Телохранитель

      Он хорошо помнил, когда наступил переломный момент — смерть Бьянки ударила по отцу сильно, но едва ли сильнее, чем по Нико; он помнил, сколько ночей он не спал после ее исчезновения, сколько слез выплакал — и, не смотря на то, что отец скорбел вместе с ним, они оба были одиноки в своём горе, и, наверное, именно тогда давшая трещину их связь все пустила под откос.       Упрямая решимость его отца во что бы то ни стало защитить его, сберечь от повторения судьбы его сестры, его дикая нужда держать его под контролем чтобы не допустить его потери для него-подростка была довольно… тяжела и, хотя Нико и понимал отца, размолвки между ними были, и были шумными и неприятными.       Они оба были упрямцами, глубоко ранеными потерей близкого человека — когда-то это была мать и жена, теперь же сестра и дочь.       Время ли, вмешательство ли Персефоны, новой жены отца, сгладили острые углы; может, присоединившаяся к семье Хейзел сыграла в этом свою роль; отец оставлял контроль над ним, доверяя ему, хоть и все ещё переживая за его сохранность.       Видят небеса, у верховных правителей и их наследников врагов и завистников всегда было много.       Нико вырос и держать его в замке под надзором слуг было невозможно, все понимали это, и, кто знает, сам ли или с подачи Персефоны, Аид принялся искать ему телохранителя — не смотря на уверенность Нико в том, что он вполне мог защитить себя и сам. Спасибо хоть что он догадался советоваться с ним в своем выборе — потому что от некоторых из них Нико в дрожь бросало; они не заставляли чувствовать его себя в безопасности, их история, их прошлое — и что-то внутри их, что он чувствовал, отталкивали его.       Мать привела девушку — Рейну, в сравнении с теми людьми, что искал отец, она была невероятно молода, но то ли это, то ли она в целом, какой она была, сблизило их, и, ну.       Телохранителем она была хорошим, даже если отец и ворчал на ее возраст, он смирился.       (Может, Нико все еще искал свою старшую сестру, сам того не понимая — он нашел ее в Рейне, нашел ее в ее заботе и болтовне, в ее смехе и в том, что она ему говорила в минуты разочарования в отце).       С Рейной было хорошо, спокойно. Она шла за ним не как тень, не как шпион — она шла рядом, чуть за его плечом, весело болтая, словно не она держала руку на эфесе меча, готовая в любую секунду вынуть его из ножен.       Хейзел отец нашел Джейсона — и Нико и глазом моргнуть не успел, как тот стал его телохранителем тоже; они с Рейной опекали их обоих, периодически меняясь подопечными, и это, наверное, тоже было причиной, почему к Джейсону Нико успел привязаться, как к брату.       (А еще он видел как его сестра на Джейсона смотрела и, ну — у отца не было шансов выдать ее за кого-то другого, тем более что править после Аида она не хотела).       Мир, выстроенный и налаженный, приобретший, наконец, подобие порядка, тот мир, которым Нико наслаждался, покачнулся, когда отозвали Рейну; это ударило его так же, как смерть Бьянки, даже если Рейна была жива.       Хейзел с Джейсоном старались его приободрить, но когда за четыре года человек становится тебе родной, почти неотделимой частью тебя, раны заживают долго и болезненно, и Нико уже не в первой это испытывал.       Если тогда он начал закрываться — как раньше, подростком — его никто не мог за это винить.       И когда еще через год Джейсон оказался не простым телохранителем, а наследником престола, что мешало ему и Хейзел жениться и тоже покинуть его?       Даже если его сестра и клялась каждый день писать ему и приезжать как можно чаще, боль это не уменьшило.       Во дворце стало так же пусто и тихо, как в его сердце, когда Бьянка умерла; не было больше Хейзел (даже если Нико знал, что она будет рядом с ним не всегда, какая-то детская часть его хваталась за тех, кого он любит, мертвой хваткой), не было Джейсона с Рейной; остался только он, да Аид, да уезжающая из города на большую часть года Персефона.       Что ему оставалось делать, кроме как снова не закрыть свое сердце?       Отец приставил к нему нового охранника, Персея, заклиная его не спускать с Нико глаз, чтобы он не натворил глупостей, как в детстве.       То, что ему было теперь двадцать с небольшим лет, почему-то отца не смущало.       Так или иначе, дружить с этим охранником Нико больше не хотел. Еще одного старшего друга, которого в итоге отзовут, он не мог себе позволить.

***

      — Ваше величество, — позвал его Персей, и Нико стиснул зубы, — мне ваш отец без преувеличения оторвет голову, если вы вот так сбежите, а я останусь здесь.       — Встань у двери и притворись, что я сплю, — фыркнул Нико, натягивая на себя великоватый для него простой и потасканный плащ. Если когда-то Джейсон подарил ему свой, чтобы тихо сбегать мимо Аида на ярмарки, Нико об этом только Хейзел сказал. — Я ненадолго.       Он не был больше шестнадцатилетним мальчуганом, который только-только понял, что телохранитель не обязательно должен играть против него; что он не обязательно должен оставаться в статусе незнакомца.       Он больше не был тем, кто сбегал на ярмарки с сестрой и их охранниками, потому что чувство, что он обыграл отца в его собственной же игре приятно льстило ему и веселило — он снова был одиноким собой, потерявшим сестер и брата, обреченным нести на своих плечах тяжесть королевского престола в одиночку.       — Как будто мне кто-нибудь поверит, что вы решили поспать в два дня, — с сомнением откликнулся парень, — к тому же, то, как вы одеваетесь, — он окинул его взглядом и поднял бровь, — от моего общества не отвертитесь, короче. Вы явно не по светлым улицам города в этом плаще собираетесь ходить, так что. Без вариантов.       Нико сморщился, все еще стоя к стражу спиной, изо всех сил проглатывая детское «я приказываю» — он хорошо знал, что отцовское распоряжение для Персея будет выше его собственного.       — Ладно, — выдохнув, произнес он, заставляя себя разжать челюсть. — Но тебя не должно быть ни видно и ни слышно.       — Как мышка, — уверил его Персей. Нико в этом очень сомневался.

***

      — Сбежал и даже записки не оставил, — послышалось сверху, и Нико, как раз в тот самый момент развязывающий канат, прекрасно узнал чужой голос.       — Какого черта? — проворчал он, оборачиваясь. — Тебя даже в замке-то не было.       Перси удивленно вскинул брови.       — Я был, вообще-то. Искал тебя изо всех сил, когда ты после завтрака сбежал. Не знал, кстати, что это место существует.       — Не твое дело, — слабо огрызнулся Нико, вновь возвращаясь к дрянному узлу. Поросший илом канат совершенно не слушался его.       — А все-таки? — не унимался охранник, судя по звуку шагов, спускаясь; Нико закатил глаза и сдул мешающую ему прядь с глаз.       — Как видишь, личный причал.       — Личный в смысле твой?       — И Хейз… — начал было Нико, прерываясь; Персей за его спиной остановился, видимо, тоже услышав заминку. Пара секунд царила тишина.       — Извини, — мягко произнес парень, — я знаю, что ты по ней скучаешь. Я не хотел. Давай, я помогу.       Он осторожно отстранил Нико, перехватывая канат и ловко принимаясь развязывать его; юноша отступил, глядя, как двигаются чужие руки, отвязывая лодку от балки, к которой он ее в последний раз привязывал. Сейчас, почему-то, он не ощущал в себе желания остаться одному — заставить Персея уйти.       Их с Хэйзел причал никогда не был таким одиноким, как был в ту минуту, когда Нико пришел сюда, пока телохранитель его еще не нашел.       — Кстати, я отличный лодочник, — заметил Персей, подтягивая лодку как можно ближе и запрыгивая в нее.       — Я больше доверяю Харону.       — Да ладно тебе! — притворно возмутился парень. — Пойдем! Еще старика будешь тревожить.       На протянутую ему руку Нико только вздохнул, про себя смиряясь с тем, что от этого охранника тоже никуда не денешься, и послушно перебрался в посудину, усаживаясь на привычное место. Парень достал со дна весло, мощно оттолкнулся им от причала, и лодка плавно заскользила по озеру, подталкиваемая сильными гребками Персея.       Когда-то, когда его еще не было, отец устроил на озере у замка крохотный причал, для него и его жены, Марии; после ее смерти он забыл о нем, причал погнил, лодка заросла камышами.       О когда-то красивом месте вспомнили, только когда Нико и Хейзел, копаясь в траве, свалились в эту самую лодку, распугивая всех лягушек, ее облюбовавших — и тогда же, по их бесконечным просьбам, отец приказал восстановить причал для его детей.       Он сам никогда не приходил туда, еще были свежи раны, но Хейзел это место обожала, а Нико просто нравилось спокойствие, которые несли их водные прогулки — и до самого отъезда его сестры, юноша о нем не забывал.       Сколько он здесь не был, полгода? Год?       — Знаешь, я, когда мелким был, каждый божий раз сбегал, то на речку, то к морю и, клянусь, мой отчим был рад, когда меня целыми днями не было дома.       Нико перевел взгляд на Персея — тот смотрел на расходящиеся от весла волны, чуть задумчиво, меланхолично.       — А твоя мать? — неуверенно поинтересовался Нико, не зная, можно ли. Телохранитель фыркнул.       — Она всегда слишком хорошо знала, где меня искать, да и из воды меня вытаскивать бесполезно, так что, — он махнул рукой, вновь принимаясь грести. — К тому же, я очень быстро разобрался как работают лодки. И я был ну о-о-очень осторожен.       На скептический взгляд Нико старший не выдержал и рассмеялся. У Нико чуть дрогнули уголки губ в ответ.       — Ну ладно, ладно, пару раз я перевернулся и вернулся домой мокрый, как мышь.       — Пару или пару десятков раз ты имеешь ввиду?       Персей надулся, хоть и совершенно наигранно, и Нико не выдержал и фыркнул.       — Греби, — почти мягко попросил он, и старший послушался. Они еще несколько мгновений скользили по воде, прежде чем Нико не дополнил полуязвительно: — Только не переверни лодку.       Персей странно на него взглянул, хмыкнул и — Нико мог поклясться — нарочно тряхнул посудину и заставил ее накрениться на правый борт.       — Ты это нарочно сделал!       Телохранитель расплылся в хитрой улыбке.       — Сделал что? Это?       — Прекрати!       Стоило ли говорить, что во дворец они вернулись абсолютно мокрые.

***

      — Ты можешь меня Перси звать, — заметил телохранитель, когда они возвращались с ярмарки. — А то все Персей, Персей. Мы уже с тобой полгода знакомы.       Нико чуть повел плечами, краем глаза следя за чужим лицом. Персей — Перси? — на него не смотрел — он вглядывался куда-то вперед, удерживая в руках огромную коробку с чем-то в ней побрякивающим.       — Я знаю, что ты пытаешься сделать, Нико, — тихо заметил он, — я слышал от твоего отца про Джейсона и Рейну. Поверь, попытками закрыться ты себе только хуже делаешь.       — Да что ты говоришь, — пробормотал Нико, отводя взгляд на собственную ношу, но Перси легонько подтолкнул его плечом, снова привлекая к себе внимание.       — Я серьезно.       — Откроюсь я тебе, а ты потом тоже случайно окажешься каким-нибудь принцем — и уедешь. Что мне делать после этого?       Персей взглянул на него внезапно цепким, внимательным взглядом, словно пытался увидеть что-то внутри него; Нико не был готов к тому, что кто-то такой безбашенный и несерьезный, как его телохранитель, будет смотреть на него так. Впрочем, старший быстро отвернулся и хмыкнул себе под нос.       — От меня так просто не отвяжешься.       — Джейсон тоже так говорил.       — Ну, Хейзел от него же не отвяжется теперь, — резонно заметил Персей, и Нико против воли усмехнулся.       Вплоть до дворца они молчали, и только когда телохранитель помог сложить купленные вещи в шкаф, он, уже выходя из комнаты, повернулся.       — И все же, зови меня Перси. Пожалуйста.       Нико чуть отвел взгляд, но кивнул.

***

      — Твой отец уехать не успел, — засмеялся Перси, — а ты уже пытаешься улизнуть.       Нико яростно закатил глаза, поворачиваясь к телохранителю и грозно хмурясь. На нем это не работало, но пытаться все же стоило.       — То, о чем он не знает, ему не навредит.       — Разве я спорю, — хмыкнул старший, — но меня-то ты хоть планировал с собой позвать, или мне так и придется всю жизнь тебя караулить под твоими дверьми?       — От тебя отвертишься, — пробормотал юноша, и Перси сверкнул довольной улыбкой.       — Рад, что ты это понял. Ну, куда на этот раз?       — Лес.       — А более безопасного места ты выбрать не смог, — понимающе кивнул телохранитель, впрочем, всем довольный. — Просто прогулка или у тебя какие-то планы?       Нико пожал плечами. Несмотря на свое видимое одиночество, в замке ему иногда бывало слишком шумно, и озеро, а иногда и окраины леса, были единственным его убежищем тишины.       — Раз у тебя нет идей, — кивнул сам себе Перси, — значит, я пошел за едой.       Нико не успел ничего сказать, только обернуться, как раз в тот момент, когда телохранитель отправил ему в спину шутливый воздушный поцелуй и исчез за дверьми.       Иногда энтузиазм Перси сбивал его с толку. Как и его поведение. Впрочем, учитывая то, что он с самых первых дней почти полностью игнорировал разницу в их положениях и вообще какое-либо наличие формального общения… ну, странно, что он Нико не потащил в трактир или типа того.       Перси вообще ходил по трактирам? Многие охранники да — и Нико иногда задавался вопросом, что их там так сильно манило.       Может, стоило попросить Перси сводить его туда, просто посмотреть; в конце концов, королевскому наследнику нужно было знать, как живет его народ, верно?       Уже спускаясь по ступеням дворца под болтовню его телохранителя, Нико подумал, что такую неординарную просьбу стоит, наверное, отложить до лучших времен. Он еще мог представить выражение на лице старшего, когда он это услышит.       Но, опять же, учитывая энтузиазм Перси…       — Почему лес?       — Ммм?       — Почему не озеро? — поинтересовался Перси, задрав брови глядя на Нико. — Мне казалось, ты очень любишь это место.       — Ты в прошлый раз лодку перевернул, — устало напомнил юноша; усталость была, впрочем, наигранной, и, судя по хихиканью телохранителя, тот это знал. — Я с тобой больше туда ни за что не пойду.       — Да ладно, было весело!       Нико уклончиво промычал, не решаясь с этим согласится. Потому что если он это сделает — зная Перси — он и в лесу что-нибудь отколет.       Наверное, недосогласие Нико от этого их все равно не убережет, но так у Перси хотя бы не было доказательств, что его выходки принцу было по душе.       В замке было очень, очень одиноко, и если Перси мог это одиночество разрушить, почему юноше нужно было этому противиться? В итоге он все равно доверился ему, запустил в свое сердце, и обратной дороги у Нико уже не было.       — Умоляю, не сожги только лес дотла.       — Огонь не моя стихия, — фыркнул телохранитель, — а вот не затапливать его не обещаю.       — Как ты можешь затопить лес? Хотя, нет, — Нико выставил руку, прерывая начинающийся уже поток объяснений, — не хочу знать. Просто прогулка, без приключений, умоляю.       Перси надулся, но даже сквозь недовольство было видно, что он изо всех сил старается не улыбаться.

***

      — Ты такой соня, — тепло заметил знакомый голос, и Нико недовольно загудел.       — Ты тел’ронитель, — пробурчал он, — бу’ить м’ня — не твоя р’бота.       — Ты сам проснулся, — не согласился Перси, опуская ладонь ему на голову, от чего у Нико по какой-то причине подпрыгнуло сердце. — Я тут ни при чем.       — Да ш’то ты гово’ишь, — проворчал юноша, впрочем, гораздо тише, мягче; в размеренном ритме чужого прикосновения спорить не хотелось. — Теп’рь ты м’ня усыпля’шь обра’но.       — Это тоже не моя работа, — тихо засмеялся Перси, продолжая гладить его по волосам. — Что ты читал-то хоть?       Нико промычал что-то нечленораздельное, пытаясь найти книгу с которой он, собственно, и уснул, уютно устроившись в библиотеке на диване, и обнаружив ее на груди, подпихнул Перси к лицу.       Пару секунд он молчал, видимо, изучая называние, прежде чем податливо кивнул.       — Понятно, — ответил от таким голосом, что Нико догадался, что ему не особо было понятно.       — Черт, — пробормотал юноша, все еще с трудом ворочая языком. — Я з’был, что у тебя бу’вы пр’гают. Пр’ти.       Перси вместо ответа мягко погладил его по плечу и бережно заправил лежащую на лице прядь за ухо; Нико с трудом заставил себя открыть глаза, смущенный чужим жестом — Перси смотрел на него со смесью нежности и какой-то непонятной грусти, так, что принц почувствовал, как трепыхнулось его собственное сердце.       — Прости, — пробормотал он, не совсем уверенный, за что он извиняется — за собственную забывчивость, за печаль Перси или…       Телохранитель улыбнулся ему веселее, еще ласковее проводя по его волосам.       — Все в порядке, — уверил он, не убирая руки. — Поспишь еще?       — Н’верное, — согласился Нико, прикрывая глаза. Чужое тепло и вправду усыпляло его, да и то, что Перси был рядом, приносило чувство совершенной безопасности — и дело было даже не в том, что он был его телохранителем. Во всяком случае, кроме этого было что-то еще, но он был таким сонным — его разум совершенно отказывался слушаться его. — Не ух’ди только, — попросил Нико, сонно пытаясь повернуться к Перси лицом. Тот тихо засмеялся, забирая у него из рук книгу и убирая ее на стол.       — Я никуда не уйду, — пробормотал он, снова принимаясь гладить его по волосам, усыпляя еще сильнее. — Обещаю.

***

      — Отец, — начал было Нико, глубоко вздыхая и переводя взгляд на Персефону. — Мама.       Женщина послала ему ободряющую улыбку — и Нико в очередной раз задался вопросом, как она улавливала их с отцом настроения и знала, что их что-то тревожит. За свою жизнь он научился держать лицо спокойным, не выдавая собственных эмоций, мыслей и волнений, но Персефона всегда знала, что его что-то беспокоит. И отца. С ним это работало так же хорошо.       — Нико, — поприветствовал его Аид; Персефона знаком велела выйти стражам из зала, оставляя их одних. Они двинулись, испаряясь, словно тени, и только Перси остался за спиной Нико, знакомо ощущаясь теплым весом в шаге от его плеча, как и раньше, нарушая все писанные и нет законы — и соблюдая лишь один, не сводя с принца взгляда. Персефона позабавлено вздернула брови.       — Я прошу тебя оставить меня с родителями наедине, — попросил Нико, понимая, что Перси слушаться приказа королевы не собирался. — Я ненадолго.       Парень внимательно взглянул ему в лицо — словно заранее все знал — и чуть заметная улыбка скользнула по его губам. Он едва заметно склонился, прикрывая глаза, и уходя, растворяясь, словно тень, как остальные стражники, что было для него не присуще — Перси всегда был шумным, и его присутствие или отсутствие никогда ни для кого не было незаметным.       Чем больше он здесь жил, тем больше он от них перенимал, подумал Нико, вновь поворачиваясь к родителям. Что ж, это было справедливо — Нико и сам многого от Перси нахватался.       — Отец, — снова начал принц, заставляя себя отпустить собственную одежду и не крутить ее в руках — как раз привычка его телохранителя — и сбросить собственную наигранную формальность. С годами они с отцом стали ближе друг другу, чем раньше — при потери Джейсона и Рейны, и еще раньше — Марии. Он поймет его. — Ты просил меня подумать о браке.       Аид продолжал смотреть на него, ожидая, ничего не произнося; Персефона только бросила на него быстрый взгляд и снова перевела его на Нико — теплый и обещающий: независимо от твоего ответа, все будет хорошо.       — Я не отрицаю величие всех тех, что ты назвал мне, достойных нести корону двух королевств, — начал Нико, выдыхая, — но даже если брак состоится, наследников тебе придется ждать от Хейзел.       Аид моргнул, и краем глаза принц заметил, как насмешливо сморщила нос Персефона, изо всех стараясь подавить улыбку; не зная, как реагировать на это, он продолжил, прежде чем страх разочарования пережал бы ему глотку:       — В лучшем для меня случае — мне остаться одному, не разочаровываясь самому и не разочаровывая наследницу другого королевства.       Аид вздохнул, на секунду сталкиваясь с очередным взглядом Персефоны, словно молча обсуждая что-то, прежде чем снова возвращая взгляд на сына и едва заметно кивая на дверь, за которой исчезла стража.       — Одному ли?       Нико почувствовал, как отливает краска от его лица — и Персефона, уловив момент, поднялась со своего место и плавно скользнула к нему, проводя ладонью по плечу и зарываясь в волосы, откидывая остатки формальности.       — Нужно быть слепым, как твой отец, чтобы этого не заметить, — тихо засмеялась она ему на ухо, — но именно поэтому я здесь, чтобы открыть ему глаза на очевидные вещи.       Нико почти в ужасе повернулся к ней, сам не понимая своего страха — ни отец, ни Персефона не высказали еще ничего, отрицая его, но, может, именно то, что Аид до сих пор молчал…       — Иногда меня раздражает, что ты все быстрее всех узнаешь, — проворчал мужчина, бросая на жену взгляд; Персефона лишь фыркнула на его неубедительное недовольство.       — Ты жить без меня не можешь, — почти нежно заметила она, и Аид смущенно закатил глаза, вызывая у женщины очередной приступ хихиканья. Дождавшись, когда его супруга отсмеется, он посмотрел на Нико — чуть улыбаясь краешком губ.       — Хорошо хоть телохранителя я тебе из королевской семьи нашел, а не какого-нибудь беглого рыцаря.       — Из королевской… что? — пробормотал Нико, не успевая уловить суть; Персефона вновь ласково погладила его по волосам. — Но его мать… и отчим?..       — Его матери пришлось уйти с ним еще в младенчестве — не могу сказать почему, меня не посвящали, — махнул рукой Аид, — из-за угрозы со стороны, вроде, так сказал Посейдон.       — Посейдон? Подожди…       — Он только подростком смог вернуться к отцу, — пояснила Персефона, все еще перебирая его волосы, — он прожил у него несколько лет, после чего проявил желание путешествовать, — она повела рукой по воздуху, — искать себя. А после пары лет брождений его отец устроил его к нам твоим телохранителем — набраться опыта и установить связь с соседями. Мы думали предложить тебе в жены его сестру, породнить государства, но, как видишь, — она фыркнула, — не всегда планы исполняются так, как мы хотим.       — Подожди, подожди, он… принц… наследник Посейдона? — Нико широко распахнул глаза, — но почему он никогда…       — Не наследный принц, — пояснил Аид, — кто у них там — Тритон? — но он кровный ребенок, хоть и бастард. Посейдон его любит и не хочет, несмотря на его происхождение, чтобы он стоял ниже остальных. Что ж, — Аид вновь фыркнул, — он не мог знать заранее, но желаемое он, в итоге, видимо получит.       Взгляд Нико — все еще едва осознающего полученную информацию — его явно чуть развеселил. Лицо мужчины посветлело, привычная усталость ушла — и, все еще улыбаясь краешком рта, он дополнил:       — Если ты также этого хочешь.       — Я… то есть вы — вы не против?       Аид чуть вздернул брови.       — Просто предупреди своего Персея, что у меня очень тяжелая рука.       Персефона над ухом у Нико фыркнула «как будто он и сам этого еще не понял», и юноша неверяще повернулся к ней.       — Вы серьезно? Вы не…       — По поводу тяжелой руки — абсолютно, — с непроницаемым лицом подтвердил Аид, и Персефона наклонилась и поцеловала Нико в лоб.       — Серьезно. К тому же, Посейдон считает эту ситуацию до ужаса смешной.       — Подожди, Посейдон, — пробормотал Нико, — уже в курсе?       — Перси к нам еще пару месяцев назад подошел с вопросом, возможен ли такой вариант, если разрешение его отца у него уже есть, — с улыбкой заметила Персефона. — Твой отец эти месяцы просто проходил стадии принятия.       — Теперь твоя очередь, — ворчливо заметил Аид.       Нико раскрыл рот, сам не зная, что делать — смеяться, задавать ли сотню возникших вопросов, благодарить — но вместо этого у него вырвалось:       — Честное слово, я надеру ему задницу, за то что он так долго молчал.       — Я хочу на это посмотреть, — фыркнул его отец, пока Персефона хихикала, сгибаясь от смеха.

***

      — Я еще в самом начале сказал тебе, что от меня так просто не отвяжешься, — улыбнулся Перси, целуя ему руки. — Много, много раз сказал.       — Ты не мог тогда знать, — слабо возразил Нико, — ты даже полгода назад не мог этого знать.       — У моего отца так много детей, что если один из них выберет себе мужа, а не жену, большой трагедии не будет, так что я знал, — покачал головой Перси, все еще не отпуская его рук. — А вот на счет твоих родителей я здорово сомневался. Если честно, я до сих пор в это не верю.       — А что они могли бы поделать? — пробормотал Нико. Перси согласно промолчал, и юноша добавил: — Отец просил передать, что у него очень тяжелая рука.       — Зато я нравлюсь твоей матери, — фыркнул старший, — а мой отец уже тебя заочно любит. Только с моими братьями и сестрами весело придется.       — Очень шумно?       — Ты даже представить себе не можешь, насколько, — полусерьезно-полушутливо ответил Перси, и Нико со слабым смехом уткнулся ему в плечо. — Точно не соскучишься.       — Тогда я обязательно познакомлю тебя с Хейзел и Джейсоном. Они тебе понравятся.       — Я с ними знаком — по крайней мере, с Джейсоном. Он мой брат по оружию, если так можно сказать.       Нико оторвал голову с его плеча.       — Без шуток?       — Я был в его королевстве, когда только начал свое путешествие. Наши отцы родственники, так что, — Перси махнул рукой, — около года я у них был, набирался опыта. Было весело.       — Да уж, — проворчал юноша, — и ты мне даже ни слова не сказал.       — А если я тебе скажу, что лично знаком с Рейной, ты откажешься за меня замуж выходить?       Нико вскинул голову снова.       — Что?       — Мир тесен? — попытался сгладить чужое удивление Перси, но Нико тут же обхватил его за лицо.       — Что?       Перси засмеялся и быстро поцеловал его в нос, накрывая его ладони своими.       — На самом деле мы знакомы с ней буквально неделю, но сути дела не меняет. Мы столкнулись по пути из королевства Зевса, а вместе путешествовать всегда легче. Я только недавно понял, что это та самая Рейна, которая была телохранителем тебя и твоей сестры.       — О боги, — пробормотал Нико, — с твоей удачей, я не удивлюсь если мы по пути к тебе встретимся буквально со всеми, кого я знаю.       — Бойся своих желаний, — серьезно посоветовал старший, впрочем, вновь улыбаясь, когда Нико не убрал рук с его щек. — А вообще, если честно, я до сих пор поверить не могу, что мы замуж друг за друга рано или поздно выйдем.       — От тебя так просто не отвяжешься, — с наигранным вздохом ответил Нико, стараясь изо всех сил спрятать улыбку.       Перси засмеялся.       — Рад, что ты это понял.