...
жизнь маркуса была рутинной, так он считал. он был сыном известнейшего в детройте, и за его пределами, художника карла манфреда. и по совместительству был его учеником. все вокруг него было связано с искусством. его дом, его семья, его работа, его выходные. карл всегда говорил, что жизнь человеческая скоротечна, и он бы хотел запечатлеть ее во всех красках на холсте, что бы оставить что то после себя. и маркус не мог не согласиться. он знал, что в этом его предназначение, в этом он хорош, этим он дышит. его всегда тянуло к искусству. спасибо за это отцу. у него была и своя мастерская, в которой он время от времени рисовал картины. шедеврами свои мазки он не считал, но вкладывал в них свою душу. и был рад, когда карл видел в его картинах то, что он хотел выразить, что хотел показать. он боле в жизни своей не встречал людей, способных читать его также, как это делал его папа. и хоть маркус был уже зрелым мужчиной, всегда считался с мнением своего отца, всегда слушал его. ну, может, почти всегда. правда только.. был он совсем один, в свои двадцать семь, и никогда парой не обзаводился. то ли характеры разные, то ли люди маркуса совсем не привлекают. не встречал он ещё никого, кто бы мог заставить его чувствовать ту же палитру эмоций, которую мешает на бумаге жёсткой кистью. и у маркуса и будние дни с выходными были похожи на нескончаемый мозговой штурм. он каждый день ходит по музеям и галереям, в кофейни, на встречи с карлом с другими художниками и мастерами своих дел, в зимние сады, на выставки, играет на различных музыкальных инструментах. ну, в общем, творческая личность требует. одним из его любимых мест была, конечно же, галерея имени карла манфреда, в которой висели картины карла и его коллег по цеху, и иногда там появлялись и картины маркуса. парень мог подолгу стоять около творений искусства, разглядывая каждую выпуклость краски на холсте, переходы цветов, и всегда гадал, что же было в тот момент на уме у художника. что сподвигло их на эту цветовую гамму ? какая идея у этой картины ? и все эти вопросы он задавал сам себе, смотря на один и тот же холст, на одни и те же узоры, на один и тот же почерк. он смотрел, смотрел на то, что было в рамке, с золотой коемочкой, серебряными лепестками в углах. он смотрел на этот прямоугольный квадрат, может быть, любовался, словно видом из окна. и совсем не понимал, что же все таки видит перед собой....
погода в детройте стояла дождливая, и дождь этот никуда уходить не собирался. ливни по всему городу вынуждали носить с собой зонтики, прятаться под карнизами зданий и капюшонами кофт. такая погода пробуждала в маркусе что то особенное, что то такое, что простыми словами не опишешь. пробуждала в нем музу, и хотелось ему всего сразу и помного. и прилив нескончаемой энергии одолевал его в такие моменты. конечно не физической, а ментальной скорее. в такие дни маркусу особенно сильно хотелось в галерею или за свой облюбленный рояль, который старый друг карла отдал парню когда то на его день рождения. мужчина кутает свою шею в шарф, поправляет серое пальто, смотря в зеркало в прихожей. он нащупывает в ткани небольшую дырочку, шарф от времени пошел по швам, но он любим и незаменим, поэтому манфред младший не особо волнуется по этому поводу. берет с собой свою сумку, надевает ее через плечо. когда же он приходит к месту назначения, то сразу идёт на второй этаж. пальто и сумку оставляет на привычном небольшом диванчике около кофейного столика - для тех, кто решил насладиться картинами сидя. мужчина поправляет ворот водолазки и медленным шагом идёт к картине карла, которую здесь повесили совсем недавно. запах краски, сердечно знакомый. рамка у нее дубовая, крашенная, с золотыми прожилками. полотно было выкрашенно в малиновый цвет, с переливами в серый в некоторых местах. посередке холста - светлая рука, сжатая в кулак, из которого по запястью вниз стекала розово-бордовая жидкость. карл поделился с маркусом сокральным смыслом своего творения. это было связано с его первой женой и теми чувствами, которые он в какой то момент решил просто погасить внутри себя. тогда то он и понял, что мир его был скован в рамках. в рамках работы и страхов. когда размышления немного попустили маркуса, он невольно отвёл взгляд в сторону окна. на другом конце зала стоял мужчина, примерно того же возраста что и маркус. обычный человек, казалось бы, но было в нем что то, что заставило мулата с минуту смотреть на незнакомца. на ладони сцепленные в замок, и от непонятного волнения подергивающиеся кончики тонких пальцев. смотреть на какие то немного грустные глаза, глядящие куда то в пустоту. смотреть на волосы, напомнившие маркусу колосья пшеницы в полях за городом. маркус думает, что никогда прежде не видел этого мужчину в галерее, никогда. хотя он никогда и не разглядывал посетителей, за все то время, пока прибывал в этом месте. блондин стоял в окружении картин, полок с глиняными фигурами и слепками, на фоне зелёного большого фикуса. его видимо что тревожило, потому он не знал на чем свой взгляд остановить. и то и дело вздыхал. незнакомец опускает руки, -маркус улавливает каждое его движение, и почему то именно сейчас ему захотелось творить-, и медленно идёт вдоль по длинному залу. скованный, и словно потерянный. маркусу казалось что этот человек совсем не понимает, зачем он здесь. маркус чувствует как к его горлу от солнечного сплетения подступает ком. будто в лёгких вакуум. незнакомец проверяет время на часах на своей руке, делает выдох. маркус выдыхает вместе с ним. и вместе с этим глотает ком. он провожает блондина взглядом, пока тот спускается по лестнице на первый этаж. а затем манфред младший возвращается к картине, которая все это время была перед его глазами. он замечает трещинку на рамке....
на протяжении недели маркус продолжал замечать этого необычно-непривычного мужчину. он не знал, что именно его привлекает в этом среднестатистическом человеке. но каждый раз, поднимаясь по ступеням, или проходя по залам, коридорам, когда он видел светлые волосы, небесные глаза, то все его тело реагировало лёгким покалыванием в кончиках пальцев и гусиной кожей. в этот день шел ливень не слабее других на этой неделе. капли были большими, и минуты под таким проливным дождем было достаточно, что бы промокнуть до нитки. маркус работал в галерее весь вечер, так как отец попросил помочь с перевешиванием картин с одного крыла в другое. а после столь нелегкой работы маркус делал зарисовки и заметки по поводу одной из своих будущих работ, которую он хочет повесить здесь. когда же он собирался уходить, то у выхода столкнулся с тем самым мужчиной. он поднял на маркуса свой уставший, но в этот раз не печальный, взгляд и так же быстро спрятал его. — извините, я вас не заметил маркус кивает, а сам поражается в самую душу. голос у незнакомца оказался таким, каким маркус и представить его не мог. словно чувство, когда опускаешь руки в теплую воду или просыпаясь ранним утром прячешься под теплое одеяло от моросящего сквозняка. — все в порядке, вы меня практически не задели, — он отвечает в своей привычной манере. они молчат пару секунд, а затем одновременно произносят: — дождь усилился — дождь усилился.. и маркус обворожительно улыбается, тихо хохоча с такой забавной случайности. — у вас нет зонта ? — нет.. — вы можете взять мой, — маркус достает черный зонт из своей сумки. — что вы.. а как же вы ? — я живу здесь совсем рядом, не беспокойтесь, — маркус отдает свой зонт и покидает галерею, перед этим кивнув незнакомцу. мужчине ничего не остаётся, как воспользоваться им. он выходит на улицу и раскрывает зонт, поднимая его над собой. и с изумлённым удивлением видит, что внутренняя сторона была исписана цветами....
маркус делает глоток чая, ставит чашку на блюдце и поднимает уставший взгляд на карла. — отец, вы смотрите на меня уже несколько минут. я что то забыл сделать ? — нет-нет, что ты, — старик кратко смеётся и откашливается в кулак, — просто твое лицо наполнено таким большим количеством эмоций, что с тебя сейчас можно писать картины. — что бы это ни значило — я хочу знать что у тебя на уме, сынок. явно произошло что то, что тебя очень вдохновило или.. — карл активно жестикулирует руками, подбирая слова. — вы заметили ? я каждый раз удивляюсь вашей проницательности.. — о-ох, так я попал в яблочко, да ? рассказывай, что так будоражит тебя. маркус расслабленно улыбается, упираясь спиной о стул. он любил вечерние разговоры со своим отцом. — недавно я понял, что совсем не обращаю внимания на мелкие детали, — издалека начинает мулат, — несколько дней назад, может быть неделю, я встретил в галерее.. точнее, впервые увидел в галерее человека, которого прежде никогда не встречал. — все мы не знакомы с незнакомцами, сынок, — в шутку добавляет карл, делая глоток чая. — но этот незнакомец, он.. он вызывает у меня противоречивые чувства, отец. он простой мужчина, но выглядит так, будто его здесь быть не должно. он слишком.. выделяется, но при этом все ещё остаётся в тени. и почему то он меня очень волнует.. манфред загадочно улыбается словам своего сына. — и сегодня я отдал ему свой зонт, что бы он ненароком не промок и не простудился.. — но ты ведь даже не знаешь его имени, верно ? — ох.. да.. имя.. — маркус задумался. — ты нашел свою музу, маркус. ты даже не знаешь имени этого незнакомца, не знаешь его историю, буквально ничего. но ведь его образ в твоей голове, правда ? — карл улыбается. — вы как всегда правы, карл...
мулат находит одинокую фигуру на первом этаже в самом дальнем углу здания - в комнате с синими бархатными стенами, и потолком, украшенным искусственными цветами. не то что бы он вообще искал блондина, просто его светлая макушка быстро цепанула внимание маркуса. мужчина проходит в зал, бросая краткий взгляд на каждую из картин. — добрый день, — маркус подходит со стороны и старается поймать каждое изменение на лице напротив. но видит только подрагивающие губы. — ах, это вы, д-добрый день, — мужчина снова сжимает руки, переплетая пальцы и нервно шуршит ими по ткани своего джемпера. — ваш зонт.. я- я кажется забыл его дома.. сегодня не было дождя и..- извините — не нужно извиняться, мне не к спеху получить свою вещь обратно, — он переводит взгляд с блондина на картину и обратно. — что вы думаете о картине ? блондин кажется немного теряется, переводя бегающий взгляд и сосредотачивая его на полотне. картина «синий жемчуг» написанная маркусом, висела одиноким и тяжёлым грузом. он написал ее после того, как получил подарок от матери. это был жемчуг, завёрнутый в белоснежную кружевную салфетку, лежащий в коробочке. его мать не навещала его более, и эта жемчужна стала последним напоминанием маркусу о том, что эта женщина когда либо существовала. — «синий жемчуг».. — нарушает тишину незнакомец, — синий - цвет грусти, печали и тоски.. я долгое время разглядывал эту.. эту картину и.. и думал о том, что автор хотел рассказать... маркус кивает, прося продолжить. и закрытый до этого бутон водной лилии, раскрывается прямо перед ним, зацветает. — и я подумал, что.. что жемчуг здесь как символ сокровища, чуда.. любви или счастья, но синий цвет задаёт совершенно другой тон произведению. и мне пришла мысль - сокровище, поднятое с самых темных вод, блестящее и такое желанное, на деле не осчастливило, а принесло только больше печали... маркус выдыхает, смотря в глаза напротив. — вы очень проницательны, — маркус смотрит на блондина, а затем на свою картину. впервые кто то, кроме карла, так хорошо понял его холст. — я-я просто выражаю свое субъективное мнение и- — нет-нет, вы поняли что я хотел сказать своим произведением, и я почтен до глубины души. честное слово. — э-это вы написали ? вы м-маркус манфред ? — он запинается, а его руки подрагивают. — да, а вы ? — я.. я- я саймон ламберт, — он неуверенно протягивает свою руку. маркус жмет ее, — я очень люблю ваши работы, маркус, в-вы прекрасный художник.. и ваш отец тоже тонкие пальцы во время рукопожатия косаются его собственных, - немного грубых и сухих, и маркус чувствует нарастающее, приятное чувство где то в солнечном сплетении. почему то сейчас он вспомнил о том, что когда был ещё совсем юным, почти мальчишкой, впервые увидел картину микеланджело «сотворение мира», и, когда он в подробностях разглядел господа, дающего жизнь адаму, образ этот сразу и навсегда остался в его сознании. и он не понимал, почему именно сейчас об этом вспомнил. но эта хрупкая рука в его собственной, словно пёрышко лебединое, совсем невесомо лежала. они разжимают руки, и продолжают глядеть на картину....
желтоватая жидкость болтается в длинном хрустальном бокале, когда маркус берет его в свои руки. сегодня у карла мероприятие - закрытая встреча, на которой он, его коллеги и некоторые поклонники, которые смогли себе позволить купить на эту встречу пропуски, будут под классику обсуждать искусство. над головой огромные люстры, будто из алмазов состоящие, переливаются радугой под разными ракурсами. девушки в платьях, мужчины в костюмах. повсюду подносы с шампанским, десерты и канапе. маркус же оставаться надолго здесь не собирается, он хотел забрать из подсобного помещения порванные холсты и уехать домой. но его планы прерывает тихое «здравствуй» где то рядом с плечом. он оборачивается и видит саймона, кратко ему кивает, и его ответное «здравствуй» теряется в звуке ударяющихся друг об друга ребер хрусталя. и маркусу кажется, что у него двоится перед глазами, потому что он видит не одного саймона ламберта, а сразу двух. только второй какой то более хмурый и собранный. — оу извините, я наверное застал вас в расплох. э-это мой младший брат - даниэль, я здесь благодаря ему, — саймон смотрит на маркуса, а после на брата. — приятно познакомиться — взаимно, — маркус кивает. — саймон много о вас рассказывал, он ваш поклонник, большой фанат. все надеется что у него удастся взять у вас интервью или нечто подобное. — даниэль ухмыляется, довольный реакцией саймона и его тихим «я же просил..» пыхтением. — ха-ха, спасибо, я польщён, — маркус кратко глядит на голубоглазого, — если вы не против, я хотел бы составить ему компанию на сегодняшний вечер — я как раз хотел попросить вас об этом, иначе он снова уедет домой. маркус вновь кивает, и переводит взгляд на саймона: — прогуляемся ? и саймон мелко кивает. и маркус думает, что они знакомы буквально пару-тройку недель. но он уже проникся к саймону чем то, что боится называть любовью....
так, встречаясь каждый день в галерее и понемногу общаясь, двое мужчин от незнакомцев перешли к хорошим знакомым, может быть даже, друзьям. так, по крайне мере, думал маркус в эту минуту, смотря, как его кружки касаются чужие тонкие, пунцовые губы. саймон у него в гостях, пьет кофе, сидя на мягком пуфике и смотря как маркус в своей студии работает, перенося с одного места на другое холсты, мешая краску и потихоньку прорабатывая свою картину. саймон ставит кружку на небольшую тумбочку и смотрит на маркуса, второй же отводит взгляд. — саймон, а ты мне.. ни разу не рассказывал кем работаешь, — маркус слабо улыбается, проводя кистью по холсту. — да ? извини, как то совсем не думал.. — ламберт несколько раз моргает и смотрит в окно, — я раньше работал учителем музыки, в вальдорфе, если не ошибаюсь. играл на фортепиано, ох, вернее, на всех клавишных. и ещё на скрипке.. но потом как то я устал от этой работы и.. и уволился. сейчас я фрилансом занимаюсь, но основной заработок все равно за даниэлем. он там в кругах искусства крутится-вертится, — саймон улыбается, и маркуса ударяет этим поддых. — у меня.. есть рояль, но я не играю профессионально - меня никто этому не учил, все сам, — манфред поворачивается, что бы видеть лицо саймона. — рояль, да ? я давно уже не играл.. — он стоит в гостиной, я буду не против услышать как ты играешь — о-ох эм я- я не то что бы- — я настаиваю, — улыбаясь произносит маркус. и саймон не находит сил, что бы отказать....
маркус заходит в небольшое здание, и в нос ему сразу ударяет запах выпечки, свежего кофе и старых-старых книг. он вытирает ноги об коврик перед дверью в кофейню-библиотеку, и проходит вперёд. он оглядывается и за стойкой сразу же узнает своего друга. саймон в рабочей форме баристы выглядит непривычно-необычно. маркус улыбается и подходит к саймону, присаживаясь на высокий стул перед барной стойкой. — привет, — начинает маркус, паралельно доставая свой бумажник. — з-здравствуй, — саймон смотрит удивлённо, и его небесные глаза кажутся манфреду теперь молочно-голубыми, — а как ты.. как ты здесь.. ? — спросил у даниэля где ты работаешь, что бы прийти и проведать тебя. ты целую неделю не появлялся в галерее, а номерами мы так и не обменялись. я думал что с тобой что то случилось и волновался, — маркус закашлялся, а его уши порозовели. — п-прости что не выходил на связь, мне пришлось разбираться с документами и я уезжал из города на некоторое время.. — я просто переволновался, в этом нет твоей вины, — маркус улыбается. саймон прикусывает щеку изнутри, а затем, опомнившись, касается руки маркуса. — ты хочешь.. хочешь кофе ? чай ? я могу оплатить тебе угощение в качестве небольшого извинения за свое долгое отсутствие, з-знаешь — спасибо, но я оплачу сам. буду латте с арахисовым сиропом, — маркус вновь улыбается, думая, что ламберт слишком добродушен к нему. он продолжает сидеть за стойкой до конца рабочей смены саймона, что бы затем проводить его до дома и навсегда запечатать в своей голове скромную улыбку блондина. — саймон, я хочу попросить тебя стать моим коллегой по проекту, — маркус говорит ему об этом воодушевленно, и ловит каждое движение губ напротив. — ч-что ? — я уже рассказывал тебе что работаю над картиной, и я бы хотел попросить тебя написать к моей картине мелодию, такую, какую бы ты услышал, если бы узнал значение картины, если бы увидел ее, — мулат продолжает, а саймон сглатывает. — ты уверен что я тот, кто тебе нужен ? ты же знаешь чт- — да, саймон, я уверен в том, что ты мне нужен и саймон глотает все, что хотел сказать, и на его языке остаётся только приторно сладкий привкус любви....
работать над музыкой саймон начинает, прочувствовавшись мыслями маркуса и его идеей. они делают это не порознь, вместе. и маркус думает, что ему очень нравится то, как играет саймон. ему нравится смотреть как он играет, смотреть на то, как закрываются его прекрасные глаза и подрагивают ресницы, будто бы блондин боится что промахнется в нотах, и испортит все. маркус дополняет свое творение деталями, и пока они работают, на улице садится солнце. закатные лучи проникают и в гостиную, падая на лицо блондина. манфред смотрит на него и задыхается. задыхается в эмоциях и чувствах переполнивших его. музыка, которую играет саймон, проникает под кожу маркуса, в самое сердце. и медовое солнце на лице саймона закрадывается глубоко под кромку сознания, кричит, бьётся как птица в клетке, своей любовью. тогда маркус ловит проницательный, глубокий взгляд чужих глаз, и чуть было не мажет кистью вдоль всего холста. он чувствует как его бросает то в жар, то в холод, и дыхание прерывается. и как всё его лицо обжигается наплывшим румянцем, и этот же румянец он видит и на чужом лице. и видит, как ламберт кусает свою и так искусанную губу, как вдруг отводит взгляд и ошибается в клавише. как сглатывает и дергается его кадык. и все это вызывает у маркуса кислородное голодание. музыка останавливается. — я.. я н-не знал что у тебя гетерохромия, — подаёт голос саймон, складывая руки на своих коленях. — ты редко смотришь мне в глаза — боюсь.. — я тоже боюсь, — маркус откладывает кисть и встаёт, подходя к блондину, — боюсь что ты однажды перестанешь смотреть на меня, вовсе, что твои чувства показались мне, приснились.. саймон мнет свои руки, смотря на маркуса снизу вверх. маркус касается его подбородка, проводя рукой по линии челюсти, невесомо касаясь губ большим пальцем. — маркус.. — теплое дыхание касается его руки, а после уже и рука саймона ложится сверху. мулат присаживается перед ним, между его ног и смотрит выжидающе в, от чего то блестящие, глаза напротив него с минуту. — кажется я влюблен в тебя, саймон. что ты думаешь ? — маркус аккуратно кладет свою руку на чужое колено, сжимая его так же нежно, как и чужую хрупкую руку. — я.. я думаю что я тоже влюблен в тебя, маркус, я- я.. мне сейчас станет дурно.. манфред чуть приподнимается, что бы коснуться чужих, но таких родных, губ и получить на этот поцелуй ответ. саймон целует уверенно, и маркус удивляется этому на секунду, а после разрешает взять свое лицо в светлые ладони. разрешает коснуться чужому языку своего неба и потянуть зубами за нижнюю губу после. разрешает сплести пальцы, прокрасться ими себе под одежду. прикосновения саймона успокаивают и туманят разум. но оба очухиваются, когда маркус хватается за рояль и ударяет сразу по нескольким клавишам, отчего тот жалобно завывает. — о-ох.. я испугался, — саймон отрывается от маркуса, пытаясь сфокусировать свой взгляд. маркус берет его руку в свою и нежно целует....
свою уже законченную работу маркус называет «его чувства». на ней рука саймона, которого он взял за натуру, тянется к сиреневой звезде на темном небе, касаясь блестающих светом уголков кончиком пальца. эта картина произведет впечатление на многих людей, в том числе и на карла. и только маркус и саймон будут знать, какая история скрывается за этим полотном. история их чувств.