О пальцах и губах

То, что у Ваньки охуенные пальцы, он заметил давно, еще когда «Треш-лото» в первый раз смотрел, восьмимартовский выпуск. Вообще, канал прикольный был, много всякого интересного, он подписался даже. А то, что в некоторых видосах появлялся Оксимироновский бэк, так это было даже интересно. Ну, правда, прикольно же посмотреть на чувака вне сцены, в другом амплуа. Ну, и как-то так вышло, что этот выпуск он посмотрел раз пять. Сначала сам по приколу, потом Славе кинул ссылку и тоже через плечо посмотрел за компанию второй раз. Слава поржал, а ему стало приятно, что друг заценил. Потом видос всплыл в рекомендациях через пару дней, и он опять посмотрел: скучно было стоять в очереди в поликлинике, поэтому смотрел все подряд. Четвертый раз уже спецом нашел и добавил в избранное, потому что пальцы, да. Все это заняло пару недель. И вот на третьей он уже искал все видео по запросу «рудбой», потому что по запросу «охра» ничего толкового не находилось. Первое было тоже про пальцы, как Рудбою били этот самый «PLAY HARD». А еще он так мило улыбался, и вообще был забавный. Вроде бы, они даже ровесниками были, ну, около того. И с тех пор понеслось: стал смотреть все видео с ним, какие находил, сначала искал сам, потом алгоритмы ютуба подсовывали их в рекомендации, а он их все сохранял в избранное. А как-то раз случилось так, одно видео удалили неизвестно почему, после этого все было скачано и сохранено на внешнем харде. Это, конечно, походило на помешательство, нет, это оно и было, но пока не заходило куда-то далеко. Только просмотры и только залипание на руках, ладонях, кистях, пальцах. Пожалуй, на пальцах больше всего. Он, как долбанная Земфира, помнил все трещинки и заусенцы (их не было, кстати), выучил наизусть все татухи. И, конечно, все пришло к своему логическому итогу - первому порносну. В нем он облизывал Ванькины пальцы и преданно смотрел в глаза. Там же во сне он кончил, даже не прикасаясь к себе, а когда утром проснулся, с облегчением понял, что только во сне. Потом, когда дрочил в душе, перед глазами стоял тот кадр, где Рудбой машет наманикюренными пальцами и скрывается за дверью. Тогда он окончательно понял, что попал. Дальше случился баттл, и пока Слава к нему готовился, он постоянно думал, будет ли там Рудбой. Думать о нем только как об Охре уже не получалось, а думать как о Ване он себе запрещал. Какой Ваня, на хуй, они даже не знакомы. Рудбой был там, всего в каких-то метрах трех от силы. Под конец стоял у Оксимирона почти за спиной, весь такой инкогнито в темных очках и с кучей татух. А он пялился на него, радуясь, что со стороны этого почти не заметно: смотрит на Окси, попивает пивко. Все просто отлично. Слава сделал императора всухую, и это был вечер его, их, антихайповского триумфа. Провинциальные ребята показали столичным мажорчикам, как надо. Отмечали победу там же, в семнашке, и на афтепати уже перемешались между собой. Все пили со всеми, и в какой-то момент он, уже порядком поддатый, поднял глаза на курившего рядом чувака и охренел, узнав в нем Рудбоя. Тот тоже был пьяный, поэтому широко улыбнулся и протянул руку: - Ваня Рудбой. - Ваня, - не было никакой робости или там щенячьего восторга. Хорошо, что он был пьяный, и поэтому просто пожал протянутую ладонь. - Ваня, да, - еще раз повторил Рудбой, думая, что его не так поняли, не расслышали или что-то типа того. - Да, я понял, чувак, мы тезки просто. - Бля, не ожидал, - Рудбой снова улыбнулся и выдал, - нравятся твои панчи. Знаю, что ты Фаллен, но, что тезка, - он пожал плечами. - А у тебя пальцы красивые, - вот сейчас он был благодарен своей репутации, потому что всегда можно было отговориться, что это постирония, ты просто не выкупаешь и так далее. Рудбой совершенно точно не выкупил: стоял и удивленно смотрел то на него, то на правую руку с тлеющей сигаретой. - Антихайп, то есть как бы забей, - извиняясь, пожал плечами – что, дескать с тебя взять. А дальше все как-то закрутилось. Рудбой сначала закурил вторую сигарету и предложил ему тоже. Потом они долго разговаривали втроем (третьей была бутылка виски) о всякой чуши, и Рудбой постепенно начинал выкупать. Ночь была теплой, и они как-то не сговариваясь, ушли в сторону Обводного канала, прихватив новую, еще не початую собеседницу и пару пластиковых стаканчиков. Вообще, ему бы и из горла было удобно, но хэ его, этого Рудбоя, зэ. Оказалось, что и Рудбою тоже было нормально пить из одной бутылки, тогда уже смятые стаканчики отправились в урну, а они сами - на Пионерскую площадь, по пути допивая вискарь. Потом они сидели прямо на газоне, Рудбой что-то такое рассказывал о турах, крутя между пальцев одуванчик (и откуда бы ему в августе взяться в центре стриженного газона?), а он залипал, снова залипал на пальцы. И уже, совсем почти трезвый, снова сказал: - Пальцы у тебя, Ваня, охуенные. - А у тебя губы, - пристально глядя на него, ответил Рудбой и добавил как-то бесцветно, - Антихайп. В шесть, в метро, они разошлись, и он тогда еще подумал, что сейчас и номерами телефонов обмениваться не надо: за пару кликов легко найти. А когда разувался в прихожей, телефон пиликнул уведомлением, что в Твиттере на него подписался Рудбой. Рудбоя в его жизни не стало больше, но стало эксклюзивно и регулярно, что бы это не значило. Из Твиттера общение быстро перешло в «Телегу» и звонки. Теперь ему приходили короткие видео, приватные фотки. Не нюдсы(мужик мужику нюдсы слать не будет) нет, просто что-то такое личное и ужасно интересное. Рудбой фотал и делал это так же охуенно и вдохновенно, как и читал рэп, как валял дурака в разных смешных шоу на ютубе, как играл в «Контру», как жил вообще. Раз они обсуждали кулинарные шоу и сошлись на том, что оба готовят примерно никак и что надо попробовать готовить вместе. Вдруг сумма двух нулей окажется больше единицы. Это было очень пьяно и очень по-философски, поэтому Рудбой согласился и позвал его к себе: кухня большая, новая, и для уборки он наймет кого-нибудь специального. Как знал! Сошлись на шаверме: вкусно, аутентично и не сильно напряжно. И совершенно понятно, почему он просидел накануне вечером на десятке кулинарных сайтов, отыскивая рецепт, который поразит Рудбоя. Путь к сердцу и все в этом духе. Самое смешное, что про себя он в этом направлении даже не подумал. Сначала они долго препирались, кто будет готовить, а кто развлекать повара разговорами. Он победил и предложил Рудбою на выбор все его два ножа. Рудбой в ответ заставил его прочитать наизусть «Город под подошвой» и был отомщен. Потом Рудбой стал нарезать овощи, и беседа сошла на нет: опять пальцы. Он снова завис и стал отвечать как-то невпопад: в голове засела самая идиотская мысль на свете – повторить тот свой давний сон. - Вань! – не надо было соглашаться на готовку, тогда бы Рудбой не махал ладонью ему перед лицом. Он легко поймал его кисть и уставился на нее. В глаза смотреть боялся, но про себя решил: помирать, так с музыкой. Потом что-то, конечно, будет, но он должен это сделать. Хотя бы попробовать! Легко прикоснулся губами к мизинцу, потом чуть втянул его и поднял глаза. Рудбой удивленно глядел на него и, кажется, даже побледнел немного. Губы чуть подрагивали, и непонятно было: то ли он сейчас заржет, то ли разорется. - Вань? – наконец отмер Рудбой. – Вань, в чем прикол? Он отпустил руку и умехнулся: - Проверяю, дядь. А ты решил, что подкатываю? - Хуясе у тебя проверочки, - поежился тот. Потом они ели шавуху и смотрели какой-то сериал. Он не запомнил, какой, потому что раз за разом прокручивал в голове свою попытку и постоянно приходил к выводу, что это нужно повторить, но как – убей бог не понимал. Рудбой зря на себя наговаривал – готовил он прилично, во всяком случае, шаверму. Или ему так казалось от избытка чувств? - Хорошо, но мало, - сыто потянулся Рудбой и предложил заказать что-нибудь еще. Заказали крылья, до хера, ведра три. И по мелочи чего-то. Как-то дневные кулинарные посиделки плавно перетекли в вечерний сериал и полуночные игрухи. Сидели плечом к плечу, стукались локтями, чаще, чем это было бы прилично, касались друг друга коленками, хотя диван у Рудбоя огромный. Но он как-то так близко упал, а Рудбой не стал отодвигаться. Он сначала думал, что такая близость помешает играть, но вопреки всему, выигрывал одну партию за другой. Рудбой ожесточенно давил кнопки на геймпаде, вдохновенно материл сам себя и игру, но когда проиграл уже дцатый раз подряд, отбросил джойстик в сторону, и в шутку упал ему на плечо, сотрясаясь в притворных рыданиях. - Ванечка, жалей меня! – ржал он ему куда-то в шею, - сегодня день моего позора. Было так щекотно и кайфово, и очень сильно хотелось обнять и дружески похлопать по спине. А еще совершенно некстати случился стояк, и он изо всех сил надеялся, что Рудбой не заметит. А тот как назло еще и сам его обнял, значит, и выхода другого не было. Но когда он сам обнял его, погладил по спине и прошептал, сдерживая смех, на ухо: «Не плачь, малыш, со мной такое тоже сегодня впервые», то Рудбой резко отстранился и странно взглянул на него. Из-за света монитора черты его лица казались более резкими и хищными, даже глаза как будто стали разного цвета. - Что ты проверял все-таки, Вань? – сипло спросил Рудбой. Он молчал. Ну, не скажешь же: «Я уже больше года дрочу на тебя, а особенно на твои руки». Рудбой, конечно, не зашоренный чувак, но такого точно не оценит. - Ты пока не отвечай, если не хочешь. Я чаю заварю, - и ушел на кухню. Когда Рудбой вернулся с двумя чашками, он все еще не был готов ответить. Сидел и тупо рассматривал стену. Вот ведь не подумаешь даже, что Фаллен, который обычно за словом в карман не лезет, сейчас сидит и не находит, что сказать. - Не знал, какой ты любишь, поэтому заварил на свой страх и риск. К сожалению, пафосного чайного столика у меня нет, поэтому ставь на диван, даже пролить можешь, все равно кожа, ей похуй. «Зато мне не похуй» захотелось закричать ему, но он не закричал и молча принял из рук Рудбоя чашку. Чай был вкусный, горячий и отвлекал от всех сегодняшних фейлов. - Все-таки, у тебя охуенные губы, Вань. А у меня пальцы, - Рудбой отпил чаю, - я же давно все понял. Убирай кружку. Диван у Рудбоя был и правда хороший. А кровать - еще лучше.