Я не смирюсь с твоей нелюбовью

В школу она пришла , мягко говоря, не по призванию. Не было выбора, ей запретили покидать страну и заниматься научной деятельностью. На работу не брали даже уборщицей. И тут ей причинили добро и нанесли пользу! Какая-то знакомая материной подруги с таким огромным трудом договорилась в частной школе о месте учителя для неё, что неготовность возиться с «великовозрастными уджобками» не имела никакого значения. Ей просто пришлось. Ученики полностью оправдали её худшие ожидания. Тупые, ленивые, озабоченные козлы и козлихи. Физика им была неинтересна. Даже отличники, а их было целых трое, ограничивались школьным материалом. И не пытались ни во что вникнуть хоть немного. Она и не настаивала. Установилась своего рода гармония - желающие учиться учились, нежелаюшие получали трояки за тишину на уроке. А потом появилась Леська. Оказывается, месяц она валандалась где-то на Кипре с родителями. Официальная, приемлемая версия подкреплялась купленной справкой, чтобы соблюсти приличия. Леська была роскошна! Она пленяла сердца и поражала воображение. Не красотой. Про наружность надо сказать отдельно. Если в двух словах - просто симпатичная девчонка. Но она была так переполнена энергией, что рядом с ней искрило пространство. Она становилась и оставалась душой-компании всегда и везде, с первого взгляда, ещё прежде, чем узнавали, кто ее отец и что он может. А узнав, удивлялись и влюблялись ещё сильнее, потому что такая крутая, богатая, и так душевно держится. Для каждого-то у неё было либо доброе слово, либо похлопывание по плечу, либо просто дружеское подмигивание. Складывалось ощущение, что Леська любила всех в этом мире и целый этот мир. Возможно, отказ играть по правилам и выделять чьи-то, потом и кровью заработанные регалии, оттолкнули бы элиту класса от подобного солнышка, но в данном конкретном случае её обожали и только. Играло ли тут роль социальное положение или хватило исключительно Леськиной харизмы, судить было трудно. Что до внешности, то, как упомянуто было выше, красавицей она не была. Разумеется ухоженная, конечно же спортивная и гибкая, при такой-то любви к жизни и ненасытному стремлению перепробовать все возможные движухи. Глаза ее были небольшие, не самого поразительного карего цвета, но пленяли сердца своим блеском и ещё каким-то неясным, почти не осознаваемым выражением не похожим ни на радость, ни на воодушевление. Выражение это трудно было заметить, но ещё труднее игнорировать. Возможно оно и было той крупицей чилийского перца, что не даёт сладости стать приторной. За свои тридцать пять лет Углова не встречала никого подобного. Но сразу невзлюбила. Ни один из ненавистных ей школьников не бесил её так, как эта притворщица. Разумеется притворщица. Глупые дети ещё не понимали, что любящий одинаково всех, по сути не любит никого, кроме себя и своего мира. Не понимали, что от такого человека надо держаться подальше. Потому что жизнь рядом с такими обесценивает любое достижение, любые заслуги, рушит стремление к чему-либо вообще. Такие святоши слишком любили свой уютный мирок и веру в изначальное Божественное совершенство каждого человека, чтобы рисковать вглядываться поглубже. Любого, может быть кроме родителей, в ее окружении можно было заменить кем угодно другим, и она не ощутила бы ни малейшей грусти. Глупые дети и не понимали, насколько эгоистична была эта бриллиантовая девочка. Леська, разумеется, была отличницей, потому что во первых - папа, а во -вторых ее пресловутое обаяние. Любая ошибка этой умницы-разумницы воспринимаюсь не иначе, как случайная оговорка. Учителя с улыбкой поправляли, Леська широко и искренне улыбалась, благодарила за уточнение, и подтверждала, что именно это она и имела в виду. Те же учителя чьи нервы подобных спектаклей не выдерживали ставили отлично автоматом. Поэтому об новую физичку Леська споткнулась как о внезапно-выросшую на наезженном пути стену. Она с улыбкой останавливалась в местах провалов и ждала, делая вид, что вспоминает, подсказки. Однако новая видимо этой игры ещё не знала и с такой же улыбкой терпеливо ждала, когда Леська вспомнит или сдастся. Первая в ее жизни двойка привела солнышко в ступор и глубокую задумчивость. Вторая заставила впервые захотеть прогулять. Никому из одноклассников она в этих чувствах не признавалась. Как впрочем и вообще никогда, и никому, и ни в чем. Не поддерживала брани в адрес классухи. Не участвовала в организации всевозможных подлянок. Но день ото дня теряла лицо. Наконец не выдержала. Задержалась после уроков, дождалась, пока классуха выползет из класса и подошла к ней. Марине, погружённой в свои унылые зольные мысли, показалось, что она вынырнула из-под земли. Даже чертыхнулась вполголоса от неожиданности. Демидова? - распознав, наконец, препятствие, кивнула Марина, собрав нервы обратно. Леська не стала ходить вокруг да около. Приступила сразу: Марина Андреевна, за что вы так меня ненавидете? Я вас всех не люблю, - ответила та бесцветно. и не удивившись и не отрицая. Неправда! Меня вы нелюбите сильнее. Это утверждение прозвучало так страстно, а покрасневшие глаза выражали такую муку, что показалось Марине наигранным. У вас что, самому ненавистному приз дают? - с ухмылкой слабой, но очень неприязненной и ядовитой, протянула Марина. Если б она не так сильно устала, то могла бы даже получить какое-то наслаждение от того, как взволновала эту кривляку. Так что не так? А я каким-то образом мешаю вам? Я хочу понять. Сами? Без папы? Юмор был убогим, даже учитывая усталость, и она это понимала, но как же будоражила её эта внезапная брешь в бриллиантовом панцире. Мы не сможем договориться по хорошему? Марина, словно бы одержимая демоном, наблюдала со стороны собственную инфантильную вредность, тем отчетливее вырисовавшуюся, чем сильнее старалась перевести разговор в конструктивное русло школьница. Словно бы они поменялись ролями. Марине только осталось показать язык, или как там ещё малолетки выражают свой бунт. Понимала всю убогость и нелепость своего поведения, но ничего сделать не могла. Это были самые яркие эмоции за всю ее учительскую карьеру. Пожалуйтесь папе, - предложила она. Настроение сохранилось до самого дома и никакие уверения внутреннего критика не способны были его испортить, На следующий день она уже не с таким отвращением шла в школу. Леська в школу решила опоздать, но отец не разрешил и даже подвёз на машине. Ты же не спасуешь перед какой-то старой девой? - спросил он напоследок. Разумеется, по дороге в школу он выпытал у дочери всё что смог. И началось это нелепое противостояние! Леська старалась держать лицо, удар и спину. Марина изо всех сил это испытывала на прочность, внезапно придумав для себя объяснение, что она преподаёт детям урок, обнаруживая истинную личину таких вот растаких. В глубь себя старалась не заглядывать. Дневник Леськи. Дата не отмечена, почерк торопливый. Не понимаю что нужно этой ужасной тетке. Что она ко мне прицепилась? Так достала меня, что я думаю о ней постоянно, она мне снится. Как же я её ненавижу! Далее рисунок, зачерканный, но можно было разобрать тощий сутулый силуэт и короткую стрижку., Каждый вечер Леська, вежливо и с улыбкой со всеми здоровалась, размеренным шагом поднималась к себе, а там бросалась лицом в подушку и визжала. Марине всего однажды удалось довести Леську до потери самообладания. Девчонка выскочила из класса, ударившись о парту. Леська поджидала её около подъезда. Марина не найдя ключей пыталась вспомнить код, чтобы спокойно вывернуть сумку уже в подъезде и найти эти сраные, вечно теряющиеся ключи. Их потеряли? Марина не вставая с колен, медленно подняла голову на ученицу, сердце подпрыгнуло, а вот боль в спине заставило тело остаться в прежнем положении. Поэтому она просто молча смотрела снизу вверх на названную гостью и воровку. И что дальше? - собирая обратно вещи и обрывки бумаги в сумку, спросила Марина Вы выслушаете меня. Или не попадёте домой. Марина закончила, наконец-то, собирать барахло, и медленно, стараясь не тревожить спину, поднялась. Привалилась к стене и, чтобы опираться надёжнее, чуть запрокинула голову, прижимая макушку к холодной стене. От этого она снова стала казаться задиристой, словно бы мелкий шкет, пытающийся посмотреть сверху вниз на кого/то более высокого. Да я просто у соседки возьму, -как могла изображала беззаботность Марина и качнула головой. На более выразительное пожатие плечами ее мобильности не хватило. Нет! - страшным шёпотом отрезала Леська и саданула училку ботинком по щиколотке. От резкой боли та завопила, перепуганная и взвинченная школьница зажала рот ладонью, попутно навалившись так резко, что сама того не желая, причинила спине страшную боль, от которой у Марины потемнело в глазах. Вы выслушаете меня, - прошептала она лихорадочно прямо в ухо. Отступать было некуда. Все пошло совсем не по плану.