Пусть знают

Клим был бесстыдно счастлив. Кто бы знал, что для этого бесконечного, всеобъемлющего ощущения полета достаточно всего лишь обнимать со спины безмятежно посапывающего Никиту, изредка касаясь губами золотистого пушка на загривке. Жизнь, казавшаяся бессмысленным потоком одинаковых дней — колокольный звон с утра, выдохшееся пиво вечером — обрела смысл в этом нежном хрупком мальчике, похожем на котёнка. Клим погладил Никитино плечо, скользнул рукой по боку. Прижал к себе крепче и зарылся носом в волосы на затылке. Яблочный шампунь. Счастье пахло яблочным шампунем. Не удержавшись, Клим прижал к себе Никиту крепче и притерся пахом к его небольшим крепким ягодицам. Жар юного тела распалял и влек, плавил рассудок и растекался по венам опасной патокой. Клим коснулся губами мочки уха. Никита сквозь сон толкнулся навстречу ягодицами. — Нельзя, услышат же, — сонно прошептал он, когда ладонь Клима с бедра скользнула к паху, поглаживая через белье быстро твердеющий член. Клим хмыкнул вместо ответа. Притерся плотнее. Никита перевернулся к нему лицом, обнял и прижался. Робко поцеловал в уголок губ. И тут же потерся о бедро полностью вставшим членом. Вот от этого сочетания робкой, задушенной нежности и дикого влечения голову у Клима сносило особенно сильно. Он стянул с Никиты трусы и сполз ниже по кровати. — Клим… — в Никитиных глазах ширился неподдельный испуг. — Услышат же, ты что, уже проснулись все… В ответ Клим только жадно припал губами к нежной коже на внутренней стороне бедра. Никита всхлипнул, зажимая рот ладонью. Климу уже было совсем плевать — пусть слышат, пусть хоть смотрят всем семейством. Всё равно — рано или поздно поймут и узнают. Клим развел Никитины бедра и напористо, широко провел языком по промежности. Никита шумно задышал, и сам шире раскинул бедра. Когда язык Клима прошелся между ягодиц, Никита, не выдержав, скульнул. Клим сжимал худые Никитины бедра и его тянул на себя. Он вылизывал его медленно, настойчиво, обводя кончиком языка сокращающийся вход и толкаясь внутрь. Никита сам потянул Клима на себя. И вслепую зашарил ну тумбочке: на кровать полетела смазка и упаковка презервативов. У Клима в голове уже мутилось от возбуждения. Подтянувшись выше к Никите, он глубоко и властно поцеловал его. Потянулся за презервативами, разорвал упаковку криво, быстро раскатал презерватив по члену — и только было потянулся за смазкой, как Никита перехватил ее первым. — Я сам смажусь, — заливаясь краской, он выдавил смазку на пальцы. Клим шумно сглотнул, смотря как Никита прикусывает губы, проталкивая в себя пальцы. — Хочу тебя, — жарко выдохнул Клим и потянул Никиту за руку. Тот, часто закивав, снова выдавил на пальцы смазку и обхватил член Клима, тщательно смазывая. — Давай, папочка, — Никита вцепился пальцами в плечи Клима, разводя бедра еще шире. Клим с рыком вошел одним слитным толчком, выбив из Никиты короткий стон. Клим прикрыл глаза, давая себе привыкнуть к тесноте и жару внутри Никиты. Вслепую нашел Никитины губы, поцеловал нежно, почти невесомо. И тут Никита сам, первый двинул бедрами навстречу. Клим задвигался в нем медленно, неглубоко. Тяжелее всего было не застонать. Никита елозил под ним, тянул к себе ниже, обвивая широкую спину тонкими руками. Клим то ускорялся, то замедлялся, стараясь растянуть удовольствие. Никита перестал сдерживаться и застонал в голос, когда Клим вошел в него особенно глубоко. Климу, впрочем, тоже уже было все равно — он вколачивался в Никиту с рыком, ускоряясь так, что громко скрипела кровать. — Поласкай себя, малыш, —хрипло выдохнул Клим. Никита, залившись краской, неуверенно обхватил свой член. — Не стесняйся, — Клим подкрепил свои слова, осыпая частыми поцелуями Никитину шейку. Никита слабо двинул ладонью и тут же со стоном выгнулся. Климу от одного зрелища захорошело так, что пружина возбуждения внизу живота невыносимо сладко сжалась. Никита смелел и распалялся, надрачивая плотнее и чаще. Клим прикрыл глаза: от Никитиных заломленных бровей и лихорадочного румянца пятнами было невыносимо тяжело. Он вколачивался в него размашисто, почти выходя, и с очередным глубоким, порывистым толчком ощутил, как Никита отчаянно выгнулся со стоном и запульсировал на нем. Клима не хватило даже на то, чтобы замедлиться и переждать сладкую пульсацию — хаотично толкнувшись в Никиту еще несколько раз, он кончил с протяжным стоном и уронил голову на Никитино плечо. Загнанно дышащий Никита вплел пальцы в волосы на его затылке. — Теперь точно слышали, — легкомысленно хохотнул он. Клим осторожно вышел из Никиты и упал рядом. Легким поцелуем коснулся нежных губ. — Тогда пошли в душ вместе. И завтракать. Никита не знал, что от такого простого предложения можно быть настолько бесстыдно счастливым.