрожащим голосом, уверенный, что его мать раскусит их меньше, чем за секунду. — Так я и сделал. Это Лань Сичэнь. Мадам Юй оглядывает Лань Сичэня с головы до ног, а затем одаривает его самой ослепительной улыбкой. Выглядит почти искренне. — Я знала, что он справится лучше Вэй Усяня, — говорит она. Цзян Чэн хочет, чтобы земля разверзлась под ним. — Приятно познакомиться, — отвечает Лань Сичэнь, явно не обеспокоенный фактом, что его только что сравнили с братом. Их впускают внутрь прежде, чем Цзян Чэн успевает сказать что-нибудь ещё. — Всего три часа, — шепчет он, когда они следуют за мадам Юй в столовую. Лань Сичэнь сжимает его руку. — Это не проблема, — отвечает тот. Ему приходится сглотнуть. Он никогда больше не захочет отпускать ладонь Лань Сичэня. Ужин после немного приятен. Цзян Фэнмянь явно недоволен, что Цзян Чэну тоже удалось урвать себе Ланя, Цзян Чэн помнит, как он гордился тем, что у Вэй Усяня появился идеальный парень. Видеть Цзян Чэна с кем-то похожим раздражает его. Но мадам Юй мила и вежлива. От этого в животе образуется пустота. Ему следовало подумать, что будет после этого вечера. Когда ему неизбежно придется рассказать родителям об их «расставании», его мать живьём сдерет с него кожу. Вероятно, она отречется от него и усыновит Лань Сичэня. Это не то, чего Цзян Чэн ждёт с нетерпением. — Итак, расскажите, как вы познакомились? — спрашивает Цзян Фэнмянь, но мадам Юй качает головой. — Расскажите, как вы влюбились друг в друга, — требует она. Цзян Чэн тяжело сглатывает, потому что они не придумали общую легенду. Цзян Чэн жалеет, что ему не удалось задушить себя подушкой вчера вечером. Боль от удушения должна быть меньше той, которой его подвергнет мадам Юй. — Это случилось практически одновременно, — говорит Лань Сичэнь, снова потянувшись к руке Цзян Чэна. — По крайней мере, для меня, — затем добавляет он. Цзян Чэн смотрит на него широко распахнутыми глазами. — Я встретил его, когда он переехал в мою комнату. Должен признать, поначалу он был помехой, потому что я не хотел жить в одной комнате ни с кем, кроме моего брата, но дядя решил, что нам будет полезно разделить пространство с разными людьми. Поэтому Ваньинь стал моим соседом по комнате. — Лань Сичэнь опускает взгляд в тарелку с лёгкой улыбкой. — Я действительно должен поблагодарить дядю за это. — Сичэнь, — шепчет Цзян Чэн, потому что слова звучат слишком искренне. Есть причина, по которой Ланям запрещено лгать. Это потому, что они все отвратительны в этом, так что здесь что-то другое. Что-то, во что пока Цзян Чэн не осмеливается верить, потому что от одной мысли кружится голова. — В любом случае, просто из принципа, он не понравился мне в первый день, — признается Лань Сичэнь, но затем смотрит на Цзян Чэна и улыбается. — И казалось, это чувство было взаимным, потому что Ваньинь был каким угодно, но не вежливым. — Эй, — жалуется Цзян Чэн, хотя не может отрицать факт. Ему никогда не нравилось находиться в присутствии красивых людей, а Лань Сичэнь прекраснее всех, кого он когда-либо видел. Конечно, он был груб. Именно таков Цзян Чэн. — Но мы потеплели друг к другу, — продолжает Лань Сичэнь. — Потом я заснул над одним из заданий, а Ваньинь затащил меня в постель. Думаю, с этого момента для меня все и началось. Потому что он явно заботился о моем благополучии. И делал это с настолько милым хмурым видом, что я оказался абсолютно беспомощен. Цзян Чэн пристально смотрит на Лань Сичэня, когда тот заканчивает. После чего поднимается. — Прошу прощения, я на минуту, — бормочет он, выбегая из комнаты. Он не уходит далеко, просто в соседнее помещение, где прислоняется к стене, потому что…какого хрена. Цзян Чэн до сих пор помнит тот вечер: Лань Сичэнь слегка обезумел от задания, которое получил за два дня до сдачи. Он почти не делал перерывов. Цзян Чэн следил за ним весь день. Но потом пошел на ужин с Вэй Усянем, а когда вернулся, то Лань Сичэнь крепко спал за ноутбуком. Цзян Чэну потребовалась минута, чтобы посмотреть на него, но затем он разбудил его и заставил лечь в постель, сохранив задание и отметив страницы в учебниках. Утром он приготовил завтрак для Лань Сичэня, который лишь устало улыбнулся. В конце концов он успел выполнить задание. Цзян Чэн никогда особо не задумывался, что тот случай значил для Лань Сичэня, но для него это был момент, когда он позволил себе позаботиться о нём и признал то, что, возможно, влюблен. Это, безусловно, было началом для Цзян Чэна. Он никогда бы не осмелился надеяться, что для Лань Сичэня это могло значить то же самое. Даже сейчас это почти невероятно. Цзян Чэн все ещё пытается успокоить бешено колотящееся сердце, когда дверь открывается и в комнату входит Лань Сичэнь. — Мне стало интересно, куда ты делся, — говорит он с лёгкой улыбкой, но Цзян Чэн видит напряжение в изгибе губ, в уголках глаз. — Что это было? — заставляет себя спросить Цзян Чэн. Лань Сичэнь вздыхает. — Правда, — признает он. Весь мир Цзян Чэна переворачивается. — Ты лжешь, — говорит он, хотя чертовски хорошо знает, что Лань Сичэнь никогда бы не солгал об этом. — Ты слишком хорошо меня знаешь для этого, — отвечает Лань Сичэнь. Цзян Чэн качает головой. — Верно, но… То, что ты сказал… как это возможно? — спрашивает Цзян Чэн, потому что очевидно, почему он влюбился в Лань Сичэня, но обратное — загадка. — Ваньинь, почему это не может быть возможным? — отзывается тот. — Ты — это ты. Конечно в тебя можно влюбиться. Цзян Чэн пристально смотрит на него. Лань Сичэнь выдерживает его взгляд. Невозможно найти и следа неискренности. — Я люблю тебя, — говорит Цзян Чэн, потому что, возможно, теперь ему не нужно бояться. — Я чертовски люблю тебя. В тот вечер я впервые позволил себе это признать, — шепчет Цзян Чэн. Лань Сичэнь подходит к нему. — Это был первый раз, когда мое сердце дрогнуло, — отвечает Лань Сичэнь невероятно мягким голосом. Цзян Чэн ничего не может с собой поделать. Он снова тянется к его руке. — Это по-настоящему, правда? — Цзян Чэн не может не спросить, хотя знает, что Лань Сичэнь намного выше подобного обмана. — Конечно это по-настоящему, — отвечает Лань Сичэнь, подходя ближе, пока не прижимается носом к щеке Цзян Чэна. — Я люблю тебя, — он произносит слова, как клятву, прижимаясь к его коже. Цзян Чэн подаётся к нему ближе. — Хорошо, — шепчет он в ответ, поворачивая голову, пока чужие губы не коснутся его собственных. Это довольно целомудренный поцелуй, однако лучшее, что случилось с Цзян Чэном за очень долгое время. Когда они отстраняются, то его ладони сминают в кулаках рубашку Лань Сичэня, чтобы удержать рядом. — Твои родители, — бормочет Лань Сичэнь, снова утыкаясь носом в его щеку. — Подождут, — немедленно отвечает Цзян Чэн, потому что его родители — последнее, о чем он хочет думать прямо сейчас. Лань Сичэнь усмехается одними губами. Цзян Чэн немедленно устремляется вперёд, преследуя их. Это заканчивается новыми поцелуями и ещё большим смехом до тех пор, пока дверь снова не распахивается. — Значит, это правда, — говорит мадам Юй. Её голос менее ледяной, чем обычно. Цзян Чэн краснеет до корней голос. — Раньше я не смела и надеяться. — Прошу прощения, — мягко отвечает Лань Сичэнь, укладывая ладонь на его поясницу. — Мы скоро выйдем. Мадам Юй ещё мгновение осматривает их прежде, чем кивнуть. — Тебе лучше убедиться, что он всегда выглядит так в твоём присутствии, — говорит она, посылая Лань Сичэню свой лучший деловой взгляд. — Сделаю все, что в моих силах, — обещает Лань Сичэнь. Теперь Цзян Чэн краснеет по совершенно другой причине. Его мать не эмоциональный человек, но это был слишком откровенный разговор. Это намного больше, чем все, на что Цзян Чэн когда-либо смел надеяться от своей матери. Он едва понимает, как с этим справиться. Сразу после мадам Юй уходит. Лань Сичэнь снова притягивает его к себе. — Она пугающая, — шепчет он. Цзян Чэн в знак извинения целует его в щеку. — Я знаю, — отвечает он, подаваясь вперёд для очередного поцелуя, потому что Лань Сичэнь прямо здесь. И ему теперь можно. — Но не бойся. Сомневаюсь, что буду несчастлив с тобой. — Могу только надеется, — говорит Лань Сичэнь, захватывая губы Цзян Чэна в ещё одном поцелуе. — Я буду усердно работать, чтобы сделать тебя настолько счастливым, насколько возможно. Цзян Чэн хочет возразить — он уже счастлив, как никогда, но Лань Сичэнь топит все слова в своих губах. Цзян Чэн думает, что это очень хороший способ заткнуть ему рот. Когда они возвращаются, то родители Цзян Чэна уже перешли к десерту. Это все еще неловко, Цзян Чэн все ещё хочет быть где угодно, но не за этим столом, однако, все становится гораздо легче, когда Лань Сичэнь ни на секунду не отпускает его ладонь.