Ради твоей любви

      Девушка неслась по лестнице подъезда. Цифры на дверях мелькали перед глазами, словно в каком-то бесконечном водовороте, прямо как и чувства внутри неё. Наконец, достигнув последнего этажа, она прижалась к стене, чтобы отдышаться и успокоить нервы, насколько было возможно в этот момент. Стрелки на наручных часах показывали далеко за одиннадцать, а телефон уже давным-давно был разряжен. Она знала, что с ней будет. Ох, что будет…       Только бы он спал…       Чжоу медленно и как можно тише вставила ключ в замочную скважину. Один оборот. Ещё один. И ещё… Предательский замок щёлкнул слишком громко, и звук гулким эхом разнёсся по всему подъезду. Она вошла, аккуратно закрывая за собой массивную дверь, но получилось, как назло, достаточно шумно, чтобы спящий Чон мог проснуться. Давно стоило придумать что-то для таких незапланированно поздних возвращений домой.       Тихо.       И темно.       Значит, спал…       Только в ванной горел свет, который, возможно, Чон забыл выключить. Сердце стучало с сумасшедшей скоростью, ещё чуть-чуть, и оно выпрыгнуло бы из грудной клетки. Вдруг из-за дверного косяка, клацая по полу когтями, радостно вылетел доберман, виляя хвостом при виде хозяйки. Пёс отчаянно пытался запрыгнуть лапами на девушку, чем полностью обрушил тишину, а вместе с ней — и надежды Чжоу. — Бам, тихо! — шёпотом умоляла хозяйка.       Настороженно оглядываясь, девушка зашла в ванную, чтобы помыть руки, с облегчением снимая с себя кофту. — Где ты была, Цзыюй? — суровый голос Чона прозвучал за спиной брюнетки.       Оказывается, Чонгук лежал в горячей ванне и наблюдал за ней. Чжоу начала медленно поворачиваться назад. Слова застряли в горле, а сердце остановилось, как будто девушка стояла перед лицом самой смерти. Хотя отчасти это было правдой. Злой Чонгук — это страшно. Вдох-выдох. Парень не сводил с неё сверлящего, словно бур, взгляда в ожидании очередных оправданий.       В последнее время Чонгук и Цзыюй отстранились друг от друга, так как у Чжоу приближалась сессия и она застряла в мире давящих на голову знаний и тяжеленных пыльных книг в библиотеке. Постоянное отсутствие Чжоу дома невероятно раздражало её избранника. Но особенно парня бесили отговорки: «я к подруге готовиться», «в универе допоздна задержалась», «прости, нужно было переписать параграфы из томов в отделе ограниченного доступа, завтра туда была бы невероятная очередь».       Парня это очень не устраивало, ведь ему уделялось всë меньше и меньше внимания. И секс был реже. Ему казалось, что такой важный человек в жизни его девушки, как он, не мог быть на последнем месте. С каждым днём парень думал, что до него ей всё больше и больше не было дела. Сегодня — последний день сессии, и после Цзыюй должна была освободиться. Чонгук целый день ждал её прихода домой, аж руки сводило от желания наконец прикоснуться к любимому телу.       Он заслужил поощрение за такую нечеловеческую выдержку и невероятное терпение — как минимум насытиться своей девочкой, получить долгожданную ласку и любовь. Весь день брюнет чуть ли не сходил с ума от волнения, но дозвониться до девушки не получилось даже с десятой попытки, что знатно помотало Чону нервы. — Гуляла. Прости, предупредить забыла, — собрав нервы в тугой комочек, Чжоу удалось сделать так, чтобы её голос звучал довольно уверенно. Но всё же девушка понимала, что, пока она гуляла и расслаблялась, совсем позабыв о Чонгуке, парень места себе не находил. — Мы собрались с ребятами в кафе, решили отметить сдачу сессии. Всё?       Зло выдохнув, Чжоу скрестила руки на груди. Но Чонгуку этого оправдания было маловато. — Ах, гуляла она… — парень настолько сильно старался не орать на девушку, что сжимал кулаки до побеления костяшек. — Интересно, кто с тобой был? — Дахён, Чеён, Джебом и… — Цзыюй остановилась, понимая, что сболтнула лишнее. — Подожди. Можешь не договаривать. Я знаю, кто ещё был. Мингю, я ведь прав? — издевательски спросил брюнет, внимательно прожигая еë взглядом, полным недовольства. Он знал, что без этого мудака не обошлось. Ну конечно, куда его девочка — туда и он, никак иначе. — Да… — тихо прошептала брюнетка, но Чон услышал.       Ох, лучше бы он не расслышал. Чонгук прекрасно знал, что этот якобы «друг» уже на протяжении долгого времени ухаживал за Цзыюй, несмотря на то что у неё был парень. Это очень злило Чона. Но Мингю не особо это останавливало, и он решился зайти дальше… ***       Несколько месяцев назад, зайдя в аудиторию под шёпот одногруппников, Цзыюй в недоумении подошла к своей парте и поняла, почему вызвала такое внимание к своей персоне. Место, где она обычно сидела рядом с Чеён, было обклеено маленькими стикерами в форме сердца, каждый именовался «первый», «второй» и т.д. Это могло показаться милым, если бы Чжоу знала, что это от Чона, но ведь это не от него, поэтому это больше напоминало чей-то маниакальный заскок. — Что за… — лишь выговорила девушка, удивлённо пялясь на этот «шедевр современного искусства». Ну правда, этот стул бы ценителям показать, они бы в обморок от такого упали.       Любопытные одногруппники нетерпеливо поглядывали на Чжоу, задавая немой вопрос: «Что там?»       Цзыюй оторвала первый стикер: «Ты посчитаешь, что писать записки — это банально». Цзы взяла вторую бумажку, продолжая тонуть в непонимании. «Но лишь так я смогу выразить к тебе свои чувства». «Чжоу Цзыюй, ты покорила моë сердце с первого взгляда». Девушка машинально потянулась за следующей запиской. Ей уже это не нравилось.       Чёрт. Если Чонгук узнает, этому человеку несдобровать. «Для тебя это всего лишь слова, но я не ем, не сплю нормально после встречи с тобой». «Мысли о тебе не дают мне покоя». Чжоу не обращала внимания на любопытных подруг, которые то и дело мелькали за еë спиной, стараясь прочесть каждое слово. «Сейчас я могу смело задать тебе этот вопрос». Да кто это вообще? «Ты станешь моей девушкой?». Что-что? «Ладно. А теперь посмотри направо». Девушка машинально повернулась в сторону, куда указывала последняя записка, и увидела своего одногруппника — Кима Мингю. Он ей снисходительно улыбнулся, брови девушки удивлённо поползли вверх. Подруги Чжоу, пока та, отвернувшись, прибывала в недоумении, начали активно читать эти маленькие стикеры, а потом и фотографировать их. Скорее всего, Чеён или Дахён уже выложили это где-то в Твиттере или на студенческом форуме. Но Цзыюй на это вообще не обратила должного внимания. Хотя стоило. Её взгляд, хоть и не совсем однозначный, был прикован только к одному человеку — Мингю. Она подошла к нему. — Это твоих рук дело, так ведь? — решила всё же уточнить брюнетка. Ким активно закивал, словно китайский болванчик, а Чжоу поспешила добавить: — Я встречаюсь с Чонгуком, ты это прекрасно знаешь. И Чонгук явно не будет рад, если узнает о твоих, так скажем, «знаках внимания».       Кареглазая поёжилась. Она ведь знала, что Чон за два счёта отправит Мингю на больничную койку. В этот момент «ухажёр» нахмурился. — Я ведь вижу, как ты с ним несчастна! Бросай этого сукина сына, он делает тебе только хуже! — тут же возразил он.       Цзыюй устало вздохнула. Эта настойчивость Кима выматывала и раздражала. Но в глубине души какой-то чёртов голос активно соглашался со словами парня. — Это не твоё дело, Мингю! Оставь меня в покое, ты ничего не знаешь и не понимаешь, мы счастливы вместе!       Девушка увидела, как расширились глаза собеседника, как он что-то хотел возразить, молча открывая и закрывая рот, как рыба в воде, но брюнетка не захотела это слушать. Она развернулась и поспешила удалиться под удивлённый шёпот студентов и своих подруг. А Мингю обескураженно смотрел ей вслед. Он тогда даже сам не понял, почему не пошёл за ней. Наверное, подумал, что у них ещё будет время это обсудить. Но кто же знал, что Цзыюй не захочет больше об этом говорить и при всякой попытке поднять эту тему она будет раздражённо утыкаться в телефон или вовсе избегать его. *** — Мингю, значит… — Чонгук ухмылялся, оголяя верхний ряд зубов. — Почему ты не отвечала на мои звонки? Сорок пять пропущенных тебе ни о чëм не говорят?       Если сказать откровенно, Цзыюй не знала, почему отношения с Чоном приносили им обоим столько страданий, ведь они действительно любили друг друга. Удивительно, как порой способны заблуждаться люди: раньше ей казалось, что этого достаточно. Достаточно просто быть рядом, проводить время вместе. Впрочем, его собственническая натура давала о себе знать ещё в самом начале их отношений, но тогда она была слишком счастлива, чтобы обращать на это внимание.       Но время шло. И теперь у неё просто не осталось выбора.       «Ревность — это неуверенность, что тебя любят, страх, что тебя бросят, сомнение в том, что ты дорог, или предположение, что тебе изменяют, — сказала как-то Чжоу её подруга Чеён во время одного откровенного разговора, когда, будучи на эмоциях, Чжоу выложила ей всё, что происходило у неё в душе последние месяцы. — Выбирай, какой из вариантов тебе нравится больше».       Ни один из вариантов ей не нравился, и, что важно, ни один не был даже приближён к правде. Все окружающие Чона говорили о нём так: «В детстве не научили делиться». В младшем возрасте это качество проявлялось как истерика, плач, крик и визги, если вдруг кто-то прикасался к игрушкам маленького Чонгука. Сейчас же собственничество проявлялось в виде сломанных носов, сбитых костяшек и фингалов. Тем, кто хоть как-то проявлял внимание к Цзыюй, всё это доставалось в немалых размерах. И непонятно было даже самой Чжоу, как Мингю всё ещё не попал в больницу.       Думала ли она о том, чтобы уйти от Гука? Нет. Дорожила ли она им? Безусловно. Любила?       Наверное, даже слишком.       Всякий раз, когда его ревность вновь прорывалась наружу и Цзыюй начинала ощущать, как терпение стремительно улетучивалось, она вспоминала китайское выражение «хлебнуть уксуса», означающее «испытывать ревность».       Родом это выражение пошло из китайской легенды. Однажды Император династии Тан, пытаясь заручиться поддержкой канцлера, пожаловал тому прекрасных наложниц. Канцлер ответил вежливым отказом, сославшись на то, что его супруга обладала властной и ревнивой натурой. Тогда Император вызвал к себе жену канцлера и поставил ту перед выбором — принять наложниц или же выпить отравленного вина. Вопреки ожиданиям Императора, женщина предпочла умереть, нежели всю оставшуюся жизнь делить мужа с другой. Со слезами на глазах она выпила отравленное вино. Осушив бокал, супруга канцлера с удивлением обнаружила, что в нём находился обычный уксус. Узнав о поступке бесстрашной женщины, Император отменил своё распоряжение, а в народе с тех пор бытовало выражение «испить уксуса», что означало «приревновать».       Легенда была красивой, но слишком уж часто уксус, пусть и воображаемый, фигурировал в их отношениях. Чонгук пил его целыми вёдрами, и, что самое ужасное, с каждым глотком он делал всё хуже и хуже не только себе, но и им обоим.       И сейчас он вновь ревновал. Ужасно ревновал. То, что Цзыюй была с этим парнем в одной компании, слишком сильно задевало достоинство Чона. И это было понятно по тому, как руки парня вцепились в бортик ванны, а глаза налились нездоровым блеском.       При таком взгляде все жертвы жались в угол от бессилия. Но неожиданно Чжоу почувствовала невероятную храбрость. Энергия волной пронеслась по всему телу, а эмоции внутри устроили шквал и революцию. Никогда ещё она не чувствовала себя такой мужественной, а всего-навсего одна мысль впервые пронеслась в её голове: «А что он мне сделает? Ударит? Он на это неспособен!» Девушка с решимостью достала телефон, демонстрируя, что он разрядился. — Всë? Ты меня достал! Хватит! Знаешь что? За всë то время, проведённое с тобой, я поняла, что ничего не могу сделать без твоего надзора. На улицу выхожу только с тобой, ем только с тобой, сплю только с тобой, дальше перечислить? Да я же изменю тебе и заскочу в постель к другому мужику, если так будет продолжаться! Я не твоя собственность, понимаешь?!       Тут девушка, не выдержав такого напора эмоций, всхлипнула. Нельзя же так сходить с ума из-за чёртовой ревности? — Твоё недоверие душит меня, Гук, и ты этого даже не пытаешься понять.       Чжоу окончательно расплакалась, закрывая лицо ладонями, из-под которых текли струйки слëз. А парень просто смотрел на неë пустым взглядом.       Вытерев слëзы, девушка направилась к выходу. Остановиться её заставил голос Чона. — Иди ко мне, Цзы. — Парень, словно ребёнок, похлопал по бортику ванны, тем самым подзывая девушку поближе к себе. Всегда брюнетка беспрекословно выполняла всё, что говорил Чонгук, но на этот раз она лишь произнесла: — Нет, Чонгук. Не в этот раз.       Сейчас Чжоу выглядела уверенно, независимо. Брови Гука удивлённо и возмущённо поползли вверх. Он крепко стиснул челюсть, от чего у него на лице заиграли желваки.       Зимой, когда они ещë только познакомились, они сразу понравились друг другу, а позже начали встречаться. Всë было как в сказке. Совместные посиделки в кафе, кино, прогулки, мишки, мармеладки, только единорогов (хотя плюшевые были) и радужной блевотины не хватало, а потом… То было самое лучшее время, но конфетно-букетный период длился недолго. После Чонгук начал относиться к Чжоу как к своей вещи, будто она создана только для того, чтобы любить его. Недоверие накрыло их отношения с головой. Сам Чон понимал, что доверял не ей, а людям. Окружающие то и дело твердили, что они не пара, что она слишком хороша для него, и, чёрт возьми, он был согласен с этим! Со временем это ущемлённое чувство нарастало, и страх потерять Чжоу сгрызал его изнутри, превращая в ревнивого монстра.       Если она уйдёт, это будет конец. Конец его существования. ***       Чонгук не очень любил «душные» заведения, забитые людьми. Вокруг шум, гам, официанты спешили подать заказ уже заждавшимся посетителям. Нет, такой балаган был ему не по душе. Но сейчас он должен немного потерпеть. У него имелось особое дело. — Ты уверен, что он там? — Пак устало плёлся за Чоном. — Да, Чимин. Они публиковали в своей группе, что пойдут в это кафе. — Чонгук и Чимин зашли в заведение. Их «цель» сидела там. В самом уголке зала, на мягком кожаном диване.       Направление к этой компании молодых парней было обозначено и быстро достигнуто, Чонгук сразу же вырвал чашку с горячим шоколадом из пальцев Мингю, вылив напиток на пол, одаривая Кима холодным взглядом, вызывая шок у присутствующих друзей юноши и людей, что оказались в опасной близости. — Чон Чонгук?! — злостно выкрикнул Мингю, поднимая голову. — Не один, не волнуйся, — добавил Чимин с ухмылкой.       Чон схватил Мингю за волосы и вытащил из-за стола. Несколько людей, что сидели за соседним столом, завопили что-то вроде: «Администратор! Позовите администратора!». А в это время Гук, размахнувшись, ударил Кима по лицу, после чего большинство посетителей, у которых отсутствовал инстинкт самосохранения, начали с интересом наблюдать за происходящим, а кто-то и вовсе бессовестно снимал.       Парни, которые были в компании Мингю, встали и хотели вмешаться, ибо какого хрена? Но неожиданно на их пути появился невысокий незнакомец с миролюбивым, на первый взгляд, выражением лица. — Не сегодня, дамы. — После этих слов Чимин со всего маху ударил одного из парней в челюсть.       Клиентов у Пака оказалось предостаточно, чтобы повеселиться и записаться к травматологу. А так как их было немало для одного него — около трёх, — Чимину эта идея с нахлобучиванием зада Мингю нравилась всё меньше и меньше. А получив удары с двух сторон — в живот и в челюсть, — он уже успел пожалеть о том, что когда-то познакомился с Чоном Чонгуком. — Ты, дорогой, уважай старших, пожалуйста… — С этими словами Чимин одной рукой схватил со стола чей-то недоеденный рамён и кинул его сопернику в лицо. — Вкусно? Хе-хе. — Он еле успел увернуться от очередного замаха какого-то отчаянного драчуна, как вдруг увидел, что кому-то из друзей Кима он наскучил и тот отправился на помощь к Гю. — Ну погоди, Гук, припомню я тебе это когда-нибудь… — пробубнил под нос избитый и уставший Чимин и вновь пошёл на помощь другу, получая всё больше и больше.       Но отдадим Паку должное, его соперникам тоже досталось: у одного глаз стал фиолетовым, другой остался без зуба, а третий вывихнул запястье (про то, сколько досталось ему самому, — уже отдельная история). — Ах ты сукин сын! — Чимин резко развернулся, собираясь как минимум избить придурка, который кинул в него стулом, замахнулся и еле успел остановиться перед испуганным лицом появившейся между ним и его жертвой хрупкой официанткой. — Хватит, умоляю вас! Прекратите всё сейчас же! В этом помещении находятся мирные, беззащитные люди! Им страшно за свою жизнь, так что если вам плевать на вашу, то устраивайте свои разборки где угодно, но не здесь! — голос её звучал громко и уверенно, но дрожал точно так же, как и сама девушка.       Вдруг что-то в душе разгорячённого Пака всколыхнулось, вздрогнуло, и он, успокоившись, опустил руки. — Простите, я не хотел…       Не успел он окончить фразу, как вдруг резкая стреляющая боль в колене заставила его вернуться в строй. Между ударами и матом Мин успел крикнуть официантке: — Прошу прощения, дорогая, они вечно первыми начинают! — Чимин пригляделся к еë бейджику. — Мина! Красивое имя. — И ещё один синяк в пользу команды Мингю…       Девушка смущённо посмотрела на парня, после чего побежала к администратору.       В это время Чон отшвырнул с дороги соседний столик и повалил Мингю на пол. Он бил его, прикрыв глаза от наслаждения и урывками ощущая тупую, тянущую боль в костяшках, но сейчас это было даже приятно. В какой-то момент Мингю, придя в себя, ударил его коленом в пах. — Сука! — завопил Чонгук.       Он ощущал такую всепоглощающую ярость, что ему было совершенно всё равно, смотрели на него люди или нет. Он, впрочем, и без того знал, что смотрели. И ему это даже нравилось. «Если я потеряю её из-за этого придурка, мне будет уже всё равно», — отстранённо подумал он. Перед глазами стоял образ Чжоу, такой бесконечно родной и прекрасный. Что она сделала с ним?       Внутри Чонгука изливался горячий эликсир желания видеть своего соперника униженным, беспомощным перед ним. И этот эликсир был смертельной для Кима смесью ревности, ярости и характера Чона. Словно хищник, он чувствовал, что это его добыча и её нужно растерзать. За что? Чтобы почувствовать себя сильнее? Увереннее? Чтобы насытиться?       ДА.       Насытиться только своей Цзыюй, и он готов был пойти на любую охоту ради этого.       Встав, он взял избитого Гю за ворот рубашки и отшвырнул на метр. — Запомни раз и навсегда. Ещё раз увижу рядом с Цзыюй — не отделаешься побоями, сразу заказывай гроб!       Гук, отдадим ему должное, искренне старался взять эмоции под контроль, но получалось у него это плохо. В голове засела навязчивая мысль, пугавшая его едва ли не до обморока. Вдруг она уйдёт? Уйдёт, исчезнет, перестанет быть. Быть в его жизни. Быть с ним. Быть его.       У Мингю уже мутнело в глазах. Он с трудом поднялся и встал, показывая, что сдаваться не намерен. А с чего это, собственно? Он будет намерен не терять своё достоинство до последней капли. — Давай… — Мингю, словно сумасшедший самоубийца, развёл руки в стороны, полностью открываясь для ударов. Чонгук даже немного опешил от такого самоуверенного действия. — Давай, бей меня! Но этим ты ничего не изменишь! Ты правда думаешь, что в отношениях с тобой Цзыюй счастлива?! Чон, не будь таким самоуверенным! Ты не настолько хорош, чтобы она могла терпеть твои сраные заскоки! Ваши отношения далеко не здоровые, а я просто пытаюсь спасти Цзыюй. — Чёртов ублюдок! — Чонгук ударил его в челюсть. — Я вызываю полицию! — заявила администратор, стоило ей увидеть двух дерущихся парней.       Чимин, благодаря небеса за появление правосудия и его освобождение в одном лице, оттащил Чонгука в сторону, чтобы он не натворил ещё больше. Когда он придёт в себя, ему навряд ли понравятся разборки с законом. — Чёрт, отпусти! Он мало получил! — Успокойся, Чон. Сейчас я отвезу тебя домой… А после вернусь в кафе, нужно извиниться и заплатить за ущерб. — Чимин, держа Чонгука за руки, стал медленно идти к выходу. — Ты и так задал ему урок. Давай мы пойдём, сядем в машину и спокойно свалим отсюда. А ты поразмыслишь и поймёшь, что этой взбучки Киму с головой хватит. — Ты покойник, Чон Чонгук, — вслед им яростно кричал Мингю. ***       Чонгук, шатаясь и кое-как сняв с себя кроссовки, прошёл на кухню, взял с верхней полки стакан и, чудом его не разбив, наполнил его до половины водой из-под крана. Удосужившись по пути выпить бутылку соджу, Чон знатно захмелел. Это всё чёртовы эмоции, раньше ему и его друзьям и десяти бутылок было недостаточно.       Он сделал глоток, глубоко задумавшись. Удивительно, но он не чувствовал триумфа после драки, из которой, возможно, он и не вышел победителем, но и проигравшим его было назвать сложно. В голове всё ещё звенели слова Мингю: «Ты не настолько хорош, чтобы терпеть твои сраные закидоны». Да, он и впрямь никогда не был идеалом, но Цзыюй и не высказывала недовольства. Она вообще редко вступала с ним в конфликты. От осознания того, что всё это время он мог бесконечно изводить любимую девушку и очевидным это было для всех, похоже, кроме него самого, Чону стало совсем тошно.       Осушив залпом стакан, Чонгук громко поставил его на обеденный стол, совсем забыв, что его девушка давно видела десятый сон, пока кареглазый выяснял отношения с её «ухажёром». И, всё ещё шатаясь, он прошёл уже в их с Цзыюй спальню, но, видимо, девушку всё-таки разбудили такие громкие действия её парня. Чжоу сидела на крае кровати и сонно тёрла ладонями глаза, совсем не обращая внимания на застывшего посреди спальни Чонгука. И на кой чёрт надо было так шуметь? Он специально? — Цзы, — мягко позвал её Чон, подойдя ближе. — Прости меня, — почти на выдохе прошептал он, падая на колени перед возлюбленной, будучи не в силах сдерживать свои эмоции.       Цзыюй удивлённо посмотрела на него, непонимающе поднимая брови вверх. От него несло персиковым соджу, жутким перегаром и удручённостью. Девушка давно не видела Чона таким… — О чём ты, Чонгук? Сколько ты выпил? — спросила, нахмурившись, брюнетка, для неё был непривычен такой Чонгук. Слишком чувственный и мягкий? Но Чон не спешил отвечать на вопросы Чжоу, а лишь продолжил повторять свои извинения, словно мантру: — Прости! Я был не прав! Я всегда был не прав! — Так, ясно, видимо, ты так сильно набухался, чт… — Включая небольшой светильник, девушка остановилась на полуслове, с ужасом замечая рассечённую губу и сбитые костяшки парня. — Где ты был? С кем ты уже успел подраться?       Ответа не последовало. Чонгук лишь опустил голову, уводя взгляд. — Отвечай! — С Мингю, — сказал тихо, без толики гордости. — Боже! Зачем? Я же просила его не трогать! Зачем?! — Девушка начала судорожно искать свой телефон, чтобы позвонить Чимину, который всегда присутствовал на таких побоищах, и уточнить, всё ли в порядке с Мингю, не отправил ли его Чон на реанимационную койку? Но Чонгук выхватил её телефон и аккуратно положил на тумбочку, снова обращая всё её внимание на себя. — Иди ко мне, — проговорил парень, за руки потянув девушку с кровати и притягивая к себе, утыкаясь подбородком ей в плечо. — В какой-то момент я стал вести себя с тобой просто ужасно! Не бросай меня, прошу.       Пока Чон ехал в машине, его неожиданно накрыло чувство вины. В его голове снова и снова повторялись слова Мингю:       «Ты правда думаешь, что с тобой Цзыюй счастлива?!»       Чонгук почувствовал, как кто-то сжал его сердце и перерезал вены и артерии…       «Ваши отношения далеко не здоровые!»       Дышать становилось тяжело, конечности холодели…       «А я просто пытаюсь СПАСТИ Цзыюй!»       И впервые за всю свою жизнь слова соперника не злили Гука… а ломали…       Сердце остановилось, и мурашки покрыли всё тело, словно душа покинула его…       А зачем она ему? Если Цзыюй больше не будет рядом? Жизнь без неё бессмысленна. Жить без неё Чон не сможет… не станет… — Чонгук, я не собиралась от тебя никуда уходить. Просто пообещай впредь не драться со всеми, кто ко мне подошёл, — предупредила девушка, радуясь, что они наконец-то смогли поговорить. — Клянусь, Цзы… — Чонгук сильнее сжал Цзыюй в своих объятиях, вдыхая её цветочный запах, и начал покрывать тонкую шею мокрыми поцелуями. — Всё это, конечно, здорово, но нам стоит обработать это. — Чжоу отстранила Гука от себя и провела большим пальцем около брови, на которой красовался порез. — Да… Да, ты права…       Цзыюй взяла Чона под локоть и повела в ванную. Тот не сопротивлялся. А зачем, если его любимая девушка всё ещё была с ним? Плевать, куда она его вела, главное, что это была именно она.       Чжоу посадила парня на бортик ванной, а сама полезла в шкафчик под раковину за ватками и раствором. Цзыюй открутила крышку спирта и поднесла к ноздрям, чтобы убедиться, не выветрился ли, и тут же сморщилась от резкого запаха. Увидев улыбку и умилительный взгляд Чонгука, она неожиданно сунула баночку парню под нос. Тот мотнул головой, состроив ещё более кислую мину.       Звонкий смех Чжоу эхом прокатился по всей ванной, отдаваясь в стенах, кранах и сердце Чона… — Будет немного щипать… — Успокоившись, Цзы смочила вату спиртом и поднесла к виску любимого.       Вдруг тот резко повернулся другим боком и с недоверчивой улыбкой пробормотал: — А если честно? — Будет больно, но ты потерпишь, если уж ты не визжал, когда отхватывал подобные трофеи.       Девушка легонько, на пробу, коснулась ваткой раны около брови. Чон зашипел. — Уй! — Ну да, я же предупреждала!       Цзыюй правда старалась делать всё аккуратно, но по реакции Чонгука можно было сделать вывод, что получалось у неё паршиво. Но при всех неудачных попытках не делать парню больно, любовь и забота, с которой она касалась лица Чона, с головой залечивали все его раны…       Чжоу было больно смотреть на такого побитого и сломленного Гука. Тем более перед ней он никогда таким не был. Так что, сосредоточив в руках всю свою ласку и внимание, девушка трепетно смывала с лица любимого кровь, обрабатывала раны жгучим спиртом и прикладывала холод к синякам.       Заворожённая и увлечённая работой, Цзыюй совсем не замечала, как Чонгук всё это время смотрел на неё с неисчерпаемой любовью в глазах, как с обожанием прижимал её хрупкое тело к себе, как руками вычерчивал узоры на её спине…       С горем пополам закончили они ближе к часу ночи. Уставшая и измотанная Чжоу очень сильно старалась уснуть, но, по-видимому, у её сознания были другие планы. Бесконечное количество вопросов крутилось в её голове, не давая нейронам отдохнуть. «С чего это он вдруг? Столько времени игнорировал её человеческую сторону, а тут на тебе… Отстанет ли сейчас Мингю? А если он вздумает отомстить её Гуку?» А настырный Чон Чонгук, словно сговорившись с головой Чжоу, перебивал её мысли и сон. Парень был категорически против засыпать без поцелуя в губы, нос, лоб и обе щеки. — Обещай, что больше не будешь совершать необдуманные действия. Никаких драк, ревности, излишней опеки — ничего подобного.       С окончательно растаявшим в глазах льдом и надломленным голосом Чонгук ответил: — Ради твоей любви — обещаю.       Чжоу издала последний всхлип за эту ночь и потянулась за поцелуем. С предвкушающей улыбкой Гук в порыве впился в её губы и повалил на спину, нависая над нежным телом, словно над добычей. Цзыюй даже не сопротивлялась. Раз уж уснуть не получалось, она хотя бы расслабится со своим любимым Чоном. Никто так не умел её расслаблять, как он. Даже соджу.       Словно чувствуя готовность девушки, парень запустил руки под её худи, замечая под своими пальцами мурашки на гладкой, нежной коже. А в это время, подаваясь навстречу Гуку, Цзыюй ловко и незаметно принялась расстёгивать пуговицы на его рубашке. Не без участия Чона она тоже вскоре осталась без верхней одежды. Парень в агонии припал к шее своей девушки и, прикрыв глаза от наслаждения, впился в неё губами, оставляя на ней следы преступления в виде красных отметин.       Чжоу давилась тихим стоном, отчего следующей целью стала её левая ключица, а сильные руки на талии и бедре сжались с такой страстью, что девушку начало потряхивать. Продолжая чувствовать горячий язык на своих ключицах, Цзы охотно помогла снять с неё джинсы, тем самым давая официальное согласие Чонгуку на творческую свободу.       Окончательно затвердевший орган в брюках Чона просто не оставлял ему выбора, но парню хотелось ещё помучить девушку… Он, смакуя на вкус её прерывистые вдохи и выдохи, жадно исследовал полуобнажённое женское тело горячими ладонями.       В очередной раз поддавшись направлению любимых рук, Цзы приподнялась на локтях и в тот же момент осталась без бюстгальтера. Вся ненужная Гуку одежда уже валялась на полу, и нижнее бельё девушки отправилось туда же. Парень тактично сдерживался, чтобы нечаянно не раздавить талию Чжоу своей хваткой, но, когда брюнетка сама проявила инициативу, расстегнув ремень на его брюках… был дан зелёный свет.       Уже не ощущая каких-либо рамок и границ, Чонгук понял, что он сейчас владел всем: ситуацией, преимуществом перед дрожащей от вожделения девушкой и ею самой… Как же он по ней соскучился… По её голосу, по её рукам, волосам, коже… Хотелось чувствовать её тепло вечно. Размеренно, растягивая удовольствие, Чон снял оставшуюся одежду с обоих, взамен натягивая одеяло. Ограничивая возможность в физических действиях, парень немного приподнялся над хрупким телом, ставя локти по обе стороны.       Почувствовав жаждущий, острый взгляд Гука глубоко внутри себя, где-то немного ниже живота, Чжоу намеренно прикусила уже разбухшую от поцелуев губу, зная, как это могло возбудить её возлюбленного, и не ошиблась…       Бешено скачущие импульсы под кожей Чона мгновенно взорвались друг за другом, запуская цепочку бесконечных щелчков по телу парня, и, недолго думая, он решил дать Цзыюй то, чего она хотела… Тем более, если это совпало и с его интересами.       Из горла Чжоу вырвался воздух, зрачки моментально расширились, и девушка непроизвольно выгнулась. Из приоткрытого рта в определённом темпе всё громче и громче вылетали стоны, сопровождаемые нервным придыханием, а где-то снизу с не совсем нормальной полуулыбкой на лице, в полнейшей эйфории контролировал этот темп Чон Чонгук.       Сквозь какую-то пелену Чжоу, приоткрыв глаза, смотрела на ходящие ходуном неоновые лампы под потолком. Разливающийся по телу кипяток страсти не давал ей приходить в себя, и именно сейчас, в этот самый момент, когда её возлюбленный был в её сердце и в ней самой, она поняла, что ни один человек никогда бы и в половину не заменил ей Гука.       Но всё же… Что ей делать с Мингю? Вдруг он не успокоится, а Чон опять сорвётся? Вдруг её учёба ухудшится из-за отношений с однокурсниками?       Но сейчас ей не стоило забивать голову этими неприятными мыслями. Сейчас ей стоило забить голову этим весьма приятным Чоном Чонгуком.