***
Стряхнув с себя пылинки и крошки, пригладив волосы, которые так и норовят вылезть, поправил одежду и постучал в дверь. Смотря себе под ноги, ждал выхода своего ненаглядного отца. Но он так и не появился. Вдруг злость вспыхнула во мне (как говорится, все самое лучшее от матери). Я же твой, блять, сын, какого хуя я тут как пес, блять, жду у порога тебя, а, мудила? Собрав всю волю в кулак, чтобы со всего маху не расхуярить в ебеня дверь, я медленно приоткрываю ее и делаю шаг вперед. И то, что предстало перед моими глазами, повергло меня в дичайший шок. Ермак — тот самый, который просто на раз два отпиздил меня при самом мастере, — нихуево так вдалбливал свой член в моего БЛЯТЬ ОТЦА. В комнате было на пару градусов жарче, хотя на улице и так было тепло. Также летал легкий зеленый дымок похоти и секса. Зеленые глаза Ермака горели в сотню раз ярче обычного. Смуглая кожа мужчины покрылась потом, а мышцы напряглись до предела. А Кенши… повязка на глазах еле держалась и через нее шло легкое сияние голубых глаз. Выгибая спину навстречу члену внутри себя, отец громко стонал. Он кусал тыльную сторону ладони, стараясь заглушить звуки, но по нему было видно, что ему так ахуенно, что совершенно все равно на весь черно-телекинезисный мир. Ермак задвигался интенсивнее и прорычал: — Мы почти кончили, дорогой. Мы сейчас… — Я тоже… — с рваным вздохом ответил отец. Еще пара движений и они оба кончили. Ермак упал сверху Кенши, сразу обнимая его за талию. И, словно отойдя от шока, я роняю блядский кнут. Тот с глухим звуком падает на пол в наступившей тишине. Ермак поворачивает голову в мою сторону и пораженно уставился. А я даже не мог сдвинуться с места. Кенши тихо прошептал, все еще пытаясь отдышаться: — Маки, что случилось? Почему ты так напрягся? — Сам что ли не видишь? Твой сыночка срана пришел к тебе. — Что блять? — сбросив с себя мужчину, Кенши приподнялся на локтях и с удивлением и страхом покосился на меня. А дальше происходит невъебического масштаба непонятная хуйня. Закружившись в облаке зеленой дымки, Кенши и Ермак — коротко, Кеншмаки, — просто исчезают с кровати. Я подрываюсь туда, где секунду назад лежала парочка хорошо затраханных и жизнью, и друг другом. Ощупав простынь, пытаюсь понять, куда они делись, но, потом, до меня доходит, ЧТО я трогаю, и, чуть не блеванув, бегу в ванную мыть руки. Затем, сделав дела, выхожу из дома и звоню тому, кто всегда мог поддержать в самые тяжелые минуты жизни. Через пару гудков дерзкий запыхавшийся голос отвечает мне: — Чего тебе, мальчик Куна? По яйкам хочешь? Лучшие друзья, сразу видно. — Что? С чего? — не понимая, спрашиваю я. Слишком много странной дичи за последнее время, от чего мозг пошел в энергосберегающий режим (от перегрева, вы что) и отказывался понимать что-либо. — Ты меня злишь, потому что не даешь… Давай, милая, Бриггс, давай, да, здесь… Не даешь поебаться со своей девушкой. — У меня отец ебется с мужиком, и я застал его с этим минуту назад, и я просто в полнейшем ахуе, так что мне нужна твоя помощь. — Милая, подожди… Такеда, через час в столовой. Возьми мне ланч 5 за 200 от Рейдена и я помогу. Чао!***
Сидев в столовой и нервно дергая ногой, я возил ложкой в йогурте с фруктами и медом. Настроения и аппетита не было, как и желания вновь заговорить с отцом. Просто… Он всегда был таким? А как же мама? И я сам такой потому, что пошел в отца? Но…ведь…я ненавижу его. Он бросил меня, когда я нуждался в нем больше всего. Нет, конечно, спасибо всему мастеру Хасаши, но боль… Как ее вырезать из своего тела, если она так плотно засела и разрасталась, как опухоль? Я… — Харе киснуть, — хлопнув рукой по плечу, сказала Кесси. Присев напротив, она достала из куртки пачку клубничной жвачки и бросила в рот аж 4 штуки. Закинув по бокам руки на спинку дивана, стала смотреть на меня, стараясь прочитать мои эмоции. На ее щеках еще горел румянец из-за недавнего секса. Челка спадала на глаза, делая Кейдж в глазах других сексуальной милашкой. Но я знал эту крошку. Внутри нее сидела змея, готовая убить любого, кто подвергал ее и близких опасности. И за это люблю ее. — Говори, че произошло. Рассказав все в двух словах, замечал, как сменяются эмоции на ее лице: сначала спокойствие и легкое недовольство, что я оторвал ее от девушки; затем удивление, шок и недоверие; а затем просто аут. Положив руку на лоб, она смотрела более двух минут в одну точку несосредоточенным взглядом. Затем выпила колы и ответила: — Слушай, забей хуй. Я не про отца, а про прошлое. Что было — то прошло. Строя из себя бедного сынишку, которого выбросили на дороге, ты вызываешь жалость, а не желание помочь. Твое прошлое — твоя слабость. Отпустив его, ты обретешь все. В том числе и отца, который уже не один год ждет твоего возвращения. А то, что он ебется с Ермаком… Да похуй. Главное, чтобы твой отец был счастлив с ним. Плюс, он достаточно пиздатый мужик. Я бы ему сама бы вдула, если бы не Бриггс… Но не важно. Так что, друг, не кисни и иди. Поговори с Кенши по-мужски, — сказав это все, Кесси засунула в себя последнюю картошку фри, хлопнула меня по плечу и ушла. Бросив купюру на стол, я тяжело вздохнул и вышел навстречу своему светлому будущему.***
Постучав в дверь, которую далече хотел выебать в очко, и почувствовав от этого легкий стыд, я стал ждал хозяев дома. Через пару минут передо мной появился Ермак. Слава Шао Кану, одетый. Он ехидно улыбнулся мне и отступил, чтобы я мог пройти. Оглядев дом вновь, я увидел, что в кресле сидел Кенши, откинувший голову на спинку, и пил чай, даже не поднимая руки. Видимо, это влияние их общих сил. Ебучие души и телекинез. Будь их воля, они бы за два счета захватили бы весь мир. Только представьте: два короля на троне, где подданные — все люди на Земле… Ладно, что-то я замечтался. Когда нервничаю, то всегда так делаю. — Пап… — начал я, но Кенши прервал меня, взмахнув рукой, мол, садись где-нибудь. Немного замешкавшись, я присаживаюсь на кресло напротив. — Ты прости, что так ворвался… Я стучался, но ты не услышал… — И решил просто так ворваться? И это этому тебя учил Ханзо? — спокойно спросил Кенши, но кожей можно было почувствовать недовольство со стороны отца. — Ах, если бы ты не бросил меня, то, может, я был бы менее экспрессивным, невоспитанным и был бы достойным тебя! — с комом в горле и ноющей болью в груди громко сказал я. Слезы подступали к глазам. Опустив голову, я спрятал лицо в ладонях, уперев руки о колени. Хотелось исчезнуть, чтобы перестать унижаться перед ним. Хотелось перестать все чувствовать. Хотелось просто жить… Тут кто-то кладет руку мне на плечо в поддерживающем жесте. — Хаши, не напирай на него. Парню и так трудно. Не каждый день можно увидеть, как твой отец с кем-то развлекается, — спокойно и примирительно попросил Хашика Ермак. Он опустился на колени и, тронув мою ладонь, убрал с лица. Посмотрев мне в глаза, Маки бросил на меня примерительный твердый взгляд, коротко кивнул и пошел в неизвестном направлении. Неожиданно, но слова мужчины меня успокоили. Словно он был на моей стороне, и это знание придавало сил. Через пару минут Ермак пришел с еще одним напитком. Схватившись за чашку, как за спасательный круг, я спрятал свое расстроенное и напряженное лицо за ней. Ермак подошел к мужчине, присел на край кресла и начал нежно гладить его волосы. Кенши грустно улыбнулся и сказал: — Я знаю, что такое трудно простить… Но я хочу стать твоим отцом. Настоящим, а не таким, каким был все эти 17 лет. Я поступил тогда так потому, что думал, что так правильно. Но сделал все хуже. А сейчас все впервые наладилось, и я очень хочу, чтобы мы вновь были все вместе. Не сразу, но постепенно. Как ты захочешь, я не стану напирать. Будем вместе тренироваться, буду помогать тебе разрабатывать в себе дар телекинеза, станем посещать кафешки и болтать… — Конечно, я хочу, папа, — грустно сказал я, чувствуя, как все-таки обронил скупую слезу, наполненную всей той болью за прожитые впустую года. Кенши встал и обнял меня. Чувствуя тепло его тела, я прижимался еще сильнее, наслаждаясь вниманием, которого так жаждал. В легких словно вновь появился воздух, который раньше перекрывали. В груди перестала зиять дыра в форме сердца. Все наконец встало на свои места. — Давайте поедим тортика и поиграем в плойку? — предложил Ермак сладким голосом, приобняв нас. На меня смотрели добрые сияющие зеленые глаза. Легкая улыбка сияла на его лице, стирая все терки между нами. Теперь мы одна семья.***
Наслаждаясь объятиями Куна, я лежал на диване, смотря, как родители играли в плойку в Tekken. Кенши был за Панду, а Ермак — Боба. Они увлеченно били друг друга, нанося критические удары. По завершению боя устраивали разбор полетов, но вскоре с еще большим усилием начинали новую драку. Я выводил круги на бедре Джина, который нагло перекинул свою ногу через мою, собственнически прижимая к себе. И вспоминал последние часы… Смущенный, немного расплакавшейся, я быстро добежал до лавки Куна. Все ему рассказал, от чего парень просто выпал в осадок от всего. И, применив хитрый прием — мило поболтал с ним, держал его за руку, а затем поцеловал, вкладывая всю любовь, чтобы попросить Куна пойти к родителям посидеть. Растаяв, Джин не мог отказать, сгорая от любви ко мне. Такеда иногда украдкой целовал. Размыкая уста, мы долго смотрели друг на друга, понимая, что порознь не смогут жить. Родственные души, хули. А Кенши и Ермак тихо хихикали и улыбались, прекрасно видя все действия сына. Они были рады, что наконец все стало хорошо.