Её портрет

Впервые она увидела его так близко на балу. Загадочный, притягательный и, до дрожи в коленях, манящий, как самая красивая мелодия, игравшая на вечере. Дорогой костюм, дорогие украшения. Он был красив, этот граф Аккерман. О нём ходили самые разные слухи в этом маленьком паршивом городке. Один хуже другого, но Пик Фингер, дочка известного местного художника, никогда не верила им, потому что ей было совершенно не до этого. Однако теперь он стоял на балу, уверено выпивая бокал шампанского. От него все были без ума. Каждая дама на вечере пыталась уделить ему внимание, но графу Леви Аккерману было абсолютно всё равно. Он имел репутацию холодного и расчётливого человека. Его никогда не видели в компаниях девушек. Он всегда предпочитал одиночество, прогуливаясь в парках. Так говорили о нём местные жители. Он содержал отель в центре городка, в который приезжали знатные гости. Готика, романтика и больше ничего лишнего. Хозяйка вечера попросила его сыграть на рояле, и мужчина аккуратно принялся перебирать пальцами клавиши, элегантно смотря в даль. Пик наблюдала за ним и не замечала, как тяжело ей становилось дышать. Этот мужчина приковывал к себе все внимание. Он играл великолепно. Мелодия из-под его пальцев лилась так красиво, что Пик даже закрыла глаза в надежде представить, как целует губы графа. Но о таком было стыдно думать, ведь маменька бы за такие мысли высекла. Это было слишком грязно, пошло и неправильно. В самом деле, Пик видела его таким впервые. Он играл на рояле, а девушка в своём пышном платье не могла спокойно дышать. Она представила, как его сильные руки развязывали её корсет, и как его нежные пальцы поглаживали кожу на спине. Но это слишком грязные мысли. Он перестал играть. Пик вспомнила, что она была здесь для того, чтобы родители наконец-то познакомили её с женихом, которого они для неё выбрали. Подумать только, у неё даже не было права выбрать. А выбор был велик. Пик смотрела на каждого, пытаясь понять, кто согласился взять её в жены. Граф Кирштейн? Самодовольный держатель кабака, в котором проходили драки самого разного характера. Да, он был хорош. За исключением того факта, что в городке о нем ходили слухи об отношениях с оперной певицей Микасой Аккерман, которая, кстати, была далекой родственницей Леви. Местные сплетницы обсуждали их днём и ночью, пытаясь понять, есть ли у них отношения или нет. Если у них действительно был секс, как говорили грязные языки, то было немудрено, что Микаса весь вечер старалась избегать графа Кирштейна. А может граф Галлиард? Ох, молодой Порко был необычайно хорош. Привлекательный, страстный соблазнитель. Он занимался рисованием у её отца, поэтому она часто его видела. Он был самым вероятным кандидатом. Его брат Марсель занимался картографией. Тоже был весьма интересным субъектом. С её матерью стоял граф Йегер. Зик Йегер, местный доктор, поражал своим обаянием. Прослыл отъявленным нигилистом, ему палец в рот не клади. Был ли он подходящим кандидатом для Пик? Она и сама не знала. А его младший брат? Эрен Йегер был хорош собой, но оказался таким дураком, что Фингер бы не выдержала его в качестве мужа и один день. Граф Спрингер не нравился ей по той же причине. Он был известен тем, что часто выигрывал в карточные игры, но потом спускал все в кабаке графа Кирштейна. Пик уже начало казаться, что этот его вечный круг никогда не разорвётся. Граф Армин Арлерт был необычайно красив. Он был мореплавателем, но часто возвращался в город к больным родителям. Пик бы не хотела становится его женой ни при каких обстоятельствах, ведь знала, что ее лучшая подруга тайно влюблена в него. Девушка понимала, что в дружбе с Энни Леонхарт тогда бы пробежала кошка. Та очень надеялась, что ее родители договорятся о браке с прекрасным мореплавателем. Граф Гувер не нравился Пик. Он был слишком замкнутым и нелюдимым. Даже сейчас он стоял в стороне, ни с кем не разговаривая. Нет, его бы родители точно не выбрали. Недалеко от него стоял Райнер Браун. Этот мужчина тоже не нравится Фингер. Он слишком её пугал, было в нём что-то странное. В общем, кого бы ни выбрали родители, вариантов было слишком много. А ведь её будущий муж уже согласился на брак с ней. А у неё совершенно не было возможности отказать. И ей так сильно не хотелось выходить за кого-то. Кроме него. Он шагал в её сторону. У неё уже налились румянцем щеки, а коленки задрожали, как осенние листы на деревьях. Корсет слишком сильно перетягивал хрупкое тело. — Мадмуазель Фингер, могу я пригласить Вас на танец? — граф Аккерман галантно подал ей руку, а она только и смогла протянуть свою в ответ, потому что все её мысли были только о его серьезном выражении лица. Он ведь ни разу не улыбнулся за целый вечер. Он потянул ее в центр зала, а она только и смогла подумать о том, что невероятным образом полюбила балы, которые раньше терпеть не могла. Душный зал больше не казался душным, ведь она невольно любовалась его глазами. Ее пышное платье было слишком неудобным, но это было неважно, он кружил её так, что у неё сердце замирало. Она вспоминала, как издалека всегда видела, как он заходил в мастерскую её отца, а выходил оттуда с новой картиной. С пейзажем или с портретом. Обычно отец всегда говорил, что он рисовал для Леви Аккермана, но в последние разы умолчал. А Пик было любопытно. Ведь граф действительно заказывал только самые изысканные работы. Сейчас мужчина, круживший её в танце, заставлял ее предаться наслаждению и наваждению. Вероятно, её будущий муж сейчас смотрел на неё и проклинал, но ей было абсолютно все равно. Она хотела побыть в его руках, закрыв глаза. Она никогда не была так близко к нему. Всегда только далеко. Ей было мало. Ей всегда было мало. А танец заканчивался. Так быстро. Она хотела ещё. Ещё. И ещё. Она хотела стереть ноги в кровь, но только бы ещё больше танцевать с ним. Он был самым старшим холостым графом. Но ей было абсолютно всё равно. Он вернул её родителям, а они только переглянулись между собой. — Вижу, ты уже наконец-то успела познакомиться с графом Аккерманом, дочь моя! — отец Пик шагнул в навстречу и, поклонившись графу Аккерману, победно улыбнулся. — Да, отец! — Превосходно. Я обещал тебе познакомить с будущим мужем, но ты прекрасно сделала это сама. У Пик что-то кольнуло между рёбер. Она попыталась сделать вдох. Ещё вдох. Но как будто бы перекрыли весь кислород. Было нечем дышать. — Простите, я выхожу за графа Аккермана? — Боюсь, что да... — Леви был необычайно суровен, как будто таким и должен был быть человек каждый день своей жизни. «Боюсь, что да». Ох, он даже не знал. Даже не подозревал. Она ведь мечтала о нем. Он станет её мужем. Немыслимо. Она действительно не хотела выходить замуж. Никогда. А потом в её доме начал появляться граф Аккерман. Наблюдать за ним из-за угла, следить за каждым движением. Это стало обыденностью. Отец сказал, что замуж всё-таки придётся выйти. Тяжело быть девушкой в этом жестоком мире. А каким был этот граф Аккерман? О нем ходили разные слухи. Своих слуг он заставлял начисто вытирать пыль. Прислуга днём и ночью драила паркет в отеле. Мужчины, играющие с ним в карточные игры, не раз распускали слухи, что ему необычайно везло. Возможно, он даже жульничал. Они этого не отрицали. А вот женщины ничего о нем не знали, он ведь никогда не водил их к себе, в отличие от других графов. Так каким был этот граф Аккерман? Ей предстояло это узнать, когда она впервые пришла в его отель. — Теперь мой дом — это и твой дом тоже, — шепнул он ей на ухо, когда они вошли в посещение, где было слегка холодно. А, может, так только казалось. — Почему Вы выбрали меня в качестве жены? — наконец-то осмелилась спросить Пик. Вообще-то, многие мужчины действительно относились к жёнам, как к своим куклам, что было весьма и весьма печально. Но ей хотелось думать, что граф не такой. Зачем ему жена? Он столько лет был холост. — Не задавай глупых вопросов, — а был ли он действительно глупый? — Идём, я покажу тебе твою комнату. — У меня будет своя комната? — Да, — это очень удивило Пик. Обычно жены жили с мужьями. — Я попрошу тебя только об одном. Никогда не заходить в мой рабочий кабинет. — А что там? — То, что тебе лучше не видеть, поверь. Пик заметила, когда шла по лестнице, что все стены украшены картинами ее отца. Она помнила все, но ничего нового так и не нашла. А ведь её отец рисовал что-то, чего она не видела. Ее новая комната была просторной и светлой. Вероятно, в отеле это была одна из лучших комнат. Пик присела на кровать и попыталась собрать все свои мысли в кучу, но в голове только и стоял суровый образ графа Аккермана. Он не был похож на человека, который будет ее мучить, как другие мужья своих жён. Она на это надеялась. Венчание прошло очень скромно. У неё было красивое платье, но её подруга Энни Леонхарт шепнула ей, что у неё очень потерянный вид. В самом деле, она все больше и больше путалась. Граф поцеловал ее лишь один раз, но этого было достаточно, чтобы понять. Он не хотел. Разумеется, а на что она рассчитывала? Он привёл ее в отель, не проронив ни слова, лишь пожелав спокойной ночи. Местные сплетницы, пророчившие долгожданную первую брачную ночь, сейчас бы перевернулись в своих кроватях. Он и пальцем ее не тронул. Разве так ведут себя мужья? Хотя это было лучше, чем насилие, которые совершал старый граф Рейсс по отношению к своей молодой жене. Вот только зачем граф Аккерман связал себя узами брака с той, которую не хотел, которую не любил? Что ж он за человек такой? Пик вошла в свою комнату, а там её уже ждала прислуга, в виде ещё совсем юной девушки. Она помогла снять платье, а затем отправила девушку в горячую ванну, оставив её там одну. Пик было страшно. Ей думалось, что именно сейчас граф мог войти к ней, но этого не случилось, поэтому она шумно выдохнула и отправилась спать. Наутро Пик узнала, что в отель приехали старые друзья Леви Аккермана. Майк Захариус, известный в городе картёжник, устраивал каждый месяц здесь карточные игры. Графиня как раз спускалась по лестнице, когда ее заметил Найл Док. — А кто это прелестное создание, граф Аккерман? — Моя жена, Пик. — Так, значит, слухи не врут. Холостяк Леви наконец-то женился, — рассмеялся Эрвин Смит, владелец местной библиотеки, но увидев грозный взгляд Аккермана, замолчал. — Вас это не должно касаться. Идите в гостиную, — гости прошли дальше, а Леви осторожно остановил Пик за руку. — Я буду весь день играть в карты, прошу меня простить, но тебе придётся сегодня полностью посвятить день себе. В целом ничего не поменялось. Ее отец и мать никогда не уделяли ей внимания, поэтому она оставалась всегда наедине с собой, муж теперь тоже, казалось, не горел желанием проводить с ней время. Она вернулась к себе в комнату и вспомнила этот чёртов бал. Даже тогда он был к ней ближе. Намного ближе. Какой смысл любить человека, если он тебя игнорирует? Интересно, выйди замуж она за Кирштейна, было бы ей интересно? Наверное, нет. Ей бы приходилось слушать за стенкой его плоские утехи с Микасой Аккерман. А если бы она вышла за одного из братьев Галлиард? Было бы это лучше? А доктором Йегером? Он ведь очень умный человек. Нет, она ведь вышла замуж за любимого. Просто он не любил её, судя по всему. Так зачем же согласился? Девушка вспомнила, как граф запретил ей входить в его кабинет и её захватило любопытство. Каждая клеточка организма налилась адреналином, когда она бесшумно вышла в холл и направилась в личный кабинет графа Аккермана. Никого поблизости не было, да ещё и, подойдя к двери, Пик обнаружила, что дверь не заперта. Она как можно тише открыла её и увидела просторную комнату. Красивую комнату. Осторожно пройдя внутрь, первое, что она заметила — письменный стол в углу, заваленный бумагами. А затем на глаза попался он. Портрет на стене. Очень красивый портрет. Пик сразу поняла, что рисовал её отец. Она никогда не видела эту картину, и, подойдя поближе, с ужасом поняла, что на портрете была изображена она сама. Это было изображение Пик в парке на ежегодном мероприятии. Внутри всё сжалось. Неужели у графа Аккермана висел ее личный портрет? Разве такое может быть? Зачем он был ему нужен? Чувства были самыми разными. Страх, неизвестность и смятение. Она поспешила выйти из кабинета графа и быстро вернулась в свою комнату, чтобы все осмыслить. Вечером, когда гости разошлись, а граф выиграл немаленькую сумму, он зашёл проверить свою жену. Она сидела за трельяжом, пытаясь расчесать свои непослушные волосы. Она даже не заметила, как граф вошёл в комнату, поэтому, увидев его в зеркале, испугалась. Сердце ее забилось чаще, когда он перехватил гребень и принялся сам расчесывать ее волосы, перебирая каждый локон. — Тебе сегодня было скучно? Сходила бы в библиотеку, — его строгий голос отражался эхом в ее сознании. — Как-то не особо хотелось. — Что ж, теперь скучать будешь? — Граф? — Леви выгнул бровь от ее такого выпада. — Так почему Вы взяли меня в жены? Она снова спросила это. Откуда смелость взялась? А если он выйдет из себя? Нет, он ведь не такой. Не такой, как эти ужасные мужчины, обращающиеся со своими жёнами так, будто они их рабыни. — Я уже говорил тебе не задавать глупых вопросов. — Я видела у Вас в кабинете свой портрет, — гребень больно зацепил её локон, но она даже не пошевелилась. Грудь не была передавлена корсетом, но дышать было тяжело. Очень тяжело. А он молчал. Слишком долго. — Не молчите, граф, прошу. Он пододвинулся к ней так, что их лица оказались совсем близко, но они оба смотрели в зеркало друг на друга. Было в этой обстановке что-то таинственное. — Пару лет назад твои родители выбрали тебе в качестве мужа одного графа-тирана, который был известен в узких кругах тем, что любил причинять боль женщинам, с которыми имел интимную близость. В тот период я впервые увидел тебя на ежегодной ярмарке. Мне стало жаль, что такая прекрасная девушка могла бы достаться такому моральному уроду, как тот граф, поэтому подумал, что хочу избавить тебя от этих страданий. Уж лучше бы ты жила с нелюбимым человеком, чем закончила свои дни лёжа в постели, умирая от побоев. Я не прав? — граф Аккерман жадно посмотрел в её глаза, но она все равно промолчала. — Я думаю, твоё молчание — это знак согласия. Я начал покупать картины у твоего отца, чтобы он заметил меня. Картина за картиной. Встреча за встречей. И вот твой отец уже предлагает мне стать твоим мужем. Мне жаль, Пик. Он отодвинулся от её лица, но она, обернувшись, крепко схватила его за руку, притягивая к себе, чтобы он снова оказался на её уровне. Дыша глубоко, она осмелилась задать свой главный вопрос: — Вы уже успели пожалеть об этом? — Ни капли. Она притянула мужа к себе, прикоснувшись губами к его губам. Только не так, как во время венчания. А страстно, ярко и быстро. Она уже когда-то думала об этом. Думала, как нежно будет касаться его щеки и страстно целовать, жадно впиваясь в губы. У неё в голове кружились птички, как с того портрета в холле. Сердце бешено застучало, когда он поднял её на руки и вместе с ней опустился на кровать девушки. Она сидела на его коленях, продолжая целовать мужчину, попутно пытаясь понять, что она ощущала. А что же ощущал он? Он влюбился в неё. Как мальчишка, который впервые увидел соседскую девчонку. Граф Аккерман влюбился в эту прекрасную фею. Разве так могло быть? Он, как дурак, приходил к отцу Пик, пытаясь найти её глазами, только бы знать, что у неё все хорошо. Только бы вытащить её из этого жестокого мира и сберечь от всех невзгод. Только бы уберечь её от плохого замужества. Он не верил, что у него получилось. Он не верил, что теперь она была у него в руках. Он готов был горы для неё свернуть. Граф Аккерман зарывал свои пальцы в её непослушные волосы, всё больше и больше углубляя поцелуй. Всё больше и больше пытаясь быть к ней ближе. Ощутить её каждым миллиметром своих губ. Она пахла розами. Цветами, которые росли в саду у его покойной матушки. Он вдыхал этот запах, который возвращал его в беззаботное детство. Она была всецело его. И он хотел это чувствовать. Его рука бесстыдно проникала под ночную сорочку, исследовав каждый сантиметр её голой кожи на бёдрах. Его губы гуляли по её шее, а она, откидывая голову назад, таяла в его руках, как бельгийский шоколад. Как самый вкусный бельгийский шоколад. Он слушал каждый её стон, каждый её вздох, каждый её выдох. Он наслаждался этими сладкими звуками. Мелодия его души звучала так. Граф Аккерман давно не ощущал чего-то подобного. Да, собственно, никогда в жизни. Её мягкие пушистые волосы запутывались в его пальцах, а сама она дышала слишком рвано. Прикосновения мужа отдавали электрическим током. Она хотела, чтобы он касался ещё и ещё. Целовал её ещё и ещё. Оставлял влажные следы на шее. Сжимал под юбкой бёдра. Гладил её колени. Она хотела почувствовать его кожей полностью. Он прикусывал. Игрался. Дразнил. Но его взгляд оставался строгим. Он не улыбался. Нет. Хотя Пик это не было нужно. Ей всего-то нужно было знать, что он рядом. Что она сидит на его коленях, занимается с ним любовью и крепко его целует, обнимая руками. Ей всего-то нужно было знать, что её портрет висит у него в кабинете.