Однажды к Хвану между парами в коридоре подошёл незнакомый парень.
— Тебе просили передать, — сказал он и протянул Хёнджину красный конверт. А потом, смущённо улыбнувшись, ушёл так быстро, что Хван не успел спросить, от кого это.
«Вы приглашены. Начало в 21.00. Добро пожаловать в клуб, Хван Хёнджин».
Хёнджин вначале подумал, что это просто шутка. По университету ходили слухи о закрытом клубе, в который приглашали лишь избранных. О нём много говорили, но ни в одну из этих историй Хван не верил. Пока незнакомый парень не отдал ему приглашение средь бела дня.
«Дресс-код: маскарадная маска, одежда в чёрных тонах». И место проведения.
Открытка в конверте была на ощупь словно бархатной. Тёмно-красного, багрового благородного цвета, с белым разворотом, где чёрным курсивом в самом конце было выведено аккуратно от руки:
«Подготовь себя».
Послание было откровенным. Горячим. Личным. От волнения его пальцы мелко затряслись. Низ живота сладко отозвался на слова. Интимные. Они пугали и притягивали одновременно. Хван гладил открытку пальцами и чувствовал, словно прикоснулся к чему-то запретному, но неожиданно желанному.
Переспать с незнакомцем. Всего одна ночь, за закрытыми дверями, где никто не узнает тебя. Никто не расскажет об этом. Где можно исполнить любые желания.
Открыть другого себя.
Сначала он сомневался, стоило ли воспользоваться приглашением. Но в субботу вечером, ровно в 21:00, Хван стоял у заднего входа клуба «Red Lights» весь в чёрном и в маске, скрывающей одну половину лица. Перед охранником, мужчиной средних лет, которому он показал пригласительный, а тот без слов пропустил его внутрь.
В помещении царил полумрак. Где-то вдалеке, словно за закрытой дверью, играла мелодичная, спокойная музыка. Он направился вперед нетвёрдым шагом, сжимая ладони в кулаки. Разыгравшееся в груди волнение вызывало желание развернуться и уйти назад. Сбежать, так и не узнав, какие секреты хранит запертая дверь.
Но жадное любопытство оказалось сильнее страха. Хёнджин с замиранием сердца повернул ручку и с самой первой секунды почувствовал: он попал в совершенно другой мир.
В длинном коридоре было темно. Хван шёл, минуя закрытые двери. Звуки за ними заставляли его сердце биться быстрее. Стоны. Приглушённые, глухие. Мелодии чистого удовольствия, эйфории, наслаждения. Хрипы, скрип кровати. Хёнджин почувствовал, как кончики его ушей запылали от одних лишь догадок, что могло происходить в этих закрытых комнатах.
Но одна из них оказалась не заперта. Дверь в неё была немного приоткрыта. Хван бросил быстрый взгляд в её сторону, и увиденное заставило его остановиться.
На кровати, покрытой кремовыми шелковыми простынями, находились трое. Два крепких брюнета в чёрных масках, скрывающих половину лица, и худой блондин в светлой маске между ними.
На парне между ними была только белая расстегнутая рубашка. Он стоял на коленях, упираясь в кровать руками. Его губы скользили по члену одного из парней неспешно. Он сосал нежно, аккуратно, вбирал почти на всю длину, выпускал изо рта и заглатывал снова.
Один из брюнетов гладил его по голове и спине мягко, нежно, аккуратно, а второй оглаживал его ягодицы, бёдра, проникал в него смазанными пальцами сзади. Они ласкали его с любовью, как гладят кота. Заботливо и так трепетно, что Хван поймал себя на мысли, что был бы не против оказаться между ними.
И пока он наблюдал, то, кажется, забывал дышать. Блондин был таким красивым и притягательным, а его любовники заботились о нём так нежно, что Хван почти заскулил от досады. Его собственное тело хотело прикосновений. Ягодицы поджимались, а член в тесных чёрных брюках заныл.
Блондин поднялся на коленях и что-то прошептал другому парню на ухо. Тот обнял его за талию и прижал к своей груди. Они взялись за руки и переплели пальцы, а блондин выгнулся в спине и протяжно, сладко застонал, когда третий неспешно и медленно проникал в него сзади.
Этот стон заставил Хвана вздрогнуть и тихо вдохнуть. Они с блондином встретились взглядами. Парень на кровати улыбнулся и закусил губу, выдыхая через рот.
Хёнджин отшатнулся от дверного проёма, словно пойманный за руку преступник. Сердце в груди билось, будто заведенное. Его кожа горела. Ему вмиг стало жарко. Хотелось целоваться. Хотелось почувствовать тяжесть чужого тела.
Желания, которые он так глубоко прятал в себе, которых стыдился всё это время, пробудились.
Он быстро шагал по коридору, минуя закрытые двери и попадая в небольшой холл. В нем было много людей, на их лицах были чёрные витиеватые маски. Хван знал, что многие из них учились в его университете. Они пили шампанское из фужеров, разговаривали, словно на светском приеме, пока другие целовались совсем рядом.
Сцена, свидетелем которой он стал, не отпускала. Чужие стоны, влажные губы вокруг крепкого члена и полный удовольствия взгляд.
Его тело не успокаивалось. Хёнджин взял один из фужеров и выпил его почти залпом. Сердце в груди билось быстро-быстро, виски пульсировали, а пальцы мелко тряслись.
Чужая ладонь легла ему на талию.
— Не поворачивайся, — приказал ему голос. Он показался ему смутно знакомым.
Хёнджин задержал дыхание. Кто-то выбрал его. Перед глазами возникла красная роза с тонким стеблем без шипов.
— Ты будешь моим этой ночью? — прошептал парень ему куда-то в шею.
По спине Хвана пробежала приятная дрожь. Незнакомец прижался сзади. Его тело было горячим. Всё естество Хёнджина отреагировало однозначно. Внизу живота сладко заныло.
— Да, — выдохнул он, подписав себе приговор. Пути обратно уже не будет.
Парень взял его за руку. У незнакомца были теплые, мягкие пальцы. Хёнджин сжал их своими, отставил фужер в сторону и пошёл вслед за ним.
Они миновали комнаты, двери которых были заперты, направившись в противоположную сторону. Незнакомец вёл его за собой, и с каждым шагом музыка за спиной Хвана звучала всё тише и тише.
Дыхание Хёнджина было неровным и шумным. Парень держал его за руку, утягивал за собой, в очередной коридор, в конце которого была чёрная дверь с небольшим фонариком над входом. Хван шёл следом, чувствуя себя безвольным мотыльком, летящим на пламя. Его сердце колотилось в груди, словно заведенное, а в голове не было ни единой мысли, кроме одной.
Он хотел этого. Упасть в объятия порока и греха. Его тело хотело этого. Это было его настоящим «я».
Комната в конце коридора оказалась не заперта. Они вошли внутрь. Дверь с щелчком закрылась за их спинами, и Хван легко вздрогнул от этого звука.
Всё вокруг было багровым: ковёр на полу, шёлковые простыни и даже рама зеркала, стоящего напротив кровати. Благородного, глубокого тёмно-красного цвета. На тумбочках были расставлены длинные зажжённые свечи. Они служили единственным источником света.
Незнакомец впервые повернулся к нему лицом. На нем была маска, скрывающая почти всё лицо, кроме губ и подбородка. Он улыбнулся одними уголками и вновь взял руку Хвана в свою.
— Ты никогда не забудешь этого, — и прижался губами к запястью, прямо туда, где прощупывался пульс.
У Хёнджина во рту вмиг стало сухо. Никто и никогда не целовал его так. Незнакомец поднял на него взгляд. Его темные карие глаза горели чем-то животным.
— Ты хочешь этого? — спросил его парень.
— Да, — ответил ему Хван, закрывая глаза и целуя незнакомца первым.
Сильные руки сжали его талию. Так чертовски правильно, что Хван почти заскулил и подался вперёд бёдрами, вжимаясь своими в чужие.
Прикосновения разжигали в его груди что-то горячее. Оно зарождалось в районе солнечного сплетения и быстро, стремительно растекалось по всему телу. Незнакомец пробирался под рубашку и гладил бока, проводил пальцами по рёбрам, а Хёнджин вздрагивал от каждого прикосновения и чувствовал себя безвольной куклой в руках у опытного мастера.
Перед глазами всё плыло, словно поцелуй был сильным наркотиком, от которого кружилась голова. Незнакомец целовал его шею, а Хёнджин, путаясь в пуговицах своей рубашки, почти вырывал их с корнем.
— Нетерпеливый, — усмехнулся он, прикусывая шею Хвана зубами и выбивая из груди приглушенный скулеж, — не сдерживай себя, ты пришёл сюда именно за этим.
Чистое безумие. Незнакомец ласкал его бедра, целовал его губы, а Хёнджин, видя его в первый и в последний раз, собирался возлечь с ним и отдать всего себя.
«Незнакомец».
Хёнджина словно осенило. Никто не узнает. Никто не осудит. Они никогда не встретятся вновь.
А эта ночь лишь для них двоих.
— Покажи мне настоящего себя, — прошептал незнакомец ему в губы, снимая с плеч Хвана его рубашку.
Чужие прикосновения ощущались такими правильными. Парень скользил ладонями по его обнаженной спине, вызывая толпу приятных мурашек по коже. Его губы ласкали губы Хвана неспешно, словно незнакомец пробовал дорогое вино, маленькими глотками, не торопясь. И это так сильно контрастировало с почти обжигающими прикосновениями, что Хёнджину было так хорошо, что почти плохо.
— Мне быть нежным или…
— Или, — перебил его Хван. А незнакомец расплылся в хищной улыбке, толкая Хёнджина в плечи и опрокидывая спиной на кровать.
Шелковые простыни встретили его приятной прохладой. А когда парень накрыл его тело своим, всё наконец-то стало
идеально. Незнакомец целовался влажно, кусая губы Хвана и буквально не давая ему времени вздохнуть.
Хёнджину так сильно хотелось развернуться к парню спиной и потереться задницей о его промежность. Он закрыл глаза, представил это всего на мгновение и почти заскулил от своих фантазий.
— Отпусти себя, — шептал он прямо в губы, — покажи мне своё настоящее «я».
А Хёнджин буквально задыхался от этих слов, эмоций и ощущений, что дарили ему чужие прикосновения. В груди уже давно таилось что-то сокровенное, интимное, откровенное. Что теперь рвалось наружу.
— Давай, — выдохнул незнакомец куда-то в шею, и для Хвана это сработало, словно одна лишь фраза из уст этого парня выключила защиту Хёнджина.
Внутри сидели желания. Невыраженные, обжигающие изнутри грудь. Хван чувствовал, что если не подчинится им прямо сейчас, то просто задохнётся.
Он немного отстранился от незнакомца, забравшись на кровать с ногами. Тесные джинсы стискивали бёдра и пах, принося дискомфорт. От них давно пора было избавиться. Хван согнул одну ногу в колене и отвёл её в сторону. Безумно сильно хотелось прикоснуться. Погладить себя перед другим человеком. Выгнуться в красивой позе, обнажить ягодицы…
— Сделай то, о чём ты думаешь, — произнёс незнакомец. Хёнджин встретился с ним взглядами. Сердце пропустило удар. Чужие глаза горели. Словно Хван был кроликом, а парень напротив — волком.
Хёнджин накрыл свою промежность ладонью. По позвоночнику прошлась приятная дрожь. С губ сорвался первый стон. Ласкать себя перед кем-то было совершенно сумасшедшей идеей. Безумной и горячей. Но член давил на ширинку, принося дискомфорт, а тело было разгоряченным от прикосновений, чтобы продолжать прелюдию слишком долго. Хёнджин расстегнул пуговицы на ширинке и облегченно выдохнул, приспуская джинсы.
Незнакомец усмехнулся.
— Если бы кто-то узнал, что ты без белья, тебя бы трахнули прямо в общем зале.
Хёнджин шумно сглотнул. Он кожей чувствовал на себе чужой взгляд.
— И тебе бы это понравилось, — продолжил незнакомец, вновь накрывая тело Хвана своим, — но сегодня ты только мой, — прошептал в самые губы, а потом прихватил зубами нижнюю, мягко прикусывая и увлекая во влажный поцелуй.
«Только мой».
Слишком интимное. Открытое. Личное.
Всего два слова, а Хёнджин был готов отдать за них всего себя, без остатка. В чужих объятиях он перевернулся, упираясь голой грудью в кровать и прогибаясь в пояснице. Прямо как в фантазиях. В бёдра упиралось чужое возбуждение, а шею опаляло горячее дыхание. Хван подался бёдрами назад, потираясь о промежность незнакомца и вздрагивая от его негромких, низких стонов.
— Блять, детка, — выдохнул он, зарываясь пальцами в волосы Хвана и собирая их в кулак.
— Сделай меня своим, — слетело с губ Хёнджина нетерпеливое.
Незнакомец тихо зарычал, мягко дёрнул его за волосы, заставляя закинуть голову назад. Он коснулся губами беззащитной шеи в районе яремной вены, там, где прощупывается пульс.
— Ты уже мой, — прошептал он, прикусывая кожу на шее Хвана.
А потом прикосновения. Руки незнакомца, кажется, были везде. Хёнджин толкался ему в кулак, стонал от касаний к заднице и прогибался от простых невесомых поцелуев в лопатки.
Он терялся в эмоциях, словно и правда был пьян. А незнакомец будто знал, как нужно. Ведь каждое его прикосновение было правильным.
Чужие пальцы проникали в него медленно, слишком медленно и почти мучительно. Член Хвана пульсировал, требовал к себе внимания, а сам Хёнджин прогибался и подавался бёдрами назад, стараясь насадиться сильнее.
— Боже, ты такой горячий, — шептал парень за его спиной куда-то в лопатки, оставляя на них влажные нежные поцелуи, что пробивали до дрожи и приносили удовольствие не меньше, чем пальцы, редко проскальзывающие по простате.
— Такой чертовски красивый, — продолжал незнакомец, — как жаль, что ты со мной всего на одну ночь. Ведь чтобы насладиться тобой, мне потребовалась бы целая вечность.
У Хёнджина подгибались колени. Он чувствовал, как начинал тонуть в этих ощущениях и эмоциях. Хван прогибался в пояснице до хруста, выставлял бёдра, сжимал чужие пальцы в себе и стонал не своим голосом.
— Ты мой. И ты не забудешь этого никогда, — произнёс незнакомец, оставляя горячий поцелуй на спине, в районе сердца.
И Хёнджин натурально задрожал. От эмоций, от того, как незнакомец называл его «своим». Он вжимался в этого парня всем телом, словно от этого зависела вся его жизнь.
Когда пальцы внутри пропали, Хван не смог сдержать тихого вздоха. Незнакомец отстранился. Стало пусто и холодно.
Хёнджин обернулся и впервые за вечер увидел своего партнера. У него были широкие плечи, чёрная маска и тёмные волосы. Красивый, хорошо сложенный, сильный. С каштановыми, смутно знакомыми глазами.
Перед глазами помутнело. Хван моргнул несколько раз и почувствовал, как по щекам пробежали две быстрые мокрые дорожки.
— Такой чувствительный, — выдохнул незнакомец почти восхищенно и притянул лицо Хвана к себе за подбородок, — мой, — сказал он перед тем, как коснуться своими губами губ Хёнджина.
— А теперь смотри, — приказал незнакомец, крепко обхватывая его шею ладонью и поднимая голову Хвана выше.
Зеркало. Чёртово зеркало, с багровой рамой. То самое, о котором Хёнджин успел забыть.
Он встретился взглядом с самим собой. С тем, другим «я», у которого в глазах похоть, губы зацелованные, а на щеках две влажные дорожки от слёз.
— Смотри внимательно, — прошептал незнакомец, и Хван почувствовал, как в него медленно, сантиметр за сантиметром, стал проникать чужой член. Парень в зеркале, кажется, перестал дышать, замерев.
— Не отводи взгляда, — повторял он, проникая на всю длину и не давая передышки, начал двигаться. Хёнджин смотрел в чужие глаза в зеркале, чувствовал его в себе и натурально сходил с ума.
Движения были быстрыми, глубокими. Хван вздрагивал каждый раз, когда в него проникали до конца. Удовольствие расходилось по всему телу, глуша боль от первого проникновения. Его бедра мелко дрожали от напряжения. Чужие пальцы стискивали горло, мешая глубоко вздохнуть.
Кружилась голова, изо рта вырывался откровенный скулёж. Хёнджин кусал губы, смотря на своё отражение. Парень в зеркале тяжело дышал, закатывал глаза, жался к чужому телу и выгибался в спине почти до хруста. Ему было хорошо, и Хвану тоже было чертовски хорошо. Он сжимал в себе чужой член, прогибался в пояснице, подставляясь сильнее, и умолял кончить в себя.
А потом темнота. Тело пробило оргазмом. Хван захрипел и выгнулся в спине. По щекам покатились горячие слёзы. Каждая клеточка его тела горела. Незнакомец отпустил его шею и вжал его голову в простыни, задвигавшись внутри резко и быстро. Хёнджин держал бедра из последних сил, пачкал ткань своей слюной и стонал, ловя заключительные отголоски удовольствия.
И последнее, что он видел перед тем, как отключиться, — это красные простыни перед глазами, красная роза на тумбочке и сильные, широкие плечи незнакомца, который наклонился над ним и оставил на его губах легкий и чувственный поцелуй.
***
На утро словно дышалось свободнее. Тело не болело, а было таким лёгким, что почти не ощущалось. И даже подъём к первой паре не испортил настроение Хёнджина.
Кристофер и Чанбин негромко переговаривались о чём-то на первой парте. И если вчера Хван не заметил бы ничего особенного, то сегодня эти двое сидели слишком близко друг к другу, касаясь бедрами. Над их партой склонился Феликс, упираясь локтями в столешницу и объясняя очередную задачу по теоретической механике. Крис забирал ручку из его пальцев и дописывал в листке что-то от себя, а Ликс же начинал смеяться, забирал её, зачеркивал всё и писал заново. Рядовая сцена между одногруппниками, но Чан, передавая ручку, задерживал свои пальцы дольше обычного, а Чанбин одаривал их двоих таким взглядом, что Хёнджину вдруг стало жарко.
Они с Феликсом встретились глазами. Ли подмигнул ему и улыбнулся, а Хвана осенило. Это их он видел вчера в той комнате. И Феликс знал, что Хёнджин их узнал.
Хван быстро опустил взгляд в тетрадь перед собой. Щеки запылали. Люди со вчерашнего вечера были так близко. А что, если его ночной спутник был так же недалеко?
Прозвенел звонок на пару. Хван передернул плечами, отгоняя от себя эти мысли. Преподаватель зашел в аудиторию, а за ним быстро зашли ещё несколько студентов.
— Я сяду к тебе? — торопливо спросил его Сынмин, останавливаясь у парты Хвана. Тот кивнул и подвинулся к стене, освобождая место Киму.
Они с Мином не особо общались, как обычные одногруппники, не больше и не меньше. Иногда сидели вместе, когда свободных мест не оставалось. Сынмин опустился рядом с ним и стал выкладывать свои вещи на стол.
— Проспал, — прошептал он.
А у Хвана сердце остановилось и упало куда-то вниз.
«
Такой чертовски красивый»
.
«
Сегодня я сделаю тебя своим»
.
«
Мой»
.
Тот самый шепот, который сводил его с ума всю ночь. Те самые руки, которые ласкали и доводили до оргазма. И те же самые глаза, в которых горело животное пламя.
— У меня что-то с лицом? — усмехнулся Сынмин, мягко склонив голову вбок.
— Нет, — заворожённо прошептал в ответ Хван, чувствуя, как собственное сердце по ощущениям билось где-то в горле.
***
В конце недели снова пришла открытка. Её передал уже другой парень, а на вопрос «откуда это у тебя» он просто пожал плечами и исчез в толпе.
Хван пришёл в клуб в условленное время и сразу, минуя коридор и общий зал, направился в комнату с красными простынями и зеркалом, которая в очередной раз оказалась не заперта.
Хёнджин в нерешительности замер. А что, если он ошибся? И парень, с которым он провёл ночь, не хотел продолжения. Что, если он не ждал его?
Но дверь перед ним открылась сама, а за ней стоял Сынмин без маски.
— Почему ты так долго, — выдохнул он, обхватывая запястье Хёнджина пальцами и прижимая парня к себе за талию. И в этот раз щелчок закрывающейся двери за спиной Хвана заставил его улыбнуться.
— Сделай меня своим ещё раз, — прошептал он в губы Сынмина, целуя его первым.
