Объект обожания

— Зонтик! — раздалось во тьме школьного коридора, нарушая мерную тишину, до этого разбавляюемую только монотонными звуками капающей жидкости — Прошу тебя, любовь моя, выйди! Я жажду встречи с тобой! Мальчишка, притаившийся за несколькими шкафчиками, сжал руку, уже наплевав на тянущую боль. Слезы горячими струйками текли с его глаз, а сердце отбивало самый быстрый, и не слаженный ритм. Руки были беспорядочно запачканы тёмными пятнами, оставляя пятна на одежде. Содрогаясь от ужаса, и мягких стуков обуви с каблуком, он мечтал остаться незамеченным. Просто несколько часов без его внимания, и он будет свободен. Скорее всего он будет свободен. — Мой прекрасный Зонтик, я так скучаю по тебе! Я просто не могу насмотреться на твоё чудное лицо, и не могу насытиться твоим запахом! — он вёл себя так, будто старался быть убедительным, но дрожащий голос подводил его. Его руки были испачканы в крови точно так же, как и руки Зонтика, но различие все же было. На руках Зонтика была его родная кровь, в то время как на руках Вару покоилась совсем чужая. И свежая. Это все могло и не начинаться, если бы он просто не решился подойти к нему. Если бы не завёл разговор, а после не стал общаться с ним. Он считал его другом, каждый вечер засыпая в своей постели, даже не догадываясь о том, что тот самый друг сейчас с пьяным удовольствием фотографирует его на объектив. Он никак не мог понять, почему же Вару всегда был одинок. Он был хорош во многом. Прекрасная внешность, отточенный характер, блестящий хитрый ум, и достаточно остроумные шутки. Казалось бы, что могло пойти не так? Всё. Это все пошло к чертям. Вару влюбился. До беспамятства, считая секунды до встречи со своим объектом обожания. Бережно хранил его изображения, едва ли не превращая милые фотографии в отрывки, крепко сжимая их по ночам. Но он любил не так, как могли бы любить другие. В то время, как остальные просто любили, и дарили половинке тепло, он буквально боготворил его. И он по настоящему желал обладать им, его душой, его телом. Каждое утро мечтал видеть его голубые глаза, и ощущать как внутреннее бурлящее удовольствие довольно рокочет вместе с его мыслями. Зонтик стал его смыслом жизни в самые короткие сроки, и Вару, совсем не противясь своей собственнической натуре, поставил цель полностью присвоить этого парня себе. Сделать его своей собственностью. Он не смог удержать эти эмоции в пределах своего сознания, когда увидел слезы его прекрасной любви. Полные ужаса, льющиеся потоком, пока сам обладатель жался к нему, словно к матери в поиске защиты. Казалось бы, обычные хулиганы, обычные слова, ножницы и несколько прядей отрезанных голубых волос. Те личности думали именно так, но так не думал Вару. Он был очень зол. Он не побрезгал запустить в тех уродов лезвие, не брезгал оказаться в их крови. Люди вокруг кричали, убегали и молили о пощаде. Они боялись его, с ужасом смотря на то, что он натворил. Кричали, пока он с чувством выполненного долга представлял в голове образ своего прекрасного Зонтика. Он ведь убил их ради благого дела, верно? Он изуродовал их также, как и они изуродовали лицо его прекрасного ангела. Слезы совсем не шли Зонтику. Его брат был в числе тех, кто бежал без оглядки. Он кричал что-то про то, что он не в себе, но Вару не слышал. Лишь одна цель отрезвляла его разум, давая ненормальную дозу адреналина. Зонтик. «Зонтик» И смыслом жизни его, и единственной картиной в голове тёмной ночью, и прекрасной музой, подобной идолу, был он. Зонтик — Так вот ты где прятался — Вару рвано улыбнулся, по началу даже не смея касаться своего маленького идола. Он дрожал от ужаса, плакал, смотря на него с гримасой животного страха. Как маленький заяц перед огромной лисой — Я так рад, что нашёл тебя, Зонтик. Опустившись на колени, он протянул руку вперед, осторожно касаясь мягкой бледной кожи. Пальцы оставляли на ней яркие кровавые линии, пока сам Вару любовался им. Даже сейчас, весь в алых пятнах, он все равно до безумия прекрасен. Слишком прекрасен. — Мой милый Зонтик.. — он сладостно вздохнул, становясь ещё ближе. Руки схватились за аккуратный подбородок, поднимая голову выше, так, чтобы глаза жертвы смотрели прямо в стеклышки его очков. А внутренний дьявол урчал от удовольствия, чувствуя на себе этот взгляд. Вару приблизился к чужим, заманчивым губам. Поцелуй был рваным, металлическим, но даже при этом чертовски романтичным, по мнению зелёного. Исследуя чужой рот, насильно сплетаясь с чужим языком, он чувствовал как дрожит все его тело. Он наконец-то получил больше, чем получал раньше. Сладкое мгновение, подарившее ему незабываемый вкус. Губы Зонтика были странно сладкими на вкус. Приятными, чуть пухлыми, и теперь искусанными чужими клыками. Окровавленные руки опустились на шею, слегка сжимая её в удовольствии. Ощущать тело его объекта обожания под собой, чувствовать его губы на вкус, познать тепло его тела — лучшее, что мог бы испытать Вару за всю свою жизнь. Когда воздуха стало в совсем не хватать, он оторвался от чужого рта, кошачьим лукавым взглядом проследив за маленькой красной ниткой, что уже через мгновение бесследно исчезла. Облизнув свои губы острым языком, он уткнулся в чужую грудь, с жадностью вдыхая чужой запах. Пахло домом, и некоторыми видами чая. Ведь Вару знает все виды чая, которые так любит пить его маленький ангел. Обнимая худое тело, пачкая его чужой красной кровью, он улыбался, едва слышно мурча от чуждого, и наконец-то достигнутого удовольствия. Захотелось закрыть глаза и уснуть, но он не хотел терять этот прекрасный аромат. Аромат его единственной любви — Зонтик. — Мой прекрасный Зонтик... — замурчал он, подобно коту сощуривая глаза в тонкие щелки — Я обожаю тебя, мой прекрасный ангел. Вару обнял его ещё раз перед тем, как подняться, и перехватить чужое тело на свои руки. Он уже не сопротивлялся, не кричал и не плакал. Стеклянным взглядом смотрел куда-то в даль, едва вдыхая воздух грудью. С этим туманный взглядом, перепачканный в крови, он выглядел Идеально. Сжимая руки на чужом бедре, он точно знал, что этот мальчишка не достанется никому, кроме него. Он принадлежит только ему, только Вару.